Глава 28Давно забытое ощущение в руке. Дождались. Альбус сидит рядом, вот-вот должен появиться чемпион турнира, либо Поттер, либо Диггори. Остальных уже достали из лабиринта. А моя метка жжет руку огнем, значит, лорд очень зол. Как не вовремя.
– Альбус, – шепчу я, – началось.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, о чем это я.
– Он вернулся, он в ярости
– Решай сам, – он кладет свою руку поверх моей, – ты можешь уйти прямо сейчас.
– Нет, я еще не решил, – твердо отвечаю я.
Альбус с сомнением качает головой. Он понимает, что метка меня убьет, если я не явлюсь к лорду. И я понимаю. Но не могу, не хочу, лучше смерть, чем опять к Волдеморту.
Жжение стало почти невыносимым к тому времени, как Поттер наконец соизволил материализоваться из воздуха. С телом Диггори и с криками.
– Он вернулся! Волдеморт вернулся! – кричал Поттер в объятиях Альбуса.
А у меня от его воплей и шума толпы разболелась голова. Да еще эта метка. Все настолько смешалось, я лишь заметил, что Моуди уводит Поттера, и почему-то это казалось неправильным.
– Северус, где Гарри? – встревожено спросил Альбус. – О, Мерлин! На тебе же лица нет. Минерва, вы не видели Гарри?
– Моуди увел вашего Поттера, – ответил я.
Альбус замер на месте, и его лицо озарилось догадкой. Он схватился за мою руку и закричал:
– Быстрее, мы можем не успеть!
Испуганная Минерва устремилась за нами. Влетев в кабинет Моуди, Альбус выстрелил в аврора ступефаем. Почти физически ощутив его ярость, я решил, что Альбус не в себе.
– Это не Аластор Моуди, – словно читая мои мысли, пояснил Альбус, обращаясь к Поттеру. – Ты никогда не встречал настоящего Аластора Моуди. Он бы не увел тебя от меня после того, что случилось. Как только этот самозванец забрал тебя, я все понял.
Теперь понятно. Почти. Пока я ходил за веритасерумом и эльфом, лжеМоуди превратился в Барти Крауча. А после веритасерума оказалось, что именно Крауч-младший вернул нам лорда.
– Сегодня перед ужином я предложил отнести Кубок Огня в лабиринт, – хвастался Барти Крауч. – Превратил его в порт-ключ. А теперь план моего господина удался, он вернул себе власть и вознаградит меня превыше всех мечтаний.
Ой, дурак, или веритасерум такой хороший. Я этому Краучу сейчас устрою вознаграждение. За все. За то, что так успешно изображал Моуди, за Драко, за обыск, за мои ночные кошмары, за возвращение лорда.
– Северус, – сказал Альбус, – попроси, пожалуйста, мадам Помфри спуститься сюда. Аластора Моуди нужно отправить в больницу. Затем разыщи Корнелиуса Фаджа и приведи в этот кабинет. Он, без сомнения, захочет сам допросить Крауча. А если он пожелает увидеть меня, скажи, что через полчаса я буду в больничном крыле.
Очень хорошо. Именно это мне и нужно. Я натыкаюсь на Фаджа в холле.
– Министр, – подзываю я его. – Дамблдор схватил пожирателя.
– Как? – изумленно спрашивает Фадж.
– Моуди, оказался совсем не Моуди, а Барти Краучем-младшим, – и я рассказываю ему немного сокращенную версию произошедшего.
– Но что же теперь делать? – сам у себя спрашивает Фадж. – Я должен его допросить. Пойдемте, Снейп.
– Простите, министр, но Крауч чрезвычайно опасен. Не мне вам советовать, однако он успешно водил целый год за нос самого Дамблдора, может, стоит принять какие-то меры безопасности.
– В ваших словах есть смысл. Пожалуй, я вызову дементоров.
– Как это все некстати, какой удар по репутации Министерства, Крауч помог пожирателю бежать из Азкабана, – возмущается по дороге Фадж. Мерзко хлюпающий дементор плывет за нами.
– Что ж, его можно понять. Это был его сын.
– Еще одно пятно на репутации. Слишком много пятен, Снейп, слишком много.
– Краучу грозит Азкабан?
– Нет, он уже смог сбежать оттуда, кто даст гарантию, что это не повторится. Он получит поцелуй дементора, как только я его допрошу.
