Глава 27: Большие неприятности— В связи с участившимися случаями нападения Пожирателей смерти, Министерство настоятельно просит соблюдать правила безопасности, не покидать дома без надобности, следить за детьми. Также в целях безопасности было принято решение закрыть трансгрессионное сообщение по всему Соединённому Королевству. Решение вступает в силу с первого сентября, то есть завтра. Далее списки погибших: Фабиан Пруэтт, Гидеон Пруэтт, Эмма Макдональд…
Сириус раздражённо махнул палочкой в сторону радио, и диктор умолк, подавившись недосказанной фразой. Блэк уже битый час сидел в кабинете своего дяди Альфарда и думал, думал. Думал о Фабиане и Гидеоне, которых убили Пожиратели. Думал о бедной Молли, которая впервые оставила своих детей на попечение знакомых, чтобы попрощаться с единственными братьями. Думал о Марлин, которая плакала в соседней комнате, с тех пор как они вернулись с похорон. Думал о Мэри, которая не спилась ещё только благодаря Ремусу. И Сириуса ужасно бесили эти сухие слова диктора о смертях близких ему людей, хотя Блэк понимал, что сердиться на радио просто глупо.
Однако вместе с грустью и отчаянием, в груди Сириуса зрела ярость — страшная ярость Блэков. Ведь всё, что произошло, далеко не случайно. В ту страшную ночь, когда Мэри лишилась матери и дома, Пожиратели убили Пруэттов и уничтожили дом Дирка Крессвела. Крессвелу несказанно повезло: в ту ночь он остался в штабе, тем самым избежав участи своих друзей. Как всё это могло произойти в одну ночь? Невинная случайность? Блэк не верил в случайности. В голове крутилась настойчивая мысль о предателе. И чем дольше Сириус думал о нём, тем яснее понимал, кто он. Конечно же, Снейп. Слизеринская гадина, которая наплела Дамблдору с три короба обещаний, поклялась в верности. Каким же Сириус был идиотом, когда поверил в эти сказочки! Нет, с него хватит! Давно пора заставить Снейпа молчать. И желательно навсегда.
С твёрдым намерением уничтожить змеёныша Сириус вылетел из дома, не потрудившись предупредить Марлин о своём «увлеткательном» приключении. По рассказам Эванс, Блэк знал, где жил Снейп, и, вспомнив о завтрашнем запрете на перемещение, трасгрессировал прямо в Паучий тупик.
Осень решила не церемониться с англичанами, зарядив беспросветными дождями. Такая унылая погода не украшала Паучий тупик, а делала его вид только плачевнее. Грязные потоки дождевой воды стремительно стекали в прогибы асфальта. Между свинцовых туч нельзя было разглядеть дым, который исходил из трубы на ткацкой фабрике, которая возвышалась на отдалении. Сириус приземлился на выщербленный мокрый тротуар, каждой косточкой ощущая отвращение к этому месту. Мерзкая сырость, серые безликие улицы — лучшее прибежище для слизеринского отпрыска. А вот кстати и его дом. Неказистое крыльцо со сколотыми ступенями, обшарпанная дверь, криво замазанная чёрной потускневшей краской. Сириус уверенным шагом пересёк улицу, чувствуя, как в ботинках неприятно хлюпает вода.
Блэк с ненавистью осмотрел дверь, а потом сотряс её оглушительными ударами.
— Снейп! — надрывался Бродяга. — Открывай, сволочь!
Через несколько секунд, дверь резко распахнулась, и в бледном освещении тёмного коридора Блэк увидел своего врага, который направлял на него палочку.
— И меня убьёшь, да? — кажется, у Блэка начиналась истерика. – Ну, давай, чего ждёшь?
— Тебе не следовало столько пить, Блэк, — прошипел Снейп, все так же удерживая Сириуса на прицеле. — Иди домой, проспись. Тогда, может, и поговорим.
— Никуда я не уйду, — Блэк нагло засунул руки в карманы штанов, глядя на Снейпа сверху вниз. — Ну же, признавайся, это ты сдал Пруэттов? Макдональд? Крессвела? Говори, гадюка!
Сколько бы тёмных заклинаний не знал Снейп, сейчас ему было по-настоящему страшно. Блэк, если хотел, наводил ужас не хуже Волдеморта. Этот человек готов был убить без всякой магии. Глаза Блэка наливались мглой, ненавистью, отвращением. Вот только Снейп знал, что Сириус ошибается.
