Одно из двух

Глава 3

Глава 3.

Гермиона в очередной раз споткнулась о непонятную корягу и чертыхнулась. Лес перестал казаться таким прекрасным, а солнце – ласковым. Сейчас Гермиона была бы рада вновь вернуться на ту самую поляну, которая стала ей почти родной, и готова была даже заткнуться и перестать ныть по поводу безвыходности ситуации – вдвоём с беглым Пожирателем Смерти в неизвестном лесу без палочек… Куда уж хуже?! Оказалось, хуже может быть всегда. Кроме того, что их с Малфоем носит чёрт знает где и они ничего не знают о исходе сражения, вся природа словно ополчилась против них: яркий свет бил в глаза и заставлял щуриться, что мешало разглядеть коряги под ногами. Таким образом, лес будто бы пытался их остановить.
Гермиона пыхтела и старалась успевать за своим спутником, время от времени вытирая пот рукавом. Больная рука была зафиксирована на перевязи, которую старший Малфой, недолго думая, сделал из куска её мантии. Теперь предплечье болело не так, как раньше, но падение всё равно могло повредить руке.
Гермиона не могла точно сказать, сколько времени они так шли. Останавливались они только один раз у небольшого ручья. Люциусу удалось найти какой-то кустарник с красными ягодами, которые по вкусу больше всего напоминали Гермионе солёный лимон. Однако мужчина заверил её, что ягоды не ядовитые, и она заставила себя поесть. Ещё дважды она отлучалась «в кусты», на самом деле пытаясь хоть немного отдохнуть от постоянной спешки. Малфой был гораздо выносливее её в моральном и физическом плане, и, казалось, даже сильная усталость не могла согнуть идеально прямую спину слизеринца. Гермиона шла и тихонько проклинала Мерлина за нестерпимо палящее солнце, себя за решение пойти вместе со своим спутником и, конечно же, самого мистера Малфоя за его быстрый шаг и уверенную походку. За всё это время Гермиона упала три раза и споткнулась… много раз. Очень много. Малфой же даже ни разу не замедлил шага, чтобы обойти ямку или корни деревьев, в то время как девушка регулярно останавливалась, чтобы раздвинуть ветки деревьев и таким образом освободить себе дальнейший путь. Порванную мантию он давно снял и перекинул через руку, оставшись в черном костюме, местами помятом, а местами и испачканном в крови. Гермиона с ужасом и удивлением поняла, что Люциус, очевидно, был ранен, но тем не менее не обращал на это внимания – если ему и было неудобно, он всё равно двигался не менее уверенно и ни разу не опустил голову, чтобы взглянуть под ноги. Да, подумала гриффиндорка, аристократ будет аристократом всегда и в любой ситуации.
Стараясь по возможности не отставать от мужчины, Гермиона шла, рассматривая дорогу перед собой. Из-за шуршания травы под ногами она не услышала, как остановился Люциус, и врезалась в него, тихо охнув. В ответ раздалось приглушённое шипение:
– Тише, мисс, если вам ещё дорога своя жизнь.
Гермиона с интересом выглянула из-за плеча Малфоя, но ничего не заметила. Тот слегка повернул голову и объяснил:
– Прислушайтесь, и вы поймёте.
Девушка последовала его совету. Некоторое время было слышно лишь пение птиц, после чего она разобрала какие-то отдаленные звуки, явно производимые человеком. Она не могла точно разобрать, что это – казалось, что там движутся машины, хотя она не была уверена.
– Что это, сэр?..
– Понятия не имею, но думаю, нам лучше здесь остановиться. По крайней мере, до ночи.
Гермиона взглянула на него, вернее, на его затылок, расширившимися глазами.
– Вы хотите сказать, что дальше мы пойдем ночью?..
– Я хочу сказать, что ночью я выясню – попробую выяснить, – что там такое, и только тогда мы с вами сможем двигаться дальше, если всё будет спокойно.
Девушка не стала спрашивать, что он имеет в виду под «всё спокойно». Ей было достаточно и других переживаний.
Люциус резко развернулся, заставив девушку вздрогнуть, отошёл на пару шагов и уселся на землю. Гермиона несколько раз растерянно моргнула, после чего решилась сесть рядом. Вопросы были бы лишними и могли устроить им долгий разговор, а ей хотелось ещё поговорить со своей совестью, которую она пока предпочитала обществу слизеринца.