– Помнится, в прошлом году Сириус Блэк тоже был приговорен к поцелую, – замечаю я как можно более невинным тоном.
– Досадная ошибка, – мрачнеет Фадж.
– А что если Дамблдор станет препятствовать приговору? – спрашиваю я. – Он, как известно, плохо относится к дементорам и, скорее всего, будет настаивать на судебном слушании.
– Обойдется, – заявляет Фадж.
Но оброненное зерно сомнения не дает покоя деятельной голове министра. На его лице отражен весь мыслительный процесс. Сейчас его нельзя трогать, пусть считает, что до всего додумался сам.
– Хотя вы правы, Снейп. Дамблдор, к сожалению, имеет большой вес в обществе и может помешать. И если в прессу просочатся все подробности дела… – он замолкает и испуганно озирается на меня.
– Снейп, давайте пропустим дементора вперед, мало ли что.
Я тут же пытаюсь изобразить на лице полное непонимание, и, наверное, мне это удается, потому что с его лица исчезает испуг. Он подзывает дементора и что-то ему шепчет.
Нас встречает Минерва. Она даже не успевает возмутиться, как дементор подплывает к Краучу и… Страшное зрелище, но оно того стоило. Я с чувством глубокого удовлетворения слушаю, как министр препирается с Минервой, пока мы идем к Альбусу. Надо будет рассказать Драко, как закончил дни его мучитель. Я настолько погружаюсь в ликование, что абсолютно забываю о своих проблемах.
– Дамблдор, как вы можете доверять показаниям безумца... Сами-Знаете-Кто вернулся? Этого не может быть.
Что?! Вернулся, вернулся, можете не сомневаться. Пока я пребываю в эйфории, боль в руке терпима. Но еще пару часов, и адские муки обеспечены.
– Я сам видел, как Волдеморт возродился! – заорал Поттер. – Я видел пожирателей смерти! Я могу назвать их имена! Люциус Малфой...
Руки сами дернулись задушить гаденыша, но Альбус предупреждающе посмотрел на меня. Счастье Поттера, что Фадж давно у Люци в кармане.
– Эйвери! Нотт! Крэбб! Гойл! – продолжал орать Поттер.
Зря он про Эйва упомянул. Хотя благодаря Поттеру я теперь знаю, что все мои бывшие коллеги снова на коне.
– Ты просто называешь имена тех, кого тринадцать лет назад обвиняли в принадлежности к пожирателям смерти! – перебил его Фадж. – Ты мог раньше видеть эти имена в архивных документах. Ради всего святого, Дамблдор, это все та же бредовая история, которую этот мальчишка сочинил в конце прошлого года! Его бредни становятся все невероятнее, а вы безропотно их проглатываете! Мальчишка умеет разговаривать со змеями, и вы считаете, что ему можно верить?
Что-то я не понял. Фадж зависит от Люци, это понятно. Но не верить в возвращение лорда после всего того, что я ему рассказал…
– Вы дурак! – не выдержала Макгонагалл. – А Седрик Диггори? А мистер Крауч? Это вовсе не случайные жертвы маньяка!
– У вас есть доказательства? – спросил Фадж, багровея от злости. – Создается ощущение, что вы специально сеете панику, чтобы разрушить все то, над чем мы трудились последние тринадцать лет!
Ага, спим и видим, как бы все разрушить. Просто террористическая группировка преподавателей Хогвардса во главе с Дамблдором.
– Волдеморт вернулся, – заявил Альбус. – И если вы признаете этот факт, и примете необходимые меры, мы еще сможем спасти ситуацию. Первый и самый важный шаг – вывести Азкабан из-под контроля дементоров.
– Бред! – закричал Фадж. – Удалить дементоров! Да за такое предложение меня выкинут с работы! Половина из нас спокойно спит по ночам только потому, что мы знаем – на страже Азкабана стоят дементоры!
Ага, а другая половина, помня про дементоров, либо не спит, либо спит беспокойно. Так и живем.
– Вот что, послушайте-ка, Дамблдор, – Фадж грозно покачал пальцем, – я всегда предоставлял вам полную свободу действий. Я очень вас уважаю. Хоть я и не был согласен с некоторыми вашими решениями, но я молчал. Немногие министры позволили бы вам нанимать на работу оборотней, держать в школе Хагрида, решать, чему учить, а чему не учить школьников, безо всякого вмешательства со стороны Министерства. Но если вы собираетесь действовать против меня...
