Глава 3. Волан-де-Морт, Кикимер и ТенебрусНаверное, честные глаза героя были не вполне убедительными, подруга выглядела раздосадованной, и, как показалось, пристально следила за его мнимым раскаянием, относясь к нему без должного доверия.
- Гермиона, ну, что ты... Не обижайся, у меня это... с языка сорвалось, - стал оправдываться Гарри, увидев потускневший взгляд Гермионы и почувствовав в душе слабый укол совести. Справедливости ради следовало бы сказать, что укол совести был не сильнее комариного укуса. - Ну, ты же знаешь, ты для меня всегда была ...
- ...своим парнем, - закончила за него девушка. - Ох, Гарри, ты безнадежен! Ладно, проехали.
Основательно задетый за душу и сердце последним, справедливым, в общем-то, замечанием, Гарри решительно запротестовал:
- Гермиона, да я... я самый надежный в мире человек, но...
- ...со шрамом, - проговорила девушка, как показалось, излишне драматическим шепотом, приправленным невесомыми, почти эфирными издевательскими нотками, одновременно буравя взглядом его лоб. При этом собственный лоб Гермионы покрылся продольными складочками, брови сдвинулись в кучку. Судя по всему, присутствие шрама на прежнем месте, если уж не огорчало, то не в меру озадачивало подругу. Гарри, под ее взором, невольно дотронулся рукой до шрама и привычным жестом провел пальцами по шероховатым извилинам. Гермиона виновато опустила глаза.
- ...но раньше от меня все время требовали добавлять обращение «сэр», - уперто продолжал озвучивать свою версию Гарри, - вот я и усвоил!
Глупость иногда говорить полезно. Эту нехитрую мудрость Гарри сообразил, наблюдая, как удрученно-печальное выражение лица Гермионы постепенно менялось на критично-самодовольное. Перемена, как ни странно, обрадовала, хотя раньше – он хорошо помнил – это заметно раздражало. Продвинуться в размышлениях дальше не удалось, так как Гермиона заговорила.
- Должна вам признаться, сэр Гарри Поттер, - переход Гермионы на «вы» существенно осложнял положение героя, и это несколько напрягало, - когда вы, обращаясь ко мне, произнесете: «Мадам», я, пожалуй, запью это слово доброй порцией хорошего йада.
- Ну, знаешь, ты загнула! – радикально среагировал Гарри. Представить свою подругу в роли «мадам» - это было как-то уж совсем не по-гриффиндорски. – Максимум «леди» или...
- Только не «сестра»! – с категоричной твердостью заявила Гермиона.
Вот этого Гарри не понял. Он всегда так хотел иметь свою собственную семью, что как-то незаметно для себя стал считать Рона и Гермиону своей настоящей семьей. Да они и были для него как родные, особенно после гибели Сириуса, который был для Гарри и отцом, и братом, и дядей одновременно. Считать Сириуса дядей - это, пожалуй, ближе всего к истине. Его отец, Джеймс, нашел в Хогвартсе брата, потому что они с Сириусом были как братья. Не каждому в жизни дается такое счастье - найти себе брата. Не по крови - по духу.
А у него, Гарри, есть сестра. Настоящая. Самая лучшая!
Рон - лучший друг, и они с Гермионой любят друг друга.
Гарри даже не нашелся, что сказать. Вроде и возражать было не к месту, и соглашаться язык не поворачивался. Как это – нет сестры, когда есть? Вот уже семь лет без малого у него, Гарри, есть сестра!
Замешательство Гарри незамеченным не осталось, Гермиона вздохнув, промолвила:
- Гарри, может быть, не стоит дразнить меня «сестрой» так уж откровенно? Начинаешь чувствовать себя монахиней. Так что лучше уж твое неподражаемое «сэ-эр».
Вот это был уже другой разговор. Услышав более-менее внятное объяснение, Гарри совершенно успокоился. Пусть семья у него необычная, и «родственники», оказывается, не любят, когда им напоминают вслух о родственных отношениях, но, тем не менее, ближе, чем Рон и Гермиона у него нет никого. Джинни, конечно, славная девочка, но и она существовала в сознании как-то неотъемлемо от Рона. Причем «золотое трио» отдельно, Рон и его сестра тоже отдельно. Рон, на правах старого друга, на почетном первом месте. И это правильно, потому что у парней так положено.
