Солнечные снежинки

Последняя

Панси Паркинсон всегда была девушкой практичной. Это качество досталось ей в наследство от отца, человека, лишённого какой-либо мечтательности, и она им искренне гордилась.
Панси всегда знала, что стоит получать от жизни, и чего стоит от неё ожидать.
Нельзя сказать, что в ней полностью отсутствовала авантюрная жилка — эта черта характера так же была отцовским достоянием. Не умей старший Паркинсон рисковать, он никогда бы не смог сколотить своё состояние.
Панси была умной, циничной, приземлённой и знающей себе цену.
А вот сумасшедший Лестрейдж, который очень даже Блэк, ничем подобным не страдал. Никотодес совершал безумные вещи, не думал о последствиях, окунался в эмоции с головой и был невыносимо, абсолютно ненормален.
И ей это даже нравилось.
Панси всегда знала, что ей предстоит выйти замуж по расчёту. Когда встал выбор — Забини или Кребб, девушка не думала ни секунды. Когда Лестрейдж за неё чуть не перегрыз глотку всему Слизерину, не думал уже её папа.
Самой Панси нравился Оливер Вуд — безумно, до подкашивающихся коленок, искусанных губ и постыдной влажности в неприличном месте. Конечно, она никогда про безродного полукровку и не заикалась, и отказала бы, даже вздумай Вуд немедленно разбогатеть, купить себе титул и по всем правилам заявиться к ней домой. Не по статусу потому что. И вообще, что за вульгарность — любить и желать собственного мужа?
А вот Нику на всё это было плевать. Он её защищал, он её стерёг, он её хотел. С того самого дня хотел, когда в первый раз увидел голые коленки — Панси точно знала, видела по глазам. И, Мерлин подери, почему нет? Ник был хорошим другом, Ник был чистокровным, Ник был…
Ох, ради всего святого. В первую очередь, Ник был свободен. С меткой на руке, болезненно привязанный к собственной матери, Никотодес Лестрейдж был возмутительно свободен. И Панси Паркинсон чувствовала, что готова плюнуть на всё и ускакать в закат вместе с ним — потому что даже самые приземлённые особы имеют право на сказку.
Огромные часы в небольшом маггловском городишке в Австралии пробили три часа, и девушка закрыла глаза — сейчас где-то в Англии начинался штурм Министерства. Затяжная война всех против всех — Тёмный Лорд удачно захватил власть, угадав со временем, но Фадж попросил помощи у иностранных коллег, и сейчас на острове полыхало выше неба. В армии вступили оборотни, немцы выпустили из тюрем сторонников Гриндевальда…
Безумие, абсолютное безумие.
И, где-то в самом центре — Ник. Спина к спине с Безумной Беллой, со своими шальными глазами и палочкой из жилы дракона и вишни. Безумный, непредсказуемый — такой, каким был всегда.
А она здесь, на другом конце мира — и каждый вечер благодарит папу за предусмотрительность. Недоневеста, недожена — они обязательно оформят брак, как только всё это кончится. То есть, кажется, никогда.
Ребёнок в животе толкнулся, и Панси тихо зашипела — в последнее время этот комочек жизни проявлял слишком большую активность. В папу, в маму или в безумного диктатора - деда? Ни в кого из Паркинсонов, это точно.
— Будешь мальчиком — назову Салазаром.
И обессиленно откинулась на спинку стула, постучав по небольшому радио — сигнал из Британии ловили только здесь.
Над миром, несмотря ни на что, поднималось солнце.