Глава 3Гарри проснулся на рассвете: бледные лучи солнца проникали сквозь сетчатое окошко над его головой и светили прямо в лицо. Гарри лежал на матрасе, закутавшись в походное одеяло; он зябко поежился, потянулся за очками и тихонько охнул от боли в правой руке. Пальцы на ней были обожжены, словно покрыты темным болезненным пеплом.
Сколько уже было таких пробуждений, сколько их предстоит... иногда Гарри казалось, что он потерял счет бледным, туманным, дождливым рассветам, изнуряющим дням, долгим грустным вечерам и часам подозрительной, настораживающей, опасной тьмы. Лагерь поднимался на час позже его самого, а ложился спать на час раньше. Это было распоряжение Шизоглаза Хмури, который вместе с Гарри обходил посты дозорных (если сам не был «на дежурстве»), зыркая по сторонам своим безумным волшебным оком и тыкая палочкой по направлению любого незначительного шума.
- Гарри необходимы хотя бы два часа в сутки, чтобы поразмыслить спокойно! – рявкнул Хмури на мистера и миссис Уизли. Молли с возмущением доказывала, что мальчик превратился в щепку и в комок нервов: совсем не кушает, мало спит, все время печальный и взволнованный. Да еще этот Шизоглаз со своим военным режимом! Да она, Молли, вырастила целое семейство – а сколько детей у Шизоглаза? Он знает, что им необходимо? Но миссис Уизли не удалось прочитать старому аврору лекцию по воспитанию.
- Гарри такой же ребенок, как и я! – хохотнул Аластор Хмури, подмигивая мистеру Уизли в то время, как его волшебный глаз сверлил оторопевшую Молли. – Он тянет непосильный груз, - уже серьезно продолжал аврор, - позвольте же ему сосредоточится на нем, а не на ваших переживаниях. А то у парня башка идет кругом – со всеми вами переобщаться.
Это была чистая правда. Гарри чувствовал себя виноватым, но у него просто не было сил охватить вниманием все и всех. Когда близнецы Уизли, оставившие бизнес на помощников, явились в лагерь в кучей странных устройств и принадлежностей («Займемся, наконец, серьезным делом!» - «Фред, Джордж, какие же вы молодцы! Артур, дорогой, я же тебе говорила...»), Гарри только крепко пожал им руки и благодарно улыбнулся. Когда он пошел прочь в свою палатку, то явно расслышал, как Джордж пробормотал: «Рон, а че это со стариной Гарри, а?»
"Старина Гарри" в свете одинокого фонарика («Как можно меньше света, как можно меньше!» - наставлял Хмури, несказанно разочаровавший Рона, Джинни и Хагрида, мечтавших развести большой костер, вокруг которого могли бы собиться все друзья) корпел над аврорскими книгами. Это были не тонкие брошюрки, вроде инструкций к новеньким метлам: толстые фолианты, казалось, содержали в себе все возможные и невозможные ситуации столкновения с врагом, варианты защиты и нападения, истории знаменитых войн и известных захватов, приемы магической и даже маггловской борьбы (краткий раздел о боксе невольно навеял воспоминания о Дурслях). Был еще сборник «Дуэльных магических выпадов и отражений» и «Краткий курс резистенции заклятиям» (семьсот страниц без приложений), добытые в библиотеке на Гриммаулд Плэйс 12. И еще несколько таких же объемистых, сложных, наиважнейших книг, каждое слово из которых следовало запомнить. На следующий день Гарри и примкнувшие к нему товарищи из Армии Дамблдора слушали «лекции» Хмури, Люпина и мистера Уизли; затем Гарри по памяти излагал суть прочитанных стратегий, правил и приемов, и несколько часов они отрабатывали эти приемы под надзором старших, ибо, как резюмировал Хагрид: «Теория без практики, это, того, как ночью в кусты без Люмоса ходить».
С самого начала, даже в недалекие «относительно спокойные» времена, приходилось несладко.
- Чего это вы тут расселись?! – заорал Шизоглаз Хмури, наткнувшийся на теплую компанию под любимым гарриным деревом возле озера. Гарри обнимал Джинни за плечи, они листали (без особого толка) аврорский «Трактат о тактике нападения и защиты с воздуха», где на каждой иллюстрации человечек на метле выписывал сложные фигуры. Рядом Гермиона делала конспект каких-то отражающих заклятий, а Рон жевал травинку. Время от времени Гарри показывал им картинку из трактата - начиналось обсуждение, которое Рон быстро переводил в болтовню о квиддиче. Все четверо подскочили от яростного возгласа; с дерева унеслись испуганные птицы.
