Глава 28Шахматы – игра королей. Цивилизованная и стратегическая, и абсолютно непресекаемая.
Раймонд дословно помнил описание всех десяти видов драконов, приведенных Ньютом Саламандером в книге «Фантастические звери: места обитания». Он мог перечислить их цвета, стандартный вес и даже назвать расстояние, на которое они способны извергать огонь. Он знал, что скорлупа яиц валлийского зеленого землисто-коричневого цвета с изумрудными крапинками, а перуанский змеезуб впервые был пойман драконологом Харви Ридгебитом в 1913 году. Но Мерлиновы штаны! При всех этих знаниях, словно когтями вцепившихся в его память, Раймонд понятия не имел, что за дракон несся сейчас на него со скоростью лучшей в мире спортивной метлы!
Когда это огромное крылатое существо спикировало на долину, Раймонд охнул: чешуя удивительного создания, освещенная лучами солнца, переливалась всеми цветами радуги. Огромный дракон, сверкающий как рождественская елка, даже не собирался приземляться. Вытянув на лету когтистую лапу, он ухватил одного из новорожденных гиппогрифов, еще не вставших на крыло, высоко подбросил свою добычу и, описав в воздухе крутой вираж, заглотнул несчастного. Взрослые гиппогрифы с беспокойным клекотом поднимали головы и расправляли крылья, готовые до последнего сражаться за свои гнезда. Раймонд замер, прижавшись к земле за валуном. Зрелище, развернувшееся перед ним, впечатляло. Искрящийся дракон был быстр и точен; он то сияющей стрелой несся к земле, приметив новую жертву, то взмывал в небо, оставляя за собой радужный шлейф.
Глядя на это, Раймонд удивленно распахнул глаза, как ребенок, который в первый раз попал на Косую аллею. Юноша зачарованно наблюдал за яркими полосами света, будто нарисованными молниеносным драконом на голубом небе, – их легко можно было принять за радугу, разноцветной аркой пронзающей легкие облака. Опасная красота дракона завораживала, а его смертельный танец в воздухе околдовывал, не позволяя отвести глаза от этой картины. И тут Раймонда осенило. Он вспомнил дурацкий журнал, полученный от Полумны Лавгуд, у него перед глазами снова замелькали безумные заголовки статей. «Вся правда о морщерогих кизляках»… Не то, в мозгу бешено закрутились слоты с буквами, складываясь в новое название. «Осторожно! Банши среди нас!» Нет, это тоже не то, попробуем еще раз... Щелк! «Радуга из радужных драконов». Да, именно это он и искал! Радужный дракон – еще один миф, оказавшийся правдой!
В низине гиппогрифы, по всей видимости, объявили военное положение. Их вожак первым раскрыл свои широкие белые крылья и, испустив пронзительный клекот, поднялся в воздух. Остальные гиппогрифы разноцветным роем последовали за ним, окружая дракона. Раймонд осторожно выглянул из-за валуна, наблюдая за развернувшимися боевыми действиями. Дракон, как показалось молодому человеку, только обрадовался сложившейся ситуации: теперь он лишь открывал пасть, несясь на стадо парящих перед его носом зверей, и обязательно заглатывал самого невезучего или самого медленного из них.
Вскоре полулошади-полуорлы поняли, что такая тактика не поможет им спасти свои гнезда, и быстро перестроились, разбившись на два фланга. Пытаясь остановить неравного противника, белоснежный вожак когтями вцепился в крылья дракона, заставив того взреветь от боли. И тут все гиппогрифы набросились на прекрасные, сверкающие как драгоценные камни крылья. Они разрывали их клювами и когтями, отчего дракон судорожно извивался и плевал огнем в надежде уничтожить неожиданно опасных существ, но все без толку. Его огненные струи достигли лишь трех гиппогрифов, с душераздирающим клекотом рухнувших в долину; еще два были отброшены длинным, как хлыст, чешуйчатым хвостом, и они упали на острые камни у подножия горы, окрасив их в алый цвет. Но печальная судьба соплеменников только больше разъяряла гиппогрифов, и с удвоенным остервенением они превращали великолепные крылья дракона в пугающие лохмотья, пока крик ящера в последний раз не пронесся по долине. Сраженное такими маленькими для него животными, тело дракона обрушилось на усеянную незабудками поляну, и Раймонду показалось, что земля вздрогнула от этого страшного падения. Юноша поднял глаза: в небе замерла радуга. Последняя радуга, подаренная этим драконом.
