Глава 28Простите, что так долго не было обновления! Дела, однако. Но скоро будет следующая глава.
«Странный сон и быть того не может!» - думал Гарри, шагая по коридору замка к своей комнате, чтобы переодеться в сухое, но мокрое зеленое пятно на груди, хлюпающие ботинки, все это говорило: «Нет, это правда!». «И почему я не высушил одежду заклятием? – вспоминал он, - а, пятно останется тогда, это, зеленое. А потом… задумался…о чем? О встрече, о Несси…какая разница, как идти? Мокрый или нет… зато теперь точно знаю, что это был не сон – вон следы остаются, какой уж сон. Может, и поэтому не стал колдовать. Да и зачем вообще колдовать, когда можно так дойти и переодеться? Я понимаю, если простудиться можно, или спешишь, или к девушке торопишься, а тебя облили, а так зачем? Нечего на каждую мелочь колдовством отвечать. На каждый чих не наздравствуешься».
Он глянул за окно.
«А погода хорошая. Диво, да и только. Пройтись бы часиков до…трех. Хотя и не говорили гулять одному, но…буду гулять недалеко! Чтоб если что, замок был рядом!».
Погода действительно была прекрасной. Солнце, добродушно поглаживающее лучами все живое, деревья, счастливо тянущиеся к теплу и свету, синее небо, с обрывками облаков – будто кто-то разорвал письмо и выбросил, разбросав обрывки по синей скатерти стола, свежий прозрачный воздух, лениво двигающийся между деревьями сада и просыпающийся только тогда, когда его тащил волоком через стволы легкий ветер, тихо поскрипывающий гравий под ботинками. Гарри вздохнул полной грудью. Хорошо! Откуда-то потянуло нежным еле уловимым запахом чего-то свежего, зеленого и тонкого. Цвели яблони, слегка осыпав белым цветом траву вокруг себя, прикрыв ствол узорной шалью тени. Идиллия!
Вот тогда и начинает казаться, что все эти инквизиторы, родственники, боли, переживания, Несси, Темный Лорд, проблемы все – суть есть сон. Сон и не более. То, что видишь сном быть ведь не может, вот оно, протяни руку, щупай. А то лишь в памяти. Нет, право, сон! Гарри улыбнулся и сел на траву, греясь. Идя сюда, он хотел продумать свои слова к Фатербрюдеру и Снеггу, но теперь они были лишние. Гарри не мог ни о чем думать и просто таял под лучами дневного светила. Он помнил, что что-то хотел решить, но отложил решение, поразмыслив, что успеется, а пока – отдых. Он вроде и не занимался особым трудом, бревен не таскал, но сейчас вдруг ощутил откуда-то взявшуюся усталость. Эх, сюда бы Лу… Гарри замечтался.
«Всенепременно, когда все это кончится, мы переедем в деревню, похожую на КрайстЧерч, или сюда же. А что? Пусть некоторые считают, что Шпренгер устроил тут некое общество, отказавшееся от понятия «думать» и подчиняющихся лишь ему. Нет. То есть, да, Шпренгер для них важен, они его любят, но он оставил им выбор: и Пожирателям, и селянам, они могут съехать. Пусть мне никто этого не говорил, но я уверен, что и Пожиратели могут, но не хотят. Все они с ним, потому что любят Шпренгера, что им тут нравится. Мерлин, а кому тут не нравится?! Эх, спасибо вам, профессор, что познакомили с таким счастьем! Хотя вы и умерли, что жаль.… Хотя кто сказал, что вы умерли? Может, это вы тут теперь вместо Духа! - Гарри рассмеялся собственным идеям. Глупо, но чрезвычайно забавно! - Когда-то мы боялись, что ваш призрак станет привидением Гриффиндора, и тогда нам остается только повесится. И о себе говорите в третьем лице, ха! Нет, здесь чудесно! И люди хорошие». Гарри почему-то был уверен, что попади он в беду, эти люди - Фил МакДак и его односельчане, Малфой, - помогут ему. Он окончательно успокоился и разомлел на солнце, легкий ветер, запах трав и яблоневого цвета убаюкивали его. Он закрыл глаза. Солнечные пятна скоро смешались в разноцветную мешанину, потом сменившуюся легкой, а после густой тьмой.
Во тьме было темно. Это было глупо, но Гарри, сообразив, что попал куда-то, да еще и в темноте, первым делом подумал: «Никогда не видел, чтобы тьма была такой темной! Здесь так темно, что не то что тела не видишь, себя не ощущаешь! От меня осталась одна мысль, - он непроизвольно перешел на комический загробный тон, - угу-гу, я злобная мысль! Я приду в ваши сны и скажу… ой!». Гарри обо что-то ударился головой. Было очень больно и неожиданно. Во-первых, не видно, обо что ударился, во-вторых, это странно, ведь во сне и не думаешь так…осознанно, и не ударяешься так сильно!