- Что думаете, - сердито продолжал Хмури, - Волдеморт, дракон его дери, в прятки со своими играет, пока вы тут дурью маетесь? Быстро все по своим делам! Поттер, мисс Уизли, берите метлы - будете тренировать дуэль из третьей главы, пункт седьмой! Грэйнджер, мистер Уизли - прочь с глаз моих!
Так проходили дни «каникул» - они почти не отличались от учебы, которая, по крайней мере в Хогвартсе, им больше не грозила. Министр Скримжер нажал-таки на нужные рычаги, и многие родители, которые и после похорон директора сомневались, стоит ли забирать детей из Хогвартса (никто не решался утверждать, где было безопаснее), потоком хлынули к профессору МакГонаголл с весьма обоснованными страхами и пустыми упреками. Было понятно, что в школу явится хорошо если десятая часть студентов. Многие уехали за границу, первогодок пытались определить в другие колдовские школы. Флер Делакер, теперь уже миссис Уизли (Джинни давилась от хохота всякий раз, когда кто-то малознакомый упоминал Флер таким образом) рассказывала, что Шармбатон «просьто ломится и трешшит по швам», столько туда поступило народа, и очень многим пришлось отказать. Дурмштранг из-за своей темной славы и истории с директором не пользовался популярностью.
- Вот уж неудивительно, - не унимался Рон, поглядывая на Гермиону, - небось все тамошние студенты теперь бегают за Сами-Знаете-Кем, как собачонки. И Крам этот... – тут Гермиона спокойно, но холодно смотрела на него, и Рон замолкал. На то, чтобы скандалить и переливать из пустого в порожнее, тоже не оставалось сил.
Когда уставшие от занятий, наскоро пообедавшие «Воины Дамблдора» разбредались на короткий отдых, Гарри, Аластор Хмури и Люпин собирались для составления стратегии. Когда он не работал, к ним присоединялся Артур Уизли, но вряд ли мог что-то добавить к идеям, которые одна за другой рождались в прытком уме Хмури. Идеи эти были направлены на то, как в любом случае сохранить Гарри жизнь и дееспособность. Начинал Хмури всегда одинаково: «Даже если меня и всех остальных убьют, ты должен...» - и он мрачным тоном давал Гарри указания, но не надежду на победу. «Готовься к худшему, - гласило первое правило Шизоглаза Хмури, - тогда ничто не покажется тебе невозможным». После этих собраний Гарри не чувствовал страха, только странное обреченное спокойствие и робкую надежду на то, что худшее больше не наступит.
Оно настало, это худшее, или почти настало... но тогда Гарри пренебрег всеми советами и инструкциями Хмури. Он не мог поступить иначе. Не обращая внимания на хриплые крики аврора – Гарри, назад, что ты делаешь, назад, назад!! – он ринулся сквозь гущу битвы, посылая Ступефай и Импедимента направо и налево, почти потеряв чувство реальности от боли и ужаса. Он кинулся туда, где Ремус Люпин, ободранный, укушенный, истекавший кровью, уже не мог отражать атаку своего злейшего врага. Ноги несли Гарри на небольшой пригорок, а мысль неслась впереди него – внезапно она сложилась в полное ненависти слово, которое вырвалось огнем из палочки. Чудовище перед ними зашаталось, заревело и рухнуло, заливая все вокруг зловонной кровью. Это отвлекло и, казалось, испугало Пожирателей; Гарри помог Люпину выбратся из сражения, затем бросился с остальными вдогонку уцелевшим врагам, но слабость не подарила им полной победы. Чаша была сохранена, но среди холмов между трупами противников лежали тела друзей, а на месте своего дуэля с коварным Долоховым остался недвижим Аластор Хмури.