После этой фразы мое ликование сменилось состоянием лихорадочного размышления. Альбус вносит вполне разумные предложения, но Фадж гнет свою линию. Что там Фадж говорил о прессе? Если в газетах напишут, что из-за работника Министерства вернулся Темный лорд, правительству конец. Если правительству конец, следовательно, конец и министру. А значит, Фадж не может допустить утечки информации, а это значит…
– Единственный, против которого я намерен действовать, – не теряя спокойствия, ответил Альбус, – это лорд Волдеморт. Если и вы против него, тогда, Корнелиус, мы на одной стороне.
А это значит, что Фадж ее не допустит. Мерлин! Что я наделал! Фадж только что уничтожил все доказательства в лице Крауча-младшего. Если Альбус узнает… О том, что будет, если Альбус узнает, я даже боялся подумать.
– Не может быть, чтобы он вернулся, Дамблдор, не может.
Надо было срочно спасать ситуацию. Я, закатав рукав, сунул руку с меткой под нос Фаджу.
– Вот, метка, знак смерти. Не такой четкий, каким он был примерно с час назад, но его все равно хорошо видно. У каждого пожирателя смерти есть такой знак, выжженный самим лордом Волдемортом. По этой метке мы узнавали друг друга, с ее помощью он призывал нас к себе. Как только он касался ее, мы должны были немедленно аппарировать к нему. В течение этого года метка на моей руке становилась все четче. И у Каркарова тоже. Почему, как вы думаете, Каркаров исчез сегодня вечером? Мы оба почувствовали сильнейшее жжение. И оба поняли, что лорд вернулся. Каркаров предал многих своих бывших товарищей и теперь опасается мести Темного Лорда.
Почему Фадж так испуганно отстраняется? Вот я болван, это же я полчаса назад своими словами заставил его сомневаться, это же я напомнил ему о ненависти Дамблдора к дементорам. А моя метка усилила отрицательный эффект, боюсь, министр сейчас даже не услышал мои слова.
– Я не знаю, в какие игры вы тут играете, но с меня довольно. Мне нечего добавить. Дамблдор, я свяжусь с вами завтра, чтобы обсудить управление школой. А сейчас я должен вернуться в Министерство, – твердо заявил Фадж.
Замечательно. Теперь Фадж думает, что мы с Альбусом сговорились. Последней репликой он объявил Альбусу войну. И в возвращение лорда он предпочитает не верить. Но не бывать на одной шахматной доске трем игрокам. Сожрут его, либо Альбус, либо лорд. Туда ему и дорога. Но мне-то что делать?
– А сейчас пришло время, – объявил Альбус, – представить двоим из нас кое-кого из здесь присутствующих в настоящем обличии. Сириус, можешь принять свой обычный вид.
В голове промелькнуло равнодушное «опять». Мне как-то было не до Блэка, во-первых, нельзя, чтобы Альбус узнал, кто во всем виноват, во-вторых, нужно было что-то решать с лордом. Но своим равнодушием я мог вызвать подозрение, пришлось сделать недовольную мину и, сыграв злость, произнести:
– Этот! Зачем он здесь?
Мой голос прозвучал немного неестественно, Альбус тут же это заметил и нахмурился.
– Он здесь по моему приглашению, – ответил он, не сводя с меня глаз, – так же как и ты, Северус. Я доверяю вам обоим. И для вас пришла пора отставить в сторону все разногласия и научиться доверять друг другу.
Вот незадача! Вдобавок рука горит огнем. И еще Блэк злобно пялится.
– На первое время меня устроит, – продолжал Альбус с еле заметным раздражением в голосе, – отсутствие открытой враждебности. Вы должны пожать друг другу руки. Времени в обрез, и, если те немногие из нас, кто знает правду, не объединятся, надежды нет.
От того, как на меня взглянул Альбус, мне стало нехорошо. Совсем нехорошо. В его взгляде было что-то такое… Что-то совсем неуловимое. Я быстро протянул руку Блэку и так же быстро отнял.
– Сойдет для начала, – Альбус встал между нами.
Знает? Или не знает?
– Теперь, для каждого из вас у меня есть задание. Позиция Фаджа все в корне меняет. Сириус, мне нужно, чтобы ты немедленно отправился в путь. Ты должен предупредить Ремуса Люпина, Арабеллу Фигг, Мундугнуса Флетчера – всю старую команду. Сам оставайся у Люпина и сиди тихо, я скоро с вами свяжусь.