Все произошло очень быстро. Так быстро, что когда перед Раймондом опустился крупный гиппогриф, юноша все еще стоял на карачках, прижавшись к траве. Белый с золотистым отливом зверь угрожающе встал на дыбы, и юноша инстинктивно уткнулся носом в землю, ожидая встречи с длинными когтями. Но тот неожиданно замер и, немного помедлив, изобразил нечто вроде поклона, слегка нагнув орлиную голову. После этого он резко распахнул огромные крылья и взмыл в небо, потеряв к человеческому детенышу всякий интерес. Раймонд, не желая попасть под горячую лапу гиппогрифа, попятился и повалился на спину, продолжая пялиться на то место, где только что стояло величественное животное.
Долина продолжила свое безмятежное существование, как будто ничего не произошло. Гиппогрифы некоторое время суетились в низине, но потом успокоились, и все вернулось на круги своя. Только гигантская туша дракона, упавшая на поляну, напоминала о случившемся.
Собравшись с духом, Раймонд поднялся на ноги. Почему-то его пошатывало – наверное, сказалось охватившее юношу волнение. Нетвердыми шагами он подошел к переливающемуся на солнце телу дракона и с судорожным вздохом взглянул на окровавленную морду. Остекленевшие глаза уставились в пространство, а из зубастой пасти все еще сочилась кровь – падение оказалось смертельным даже для радужного дракона.
Молодой лорд Певерелл дрожащей рукой коснулся чешуйчатого брюха мертвого животного. Интересно, насколько отец Полумны был честен в своей статье? Неужели все сказанное им правда? Тогда придется поверить и в то, что радужные драконы сами заглатывают свои яйца, чтобы выносить их в желудке. И в то, что они отрыгивают их лишь перед тем, как потомство должно появиться на свет, расколов истонченную желудочным соком скорлупу. Когда Раймонд читал об этом, то подумал, что мистер Лавгуд обладает слишком богатой фантазией. Ну скажите на милость, как дракон может почти год таскать в своем желудке яйца, при этом не переварив их? Правда, редактор «Придиры» уверяет, что в этот период драконихи ничего не едят и поэтому их организм сильно ослаблен, и только перед самым вылуплением своих деток они возобновляют охоту: именно тогда, обильно наевшись, они и изрыгают свои яйца.
Рука Раймонда судорожно отдернулась от холодной чешуи. А что если… Да, это удивительно и даже невозможно, но что если этот дракон не смог отбиться от стада гиппогрифов именно потому, что был сильно истощен? Но тогда получается, он вышел на охоту впервые после столь долгого перерыва, а значит… Раймонд вытер проступившую на лбу испарину и потянулся за ножом, заткнутым за пояс, – после путешествия по лесу Дин он никогда с ним не расставался. А значит, велика вероятность того, что сейчас в желудке этого дракона хранится величайшее сокровище.
Юный лорд перехватил нож и, сжав зубы, поднес лезвие к животу дракона. Даже осознание того, что зверь уже мертв, не помогало унять дрожь, пробежавшую по всему телу. Глубоко вздохнув, Раймонд собрался с силами и вонзил нож в пузо дракона – это было одно из самых плохо защищенных мест животного, но кинжал все равно входил с трудом, и где-то приходилось сначала сдирать переливающиеся чешуйки, чтобы добраться до мягкой плоти. Наконец, по локоть погрузив руки внутрь распотрошенной туши, юноша нащупал что-то твердое и извлек это на свет. В руках, измазанных драконьей кровью, оказалось крупное яйцо, покрытое маленькими шероховатыми шишечками. Оно было размером с голову ребенка и довольно тяжелым, так что Раймонд старался быть предельно осторожным, чтобы не уронить такую ценность. Он аккуратно положил яйцо на траву и снова погрузил руки в желудок дракона.
Их было пять. Пять еще не вылупившихся детенышей легендарного радужного дракона. Раймонд окинул взглядом этот живой клад, перевел глаза на свои красные по локоть руки и захохотал, как безумный. Сама судьба благоволила ему, если расщедрилась на такой подарок!
***
Тонкая струйка пара спиралью поднималась от котла, источая едва уловимый аромат мелиссы. Раймонд навскидку добавил несколько капель настойки растопырника и вновь принялся помешивать теперь уже нежно-сиреневое зелье.
– Господин странно варит зелья, – заметила Мираж, до этого издалека молча наблюдавшая за работой Раймонда.
– Разве? – удивился сбитый с толку юноша, и длинная ложка, которой он мешал очередной отвар, на мгновение замерла. – Почему странно?
