Глава 29Том Реддл привык ничему не удивляться, но настал такой момент, когда эта моральная установка не сработала. Он ожидал увидеть всех — от идиота Блэка, который вдруг решил озаботиться безопасностью крестника, или, что более вероятно, не захотел трансгрессировать и не смог присоединиться ни к одной из групп людей, покидавшей палаточный лагерь с помощью порт-ключа; до магглолюбца Уизли, готового защищать всех и вся. Реальность превзошла все свои ожидания, так как услышанный до боли знакомый голос принадлежал профессору Снеггу. Поначалу мальчик решил, что ему показалось, но нет — это действительно был его декан. Как ни странно, тот был без своей привычной мантии, которая являлась неотъемлемым атрибутом образа «Ужаса подземелий». На нём были вполне обычный тёмный свитер и джинсы. А ещё от зельевара исходила такая сильная волна злости, что Гарри и Том совершенно растерялись.
— Не можете обойтись без приключений, верно, Поттер?
— Отойди с дороги, Снегг, — раздался холодный резкий голос.
— Твою мать!
— Кто это? — мысленно спросил мальчик.
— Барти Крауч. У нас проблемы, мелкий. У нас очень большие проблемы.
Он подходил к ним всё ближе вместе с остальными волшебниками из Министерства.
Гарри поднялся ему навстречу. Лицо мистера Крауча окаменело от ярости.
— Это ты сделал?! Ты выпустил Чёрную метку?! — прорычал он.
— Нет.
— Не ври мне! Тебя застали на месте преступления!
— Барти, — шепнула колдунья в длинном шерстяном халате, — это же ребенок. К тому же, это Гарри Поттер, он бы не…
— Он учится на Слизерене! Хотите сказать, что он не в курсе, как вызывать метку?!
— Поттер, откуда была выпущена метка?
— Вон оттуда, — указал рукой направление мальчик. — Там кто-то стоял, за деревьями… прокричал какие-то слова… какое-то заклинание…
— Так, значит, вон там он стоял, я правильно понял? И, говоришь, заклинание выкрикнул?
Но, похоже, за исключением мистера Крауча, никто из министерских служащих уже не верил сомнительному предположению, что Гарри своим колдовством вызвал череп.
— Мы опоздали, — покачала головой колдунья в шерстяном халате. — Они уже трансгрессировали.
— Я так не думаю. Наши парализующие заклятия накрыли те деревья — вполне вероятно, что мы их достали.
— Амос, осторожно! — раздались тревожные голоса, когда мистер Диггори расправил плечи, поднял палочку, пересёк поляну и скрылся в темноте.
Спустя несколько секунд из зарослей раздался возглас:
— Есть! Мы их взяли! Один здесь! Без сознания! Это… но… ах, чтоб тебя…
— Ты кого-то поймал? — недоверчиво отозвался мистер Крауч. — Кого? Кто это?
Хруст веток, шорох листьев, звук шагов — и мистер Диггори вновь появился из-за деревьев. В руках он нёс чьё-то маленькое обмякшее тело. Это был домовой эльф.
Началось разбирательство на тему того, кто мог притронуться к эльфу, который, как оказалось, принадлежал Барти Краучу. Работникам министерства удалось обнаружить потерянную мальчиком палочку, которую и использовали для заклинания.
Тем временем терпение Снегга лопнуло:
— Господа, это всё необычайно интересно, но, думаю, мистер Поттер с ног валится от усталости. Эта палочка уже прошла проверку, и всю информацию о произведённых с помощью неё заклинаниях вы уже знаете, поэтому, если можно вернуть её Поттеру, то, прошу…
Мистер Диггори протянул палочку Гарри, и тот убрал её в карман.
— Пойдёмте, Поттер.
Мальчик в ответ только кивнул.
— Поттер! Вы как?
Гарри не отвечал. Кажется, запоздалая реакция на происходящие события всё же последовала. Его трясло, как в лихорадке, и Снегг это заметил.
— Поттер, вы знаете, куда делся Блэк?
— Понятия не имею.
— Почему-то я не удивлён. Вам нельзя здесь оставаться, но искать вашего крёстного сейчас тоже не лучшая идея. Пожалуй, придётся опять освободить вам комнату.
Гарри удивлённо уставился на Снегга. Тот явно не обрадовался такой реакции.
— Поттер, давайте решайте быстрее. Если хотите искать крёстного — флаг вам в руки.
— Вы можете ему как-то предупредить, а то нехорошо выйдет?
— И зачем я с вами связался? — проворчал Снегг.
Мальчик слабо улыбнулся.
— Понятия не имею, сэр.
То, что происходило дальше, Гарри запомнил смутно. Они отправились с Снеггу, и вроде бы, тот отправил письмо крёстному, потом Поттеру дали успокоительное… Или это было зелье сна без сновидений? В конце концов, его сгрузили на кровать, и он быстро забылся сном.
Проснулся Гарри от чьих-то воплей. Когда он окончательно скинул остатки сна, то понял, что большая часть неприятных звуков исходила от его крестного. Мальчик застонал.
— Очнулся? Понял, что умудрился найти совершенно ненужные проблемы на ровном месте?
— И тебе доброе утро. Может, ты лучше скажешь, как мне теперь их разгребать?
— Понятия не имею.
— Жаль.
Тем временем скандал не утихал. Кричал в основном Сириус, и были это вариации на тему «Да какое ты право имел?!» и « «Чем ты его опоил, что он так тебе доверяет?!». Вскоре профессору надоела эта какофония, и он стал огрызаться:
— А теперь заткнись и слушай. Какое я право имею? А такое, что мне, в отличие от некоторых, знакомо такое слово, как ответственность. Никогда не слышал, нет? Я так и думал. Так вот, заруби себе на носу: Поттер учится на МОЁМ факультете, и Я несу за него ответственность. Запомнил? Поттер не виноват, что ты не способен вести себя подобающим образом.