- Кстати, - произнесла Гермиона, озабоченно скосившись на плотно закрытую дверь спальни и переходя на почти деловой тон, – а что у нас все-таки с выходом? Ты помнишь, чем дверь запирал?
Поттер взглянул на нее с красноречивым видом: «Справилась у покойника о здоровье!». Гермиона нахмурила брови.
- Совсем ничего не помнишь? М-да... очень смешно..., - медлительно, с легким ворчанием, проговорила она. – А мы ведь и с той стороны не смогли открыть, хотя пыхтели все трое: Невилл, Луна и я.
- Луна тоже в Хогвартсе? – оживился Гарри. Отсутствие привычного выхода нисколько не волновало. Более того, прокручивая в голове полученную информацию, он всерьез почувствовал, что какого-либо сожаления по поводу того, что сейчас они здесь, вдвоем, обсуждают последние новости, нет и в помине. Да что там говорить, единственное, что ему сейчас нужно, это вот такой вот дружеский разговор с близким человеком, и запертая от мира дверь – то, что надо. Наверное, потому она и не открылась... Подсознательно он этого не хочет, магия, естественно, не работает.
- А где же ей еще-то быть, Гарри? – вопросом на вопрос Гермиона ответила тихо, с хмурой, сумрачной печалью в голосе. – Дом разрушен, мистера Лавгуда доставили из Азкабана еле живого, в сознание не приходит, несмотря на все усилия мадам Помфри. Как Луна еще держится – не понимаю? На лице, кроме глаз, ничего не осталось!
Гарри слушал подругу, раскрыв рот. Все-таки не зря он говорил друзьям, что Луна – сильная. Но все равно: многовато для девочки, да еще после трех месяцев, проведенных в затхлом подземелье.
- Знаешь, Гарри, - вздохнула Гермиона, устало приложив ладони к глазам, - похоже, в ней так сильна вера, что все будет хорошо, что все остальное она отметает, как лишнее, не относящееся к делу. Ей плевать, доказано это или не доказано, главное, что она в это верит. Я вот так не могу, - призналась Гермиона с неподдельным прямодушием, правда, большого сожаления в голосе по этому поводу не просматривалось.
- Наверное, каждому свое, - рассудительно заметил Гарри. Ему, в принципе, тоже нередко приходилось полагаться исключительно на веру. Доказательств либо вовсе не существовало, либо на их сборы и обсуждения не было времени. Да взять хотя поиски последнего крестража-диадемы. Ухватился ведь за соломинку, а она оказалась безукоризненно полноценным бревном.
- Наверное, ты уже догадался, - продолжала Гермиона, - но именно Луна и посоветовала мне добраться до тебя верхом на крылатой лошади.
- А метлы?
- Склад мадам Трюк основательно завалило вместе с метлами, - неожиданно жестко ответила Гермиона.
Последняя реплика подруги вернула к суровой действительности, Гарри почувствовал кожей, что, как ни занимательна милая беседа о пустяках, пора кончать балаган и переходить действительно к серьезному разговору, который до сего момента как-то незаметно отодвигался. Мальчик-Который-Победил взял свою подругу за руку, усадил на кровать и, взмахнув волшебной палочкой, прошептал: «Оглохни».
- На всякий случай, - сказал Гарри. – У нас тут, видишь: посторонние, - пояснил он, бросив взгляд на задремавшего фестрала и тихо похрапывающего под одеялом Кикимера.
Поскольку девушка продолжала хранить молчание, Гарри твердо решил взять инициативу в свои руки.
- А теперь выкладывай все конкретно, по порядку, «от» и «до», и с подробностями, - потребовал он.
- А с чего это ты вдруг решил, что я не все выгрузила? – удивилась Гермиона, приправив свои слова нескромным ворчанием. - И что у меня еще остались в заначке эти самые подробности?
- Дедуктивный метод, - Гарри хитро подмигнул, - Я же тебя, родная, не первый день знаю. Только нечто исключительное могло заставить тебя передвигаться воздушным транспортом. Все, что здесь, до этой минуты ты так мило изложила, вполне могло подождать еще пару-тройку дней, я уж не говорю о нескольких часах. В сущности, сейчас мы ничего не сможем сделать даже для миссис Малфой, её арестовали вполне за дело.
Я ведь так понимаю, что они в своем поместье два года укрывали особо опасного..., Господи, даже язык не поворачивается назвать этого красноглазого монстра просто преступником. Причем почти целый год еще до переворота в Министерстве, старик Олливандер был похищен и помещен туда же, в Малфоевские подземелья. Правда, я так и не понял, как же мистер Уизли проводил обыск?
