Глава 3Первый хогсмидский выходной был назначен в начале октября. Джинни, едва вылетев за ворота, повисла на шее Гарри, ничуть не стесняясь. Гермиона тоже обняла своих друзей, удивившись, как они изменились всего за месяц. Молодцеватые, рослые, в новеньких мантиях авроров, они казались старше и серьёзнее.
– Ну как, не жалеешь пока, что вернулась в школу? – ехидно спросил Рон.
– Представь себе, нет! – фыркнула Гермиона. – А ты знаешь, кто у нас новые учителя?
– Ещё бы я не знал! – усмехнулся Рон. – Я вообще не понимаю, зачем учиться в школе, где половина преподавателей – твои знакомые или родственники!
– В школе получают знания, – отрезала Гермиона. – А пока ни у кого из нас нет дома библиотеки, сравнимой с Хогвартской...
– У-у, всё с тобой ясно! – махнул рукой Рон.
– Расскажи, как ваши стажёрские дела! – щебетала Джинни, почти вися на Гарри. Тот смущённо отмахнулся.
– Да, так, ничего интересного, если честно. Патрулируем улицы, иногда находим и обезвреживаем тёмные артефакты... – Гарри смущённо замолчал. Ему очень не хотелось рассказывать девочкам про рейды по поместьям аристократов, лояльных в прошлом Волдеморту. Ничего красивого и героического не было ни в обысках, ни в ведении протоколов допросов. Разумеется, допросы велись в рамках закона – авроры не опускались до пыток подследственных, – но от этого не были менее унизительной процедурой.
– Много писанины, – скривился Рон. – Никогда не подозревал, что «Мракоборцам» достаётся столько бумажной работы... В общем, тебе бы понравилось.
– Жалеешь, что пошёл в авроры? – улыбнулась Гермиона.
– Скорее да, чем нет, – пожал плечами Рон. – Думаю, ещё годик поработаю... И займусь профессионально квиддичем. В конце концов, я не самый худший вратарь, – улыбнулся он.
– Да, у нас в Министерстве теперь свои квиддичные сборные, – улыбнулся Гарри. – Я предложил Кингсли... То есть министру Шеклботу. А он взял и согласился. Сказал, что Департаменты должны работать слаженно, а спорт помогает снять напряжение. Так что теперь у нас, почти как в Хогвартсе – команды разных Департаментов играют за Кубок Министерства.
– А ты счастлив, – кивнула Гермиона. Гарри действительно весь сиял. – Подозреваю, что Департамент Правопорядка пока вне конкуренции...
– Есть немного, – кивнул Гарри. – Правда, у нас меньше всех времени на тренировки...
За болтовнёй друзья не заметили, как добрели до «Трёх мётел».
– Ну что, по сливочному за встречу? – спросила Джинни.
– Кхм... Ну... Знаешь, сестрёнка, я бы... это... Навестил бы старину Аберфорта, – покраснел Рон.
– Всё с тобой ясно, забулдыга! – фыркнула Джинни. – Вот я маме расскажу, а?
– Пойдёмте, пойдёмте! – неожиданно поддержала его Гермиона. – Думаю, у Аберфорта есть не только огневиски. А навестить его надо, обязательно!
Гарри кивнул. Джинни развела руками.
– Ну, как хотите, мальчики. Только чур, не напиваться! Вы как хотите, а нам с Гермионой нужно вечером в школу вернуться...
Аберфорт был несказанно рад ребятам.
– Даже не вздумайте платить! – заявил он. – Героев войны и моих друзей угощаю! Чего вам налить?
– Ог... кхм... Э... Ну, сливочное пиво у вас есть? – промямлил Рон, получив от сестры ощутимый тычок в рёбра. Аберфорт ехидно улыбнулся и вытащил четыре запотевшие бутылочки. Гермиона уловила выражение его лица, когда тот протягивал пиво Рону и Гарри, и она поняла, что мальчики были здесь частыми гостями, и заказывали отнюдь не «детские» напитки. Она вздохнула. Ей ли было их упрекать? Она сама сбежала от непростой послевоенной рутины в Хогвартс, родной и понятный. Сейчас ей было неловко, что она бросила друзей в объятиях взрослой жизни.
Джинни болтала с мальчишками, как ни в чём не бывало, а Гермиона мыслями была далеко. Она осознала, что понимает слишком многое за недомолвками Гарри и оговорками Рона. Жизнь в Магической Британии ещё не скоро войдёт в привычное русло. Самые тяжёлые дни мира – это дни после войны. Конечно, Кингсли – прекрасный Министр Магии, но всё его обаяние не может сгладить необходимость расследований... Слишком много зла было сделано Пожирателями Смерти. С другой стороны, Гермиона твердила себе, что все обыски и допросы проводятся исключительно для того, чтобы оправдать невиновных и справедливо возместить ущерб пострадавшим.