– Он совсем не считает, – пояснила призрачная девушка и, по привычке обратившись серебристым шаром, подлетела к молодому волшебнику, после чего вновь приняла человеческий облик. Видимо, заметив непонимание на лице юного Певерелла, Мираж добавила: – Когда я варила зелья, то всегда считала, чтобы вовремя снять их с огня или добавить новый ингредиент. Лишь несколько отваров я делала так часто, что могла по их цвету или запаху определить, когда наступит следующая стадия.
Некоторое время Раймонд молчал, переваривая слова Мираж.
– Я не знаю, как это происходит, – наконец признался юноша. – Когда я готовил зелья в Хогвартс, то следил по часам и сверялся с рецептом. Но уже тогда я заметил, что некоторые рецепты мне прекрасно известны, и я уверен, будь у меня завязаны глаза, я бы приготовил их так же. Так же не задумываясь, как сделал это на уроке, выпив яд.
Он снова замолчал и посмотрел прямо на Мираж. В этот момент она казалась ему удивительно живой; Раймонд даже заметил вертикальную морщинку между бровей, говорящую о том, как внимательно и напряженно она его слушает.
– И вдобавок, история с Укрепляющим бальзамом… – задумчиво проговорил Раймонд. – Я до сих пор не могу понять, почему он дал такой странный эффект. Ведь я точно рассчитал все пропорции! Именно в этом зелье я был абсолютно уверен!
– Господин варил его на память? – осторожно поинтересовалась Мираж, все еще хмуря свой лобик.
– Нет, – покачал головой Раймонд и, досадливо махнув волшебной палочкой, потушил огонь под котлом – новое зелье было готово. – Я составил формулу Грессиха по капле своей крови. Ты же видела, как я варил бальзам.
– Только концентрат, – поправила его Мираж.
– Концентрат? – переспросил Раймонд. – Я не делал никакого концентрата, только зелье.
Девушка нервно закусила нижнюю губу, и Раймонд невольно заметил, что так она смотрится очень мило. Но вот причина, которая заставляла Мираж нервничать, волновала его сейчас намного больше.
– Господин хочет сказать, – протянула девушка-полтергейст, – что выпил зелье, в которое добавил почти унцию порошка рога двурога, при этом не разбавляя его?
Взгляд Раймонда приобрел затравленное выражение. Почему-то он почувствовал себя полным идиотом, хотя по-прежнему был уверен в верности своих расчетов.
– Так показала формула, – попытался оправдаться юноша и еще больше смутился оттого, что прозвучала его фраза не слишком убедительно. – На меньшее количество раствор Грессиха с моей кровью не давал эффекта. Остальные зелья, которые забраковала школьная медсестра, я готовил таким же способом.
Мираж молчала. Она опустила голову и теперь, о чем-то задумавшись, машинально теребила край своего и так не слишком длинного платья. Скользнув глазами по ее коленкам, Раймонд залился краской и поспешно спросил:
– Унция – это слишком много, так ведь? – Вопрос получился на редкость дурацкий, и чтобы хоть немного подправить свое положение, юноша уточнил: – В смысле, я о том, насколько это больше нормы?
– Примерно в семь раз, – глядя в пол, озвучила прикинутую в уме цифру Мираж. – Да, думаю, такой порции хватило бы на семь взрослых магов выше среднего уровня.
– Почему-то я так и думал, – пробормотал Раймонд, прибирая лабораторный стол. – Как думаешь, почему формула дала сбой? И почему я выжил после такого зелья, которое могло гиппогрифа на месте повалить?
Мираж наконец подняла голову, и волосы красивой волной рассыпались по ее плечам. Она внимательно посмотрела на Раймонда и твердо сказала:
– Это может означать только одно. Формула не давала никакого сбоя, она лишь выявила весь магический потенциал.
– Ты хочешь сказать, что я и без зелья могу превращать поезда в порталы? – несколько недоверчиво хмыкнул Раймонд. – Ты шутишь!
– Нисколько, – стояла на своем Мираж и чуть нагнула голову набок, будто рассматривала диковинного зверька. – Господин – интересный волшебник. Он необычный.
– Я уже и сам понял, – заметил Раймонд, убирая оставшиеся склянки в шкафчик с ингредиентами. – И не могу сказать, что меня это сильно радует.