— Замолчи, Нюниус! — прорычал Блэк. — Я не позволю тебе…
— Не позволишь мне что? Не позорься, Блэк. Не выставляй себя на посмешище. Я сильно сомневаюсь, что Поттер будет в восторге от такой заботы, тем более, он наверняка подслушивает. Вам никто не говорил, что подслушивать нехорошо, Поттер?
Сириус обернулся.
— Гарри?
Мальчик молчал.
— Я понимаю, что сделал глупость, но давай вернемся домой, а?
— Том, что мне делать? — мысленно спросил Гарри.
— Не мне решать, тебе.
— Меня интересует твоё мнение.
— Вам обоим стоит многое обдумать.
— Прости Сириус, но... Профессор, могу ли я воспользоваться вашим гостеприимством до конца каникул?
Кажется, такого поворота событий никто не ожидал. Впрочем, Снегг первым пришёл в себя, начав ворчать, что у него тут не гостиница. Несмотря на это, мальчик понял, что выгонять он его не собирался, поэтому перевёл взгляд на крёстного. Тот стоял, как громом поражённый.
— Гарри, ну что ты такое говоришь? — жалобно спросил он. — Я был не прав, но ведь это не повод…
— Я не виню тебя, но мы должны обдумать случившееся, понимаешь?
Крёстный вздохнул.
— Как хочешь. Наверное, так будет лучше. Я, наверное, пойду. Снегг, не проводишь меня?
Тот молча кивнул, и они вышли.
— Ну, что это было?
— Решение. Моё решение, как ты сказал. Я понятия не имею, насколько оно правильное, но я сейчас не смогу вернуться. Просто не выдержу, сорвусь, а потом буду жалеть.
— Разумно.
— Ты правда так думаешь?
— Я думаю, что тебе нужно учиться принимать ответственность за свои решения. Так что тренируйся.
Пока Гарри искал одобрения своего решения у Тома, Сириус уже жалел, что согласился с затеей крестника, но менять мнение было поздно, поэтому оставалось только давать «последние наставления» Снеггу.
— Запомни, Нюниус, если с ним что-то случится, то я всё-таки совершу убийство.
— Пытаешься загладить свою вину? Думаешь, после стольких лет это что-то изменит? Я тебя разочарую, но сын Поттера оказался гораздо разумнее своего отца. Он не стал тебя обвинять в том, что ты бросил его ради отмщения, но это не означает невозможность существования такого вывода. А теперь убирайся.
— Я тебя предупредил, Снегг.
***
Гарри Поттер смотрел в окно на быстро сменяющиеся друг за другом пейзажи. Остаток каникул прошёл на удивление спокойно. Снегг не доставал, а Сириус не пытался навязываться.
— Гарри, ты меня вообще слушаешь? — возмутилась его соседка по купе.
— Прости, что ты сказала?
— Я уже несколько минут пытаюсь у тебя выяснить, что же произошло на матче Кубка по квиддичу.
— Я не знаю всего, но после его окончания действительно происходили беспорядки, и Чёрную метку журналисты тоже не выдумали.
— А Чёрная метка — это...
— Да, её использовали последователи Волан-де-Морта.
— И что это значит?
— Не знаю.
— Это означает, что проблемы наши только начинаются, Поттер.
— Куда уж хуже?
— Поверь, есть куда. Но делать более точные прогнозы я сейчас не буду.
— Угу.
Остаток дороги мальчик провёл, разговаривая с Гермионой.
Погода совсем испортилась. Лишь только двери поезда отворились, в небе грянул гром. Ливень был так силён, что ученики склонили головы и зажмурились — струи стояли стеной и били с таким неистовством, будто над головами кто-то непрерывно опрокидывал бессчётное количество вёдер с ледяной водой. Когда друзья оказались в замке, они вымокли до нитки.
— Том, а ты случайно никаких высушивающих или согревающих чар не знаешь?
— Поттер, ты меня ни с кем не путаешь? Я тебе не энциклопедия по бытовой магии. И вообще: закаляться надо.
— Вот смотри — помру от пневмонии или ещё от чего, и виноват в этом будешь ты, — проворчал мальчик.
— Напугал, — протянул Том.
Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживлённо переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Прошла церемония распределения, после которой, наконец, появилась еда. Когда она была уничтожена, а со вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя.
— Итак, — заговорил, улыбаясь, Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.
Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:
— Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать ученикам первого и второго курсов. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.
— Какая жалость!
— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…
Его прервали. Как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Вспышка резко осветила черты лица пришельца. Людей с такой внешностью Гарри еще не доводилось видеть. Лицо мужчины словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый, как монета, и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза, — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.
— А это, вероятно, предвестник наших очередных проблем?
— Угадал. Но что-то тут не так.
Выяснилось, что пришелец был приглашён занять место нового учителя ЗОТИ. Если бы мальчик сидел за гриффиндорским столом, то вероятно бы услышал, что это тот самый Грозный Глаз Грюм, который заполнил половину Азкабана, и вообще борец со злом. Но мальчик попал на Слизерин, а там к этой личности было совсем другое отношение. Очень многие прожигали бывшего мракоборца ненавидящими взглядами. Даже Малфой, который всегда пребывал практически в полной уверенности относительно собственной безнаказанности, притих и напряжённо смотрел на нового преподавателя.
— Это очень плохо, да?
— Он очень опасен, а сейчас из-за своего безумия он опасен вдвойне. Нам стоит держаться от него подальше.
— Это я уже понял.
Тем временем директор продолжил свою речь:
— Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников!