- А ведь, действительно, как? – вопрос озадачил, Гермиона заметно напряглась. – Хотя, Том тоже мог запросто превратить и Олливандера, и себя в павлина... или в кресло...
- Гермиона, мистер Уизли, в собственном доме, двенадцать лет кормил пряниками Петтигрю, и ни один мускул в голове не дрогнул, - пробурчал Гарри со злостью. Злость была скорее не на семью Рона, а на непоправимые обстоятельства: крестный сидел все эти годы в тюрьме, а он, Гарри, в чулане.
- Бывает..., - хрипло просипела девушка, но по тому, как она резко качнулась несколько раз из стороны в сторону, Гарри заключил, что у нее тоже есть свое непредвзятое мнение о магических талантах Артура Уизли, а также о министерстве, которое снаряжает для ответственных обысков такого вот «специалиста».
- Ну, ладно, сейчас не об этом..., - Гарри примирительно махнул рукой. - Учитывая, что и нас, и Луну доставили прямиком туда же, у них там целый штаб. Я ничуть не удивлюсь тому, что свои собрания Пожиратели проводили там же, под всевидящим оком Волан-де-Морта...
Едва Гарри произнес последнее слово, как случилось сразу несколько событий: в комнату из прямоугольного оконного отверстия с улицы ворвался свежий весенний ветерок, от его, в общем-то, несмелого напора дверь гриффиндорской спальни с громким шумом распахнулась. Очнувшийся от дремы фестрал лениво приподнял свой экзотически загримированный череп, а Кикимер вскочил на ноги, и, трясясь от ужаса всеми складочками своей старой отвисшей кожи, судорожно переводил взгляд с фестрала на подростков, туда и обратно. Массивный медальон Регулуса Блэка, пожалуй, слишком тяжелый для тонкой шеи домовика, мелко дрожал на впалой груди.
Гарри очнулся первым.
- Гермиона, ты запечатывала чем-нибудь окно?
- Ну да. Ограждающие чары, - пробормотала девушка, уставившись на окно. - От ветра. У вас тут так холодно было. Ты не заметил?
- Заметил... Ничего себе..., - растерянно выговорил Гарри, указав волшебной палочкой на раскрытую дверь, восстанавливая запирающее заклятие и наблюдая за поворотом бронзовой ручки, добавил через значительную паузу, - ...волшебство.
- В общем, да-а..., - протяжно изрекла Гермиона, - ...магия – сила!
- Ничего не понимаю, - недоуменно воскликнул Гарри, - он ведь умер! Или это что-то другое?
- Он, в самом деле, умер, - сердито, непререкаемо засвидетельствовала Гермиона. - Тело все еще лежит там, где его вчера оставили. Я проверяла, - она вдруг хлопнула себя по лбу, - Гарри, неужели это "табу" на имя Сам-Знаешь-Кого еще действует?
- Может, еще не развеялось? – слабо предположил Поттер, оглядевшись по сторонам, и вдруг, точно также, как минуту назад его подруга, ликующе хлопнул себя по лбу.
- Гермиона, послушай! Если Рон утверждал, что табу на запретное слово устанавливало Министерство Магии, то, скорее всего, это какие-то наведенные чары, непосредственно с Темным Лордом никак не связанные...
- Черт! – вдохновенно выругалась Гермиона. – Если учесть, что в министерстве сейчас чехарда, лучшие специалисты, либо давно уволены, либо оплакивают погибших...
- ...либо сами в руках целителей, - прибавил Гарри, вспомнив Кингсли Бруствера.
- И это тоже, - со значением отметила Гермиона. – То ничего нет удивительного в том, что наведенные год назад чары с использованием всей мощи министерства до сих пор не ликвидированы и продолжают исправно действовать.
- Качественно работают, однако..., - мрачно констатировал Гарри, действительно пораженный до глубины души. - Мощно!
- Да уж, делать нечего, - обреченно проговорила Гермиона, подкрепив свой не самый веселый вывод глубоким вздохом. – Продолжаем жить по старому доброму правилу: сам знаешь, кого, называем Сам-Знаешь-Кем. Теперь, отчасти, понятно, почему после первой войны, даже спустя годы, люди боялись произносить имя Сам-Знаешь... Волан-де-Морта вслух, - подвела она общий неутешительный итог.