***
Мальчишку трясло от страха и боли. Светлые волосы слипшимися от пота сосульками занавешивали бледное лицо, искаженное почти до неузнаваемости. Сейчас в широко распахнутых, испуганных глазах и в приоткрытых, искусанных до крови губах было трудно найти фамильные черты Малфоев, прославившихся своей стойкостью и невозмутимостью. Но все же перед ним, в окружении других Пожирателей смерти, стоял Малфой – зарвавшийся мальчишка, с которого удалось сбить всю спесь первым же заклятьем. Круцио всегда хорошо удавалось Темному лорду.
– Драко-Драко-Драко, – покачал головой Раймонд, крутя в длинных белых пальцах волшебную палочку. – Я возлагал на тебя такие надежды! Думал, ты осторожнее и благоразумнее своего отца. Поручил тебе такое важное задание, дал возможность показать, на что способен истинный Малфой. А ты… Так обманул мои ожидания… Круцио!
Слушая хриплый крик мальчишки, наблюдая за его судорогами и ощущая страх стоящих рядом слуг, Раймонд вяло подумал, что не испытывает должного удовлетворения от привычного наказания. Какая-то крохотная клеточка внутри его головы была против этой пытки, но он никак не мог понять, в чем же причина сомнений. Эта клеточка билась в такт пульсу, все больше убеждая в неправильности происходящего, и наконец она словно лопнула, раскрывая свой секрет: заклинания боли слишком мало для такого проступка! Да, этого недостаточно для человека, позволившего себе критиковать действия Темного лорда, здесь требуется нечто более изящное и утонченное.
– Драко-Драко, – снова повторил Раймонд, прекращая действие страшного заклинания. – Будь на моем месте кто-то другой, он сразу же убил тебя за подобные слова. Но я слишком милосерден и дорожу своими слугами, чтобы так поступить. Я сохраню тебе жизнь.
В глазах измученного юноши мелькнуло нечто, похожее на надежду, но встретившись с жестокими красными глазами Волдеморта, взгляд Малфоя снова потух – змеиные щели Темного лорда обещали что-то похуже смерти.
– Скажи, Драко, что для тебя самое главное в жизни? Что ты всегда ценил больше остального? – задал неожиданный вопрос Раймонд. Не дождавшись ответа, он подошел к Малфою, дотронулся до его подбородка холодными пальцами и заставил поднять голову.
– Если я о чем-то спрашиваю, тебе следует отвечать, – недовольно прошипел Раймонд, заглядывая в серые глаза мальчишки. – Ах вот оно что… Выходит, больше всего в жизни наш маленький друг гордится тем, что он Малфой. Такая нежная привязанность к семье, желание исполнять ее кодекс, чувство долга перед предками и даже потомками. Как все это мило… и глупо. Не волнуйся, я избавлю тебя от этих ненужных тревог, забивших твою голову.
В следующую секунду Раймонд коротким движением волшебной палочки сделал глубокий порез на ладони Драко. Тот вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли; попытался вырвать руку, предчувствуя нечто необратимое, но хватка Лорда была железной.
– Не бойся, не бойся, – успокаивающе прошептал Раймонд, но от этих слов, наоборот, мурашки бежали по коже. – Больно не будет… почти.
Раймонд начал выводить длинное заклинание, которое больше напоминало песню, чем привычные короткие проклятья, но в темной сущности творимой им магии сомневаться не приходилось. Холод разливался по его телу и передавался бледному Драко, который уже еле держался на ногах. Даже остальные Пожиратели, молча стоявшие вдоль стен, почувствовали силу волшебства, создававшегося на их глазах. И эта сила не могла не пугать. Черными вихрями она поднималась с каменного пола; будто плащ, окутывала обессиленного юношу; голодным зверем она вгрызалась в его плоть, заставляя кричать и умолять о пощаде.
– Хочешь прославить свой род, Драко?! – громко спросил Раймонд, и его голос эхом разнесся по всему залу, с легкостью заглушая все остальные звуки. – Как это у тебя получится, если ты не сможешь даже продлить род Малфоев? Самое страшное проклятье для чистокровного волшебника, пекущегося о будущем своей семьи, не правда ли? Не правда ли?!
И с последним возгласом Раймонда все вдруг стихло. Магия сделала свое дело и замолчала, а никто из людей не смел нарушить эту гнетущую тишину.
– Но я сохранил тебе жизнь, – напомнил Раймонд измученному юноше, которого пробирала крупная дрожь. – Можешь поблагодарить меня за это… последний из рода Малфоев.
– Благодарю, мой Лорд, – с трудом прохрипел Драко. Тут силы оставили его, и он мешком рухнул к ногам своего мучителя, завалившись на правый бок.