Малфой откинулся на ствол стоящего рядом дерева и прикрыл глаза, закинув руки за голову. Вытянув вперед одну ногу, другую он согнул в колене, приняв таким образом одну из своих любимых поз. Сейчас он вновь думал о семье. О сыне… О жене…
Люциус подумал, что будет интересно увидеть реакцию Нарциссы на то, что он уже двое суток проводит время наедине с гриффиндорской всезнайкой. Нарси была не ревнива, но было всё равно забавно представить себе её лицо. А уж что бы подумал Драко… Его сын всегда ненавидел грязнокровок, так его воспитывали с детства. Как и самого Люциуса. Впрочем, последний слишком хорошо знал генетику, чтобы понимать: если в их мире не будет появляться свежая кровь, популяция волшебников может быстро вымереть. Он надеялся, что если Лорд падёт, ему ещё удастся переубедить Драко и заверить его, что чистота крови ещё не главное. Может, сын и поймёт… Люциус зевнул и слегка потянулся.
– Мисс Грейнджер, ближе к ночи разбудите меня, – пробормотал он, не открывая глаз. Гермиона молча кивнула, соглашаясь с ним – возмущаться вслух просто не хотелось. Приглушенные звуки, принятые Малфоем за людскую деятельность, были почти не слышны, солнце постепенно убывало и становилось прохладно. Девушка оглядела их временную стоянку. Это место и стоянкой-то было сложно назвать – впереди были деревья и кусты, через которые придется вновь продираться, если Малфой сочтет звуки безопасными. Сзади было подобие тропинки, по которой они сюда пришли. Впрочем, если они пойдут дальше, то их стоянка тоже превратится в тропинку. Но пока вокруг были только кусты и деревья. Малфой удобно устроился на небольшой и узкой полянке, так что, в связи с отсутствием свободного места и нежеланием задевать мужчину Гермионе пришлось свернуться калачиком. Твёрдо намереваясь разбудить слизеринца, как только стемнеет, Гермиона заснула.

…Люциус проснулся, как только стало больше невозможно игнорировать затекшие мышцы, и сразу понял, что была почти ночь. Без часов время было сложно определить, но он подозревал, что время крадется к полуночи. Открыв рот, чтобы популярно объяснить Грейнджер, когда его требовалось разбудить, Малфой взглядом поискал девушку. Её не было. Он шумно вздохнул. Что ж, гриффиндорка, очевидно, решила сбежать. Ну и пожалуйста, обиженно подумал Люциус. Сам отсюда выберусь. Не больно-то мне и нужна эта всезнайка… Хотя он был вынужден признать, что даже простые перепалки делали путешествие… забавным. Малфой стал подниматься и внезапно заметил, что на земле что-то темнеет. Мужчина прищурился; так и есть – Гермиона спала на земле, укутавшись в свою мантию и свернувшись в клубочек. Люциус тихо усмехнулся и, вспомнив Нарциссу, поддался внезапному порыву, укрыв девушку сверху ещё и своей мантией. Затем он двинулся в направлении странных звуков.
Деревья стали реже, и вскоре он выбрался из леса, после чего устало рассмеялся. Дорога! Обычная маггловская дорога, обычные машины… Вот чего он боялся!
Несмотря на поздний час, на трассе была довольно большая пробка. Люциус осмотрелся и заметил направленный в его сторону недоуменный взгляд. Взгляд принадлежал водителю машины, который вышел покурить. Недолго думая, Малфой подошёл к мужчине. Господи, хоть бы он знал английский…
Водитель, лет сорока на вид, внимательно смотрел на Люциуса. Очевидно, черный костюм не вызывал у него недоверия… Хорошо, что он догадался оставить мантию в лесу, подумал Малфой. Он, в свою очередь, тоже придирчиво оглядел маггла.
Короткие тёмные волосы, пронзительные синие глаза, густые усы и простая одежда не казались Люциусу подозрительными. Он искренне надеялся, что выследить его не могли, и, как бы глупо это ни звучало, надеялся, что мужчина перед ним – маггл.
– Вы говорите на английском?.. – для начала поинтересовался Люциус.
– А вы что, турист? – хмыкнул водитель. Малфой поморщился.
– Нет, просто мы… я заблудился, – поведал слизеринец.
– А! И вы серьёзно думали, что могли дойти так далеко, что там уже не будут говорить по-английски?..
– Где я сейчас нахожусь? – уже раздраженно спросил Малфой.