— Ты никогда не отличался особым умом, да, Блэк? — Снейп иронично приподнял уголок рта. — Или ты думаешь, если бы твои бредни оказались правдой, Дамблдор не оказался бы здесь раньше тебя и не сдал бы меня в Азкабан?
— Глупый старик слишком наивен и доверчив, — гнев Блэка поутих, ведь в словах Снейпа была правда. Но отступать было не в интересах гриффиндорца. — Тогда кто? Кто их сдал? Я ни за что на свете не поверю, что это просто неожиданная случайность.
— И я не поверил, — тихо сказал Снейп, опуская палочку. — Проходи. Этот разговор не для лишних ушей.
Снейп посторонился, открывая вид на стены коридора, облклеенными дешёвыми желтоватыми обоями. На этих стенах тускло горели светильники, освещая пыль и паутину в углах под потолком. Сириус смерил Снейпа подозрительным взглядом, но всё же прошёл в дом, оставляя за спиной осеннюю сырость.
Гостиная Снейпов наверняка была лучшей комнатой в доме. Два старых, но крепких кресла теснились у маленького яркого камина. Все стены были забиты полками, а на этих полках пылились самые разные книги: от толстенных фолиантов с чёрными корешками до тонюсеньких брошюрок с яркими надписями. У дальнего шкафа стоял старый диван с прохудившимися подушками, а рядом с ним маленький деревянный стол, усыпанный волшебными и маггловскими газетами.
— Рассказывай, — Сириус проигнорировал предложение присесть, следя за Снейпом, который задёргивал шторы на единственном окне. Блэк всем своим видом показывал отвращениек этому дому и его жильцу, и Снейп с охотой отвечал ему презрительным взглядом.
— Вчера я узнал о смерти Пруэттов и Макдональд, — начал Снейп, —, но дело в том, что заранее я об этом ничего не знал, хотя Волдеморт делится со мной всеми планами.
— Отличный повод для гордости, — хмыкнул Блэк, сложив руки на груди. Снейп только скривился и продолжил:
— Я решил сам узнать, что это за чертовщина, и отправился к Лорду, — Блэк закатил глаза, а Северус продолжал:
— Он мне и рассказал, что это Петтигрю сдал адреса. Волдеморт отправил всех Пожирателей, что были рядом, убить Орденцев, а Петтигрю получил огромные деньги за свои сведения.
— Питер?! Серьёзно? — Блэк отшатулся от такой новости и рухнул на диван, который обиженно скрипнул под тяжестью Сириуса.
— Абсолютно, — с плохо скрываемым торжеством промолвил Снейп. — Вы хотя бы стёрли ему память, выгоняя из Ордена. Идиоты.
— Где он? — сиплым голосом прошептал Блэк. — Где Петтигрю? Его нужно сдать в Азкабан, дементорам.
— Блэк, ты в своём уме? — Снейп смотрел на ошарашенного Сириуса, как на умалишённого. — Такая крыса заслуживает только смерти. По этому поводу можешь не переживать.
— Что? — Сириус поднял взгляд. — Ты убил Петтигрю?
— Да, — просто, без тени стыда сказал Снейп. — Орден — это сборище трусов, на такое у вас просто не хватает духу. Если бы я не убил этого гадёныша, скольких ещё он бы сдал? А вдруг следующим мог стать Поттер, или ты? Такие предатели заслуживают только жалкой смерти.
— А как насчёт тебя? — горько вздохнул Блэк. — Ты предатель не хуже Петтигрю.
— Я хотя бы не буду трусливо молить о пощаде, — мрачно промолвил Снейп, вспоминая жалкие вопли Петтигрю с просьбой оставить того в живых.
Сириусу нечего было ответить. Глубоко в душе он понимал, что Снейп поступил правильно. Была бы у Блэка возможность, он бы сам убил Петтигрю. Сириус многое прощал друзьям или незнакомцам. Но предательство простить он был не в силах. Питер переступил черту его доверия и заслуженно поплатился.
— Джеймс, — напоследок промолвил Сириус, поднимаясь с дивана, — он не должен знать.
— Мне ещё хочется немного пожить, — едко сказал Снейп, провожая гостя.