Всецело занятые неотложным разговором, парень и девушка совершенно упустили из виду, что в спальне они не одни. Гермиона первая обратила внимание на Кикимера. Он уже немного пришел в себя, и выглядел не таким испуганным, как пару минут назад. Все еще судорожно сжимая край одеяла своими тонкими ручонками, Кикимер все же нашел нужным подать свой квакающий голос и преподать урок неразумным отрокам.
- Хозяин Гарри! Кикимер хочет сказать хозяину Гарри, что хозяин Гарри, конечно, великий волшебник, но ему все же не следовало называть Темного Лорда по имени. А подруге хозяина Гарри не следовало брать дурной пример с хозяина Гарри и повторять вслух имя, которое нельзя произносить вслух. Хозяин Гарри, конечно, продолжил славное дело хозяина Регулуса и уничтожил Темного Лорда, но у Темного Лорда осталось еще много сторонников, и хозяин Гарри должен быть очень осторожен. Кикимер очень любит хозяина Гарри и желает хозяину Гарри только добра. Вот хозяин Регулус был очень хорошим мальчиком, истинной гордостью семьи. И хозяин Регулус был очень, очень добр к Кикимеру и ко всем эльфам-домовикам. Я надеюсь, что хозяин Гарри будет также добр, как хозяин Регулус, и никогда, никогда не прогонит ни одного домовика на улицу.
Ничего себе проквакал... Красноречиво. Что это вдруг на него, лопоухого, нашло? Уставившись на домовика с великим подозрением в неправедных помыслах, Гарри, как, впрочем, всегда в таких неординарных случаях, счел за благоразумие не перечить. Пока. Потом разберемся.
- Положа руку на "Природную знать. Родословную волшебников", а также на "Историю Хогвартса"... Портретом матери Регулуса, старинным семейным медальоном хозяина Регулуса, своим будущим дипломом об окончании Хогвартса и, если доживу, орденом Мерлина (Вроде все перечислил, ничего не забыл?) клянусь... Не прогоню ни одного домовика на улицу! - хотя последнюю фразу Гарри произнес несколько театрально, но от всего сердца, надеясь таким образом закончить словесный поток, исходящий от Кикимера.
Поскольку нахлынувшее на Победителя Волан-де-Морта вдохновение не покинуло недавно освобожденную от лишнего барахла душу, то он решил, что пора направить неуемную энергию Кикимера в более полезное русло.
-Хозяин Гарри хочет попросить Кикимера принести прямо сюда немного еды для него и для его подруги, мисс Грейнджер. Потому что хозяин Гарри и его подруга страшно проголодались.
Однако Кикимер счел нужным просвещать своего недалекого хозяина и дальше:
-Хозяин Гарри не должен говорить о себе в третьем лице при разговоре с эльфами. Это не подобает высокому положению хозяина Гарри. Это вызовет неуважение к хозяину Гарри со стороны молодых домовиков. Хозяину Гарри следует требовать от всех эльфов-домовиков четкого, неукоснительного выполнения своих обязанностей, приказов хозяина Гарри и солидного почтения к самому хозяину Гарри.
Гарри застонал, правда, тихо и беззвучно, но это обстоятельство не существенно. Гермиона, очевидно, не желая мешать старому эльфу учить своего недотепу хозяина уму-разуму, с трусливой предусмотрительностью съехала под кровать, и старательно делала вид, что разыскивает там нечто важное, как минимум тот самый орден Мерлина, который так некстати был упомянут в своей великой клятве хозяином Гарри.
Да. В решающую минуту герой почему-то всегда остается один на один с тяжелыми обстоятельствами. Верные друзья ретиво уползают под кровать. Справедливо рассудив, что другого выхода нет, новоявленный хозяин виртуальных эльфов решился на крайнюю меру.
- Кикимер, ты должен немедленно доставить сюда еду! Иначе рискуешь остаться без хозяина, потому что я умру с голоду, - произнес Гарри приказным тоном.
Вот это было зря. Если что-то могло напугать Кикимера больше, чем произнесенное всуе имя Волан-де-Морта, то это угроза остаться без хозяина Гарри. Тонкие ножки старого эльфа подкосились, и он рухнул на пол. Падение Кикимера, однако, вытянуло из-под кровати Гермиону. Поднявшись на ноги, она обратилась к другу весьма неодобрительным взглядом.