Вечером в палатку Гарри пришла посеревшая осунувшаяся Тонкс. Она провела все время, пытаясь как-то облегчить страдания Ремуса, но не добилась успеха. Люпин умирал - в это невозможно было поверить, но сменившая ее Молли Уизли так залилась слезами и крепко обняла Тонкс, что ощущение потери стало неотвратимым. Снаружи робко топтался Невилл Лонгботтом с миской в руках; над миской поднимался пар, и у Тонкс сжалось сердце – значит, Молли шла и надеялась, что Люпин поест. Сквозь доносившиеся причитания миссис Уизли и шум в собственных ушах Нимфадора не слышала, что Невилл пытается что-то сказать ей вдогонку.
Тонкс была поглощена собственным горем, но все равно не смогла сдержать изумления, увидев Гарри.
- Гарри, - ахнула она, - посмотри... ты ведь постарел.
На лбу, пересекая шрам, и между бровями у Гарри залегли складки, рот кривился от отчаяния, воспаленные запавшие глаза слезились, а на висках появилось несколько седых волос. Он сгорбившись сидел на своем матрасе, закатав штанину, и рассматривал длинный свежий рубец на ноге. С первого взгляда Тонкс поняла, от кого эта рана.
- Теперь я стану известен, как мальчик с двумя шрамами, - горько усмехнулся Гарри.
- Ты станешь известен, как храбрец, победитель оборотня из оборотней, и победитель Волдеморта! – твердо ответила Тонкс. Она опустилась на колени рядом с Гарри. – Спасибо тебе. Если бы не ты, Рем был бы мертв, – у нее не хватало духу сказать, что это случится, часом раньше или часом позже.
Они помолчали, потом Тонкс вспомнила:
- Ты, наверное, уже знаешь. Аластор Хмури погиб, – Гарри кивнул.
- Знаешь, он ведь кричал мне, перед самой смертью. Чтобы я шел назад, чтобы спасался. Он о себе не думал. А Долохов послал Аваду.
- Это была его последняя Авада, - холодно ответила Тонкс. Долохов не заметил ее, упиваясь победой над аврором. Именно это и задержало Тонкс, когда она спешила на помощь Ремусу. Ремус... на глаза снова навернулись слезы, она смахнула их, с усилием воинственно улыбнулась.
– Аластор не мог желать лучшей смерти, - жестко добавила Нимфадора. Гарри кивнул и встретился с ней тем же взглядом – усталым, но твердым, полным гордости за погибшего товарища.
Они посидели так несколько минут, каждый думая о своем и общем горе. Чашу надо было уничтожить, лихорадочно размышлял Гарри, и теперь мудрый наставник Хмури не поможет ему в этом. Когда был найден хоркрукс Равенкло, Хмури и близко не подпустил Гарри. «Ты молодец, ты привел нас к нему и сражался за него, но доверь остальное более опытным людям», - непререкаемо заявил тогда Шизоглаз. Хоркрукс уничтожали в Хогвартсее, в окружении все еще сильных светлых чар, сам Аластор и профессор МакГонаголл. Хмури вернулся, хромая сильнее обычного, через несколько дней; они уже отчаялись его увидеть, но мрачный аврор только отхлебнул из фляжки и буркнул: «Дело сделано, одной поганью на земле стало меньше», и даже не сообщил о том, что Минерва МакГонаголл в очень тяжелом состоянии доставлена в больницу Святого Мунго.
Теперь предстояло разделаться с хоркруксом Хаффлпафф, и Гарри не имел и малейшего представления о том, кто и как это сделает. Все тело болело, ноги не слушались, голова была наполнена пустотой смертельной усталости. Он давно уже не видел кошмаров или вообще снов – настолько он устал. Как будто не два-три месяца, а вся жизнь осталась позади, и он действительно изможденный, хилый, израненный старик, хоронящий одного за другим своих изможденных израненных друзей...
Снаружи послышался топот и приглушенные крики. Минутой позже полотнище дверцы отлетело в сторону, и в палатку вкатился Рон. За ним внутрь заглядывало распухшее от слез лицо миссис Уизли, растрепанная голова Гермионы и огненно-рыжая – Джинни. У всех был крайне взволнованный вид.
- Тонкс! Иди скорее! – закричал Рон, махая руками и тоже силясь бежать. «Он зовет меня, - промелькнуло в сознании Нимфадоры, - он умирает, может, он уже умер, а меня нет рядом...». Она побледнела, сердце словно перестало биться, и Тонкс с трудом расслышала следующие, неожиданно ликующие вопли Уизли:
- Идите скорее! Там Невилл колдует над Люпином! Обалдеть!!