– Унесите его, – поморщившись, приказал Раймонд. – И проследите, чтобы он выжил. Я не привык тратить свои силы впустую.
Двое Пожирателей тут же вышли вперед и взмахнули волшебными палочками, заставив тело юноши подняться в воздух и поплыть в сторону массивных дверей.
– Элеазар, – негромко позвал Раймонд, и из толпы Пожирателей выступила еще одна фигура в черной мантии, – что насчет Поттера? Есть какие-нибудь новости?
– Мой Лорд, – глубоко поклонился Селвин, – после смерти Каркарова Министерство магии взяло Дурмстранг под строгий контроль. Туда невозможно проникнуть без личного разрешения директора, вся переписка строго контролируется, и каждый из учеников, приехавших по обмену, учится по индивидуальному расписанию, они даже не встречаются между собой.
Глаза Раймонда недобро сверкнули красным огнем.
– Если таким образом ты хочешь оправдать свой провал…
– Нет, мой Лорд, – быстро ответил Селвин, удачно поймав паузу во фразе своего господина. – Я лишь хочу сказать, что ни о присутствии, ни об отсутствии Поттера в Дурмстранге нельзя утверждать с полной уверенностью. Но на данный момент складывается ощущение, что его отъезд – выдумка, созданная Дамблдором. Старик на короткой ноге с Бориславом Вуличем и легко мог попросить его официально подтвердить пребывание Поттера в Дурмстранге.
– И это значит, что Дамблдор прикрывает мальчишку, которого отослал с каким-то заданием, – сделал вывод Раймонд, заинтересованный многообещающей новостью.
– Есть и второй вариант, – рискнул предположить Селвин, не забыв при этом еще раз поклониться Темному лорду. – Дамблдор может сам не знать, где находится Поттер, но во избежание скандала делает вид, что все под контролем.
– Интересно, – заметил Раймонд, одобрительно глядя на Пожирателя. – Что-нибудь еще, Элеазар?
– Да, мой Лорд, – немного помявшись, что было для него несвойственно, произнес Селвин. – Ваш Клауструм… Каким-то образом он оказался у мальчишки Певерелла.
***
Раймонд проснулся с диким криком и головной болью. Ярость застилала глаза; она была такой всепоглощающей, что, казалось, могла убить на месте. Когда же зрение вернулось, а дыхание немного выровнялось, Раймонд вскочил на ноги и кинулся к письменному столу.
Кайрос, устроившийся у темного окна, внимательно наблюдал за юным волшебником. Раймонд даже не обратил внимания на то, как услужливо загорелся магический светильник в виде болотного фонарника. Он молниеносным движением схватил перо и кусок пергамента и принялся строчить срочное послание с просьбой о встрече.
– Поттер, что вы делаете здесь ночью? – строго спросил кутх голосом Снейпа.
– Пишу письмо, – не отрываясь от своего дела, ответил Раймонд. – И я не уверен, Кайрос, что был когда-то Поттером. Возможно, это какая-то ошибка, и Гарри Поттер все же существует отдельно от меня. Как бы то ни было, хочу знать ответ наверняка.
Уделив еще пару минут своему посланию, Раймонд свернул пергамент и подошел к черному ворону.
– Доставь это Гарри Поттеру, – попросил юноша, привязывая письмо к лапе птицы. – Если он откажется писать ответ, то передашь его слова устно, сможешь?
– Пора бы вам научиться уважать других, мистер Поттер! – возмутился Кайрос, вновь используя голос Снейпа, затем расправил железные крылья и вылетел из открытого окна.
Проводив кутха взглядом, Раймонд плюхнулся на кровать. Сна не было ни в одном глазу. После увиденного нетрудно догадаться, что Волдеморт объявит на него охоту. Дамблдору принадлежит Остиум – речь шла о мантии, если Раймонду не изменяет память. Волдеморт ищет Клавис, сосредоточив на этом все свое внимание и безмерно удивившись новости о том, что Клауструм попал в руки Раймонда. А единственную ценную вещь, которая могла заинтересовать Темного лорда, Раймонд носил на пальце. Перстень Певереллов. Воскрешающий камень.
Раймонд снова вскочил с кровати и начал нервно наворачивать круги по комнате. Тринити. Вот что имел в виду Нотт. Три Дара Смерти: Клауструм – камень, Остиум – мантия-невидимка и Клавис – бузинная палочка. Значит, Волдеморт ищет палочку, хочет вернуть себе камень и в самом конце собирается отнять у Дамблдора мантию. Но зачем все это? К чему такие сложности?