- Гарри, как ты не можешь понять!? – в сердцах воскликнула верная защитница прав коренного населения Хогвартса. - Ты используешь совершенно запрещенный и недопустимый в данном случае прием. Нельзя так пугать бедного пожилого Кикимера. Для него действительно очень страшно остаться без хозяина и на старости лет оказаться на улице. Для него это даже хуже собственной смерти. Подумай, у тебя ведь даже нет наследников!
- Да что ты говоришь? – не сдержав эмоций, съязвил Гарри. - А я, такой наивный, как-то до сих пор не сомневался, что все эльфы только и думают о том, как бы - побыстрее, насколько это возможно - поймать с лету кинутый в них левый тапок хозяина и смыться от этого хозяина на свободу.
- К сожалению не все эльфы хотят свободу, Гарри, - серьезным наставительным тоном провещала Гермиона. Гарри внезапно остро почувствовал себя подсудимым на заседании «Комиссии по регулированию и контролю за магическими существами». По обличительному припеву «прокурора» ему верно грозило скорее «до...», чем «от...».
- Кикимер - особенный домовик, - Гермиона, как ни в чем не бывало, продолжала вести заседание. - Он просто очень старый и консервативный.
- А я молодой и голодный, - осторожно пожаловался Гарри, мысленно лелея в душе надежду, что кто-нибудь всемогущий его «да услышит».
Отчаянную мольбу героя услышал, как ни странно, фестрал. Он медленно и грациозно поднялся на ноги, сделал шаг в сторону сидящего на старом, в цветах Гриффиндора, одеяле еще более старого эльфа, склонил к нему свою драконью голову и, Гарри готов был присягнуть на библии, что-то прошептал ему на ухо. После чего Кикимер перестал таращить свои, и без того огромные глазищи, на хозяина, молча поднялся на ножки, и, с громким хлопком, исчез.
- Гермиона, ты случайно не помнишь, Хагрид ничего такого не рассказывал на своих уроках о том, что фестралы могут разговаривать. Или хотя бы мыслить,- произнес Гарри первое, что пришло ему на ум после исчезновения Кикимера.
- Честно сказать, не помню, - медленно проговорила девушка. - Хагрид, в принципе, мало что рассказывал, все больше показывал, - похоже, Гермиона была поражена не меньше своего друга.- Если послушать Хагрида, то у него даже соплохвосты свои люди, а уж если речь идет о милых его сердцу гиппогрифах...
- ...или драконах....
- ...или о славном трехголовом песике с ласковым именем Пушок....
- ...или о заветном ящике с флоббер-червями...
- Ну, Гарри, уж это загнул! Флоббер-червей даже Хагрид за людей не считал.- Гермиона внимательно посмотрела на фестрала, который, казалось, прислушивался к разговору молодых людей.- Но когда мы с Кингсли летели в его дом, то он просто сообщил нашему фестралу, куда следует нас доставить. Сам во время перелета занимался целиком и полностью не управлением транспортным средством, а исключительно нашими преследователями.
- А ты не забыла: когда мы все шестеро летели в министерство на фестралах, - напомнил Гарри, - мы же тогда толком даже дороги до Лондона не знали. Если честно, я тогда думал только о том, как бы ни свалиться вниз с этой лошадки.
- Аналогично, - с силой поддакнула Гермиона, кивнув головой для убедительности. - Правда Луна потом рассказывала, что я переживала совершенно зря. То есть, свалиться с лошади я, конечно, могла. Но фестрал бы это обязательно почувствовал, и поймал бы меня еще в воздухе. И еще то, что фестралы очень умные, и всегда сами находят дорогу.
- Тогда почему их не разводят, как например маглы разводят лошадей, и не продают? Некоторые, например, не любят летать на метлах, - Гарри выразительно посмотрел на девушку.
- Может быть, потому и не разводят, и не продают, что они разумные. Фестрала нельзя купить или продать, с ним можно только договориться. Тогда он может стать твоим другом, по крайней мере, Луна в этом уверена совершенно точно. Жаль, что профессор Хагрид информировал нас все больше о соплохвостах, - Гермиона сердито вздохнула.
- А где вы познакомились? – спросил Гарри. - Я имею в виду конкретно вот этого фестрала.
