Приключения одного профессора

Да здравствует Париж!

В виду того, что автор самым безответственным образом потерял тетрадь с почти целиком написанным фанфиком, а восстанавливать его теперь сложно, последующие главы пока будут маленькими. Автор активно вспоминает и надеется дописать этот ужас.

Если вы когда-нибудь слышали, что парижские улицы сравнивают с утонченной, словно фарфоровой красотой, восхищаются премиленькими магазинчиками и говорят о магических музеях, наподобие Лувра, то будьте уверены, господа, вас обманули. Потому что когда волшебный Париж увидел Квирениус, он был напуган и шокирован одновременно. И единственным его желанием было поскорее вернуться в родные края. Но давайте же присмотримся повнимательнее, что же так взбудоражило нашего впечатлительного героя, было ли на самом деле что-то, что могло настолько удивить.

Когда поезд понемногу начал сбавлять ход, Квирениус перевернулся с боку на бок, сладко зевнул и, открыв глаза, наткнулся на осуждающе-суровый взгляд ехавшего с ним господина. Сон как ветром сдуло. Квирениус приподнялся на локте и хотел было посмотреть, сколько времени, как вспомнил, что вчера вечером спрятал часы в дорожную сумку, дабы никто не украл у него во сне фамильную ценность. Так как сон больше не шел, Квирениус заставил себя встать и пожелал попутчику доброго утра, на что тот еле заметно кивнул и элегантно отхлебнул свой чай. Он-то и привлек нашего героя, который, после неудачного похода в Дырявый котел, только и мечтал о крепком чае. Не прошло и пяти минут как он попивал этот божественный напиток с таким рвением, что сидевший напротив джентльмен неодобрительно на него глядел. Хотя, как подумалось Квирениусу, ему угодить, по-видимому, было невозможно. Попытки завести разговор не увенчались успехом, а по приезде этот несомненно хорошо воспитанный господин покинул купе, даже не попрощавшись.

Черная мгла нависла над городом. Было сырое, промозглое, ветреное утро. Целую неделю в Париже и его окрестностях шел проливной дождь, прекратившийся только сегодня, и теперь мостовая города была покрыта толстым слоем грязи. Все вокруг казалось холодным и липким на ощупь.

Профессор брезгливо осмотрелся – куда, черт возьми, он попал?

Магический Париж представлял собой густое переплетение узких темных улиц, сплошь и рядом в глубоких рытвинах. По обеим их сторонам стояли большие высокие неприметные дома, словно армада нависшие над прохожими и ужасно давящие на сознание. Несмотря на ранний час, город вовсю кишел людьми, и Квирениус едва протискивался сквозь оживленную толпу волшебников, спешивших каждый по своим делам. Отовсюду доносились недовольные голоса жителей города, мимо пробегала оборванная детвора с высохшими руками и ногами, покрасневшими впалыми глазами, от которых Квирениус с ужасом отпрыгивал в сторону, столь это зрелище было для него неестественно. Мелкие торговцы, встречавшиеся ему на пути, предлагали свою сомнительную продукцию прямо на улице, крича затем вслед, что так дешево он этого нигде не достанет.

Профессор покрепче прижал к себе сумку, чтобы, не дай Мерлин, его не обокрали, что, он был уверен, частый случай для этого города.

И без того неспешное движение замедляли постоянно подбегающие к нему бедняги, которые, завидев мало-мальски приличного человека, понадеялись получить от него хоть кнат. Премиленькие магазинчики, занимающие первые этажи домов, выглядели блекло по сравнению с пестрыми магазинами Лондона, сияющими чистотой и ухоженностью своих заботливых владельцев.