Ответ водителя был не настолько плох, как он ожидал. Но и радоваться особо было нечему…
– В Уэльсе, – просто ответил ему мужчина. Люциус застонал про себя. Уэльс! Это, конечно, не Арабские Эмираты, но отсюда до Лондона за два дня не дойти, даже если они сейчас на границе Англии и Уэльса. В Лондоне он надеялся найти хоть какие-то новости о магическом мире, после чего отправиться домой. Если он цел ещё, его дом…
– А вы откуда сюда пришли-то, а?
Малфой чертыхнулся. Он уже и забыл об этом водителе…
– Мы… Я. Так вот, я сюда пришёл из леса, – и Люциус вновь чертыхнулся про себя. Звучало по меньшей мере глупо. Но честно. – Понимаете, я… А, меня похитили. Меня и мою… племянницу. Ей просто не очень хорошо, и она осталась в лесу, а я пошёл узнать, где мы… Мы сбежали, а до этого нас долго везли… На машине. Мы уже пять дней ничего не ели и только и делаем, что ищем, как отсюда выбраться… – самозабвенно врал Люциус. – Почему мы сбежали?.. – поинтересовался Малфой скорее у себя самого, но, на его счастье, это прозвучало как вопрос, заданный с целью узнать, можно ли ему продолжать, и водитель торопливо кивнул, не обращая внимания на потухшую сигарету.
– Мы сбежали… когда случилась авария, а мы ехали, точнее нас везли, в грузовике, и он въехал в лес и врезался в дерево, а мы выбрались и пытались узнать, где мы и… – он запнулся. Зачем сбежавшим заложникам интересоваться тем, что происходит в мире?.. -…и мы очень хотим есть, – довольно добавил Малфой, торжествующе глядя на ошарашенного мужчину. Тот моргнул, сочувственно взглянул на Люциуса, выкинул сигарету и торопливо произнёс:
– А знаете что?.. Давайте-ка вы быстро идите за племянницей, я отсюда никуда не денусь – пробка-то какая… Я вас к себе домой отвезу, я ведь один живу…
– Ну что вы, не стоит… – не очень убедительно пробормотал довольный Люциус, уже разворачиваясь к лесу, и поспешил туда, где спала его «племянница».
– Мисс Грейнджер, – позвал он, узнав недавнюю «стоянку». Кулек на земле закопошился и скоро из-под двух мантий показалась голова с ещё больше, чем обычно, спутанными волосами.
– А? Мистер Малфой, сэр, это вы? Простите, я, кажется, заснула, – затараторила Гермиона. – Я собиралась вас разбудить, честно, но я так устала, сэр, что…
– Неважно, мисс, мне удалось узнать, где мы сейчас находимся, и даже удалось выяснить, как отсюда выбраться.
Гермиона пораженно взглянула на него огромными глазами, и он невольно улыбнулся. Драко тоже так удивлялся, пока он не научил его прятать все эмоции за холодной маской презрения. А эти уроки начались примерно тогда, когда Драко исполнилось пять лет… «Если бы я сразу пошёл в Орден Феникса, мой сын был бы таким же эмоциональным и… живым» – подумал Люциус, с неудовольствием отмечая, что и он, и его сын, в отличие от гриффиндорки, живыми не выглядели – заточенные под исполнение приказов Лорда, с вечно презрительными лицами, они были манекенами, а Нарцисса и эта девчонка таковыми не являлись. Он до сих пор благодарил Мерлина за то, что он сумел хоть как-то оградить жену от его собственной ошибки, настояв на её постоянном пребывании дома.
Он заявил, что является аристократом и имеет достаточно денег, чтобы она не работала, а сидела дома. Как ни странно, убедить Нарси не вмешиваться в его дела помог Драко, точнее безымянный ребенок, находящийся на тот момент в перспективе.
Люциус устроил грандиозный скандал. Он кричал, что постоянно находится в опасности на службе у Волдеморта, что если он погибнет, то не хочет оставить сына сиротой. Нарцисса била посуду, которую тут же чинили домовые эльфы, и орала на мужа, что не будет рожать детей, но будет ходить на все операции вместе с Люциусом. После чего тот таким же тоном объяснил ей, что ему нужен наследник, и Нарси всё-таки согласилась остаться дома. Естественно, Пожиратели об этом скандале ничего не знали. Люциус удостоился объяснением того, что его жена и так верна их господину, но метка будет портить всю женскую красоту. Под дружный хохот его «товарищей» Волдеморт согласился не клеймить Нарциссу, и Люциус вздохнул свободно.