Он протянул руки, которых не ощущал, и нащупал какую-то деревянную доску, которую не видел. Приблизившись к ней и ушибившись еще пару раз, ощупал, после чего понял, что стоит перед дверью. Он толкнул. Она не открылась. Нащупал большое железное (холодок приятно отозвался в теле, было жарковато в этой тьме) и потянул. Раздался пронзительный скрип несмазанных петель и скрежета железной обивки по, наверное, каменному полу.
-Ай! – крикнул Гарри, у которого на пронзительный звук среагировали все зубы.
Но по ту сторону тоже была тьма.
Гарри пригляделся и на всякий случай нащупал в кармане мантии палочку, хотя был уверен, что тут она не понадобиться. И вдруг он услышал звуки. Тихие-тихие. Словно кто-то рядом дышал. Совсем недалеко от него что-то осветилось изнутри, оказавшись трубкой в чьих-то узловатых пальцах. Еще вдох, и снова табак покраснел изнутри. Темноту разбавили седые змеи дыма. Сердце отчего-то сладко екнуло и сжалось.
- К-кто ты? Вы? – севшим голосом спросил Гарри,- как сюда попали? И где мы?
Еще вдох. На Гарри смотрели внимательные глаза.
Послышался знакомый смешок.
- Кто я? – скорее, говорил старик. Говорил он негромко, - и как попал сюда? Мой мальчик, но это ты попал ко мне, а я здесь живу. Как тебя зовут?
На Гарри нахлынуло счастье, он понял, кто этот старик (а это точно был старик), и что это за Дверь. Он был готов прыгать от счастья, но сдержался и мысленно попросил, чтобы тьма не рассеивалась, потому что он хотел поиграть, а радостная и счастливая улыбка могла все испортить. Он напряг память и ответил:
- М-Меня? Гарри Поттер.
Еще смешок. Гарри мог поклясться, что старик кивнул, словно принимая правила игры. Дым рассеивался от легкого ветра.
- Гарри Поттер…Гарри…ты волшебник, Гарри?
- Эм…да.
- Может, посветишь немного? - голос быть будничен, словно он не впервые просил посветить. - Мне не хочется идти до лампы.
Гарри рассмеялся, легко и счастливо, не замечая, что контуры еле видимых предметов стали расплываться и опадать, а щеки что-то щекотало.
- Люмос, - прошептал он.
Яркая и широкая полоска света выхватила из тьмы старика лет пятидесяти, в белом одеянии, как в мантии. Он сидел на небольшом коврике на каменном полу, прислоняясь к стене, руки покоились на согнутых коленях, узловатые пальцы левой зажали чубук длинной трубки. Глаза смотрели проникновенно и беззлобно, неторопливо осматривая самого Гарри. Крючковатый нос, длинные седые волосы и такая же борода. На шее Гарри углядел что-то наподобие креста.
- Мистер Шпренгер! – крикнул Гарри и бросился к нему.
Шпренгер не исчез, а ответил на объятие Гарри, в голове которого взлетали ввысь ассоциации и воспоминания от запаха табака и каких-то трав, от ощущения плотной материи мантии, он вспомнил, как эти же заботливые, жилистые руки вынесли его из камер инквизиции чертовски давно, в XV веке, как они помогали сесть на коня, как защищали от стрел, как подносили чашку чая и прогоняли боль в шраме.
- Герр Шпренгер, - прошептал он, - я вас нашел… я смог… вы ведь не уйдете теперь?
- Куда мне! – притворно обидчиво сказал Великий Инквизитор Верхней Германии, соавтор «Молота ведьм», - ты, кстати, намочил мою мантию, Гарри. Хватит, - с улыбкой сказал он, отстранил его от себя и одним движением руки убрал следы слез, - я понимаю, ты скучал, но явно не так, чтобы столь расчувствоваться.
- Именно так, герр Шпренгер, - улыбнулся Гарри, - и не так еще.
- О, - поднял брови старик и мягко улыбнулся. В глазах Шпренгера Гарри увидел радость, что он, инквизитор, не забыт, нужен, потому что сам не забывал и нуждался. Но вот в меняющихся глазах проскользнула деловитость, - Гарри, - начал он, - ты всегда теперь сможешь прийти ко мне, но теперь тебе пора. Времени – без двадцати пять, скоро придут гости, приготовься.
- Черт! – чуть не взвыл Гарри, - уже все?!
- Да, - пожал плечами старик.
- Но я найду вас еще раз?
- И не один раз. Не волнуйся, Гарри, ты сможешь, - Шпренгер согрел Гарри улыбкой. - До свиданья, внук.
- До свиданья, - крикнул Гарри сквозь щель бесшумно прикрывающейся двери, - дедушка!
И только проснувшись окончательно, вдруг похолодел. Страх смерти, не пускавший его к Шпренгеру-старшему, по идее Аберфорта Дамблдора мог исчезнуть либо от высоко развитого духовного сознания, что Гарри к себе и не думал применять, либо от того, что близка смерть. Причем близка настолько, что не страшно больше.