И Сириус ушёл, чтобы дома как следует напиться.
***
В маленькой комнатке на втором этаже дома номер четыре на Тисовой улице воздух накалился до такой степени, что казалось поднеси спичку и всё взорвётся, разлетится на щепки. Эванс вернулась из Франции только несколько минут назад (с обратным перелётом возникли проблемы, пришлось добираться своим ходом), хлопнула входной дверью, взлетела по лестнице, громыхнула дверью в своей комнате и затаилась. Петунья пыталась зайти к сестре, на что получила грозное «Я занята!». Миссис Дурсль мудро рассудила, что если Лили захочет что-нибудь рассказать, то заговорит первой. А сейчас разумно было оставить сестру в покое.
Однако Лили сейчас была далека от состояния покоя. Девушка со всей силы шлёпнула папку «Личное дело Евы Обри» на стол, а потом, не справившись с эмоциями, радостно завизжала и принялась танцевать по комнате. Девушка чувствовала какое-то странное волнение, которое поглотило её всю: руки дрожали, сердце колотилось как ненормальное. Сейчас она узнает всю правду, а потом дело за малым: она всё расскажет Джеймсу, он бросит Обри, и они будут счастливы. Ну, то есть не «они», а «он». Конечно, Джеймс сначала не поверит, но у Лили есть доказательва, которые так заманчиво лежали на столе в обложке серой папки с загадочной надписью сверху.
Немного успокоившись, Лили наконец удобно устроилась на стуле и аккуратно взяла папку, словно это был дорогущий хрупкий фарфор, который занимал все полки на кухне Петуньи. Лили казалось, что как только она откроет папку, то на первой же странице увидит ужасный компромат. Дрожащими пальцами она наконец отвернула плотный картон и ничего страшного и компрометирующего не увидела. Лист с краткой информацией о семье и куча газетных вырезок, пара фотографий и копия аттестата. Что ж, предстоит большая работа.
Итак, сначала общая информация. С фотографии, прикрепленной к этому листу, на Лили нагло смотрела коротковолосая девушка с чёрными, как смоль, глазами. Родилась она 7 апреля 1961 года в городе Байонна. Единственный ребенок в семье Обри.
Лили подняла глаза от листа, а на губах расплылась идиотская улыбка. А вот и первый прокол, миссис Поттер! Родилась в Англии? Чушь! А что она там говорила о своей сестре-близняшке? Монстр? Чудовище? Ну что ж посмотрим.
Чем дальше Лили читала, тем шире становилась её улыбка. Выяснилось, что родители Обри владели огромными виноградниками, и Еву ждало огромное наследство. Только вот мистер и миссис Обри не горели желанием отдать всё это единственной, но непутёвой дочери. Училась Ева отвратно, затевала драки с одноклассниками, баловалась алкоголем и травкой, подбивала студентов на кражи. Однако Ева обладала несравненной красотой и часто пользовалась ею, чтобы заводить мимолетные романы ради денег. Нет, семья Обри совсем не нуждалась, родители осознанно лишали свою дочь денег. Ева часто сбегала из дома и ругалась с родителями. Особо крупные скандалы даже описали местные газеты. В итоге после окончания Шармбатона Ева ограбила своих родителей и вместе с подругой сбежала в Англию.
Дальше Лили решила просмотреть фотографии. На одной из них Эванс с ужасом и шоком узнала миссис Коул, которая заправляла клубом в Лютном переулке, после того, как Обри уволилась. Две девушки в голубых форменных мантиях стояли, обнимаясь и скаля наглые улыбки в камеру. В одной без вариантов угадывалась Обри, а вот вторая девушка напоминала миссис Коул. Те же холодные глаза, те же пепельные волосы, убранные в деловую прическу. Только не было вульгарного отталкивающего макияжа, без которого девушку было трудно узнать. На обратной стороне фотографии значились два имени: Ева Обри и Маргарет Делани.Вот тебе и секреты.