А потом, когда Драко исполнился год, Лорд исчез, но семья должна была поддерживать «имидж», так как многие бывшие Пожиратели регулярно их навещали. Драко вырос таким же, как и Люциус, и это им сильно пригодилось после возрождения Лорда. Люциус до сих пор с содроганием вспоминал, как Волдеморт поприветствовал своих старых слуг, которые отвертелись от Азкабана, но не предприняли даже попытки его найти. Снейп тогда смог отвертеться, сказав, что следил за мальчишкой Поттером и втирался в доверие к Дамблдору, чтобы узнать побольше новостей для Лорда, когда тот возродится. Хорошо так завирался, с завистью подумал Люциус. Даже он поверил в преданность Снейпа хозяину. Но в результате прав оказался Дамблдор, который, кажется, единственный точно знал, на чьей стороне Северус. Интересно, подумал Люциус, что же такое скрывает Северус, что директор настолько уверен в его преданности?.. Он с улыбкой вспомнил какую-то пьянку, когда Снейп, будучи не совсем трезвым, признался ему, что его порой самого интересует тот же вопрос. Правда, Люциус подозревал, что у Зельевара со всеми его зельями хорошая закалка, и что он в тот раз просто притворился пьяным, чтобы окончательно убедить всех в своей тёмной сущности.
Гермиона продолжала смотреть на него своими огромными глазищами, и он вкратце обрисовал ей ситуацию. Девушка быстро всё поняла, и они вместе пошли к поджидавшему их мужчине.
Мужчина всё так же стоял на обочине, правда, все машины уже слегка сдвинулись вперед. Увидев Люциуса, он улыбнулся ему, как старому знакомому, и перевел взгляд на гриффиндорку, очевидно, стараясь найти черты сходства между «родственниками».
– Не забывайте, мисс Грейнджер, вы – моя племянница, так что глупо будет обращаться ко мне «сэр».
– Спасибо, дядя, – с сарказмом произнесла девушка. – Но в таком случае называть меня «мисс Грейнджер» – тоже верх остроумия.
Люциус вскинул брови, заметив раздражение девушки фактом предстоящего родства с Малфоями.
– Вы могли бы сказать мне спасибо, Гермиона, за то, что я не назвал вас своей дочерью.
– Ну уж нет, увольте!.. Быть сестрой Драко Малфоя… – девушка замолчала, так как они уже были на достаточном расстоянии от водителя, чтобы тот мог их слышать. Люциус поджал губы и сразу стал каким-то непробиваемым. Гермиона с удивлением отметила этот факт и сделала заметку на будущее: попытаться выяснить, что значит это выражение его лица и чем оно вызвано. О том, что она могла просто обидеть мужчину, она не подумала.
Люциус спокойно поздоровался с водителем, перекинулся с ним парой контрольных фраз о погоде и сел в теплый салон машины, продолжая думать над словами девушки.
Она, скорее всего, не поняла, что для него значила эта её реплика насчёт Драко, но на него словно вылили ведро ледяной воды. Вот как. Драко всё-таки сумел поставить себя так, что его не могут представить даже в роли брата, хотя обычно, насколько он знал, братьев представляют именно так: вредными, заносчивыми, но всё-таки родными. Понятно, что она не хочет родства с их семьёй, да его ей никто и не предлагает, но нежелание представлять его сына в роли брата даже чисто теоретически и говорить об этом настолько серьёзно – это значило для него слишком много. Возможно, если бы он видел по её глазам, что она шутит…
– …Интересно, с чего бы это, а? – Малфой с легким раскаяньем выяснил, что прослушал весь монолог сидящего рядом мужчины. Или диалог, если гриффиндорка в нём участвовала… Он бросил взгляд на заднее сиденье и понял, что это был монолог. И монолог, очевидно, значащий что-то для волшебников, если он правильно истолковал ответный взгляд девушки.
– Что, простите? – осторожно переспросил он.
– Совы, говорю! Совы летают везде даже днём, говорят, особенно много их в Шотландии, и ещё уже вторую неделю звездопад продолжается… Такое было лет семнадцать назад, тогда ещё у моего брата сын родился, – весело поведал водитель. – Вот я и говорю – с чего бы это, а? Как вы думаете?..