Глава 3Находиться в гостиной стало невыносимо. Все как сговорились – политика, политика, война... «Закроют Слизерин, и что мы будем делать?», «Мы – дети из древних, чистокровных семей, поэтому нас уже обвинили заочно», «Нет у нас никаких шансов – если виновных не найдут, их назначат...» Выдержать это всё, не понимая причин, а тем более – не видя решений проблемы – было выше сил маленькой Дрю. Выскочить в коридор... Прижаться к холодной стене, ощутить всю ту древнюю мощь, которая впитывалась в камни со времён великого Салазара... И – возникают за спиной, как и следовало ожидать, силуэты в школьных мантиях. Прохладное спокойствие в шёпоте брата: «Тише, сестрёнка, держись...» - ничего не значащие слова, потому что Эд и сам в них не верит. Жаркое, отчаянное «Не сдавайся! Не верь плохому!» - в непрозрачных, тёмно-карих глазах Эйвери, но не становится легче от его взгляда. И мягкое, домашнее тепло – это подошёл Сигнус Блэк и положил руку на дрожащее девичье плечико. Такие разные мальчишки... Так хорошо, что они есть...
И через миг слабость отступает, и снова кокетка Дрю дарит свою отработанную улыбку и брату, и обоим кавалерам одновременно, - и никому конкретно.
- Спасибо... Всё уже хорошо.
И Эдуард Розье тяжело глядит на Ромула Эйвери: искры таким взглядом высекать можно. А тот улыбается одним уголком рта, злорадно и надменно: «Теперь я вижу твоё слабое место, зато ты моего не знаешь – и не увидишь». Но Друэлла не замечает их молчаливого диалога...
Лестницы Хогвартса... Даже они сегодня не спешат менять направление, сбивая учеников с толку и подшучивая над ними. Да и знают прекрасно старшие ученики: лестницы играют только с новичками, остальные легко могут уговорить каменные ступени не мешать им, а то и помочь. Друэлла брела по лестницам и коридорам без всякой цели, просто так: отвлечься, отогнать все неприятные мысли. Тяжёлые лестницы услышали третьекурсницу, и она сама не заметила, как забрела на высокую открытую галерею.
Ветер успел стихнуть, и мокрый снег сменился тихим дождём. На влажных деревянных перилах задумчиво сидел немец. Друэлла встала чуть поодаль, осторожно прислонившись к изящной деревянной колонне. Холодно и сыро – мерзкая погода, но сейчас она так хорошо забирала всё тягостное, что мешало девушке порхать по жизни, как прежде...
- Почему грустная вы? – спросил немец негромко. Друэлла пожала плечами.
- Не хочу больше говорить о политике... А в гостиной – только и разговоров, что о ней. Я терпеть не могу политику. Я ничего в ней не понимаю!
- О, политика – это очень вашно... – возразил немец. Ему явно не хватало английских слов, чтобы высказать всё, что ему хотелось, но светлые глаза полыхали яростнее молний. Друэлла вздрогнула.
- Я хочу красоты, - просто сказала она. – Хочу жить хорошо. Ненавижу войну. Ненавижу политику. Неужели во времена великого Мерлина и Морганы-прародительницы маги тоже занимались политикой?!
- О, не сомнеффаюсь... Конешна, очень много. Мерлин был политик.
Дрю поджала губки. И здесь покоя не дают! К счастью, на галерее появилась Вальпургия Блэк: высокая, статная, умеющая носить обычную школьную мантию, как дорогой изысканный наряд...
- Я вам помешала, простите, - Валбурга сделала было шаг назад, но Друэлла радостно протянула к ней руки, всем своим видом опровергая это предположение.
- Мы говорили здесь о временах Мерлина, - лицо Друэллы сияло нарочитой улыбкой, - и я очень рада, что ты пришла.
- Я пойду, нафферное, - сказал немец и тихо исчез в тёмном проёме коридора. Девушки не обратили на него никакого внимания.