– Северус, – Дамблдор повернулся ко мне, – ты знаешь, о чем я хочу попросить. Если ты на это готов.
Я с трудом заставил себя поднять голову и попал под пронизывающий взгляд голубых глаз.
– О чем?
– Метка тебя убьет, иди к нему.
– А вам не все ли равно?
– А ты как думаешь? Хотя тебя сейчас больше волнует, знаю ли я, что это ты подтолкнул Фаджа к столь опрометчивому решению.
– Альбус…
– Неважно. Забудь об этом. Я тебя очень прошу, иди.
– Готов, – ответил я.
– Удачи, – пожелал мне Альбус.
Я, мысленно прощаясь, посмотрел на него и вышел. Лучше авада лорда, чем презрение Альбуса.
***
~~~~~~
«Северус, лорд вернулся. Он в бешенстве. Почему тебя не было? Эйвери попал под круциатус, он сейчас в Малфой-Мэноре. Лорд сказал, что ты предатель и обещал тебя убить. Если выживешь – приходи, Эйву очень плохо.
Люциус.»
~~~~~~
***
Он не удивился моему появлению. А вот я удивился его новой внешности. Ужас какой-то, он и в человеческом виде был не подарок. Я упал на колени и склонил голову.
– А, Северус, – с притворной радостью воскликнул лорд. – Посмотри-ка, Люциус, кто к нам заглянул.
Люци я сразу не заметил, он скрывался в тени шкафа. Странно, он же сейчас должен быть с Эйвом.
– А что же ты так долго? – ласково спрашивает лорд.
– Простите меня, – шепчу я.
– Простить? Люциус, мне его простить?
Люци молчит.
– А что именно простить? То, что ты от меня отказался? То, что ты вовремя не явился? То, что ты меня предал?
Я молчу. И Люци тоже молчит.
– Молчишь? Сейчас заговоришь, – поднимает лорд палочку.
А что я могу сказать? Я склоняюсь еще ниже, почти до самого пола. Лорд разочарованно опускает палочку. Он, кажется, вспомнил о моей врожденной способности к окклюменции, которую не может пробить ни своим легилименсом, ни веритасерумом, если я не захочу. А я не хочу, поэтому либо он поверит на слово, либо не поверит.
– Скучно. Расскажи лучше, как ты до такой жизни докатился.
И я, уткнувшись носом в пыльный ковер, бормочу:
– Мой лорд, я всегда был предан вам.
– А зачем же тогда предал?
– Я бы не посмел. Я специально отправился в Хогвардс к Дамблдору, чтобы разведать обстановку.
– Теперь это так называется? Люциус, ты ему веришь?
– Да, мой лорд, – еле слышно отвечает Люциус.
Лорд задумчиво вращает палочку в пальцах.
– Почему я должен тебе поверить?
– Потому что вы не откажетесь получить шпиона в рядах ордена Феникса, – наглею я.
Лорд издает какое-то шипение. Но я вижу, что эта идея ему в голову не приходила, и сейчас он находится в раздумьях.
– Мой господин, Дамблдор меня задержал, и я смог подслушать. Фадж не верит в ваше возвращение, поэтому Дамблдор собирает орден Феникса. Мне кажется, министр собирается отстранить Дамблдора от управления.
– Давно пора, – обрадовался лорд.
И, забыв обо мне, он долго распространяется, какой Дамблдор гад и как всем будет хорошо без него. А я думаю о своем. Если лорд оставит меня в живых, я попал. Я буду служить шпионом у лорда для прикрытия, а у Альбуса – для оправдания. От этого решения очень тошно и хочется отравиться. Но я сам себя загнал в этот тупик и теперь расплачиваюсь. Только лорду об этом знать не обязательно. Да и Люциусу тоже.
– Что же мне с тобой делать, Северус? – колеблется лорд. – Встань, Снейп. Мой верный Люциус, у тебя появился шанс доказать свою преданность.
Люци с готовностью выходит из тени. На его лице решительность, но я замечаю, как подрагивают пальцы, сжимающие палочку. Неужели Люци сможет меня заавадить? Сможет. У него Драко и Нарси, а я ему кто… Бедный Люци!