Начало светать. Сегодня Раймонд собирался отправиться на Косую аллею, но до открытия «Гринготтса» придется подождать. Что ж, у него были и другие дела, раз все равно не спится.
Раймонд быстро оделся в неприметную темную мантию с капюшоном и, нащупав на шее медальон гоблинской работы, четко произнес:
– Рэрум «Площадь Гриммо, 12».
***
– Молодой хозяин вернулся! Кричер так рад, так рад! – проскрипел старый эльф, стоило только Раймонду ступить в прихожую особняка Блэков.
– Кричер, скоро у тебя появится новый хозяин, – бодро заявил Раймонд, с порога огорошив маленькое существо. – Это будет истинный Блэк. Так что отвыкай называть хозяином меня.
– Новый хозяин? – удивлению эльфа не было предела. – Кричер будет рад служить любому Блэку, если он чтит традиции семьи. Но хозяин Раймонд тоже немножко Блэк. Кричер знает, Кричер это чувствует.
– Ну хорошо, как знаешь, – согласился Певерелл, боевое настроение которого ничто не могло испортить. – В любом случае род Блэков ждет скорое возрождение, и пора привести особняк в порядок. Сегодня я договорюсь с гоблинами о капитальном ремонте, но контролировать их работу придется тебе, Кричер. Справишься?
– Хозяин Раймонд так доверяет Кричеру, – прослезился эльф, чуть не падая на колени перед юношей. – Кричер не подведет, он сделает все в лучшем виде!
– Хорошо, – кивнул Певерелл и повернулся к проеденным молью портьерам. – Пока можешь идти, мне надо поговорить с миссис Блэк.
Повторять дважды не пришлось. Раздался громкий хлопок, и домовик исчез, оставив Раймонда наедине с портретом старой волшебницы. Юноша потянул в сторону тяжелую ткань и с поклоном произнес:
– Доброе утро. Прошу прощения за беспокойство, но у меня для вас хорошие новости.
– Ах, Раймонд, рада вас видеть, – подслеповато щурясь, промолвила Вальбурга. – Надеюсь, эти новости связаны с вашим обещанием.
– Так и есть, миссис Блэк. Я нашел вам прямого наследника, – не без хвастовства сказал Раймонд. – Он прекрасно воспитан, как и полагается чистокровному волшебнику, и будет достойным продолжателем рода.
– Я знала, что на вас можно положиться, Раймонд, – чинно ответила Вальбурга, – хоть и не думала, что вы пойдете таким путем. Но это уже ваше дело.
– Наше, миссис Блэк, наше, – поправил ее юноша, присаживаясь на низкий табурет рядом с подставкой для зонтиков в виде тролльей ноги. – Ведь у нас с вами уговор, помните?
– За кого вы меня принимаете? – визгливо воскликнул портрет. – Вы же не думаете, что я собираюсь вас обмануть?
– Что вы, миссис Блэк, что вы! – успокаивающе произнес Раймонд, замахав руками. – Уверяю, ничего подобного у меня и в мыслях не было! Но мне хотелось бы знать, ради чего я прилагаю столько усилий. Хотя бы намек с вашей стороны – и завершающий штрих с моей.
– Любопытство – губительная сила, – заметила Вальбурга непривычно тихим для нее голосом.
– Разве это любопытство? – удивленно вскинул бровь Раймонд. – Скорее, плата за услугу. Ведь это справедливая цена за подготовительные работы, вы так не считаете?
– Пожалуй, – согласилась картина. – Скажу одно. Информация, которую я вам обещала, связана с хоркруксами. Одним из них является обнаруженный вами медальон Слизерина. Точнее, являлся, если вы и правда уничтожили его, в чем я, сказать по правде, сильно сомневаюсь.
– Хоркруксы… – задумчиво повторил Раймонд. Память привычно зашуршала страницами пыльного фолианта с черновиками Мемории Этерн. – Куски души с памятью хозяина, заключенные в предметы. Неужели это был хоркрукс самого Салазара Слизерина?
– А вот это я расскажу только после того, как вы доведете свое дело до конца, – ухмыльнулась Вальбурга. – Думаю, вам понадобятся книги из библиотеки Блэков, там найдете сведения об обрядах принятия в род. Теперь прошу меня извинить, Раймонд, но мне требуется отдых.
– Конечно, миссис Блэк, конечно, – засуетился Раймонд, поднимаясь с жесткого табурета. – До встречи. Думаю, она будет скорой.
