Глава 11. 10:06 – 10:11– Почему ты называешь меня «грязнокровкой»?
– Ты можешь задать другой вопрос, Гермиона?
– Нет. Ты можешь попросить заменить только один вопрос.
– Это есть в правилах?
– Теперь есть.
– Да, но… Я имею в виду официальные правила.
– Нет никаких официальных правил, Малфой. Это общепринято. Никто не записывает общепринятые правила.
Огорченно.
– Я действительно должен на это ответить?
– Да, действительно.
– … Этблохдшимтомпрдмать… тогда.
– Что, Малфой?
– Слушай, я не мог придумать ничего лучше, ясно? Я рисковал собственным достоинством! Поэтому я… ударил по тому, что было на виду, в тот момент.
– Но ты меня продолжал так называть, а не ограничился тем разом.
– … Да, хорошо… сейчас моя очередь. Как ты разыгрывала из себя ведьму, когда была маленькой?
– … Ты хочешь со мной помириться, Драко?
– Ну, не то чтобы мне нравилось все время ругаться.
– Тебе меня не обмануть.
– Отвечай на вопрос. Или используй свою возможность не отвечать.
– Нет, я не хочу тратить этот шанс на такое… Хотя это ужасно смущает… хорошо. Ладно, я одевала папин красный банный халат семидесятых годов, он был мне просто огромным и пах табаком. И у меня была корона из… – покраснела. – Пяльцев, которые я сшила вместе, и…
Смешок.
– Продолжай.
– … И волшебная палочка из ветки, которую я нашла в лесу, с маленькими приклеенными на конце бусинами, и я… Я ходила по своему заднему двору, размахивая палочкой и крича… «Феи леса! Делайте, как я говорю вам!» И…
Смех.
– Я была ребенком! Мне было всего девять!
– Девять?!
Снова смех.
– Ты стал абсолютным изгоем в школе, потому что на самом деле ты читаешь!
– Мне это просто казалось милым, и все.
– … Ох.
– … Твоя очередь, Гермиона.
– Хорошо… На чьей ты стороне? В войне?
– Тебе необходимо было вернуться на серьезный лад, да ведь?
– Мне это было интересно с тех пор, как ты стал хорошо ко мне относиться… ну, не так плохо.
– И почему тебя это интересовало?
– Потому что… ты на самом деле не был таким плохим. В разговоре, ну, ты понял.
– И ты подумала, «Ах, может он злой и мне не стоит вообще с ним разговаривать»?
– Нет! Я…
– Или скорее, «Может он перейдет на нашу сторону и будет хорошим, милым и невинным?
– Я просто пыталась…
– Этот я тоже пропущу, Грейнджер!
– Нет, не пропустишь!
– Это слишком личное!
– Нет ничего личного! Мы играем в Правду! Мы можем спрашивать что угодно!
– Может, нам не стоит больше играть. Может, это была плохая идея.
– Почему так ужасно позволить кому-то узнать о себе?!
– Потому что в таком случае меня ничего не будет отделять от других!
– Но разве ты не видишь, это не весь мир! Это останется между нами…
– …
– …
– … Я не собираюсь быть Пожирателем Смерти, если ты об этом.
– …
– Ты так думала, да? Что я буду бегать и убивать магглов? Это просто глупо, Гермиона. С чего бы я стал предупреждать тебя о Пожирателях на чемпионате мира?
– Т-ты пытался предупредить меня?
– … Конечно я пытался. А ты думала, я бессердечная сволочь? Я не хочу, чтобы кого-то убили, если я могу это остановить…
– Если ты пытался меня предупредить, тогда… Почему ты был таким жестоким?
– Я должен был сохранить лицо перед Поттером и Уизли, разве нет? Иначе они бы пустили об этом слух, и меня бы перестали уважать.
– Ты собираешься поддерживать... Волдеморта?
Вздрогнул.
– … Ты так же боишься его, как и остальные, да?
– Так же, как ты – остаться без книг.
– И ты так испугался в Запретном лесу на первом курсе, насколько я помню…
– Конечно я боюсь его! Я с ним виделся. А в лесу, что ж, разве можно меня обвинить? Я имею в виду, мне было одиннадцать, и там был Сама-Знаешь-Кто собственной персоной, и…
– Ты знал, что это был он?
– Разве я мог не знать?
– Стой, ты сказал, что виделся с ним?!
– … Мне тогда было всего пять…
Мягко.
– Расскажи мне.
– … Мой отец взял тот дневник, тот старый, грязный дневник, и спросил, хотел ли бы я попрактиковать свое правописание в нем… Я подумал, что это слегка глупо, но согласился, и я написал свое имя… и дневник ответил «Том Риддл»… а потом он написал «Приятно познакомиться», и у меня мурашки по спине побежали…
– Ты все еще это помнишь?
– Не думаю, что когда-нибудь забуду. Это было как рядом с дементором… Ты ничего не чувствуешь, кроме страха, и ни о чем не можешь думать…
– Что случилось?
– Я написал «Кто ты?» и он ответил, в общем, он написал имя Сама-Знаешь-Кого, и я не смог придумать, что сказать, и просто написал «Пока». Потом я отдал дневник отцу и сказал, что мне больше не нужно практиковаться. Он был сильно зол на меня какое-то время.
– Он наказал тебя?
– Нет… он просто был… напряженным… несколько недель.
– Я не верю, что ты встречал Волдеморта. Даже через дневник.
– Почему в это так сложно поверить?
– Я не знаю… Эй, если ты знал про дневник Тома Риддла во второй войне, почему ты никому не сказал про Тайную Комнату? Ты мог предотвратить все те происшествия!
– Я не знал! Если помнишь, Том Риддл никогда ничего не говорил мне про открытие Комнаты! И, между прочим, я даже не знал, что дневник был в школе до тех пор, когда отец на летних каникулах стал жаловаться, что потерял домашнего эльфа…
– Ох…
– … Мы перестали играть в Правду.
– Все нормально, Драко. Это все равно намного интереснее.