– Снейп, я настолько милостив, что позволю тебе жить. Я даже позволю тебе следить за Дамблдором. Но просто так не могу отпустить. Ты должен запомнить урок. Люциус, что бы ты предложил? Что-нибудь для укрепления памяти.
Люци вздрагивает, я вижу, что он сомневается. Я бы тоже колебался на его месте. Скажешь что-нибудь простое – лорд убьет обоих. Нужно что-то посерьезнее, но так, чтобы я выжил.
– Мой лорд, – Люци склоняется в галантном поклоне, – я полностью полагаюсь на ваш выбор.
Скинул ответственность. Лорд, как ни странно, улыбается.
– Круциатус. Да, я думаю круциатус – это то, что надо.
Столько пыточных заклинаний, такое разнообразие зелий, а чуть что – так фантазии только на круциатус и хватает. Впрочем, с такой внешностью, какая может быть фантазия. Зато после круциатуса шрамов не остается, не хватало еще уподобиться Поттеру.
– Давай, Люциус, не тяни, – торопит лорд.
Ожидание страшит. Легче, когда без предупреждения, а иначе каждой клеточкой тела ждешь удара, сжавшись от предчувствия неминуемого. И не встать, не убежать.
Люци направляет палочку на меня и …
– Круцио.
Мерлин. Я и забыл, как это больно. Как-то некстати вспоминаются слова Нотта о том, что человек может перенести от трех до пяти круциатусов без вреда для психического здоровья, а после семи – сердце не выдерживает, и наступает смерть. А еще я вспоминаю, что Эйву сейчас очень плохо в Малфой-Мэноре. Эта мысль позволяет держаться в сознании.
Лорд удивленно наблюдает, как я безмолвно корчусь на полу у его ног.
– Круцио! – выкрикивает лорд.
Как будто режут маленькими ножиками внутри и снаружи. Дышать невозможно, двигаться тоже. Вот так лежишь, хрипишь, хватаешь ртом воздух и ждешь, пока закончится.
– Как ты думаешь, Люциус, наш друг усвоил урок? – спрашивает лорд со странной интонацией в голосе.
Люциус, как и я, понимает, к чему клонит лорд. Только мне уже все равно.
– Мой лорд, позвольте еще один круциатус для закрепления пройденного.
Лорд заливисто смеется тонким голосом.
– Круцио, – произносит Люци.
Я скребу ногтями по ковру, только бы не закричать. Если я закричу, то пропал. Лорд поднимается с кресла, ногой переворачивает меня на спину и склоняется ко мне.
– Я больше не потерплю ошибок, запомни, Снейп. Люциус, убери это, – он нежно пинает меня в бок и выходит.
– Сев, держись, – шепчет Люци мне на ухо.
Я отказываюсь шевелиться. Так больно. Так холодно. И меня трясет. Люциус опускается на колени, и мы аппарируем.
– Ты только сознание не теряй. Я же не знаю, что делать.
Он укладывает меня на диван. Мы в его гостиной в Малфой-Мэноре. Люциус в отчаянии наклоняется ко мне и растирает мои руки.
– Сев, ты меня слышишь? У тебя, кажется, начинается жар. Что мне делать?
– Где Эйв? – из последних сил хриплю я.
– Эйв наверху.
– Надо… – я тяну его за мантию к себе, – надо…
– Что надо? – встряхивает меня Люци, – зелья, да?
– Да, Люц, они там... Хогвардс...
Как больно дышать и говорить. Но Люци нельзя в Хогвардс.
– Надо две колбы, желтого цвета, в кабинете, и снотворное. Но ты… тебе нельзя в Хогвардс.
– Может вызвать колдомедиков?
– А как ты им это объяснишь? Шальной круциатус? У обоих?
Люци расплывается в пятно бело-зеленого цвета. Это плохой знак. Зелья нужны срочно. И чтобы получить их, мне требуется решить одну дилемму. И побыстрее.
– Люци, – я все же решаюсь.
– Да, я все сделаю, только скажи.
– Дамблдор. Он может попасть ко мне в кабинет. Неси бумагу и перо.
Пока пятно движется, я мучительно пытаюсь сообразить, что я делаю не так. Люци вкладывает перо мне в одну руку, а бумагу в другую. Ну да, во-первых, я ничего не вижу, во-вторых, у меня сильно дрожат руки.
– Я не могу. Пиши ты.
– Что именно?
– Пиши, что надо два посткруциатусных зелья и снотворное.