- Этого фестрала зовут Тенебрусом, профессор Хагрид, похоже, сам роды принимал, - Гермиона улыбнулась, бросив виноватый взгляд в сторону черной морды. Гарри решил, что ей неловко за разговор о мыслящем существе в третьем лице. - Мы с Луной нашли Тенебруса около сгоревшей избушки Хагрида, - продолжала Гермиона. - Он там не один был, а целая стая... или стадо. Видимо, запах крови их привлек, они и слетелись. Хагрид все вздыхал, что ребятки, наверное, голодные...
Гарри вдруг вспомнил, как эти крылатые чудища парили над головами великанов в недавней финальной битве за Хогвартс. Они прямо в воздухе лягали их своими копытами, ошеломляя и дезориентируя противника.
- Нет Гермиона. Не запах крови их привлек сюда. Они бились вместе с нами с великанами Волан-де-Морта. А к Хагриду зашли..., - Гарри хотел сказать: "На огонек", но передумал. - К Хагриду они зашли просто по старой дружбе.
- Наверное, так, - быстро согласилась Гермиона. – Луна как-то подозрительно быстро договорилась с Тенебрусом, и вот мы оба здесь, перед тобой.
Гермиона надолго замолчала, а Гарри представлял сгоревшую избушку Хагрида, превратившуюся в груду черных углей, и огромных черных лошадок, лениво переступающих копытами по свежей гари, взмахивающих длинными хвостами, тянущих к великану клыкастые драконьи морды.
- А все-таки она поразительная, - тихо сказала Гермиона, раздумывая о чем-то своем. – Это я о Луне. Хагрид с такой гордостью поведал, что Луна под его началом готовится сдать ЖАБА по Уходу за магическими существами.
- Да, ну? – воскликнул Гарри, хотя сразу поверил. Пожалуй, Луна изучала бы Уход за магическими существами даже непосредственно у Тенебруса или Грохха. А Хагрид – он почти настоящий профессор.
- Ну, да, - подтвердила Гермиона, а Тенебрус ретиво закивал мордой и взмахнул пару раз хвостом. - Правда, она у него одна такая... смелая.
Вот это Гарри даже уточнять не стал: кто еще, кроме Луны, рискнет готовиться к выпускным экзаменам под началом профессора Хагрида?
- Но им очень нравились их совместные уроки в прошлом году, - продолжала Гермиона. – Пока, конечно, Луну не сняли с поезда. Хагрид признался, что он даже об Арагоге «хвором» так не страдал... Еще проговорился, что уроки мисс Лавгуд примечательны даже без драконов. Гарри, она разговаривала со своим больным, бессознательным отцом так, как будто он все слышит и понимает, и более того, что-то отвечает ей! И она глубоко уверена, что «с папочкой все будет хорошо».
Продолжить разговор они не смогли, потому что раздался оглушительный хлопок, и на пол вывалился Кикимер. В одной своей руке он сжимал бутылку сливочного пива, которую Гарри узнал по знакомой этикетке, вторая рука была пуста. Но домовик тут же щелкнул пальцами, в комнате раздалось еще несколько громких хлопков, и штук пять домовых эльфов оказалась в гриффиндорской спальне, живописно расположившись кто на подоконнике, кто на полу, кто на кровати. И буквально каждый из них сжимал в своих худеньких ручонках по большому пакету с провиантом.
- Строиться! – невнятно буркнул Кикимер, указав морщинистой ручонкой на пол возле себя.
Не в силах больше удерживать на месте свою нижнюю челюсть, неумолимо падающую вниз, Гарри вынужден был открыть рот. Но начатое представление продолжалось.
- Раз, два, три, четыре, пять - все на месте, – Кикимер, старательно тыкая в каждого крючковатым пальцем, пересчитал своих подопечных, которые по его приказу живо слезли с кроватей и вместе с провиантом выстроились в линию. – Все, счастливо! И передайте всем-всем большущее спасибо от хозяина Гарри.
Поттер не мог вымолвить ни слова, потому что нижняя челюсть упорно отказывалась подниматься на свое законное место. Фестрал же, напротив, чувствовал себя полным хозяином положения. Лежа на полу, он терпеливо ждал, когда маленькие ушастые человечки рассядутся у него на спине. Убедившись, что все пассажиры на месте, черный крылатый "конь" не спеша поднялся на ноги, легко оттолкнулся от пола, и, устремив свое невесомое тело к окну, грациозно прыгнул в его открытый проем, едва коснувшись подоконника четырьмя копытами. Уже в воздухе фестрал расправил огромные кожистые крылья и попрощался с юными гриффиндорцами, плавно взмахнув длинным темным хвостом.