На одной из площадей Квирениус столкнулся с целым скопищем гоблинов, вытворявших какую-то чертовщину. Чтобы гоблины танцевали, пели, размахивали плакатами, скандировали лозунги, устраивали представления, делали бесплатные подарки волшебникам?! Как?.. Ведь это так постыдно! Однако в Париже, где, казалось бы, вечно шел дождь, каждый вертелся как мог, иначе выжить здесь было просто немыслимо. Гоблины разумно рассудили, что, когда в таком городе платежеспособного населения мало, а банков-конкурентов много, следует принять решительные меры, чтобы перенять клиентов на свою сторону. Правда, в этом своем стремлении они порой доходили до абсурда. Так гоблины одного банка заявили, что они представляют собой новый вид гоблинов. Другие - поддельные, хитрые, до кончиков своих носов и башмачков лживые, мерзкие. Зато они – хорошие, доброжелательные, искренне любящие волшебников, а потому готовые на самых выгодных условиях заключить с ними договор.

На улицах отнюдь не величественного города, каким его видели люди незнающие, можно было встретить самых разных существ, многие из которых бежали из той же самой Англии, после того как министром Фаджем был введен специальный закон, ограничивающий проживание в стране определенных созданий. И только в Париже они могли так укромно укрыться, чтобы никто их не нашел. Они напоминали жалких крыс, редко когда выползающих на дневной свет, чтобы с наступлением ночи опять вернуться в свои норки. И даже чистокровным волшебникам, несмотря на их привилегированное положение, жилось в этом пропитанном алчностью и самосохранением городе не лучше.

Лишь одна небольшая часть города выделялась на общем фоне. Это были пустые, солнечные, аккуратные улочки, на которые нашему профессору так и не удалось попасть, поскольку они были обнесены специальным защитным барьером. Одна из его попыток кончилась настолько неудачно, что, когда его отбросило в сторону, в голове заиграл похоронный марш и путешествие нашего героя едва не кончилось.
На одной из такой улиц располагалось таинственное здание Аврорского Штаба Национальной Безопасности. О деятельности структуры, призванной выслеживать темных волшебников, ходили целые легенды. Правда, не вполне ясно было, кого они в действительности ловили, потому что нередко среди арестованных были свои, родненькие, добропорядочные граждане. Через дорогу от него - Всеволшебный Суд – ведомство несговорчивое, гуманное и по идеи справедливое. Неподалеку оттуда – главная улица магического Парижа, гордо именующаяся Улицей Свободы и Нравственности. На ней находилось величественное здание Министерства Волокиты, как его называли в народе, работники которого скорее собирались вместе, как в добром кругу старых друзей, ежели принимали законы.

Как рассудил наш профессор, что же будет дальше, если уже сейчас так. Что может быть хуже такого невежества, голода и холода, безысходности и повсеместного отчаянья? Не лучше ли ему вернуться под родительский кров? Зачем ему все это?

Однако вместо того, чтобы бежать, Квирениус чувствовал, что этот город его удерживал. Этот город жил.

О Лондоне такого не скажешь, в нем все слишком идеально, строго, упорядочено, все лосниться, цветет и пахнет. Одна проблема – всего слишком.

Настоящая жизнь столицы Англии протекает где-то в стороне, словно прячется, и готова открыть свои двери только избранным.

Лондон в глазах Квирениуса - это размеренность, показная открытость и дружелюбность; приличные мостовые, по котором спокойно и уверенно может ступать нога благовоспитанного человека; маленькие кафе, в которых можно посидеть попить кофе и предаться размышлениям; это разгуливающие, на вид счастливые семьи, покупающие своим детям принадлежности для школы или мороженое; это его любимый книжный магазин, в котором ему в любую минуту рады услужить и помочь найти нужный фолиант… это еще много-много всего, что не вяжется с мрачным, грязным и «воняющим» образом Парижа.

Побродив еще немного и вдоволь налюбовавшись столицей магической Франции, Квирениус отправился на поиски гостиницы где-нибудь в центре города, на периферию он не отважился, небезопасно для такого, как он. Гостиниц оказалось всего две, и они располагались прямо друг напротив друга. Одна была словно с картинки – новенькое пятиэтажное зданьице, каждый балкон которого был выкрашен в свой цвет и которое будто дышало свежестью и опрятностью. Другое – старое, подгибающееся здание, с первого этажа которого доносились подозрительно-грубые и неблагозвучные для хорошо воспитанного уха слова. Выбор профессор сделал почти сразу.

Он еще не знал, что главное правило для всех приезжих – ни в коем случае не останавливаться в благоухающих гостиницах.