Я слышу, как скрипит перо, потом пятно исчезает, а я закрываю глаза. Заснуть после круциатуса нельзя, поможет только снотворное. Но видеть пятна перед собой вместо четких очертаний – невыносимо.
– Все, отправил. Как ты?
– Жить буду, – шепотом отвечаю я, не открывая глаза.
– Сев, ты прости меня. Я не мог по-другому.
– Ничего, я понимаю. У тебя Драко.
Люци сидит рядом, я слышу его дыхание.
– Ты молчи, тебе, наверное, тяжело разговаривать. Ты просто послушай. Да, у меня Драко. Но я думал и о тебе. Если бы я отказался, он бы и тебя убил, и меня. А ты жив…
– Люци, помолчи, в ушах звенит.
Тут я сильно закашлялся. Люци заметался.
– Что мне делать? Я убью твоего Дамблдора, сколько можно ждать.
– Не надо.
– Что не надо?
– Убивать не надо.
Шум крыльев, шорох бумаги, возмущенный возглас Люци.
– Что там?
– Уважаемый мистер Малфой, будьте столь любезны открыть мне камин. Дамблдор. – зачитывает Люци. – Сев, я его не пущу, ты, как хочешь, а Дамблдора тут не будет.
– Как угодно.
Мне, правда, все равно. Если Люци пустит Дамблдора, он узнает много интересного. Если сюда попадет Дамблдор, он тоже узнает много интересного. А крайним в обоих случаях останусь я.
– Достали! – орет Люциус и открывает камин.
– Здравствуйте, Люциус, – слышу я знакомый спокойный голос.
– Вот, – наверное, Люци показывает на диван.
Я вижу, как ко мне приближается серо-синее пятно. Слышу звук открывающейся колбы.
Очнулся я уже в своей спальне в Хогвардсе. Как ни странно, ничего не болело.
– Долго же ты спал.
Дамблдор сидел на краешке кровати, он листал газету, расстеленную прямо поверх моего одеяла.
– Что пишут? – спросил я, чтобы прервать неловкое молчание.
– Что я выжил из ума, что Гарри Поттер опасен для общества, что Крауч – маньяк, ничего особенного, как обычно.
– Эйв… – вспоминаю я.
– Лежи, лежи, мистер Эйвери, когда я уходил, крепко спал под действием снотворного.
– Альбус, вы зачем в Малфой-Мэнор явились? Я же просил только зелья прислать.
Альбус отрывается наконец от своей газеты и шарит по карманам мантии.
– Где же она... а вот, – он кидает мне мятый клочок бумаги.
~~~~~~
«Дамблдор,
Умираю. 2 посткруциатусных зелья и снотворное из кабинета. Прислать совой в Малфой-Мэнор. Срочно.
Снейп».
~~~~~~
– И что я должен был подумать после такой записки? – улыбается Альбус.
Люци, конечно, в своем репертуаре.
– А если бы это была ловушка? Если бы там был Волдеморт?
– Подумаешь, – отмахивается Альбус, – что бы он мне сделал?
– Например, заавадил.
– Не думаю. Его мысли сейчас заняты другим.
– И чем же? – спрашиваю я, ухмыльнувшись. Не может же Альбус знать все на свете.
– При всем уме и жажде деятельности, к сожалению или к счастью, у вашего лорда абсолютно отсутствует фантазия. Пророчество – вот что будет занимать его ум ближайшее время.
– Почему?
– Северус, вспомни, из-за чего он потерпел поражение в прошлый раз. А еще он успел обнаружить странную связь между своей палочкой и палочкой Гарри. И, как мне кажется, этот факт сильно его заинтересовал. Полагаю, он захочет услышать пророчество целиком.
Что-что, а фантазии у лорда действительно нет. Если на чем-нибудь зациклится, никто его не остановит. Это у Альбуса сто вариантов честных ходов, двадцать обманных и один запасной в кармане. А лорд ходит исключительно по прямой и ни шагу назад. В этом мы с ним похожи.
– Альбус, а как вы поняли, что это я…
– Не продолжай, – прерывает меня Дамблдор, – что бы ты там ни сделал, это уже не важно.
– Но все же.
Альбус замер с непередаваемым выражением на лице.
– Скажи мне, в каком случае Северус Снейп мог бы пожать руку Сириусу Блэку?
Я непроходимый болван. Обладая врожденной окклюменцией, попасться на такой мелочи.