- Мне кажется, что вокруг этой истории с Круциатусом все делают из мухи слона, - пожаловалась Дрю. Валбурга внимательно следила за ней с непроницаемым лицом: лёгкая полуулыбка, небольшой наклон головы, открытая поза «доброжелательный интерес». Друэлла Розье не могла не отметить про себя изумительные манеры мисс Блэк. «Вот истинная аристократка», - восхищённо думала Дрю. Валбурга не представлялась ей соперницей – слишком велика разница в возрасте, да и некого им делить: мисс Блэк помолвлена с собственным троюродным братом Орионом.
- А что же беспокоит тебя? – ласково спросила Вальпургия.
- Я... Я, кажется, запуталась сама в себе, - Дрю наконец-то уняла волнение и движения её стали изящнее и правильнее: рядом с мисс Блэк не хотелось выглядеть простушкой.
- В чём же дело, милая Друэлла?
- Ах, милая Вальпургия... Дело в том... что я, кажется, очень нравлюсь твоему брату Сигнусу.
- Да, это так, но я не вижу в этом ничего дурного. А нравится ли он тебе?
- О да... С ним рядом так... тепло, - смущённо зарделась Дрю. – Но мне нравится не он один...
- Вот как... Кажется, я понимаю, - Вальпургия покровительственно кивнула. – И кто же второй?
- Ромул Эйвери... – едва слышно проронила Дрю, чувствуя, как ёкает сердце от одного только имени.
- О да, я могу понять твой выбор, - кивнула Валбурга. – Но, думаю, ты догадываешься, что я предпочту видеть Сигнуса рядом с тобой...
- Мне очень лестно это слышать, - потупилась Друэлла. – Я рада, если меня сочтут достойной войти в семью Блэк...
- Что за вопросы, Друэлла! – радостно и, кажется, искренне воскликнула Валбурга. – Я всю жизнь мечтала о такой младшей сестрёнке!
Они обнялись, как добрые подруги, и Дрю вдруг поняла, как успела озябнуть на сырой галерее.
- Здесь так неуютно... Пойдём в гостиную!
Вновь поднимающийся ветер чихнул водяной пылью им вслед.
* * *
Они пересеклись в одном из коридоров подземелья: светлое облако на фоне тёмной стены, тихая тень в бледном сиянии Люмоса. Они не искали встречи и оба жаждали её.
- Мисс Розье? – почтительно и отдалённо шепчет он.
- Эйвери! – радостно откликается девушка, делая шаг навстречу.
- Друэлла!.. – вскинулись руки, готовые поймать лучик света...
- Ромул?! – так летят бабочки навстречу огню...
- Дрю... – не поверить своему счастью...
- Ром... – и забыть всё, что существует вовне.
Всё ближе и ближе друг другу, сплетаются пальцы, палочка скользнула в карман мантии и блики Люмоса едва прорываются из-под складок. Вот - его загорело-смугловатая рука ласкает бледный розовый шёлк её щеки... Вот - её губы нежно касаются его шеи...
- Друэлла! Что ты делаешь! – шёпотом он кричит.
- Я?! О... Прости...
Она отшатывается, делает шаг назад: снова – невинная школьница, не догадывается даже, что посягнула на недопустимое, огромные ресницы взлетают удивлённо и вновь стыдливо прикрывают глаза.
- Всё хорошо? Ведь правда же?
- Всё... хорошо.
Ничего не значат слова после того, на что посягнули двое. Он с глуповатой улыбкой стыдливо оправляет мантию, в глазах мелькают нотки торжества. Друэлла дрожит. Со стуком падает палочка на каменный пол – Ром поднимает её, и огонёк исчезает. Холодно и темно в извилистых коридорах слизеринских подземелий, и мало кто заглядывает в их закоулки дальше, чем требуется пройти до спален...
- Мы друзья?
- Да... мы друзья...
- До встречи?
- Да... до встречи...
- Пойдём?
- Иди... одна. Я приду.
Всё дальше и дальше – шёпотом, эхом, радостью, страхом. Две смутные тени на фоне далёких факелов: одна спешит навстречу жаркому свету, другой старается вжаться в холодную стену и стать вовсе неразличим...