Лили отложила папку, так как больше ничего дельного в ней не нашла. Она спрятала дело в ящике стола и закрыла его на ключ. С детством Евы все было однозначно понятно: избалованная девчонка, строгие родители. Посредственный сюжет. Большую часть учеников Слизерина можно было описать такими же эпитетами. Вот только главную страшную тайну знала только Лили. Взгляд девушки замер, радость испарилась из комнаты, руки сжались в кулаки, а из глаз побежали тоненькие дорожки слёз. В мыслях Эванс уносилась в тот страшный год, когда Ева Обри была управляющей в клубе Лютного переулка. Руки неосознанно нащупали под майкой уродливый шрам под ключицей. Этот шрам достался Лили во второй же день её пребывания в том страшном месте. Эванс всего-то сказала какую-то глупую дерзость в сторону Обри, за что та огрела девушку Круциатусом, от которого Лили отходила несколько дней. Многие девушки страдали от её пыток, Обри творила ужасные вещи. Насылала на девушек Империус и чужими руками издевалась над другими. Лишала еды и запирала в комнате без окон на неделю. Лили довелось провести в такой комнате чуть меньше месяца. Однажды Обри даже накачала какую-то бедняжку сильнодействующим наркотиком — девушка еле выкарабкалась. Мистер Гальярдо — директор клуба — и тот не мог обуздать звертсво этой гарпии. Апогеем её жестокости стало убийство. Мелисса Браун — милая пуффендуйка, ровесница Лили — была замучена Круциатусом до смерти. После этого Ева Обри сама покинула клуб, и Лили с радостью никогда бы больше не видела её, но судьба явно решила, что Эванс имеет законное право на месть. Что ж, она этим правом обязательно воспользуется.
Лили так далеко забралась в свои воспоминания, что не заметила, как слёзы уже вовсю залили щёки. Она даже не услышала, как с первого этажа её зовёт сестра. Голос Петуньи поднимался, но Эванс его не слышала, отдаваясь во власть истерики. Наконец, сестра зашла в комнату.
— Лили, к тебе пришли, — девушка испугалась, заметив слёзы на лице сестры. — Лили?
Эванс перевела пустой взгляд на сестру, пытаясь сосредоточиться на светлых локонах Петуньи. Она дёрнула покрасневшим носом и потрясла головой, прогоняя плохие мысли.
— Что? — спросила Лили.
— К тебе пришли, — повторила Петунья, закрывая дверь за спиной. — Если ты не хочешь никого видеть, я скажу, что ты спишь…
— Не надо, — Лили прервала сестру, — со мной всё хорошо. Правда.
Эванс сделала пару вдохов, собралась с духом, храбро обещая не проронить ни слезинки, и вышла из комнаты.
В коридоре около лестницы подпирал стены небезызвестный Джеймс Поттер собственной персоной! Его взгляд был задумчив, брови нахмурены. Что-то его очень сильно тревожило, но почему он пришёл именно к ней?
— Джеймс? — робко спросила Лили, оставаясь на три ступеньки выше. Петунья вежливо ретировалась в гостиную, чтобы не мешать им.
— Лили, привет, — Поттер оторвался от стены и подошёл ближе, — с тобой всё в порядке? — спросил Джеймс, увидев заплаканные глаза.
— Да, всё отлично, — Лили показательно вытерла глаза, — просто это так ужасно. Мэри, Фабиан и Гидеон… Так, зачем ты здесь?
— Мне надо с кем-то поговорить, — Джеймс сжал губы, собираясь с мыслями, — Сириус куда-то подевался, Ремус с Мэри. Вот я и пришёл к тебе.
— Вот оно что, — слабо улыбнулась Эванс, — ну проходи.
Они вместе поднялись в ее маленькую комнату. Лили плотно закрыла дверь, чтобы любопытная Петунья не подслушала. Когда Эванс приготовилась внимательно слушать, Поттер заговорил:
— Я не знаю, как это произошло, но почему-то мне кажется, что все это неправильно, ненормально, — петлял Поттер. — Я одновременно и рад, и напуган. Но я не хочу, чтобы это была она, я не знаю, что делать, Лили. С тобой всё было как-то проще, понятнее, — Джеймс с мольбой посмотрел в её зеленые глаза, —, но теперь, мне страшно. Что мне делать, Эванс? Ты же всегда разбиралась в людях.
— Да что произошло? — раздраженно спросила Лили, явно устав от этих хождений вокруг да около.
— Эвелин беременна, — с трагической обреченностью промолвил Джеймс. А единственная мысль, которая посетила Эванс в этот момент, была о том, что Поттер никогда не должен узнать, кто такая Эвелин Поттер на самом деле. Лили не имела права лишать ребёнка отца.