– Эй, Гермиона! Ты чего?
Она вздрогнула. Рон смотрел на неё с тревогой в глазах.
– Прости, – виновато вздохнула она. – Просто... наверное, зря я не с вами.
Глаза Рона выразительно округлились.
– Ты что, серьёзно это говоришь?!
– Сама не знаю, – вздохнула она. – Просто... Вы делаете сейчас настоящее дело, а я...
– Не переживай, – рука Гарри легла на плечо, как в старые времена. – Каждый из нас на своём месте, правда?
Гарри улыбнулся и поднял кружку. Гермиона кивнула и тоже взялась за сливочное пиво. Сейчас она, пожалуй, не отказалась бы от чего-то покрепче.
Драко Малфой сидел в самом дальнем углу «Кабаньей головы» и разглядывал четвёрку гриффиндорцев, непринуждённо болтавшую у стойки, со смесью отвращения и зависти. Его не замечали: за этот месяц староста школы поднаторел в Отводящих чарах, так что найти его вне занятий и не по делу было не так-то просто. Он проводил дни за написанием пространных писем матери – писем, которые он постыдился показывать кому бы то ни было ещё. Мать присылала ему в ответ сладости, словно первокурснику – Драко это страшно злило. Теперь перед ним стояла наполовину пустая бутылка «Огдена», и смутное, не осознаваемое пока опьянение наконец разбавило беспросветные дни. Драко отрешённо думал, что надо бы закупиться огневиски на месяц вперёд, и прекрасно понимал, почему не стоит этого делать. Уйти в запой легко, труднее будет изображать добропорядочного ученика. Малфоя злило всё. Мать была им очень довольна – тётя Андромеда подробно писала ей о том, как учителя относятся к Драко. Учителя выделяли его, хвалили, начисляли баллы – но если прежде Драко воспринимал бы это всё с довольной ухмылкой, как нечто должное, то теперь он тихо ненавидел такую учёбу. Каждая похвала – особенно на Маггловедении или Трансфигурации! – сопровождалась презрительным шепотком со стороны слизеринцев. Особенно старались Блез Забини, который наконец-то стал неформальным лидером факультета, и, что самое обидное, Пэнси Паркинсон.
Драко ждал похода в Хогсмид, как чуда, а теперь запивал разочарование крепким спиртным. Встреча с матерью не принесла облегчения – слишком много было вокруг посторонних, и мать, хоть и улыбалась, выглядела такой усталой и замотанной, что Драко не решился вешаться ей на шею. Только печально рассказал, что ему стало не с кем общаться. Мать погладила его по голове и велела держаться дальше.
– Для нас война закончится только тогда, – вздохнула она, – когда мы сможем не оглядываться больше назад.
– Тебе легко говорить, – протянул Драко. – А то, что у меня на руке, не смоешь и не скроешь никакими чарами...
– Значит, учись жить так, как есть. Со временем люди забудут, что это значит, – тихо сказала Нарцисса. – Все люди забывают плохое, так устроена память. Не думаю, что твои дети, когда они родятся и вырастут, будут стесняться тебя.
– Дети! – патетически воскликнул Драко. – Мама! Ну, о чём ты говоришь! Мне восемнадцать, лет, а у меня даже девушки нет!
– Тише, тише, – прошелестела Нарцисса. – На нас и так все оглядываются. Нет сейчас – значит, будет позже. Если однокурсницы тебя недостойны, присмотрись к другим факультетам. Пригласи на Рождественский бал кого-нибудь с Рэйвенкло, например... Кого-нибудь с безупречной репутацией.
– Кого?! – простонал Драко. – Полоумную Лавгуд, что ли?
– Ну зачем так сразу... Но всё-таки, ты там присмотрись, хорошо?
Драко покорно кивнул. Он понимал, что с матерью спорить бессмысленно, особенно, если она права. Ему, бывшему Пожирателю Смерти, хоть и перешедшему на сторону победителей, ничего не светит в мире «нового порядка». А как «предателю идеи», ничего не светит и среди бывших друзей. Поразительно, как быстро перестроилась мать... Хорошо, что тётка Беллатрикс её уже не видит...
Драко сделал ещё глоток огневиски: от жгучей горечи на глаза навернулись слёзы. Уж лучше бы он погиб в этой треклятой битве... Сколько бы проблем сразу было решено! А теперь у него собственная война – против всех вокруг и, что самое страшное, против себя самого. Что они все знают, эти бывшие дружки! Ни у кого из них не было вечного клейма на левой руке. Да, некоторые не сбежали, а сражались за Тёмного Лорда... Но никто из них не стоял в круге Пожирателей Смерти. Никто из них не пытал Круциатусом по приказу Лорда. Никто из них не получал невыполнимых заданий, ломающих душу...
Драко не заметил, что ревёт, как девчонка. Впрочем, никто другой этого тоже не заметил. Никому на свете не было дела до него.
