3. Рабастан ЛестранжЯ уже давно убедился — ничего хорошего от Блэков ждать не приходится. Что старшие, с которыми наш отец учился в Слизерине, что младшие — одного рецепта зелье. Руди со мной не согласен — он, видите ли, любит Беллу и дня без нее прожить не может. А по мне — лучше бы она за грязнокровку выскочила, как ее младшая сестра. Организации это куда бы больше пользы принесло. Грязнокровки на всю жизнь бы зареклись связываться с чистокровными!
Ее кузены ничуть не лучше. То, что Сириус попал в Гриффиндор и совсем отбился от рук, для нас как раз хорошо. Организации одной Беллы хватает, а с такими друзьями, как Сириус, никакие враги не нужны. Осталось только, чтобы эти двое, когда им вздумается друг друга прикончить, сделали это одновременно. Младший братец ничем не лучше старшего, хоть и слизеринец. Один из дома умотал, второй из Организации — а еще и делал вид, что он всецело предан делу Темного Лорда! А перед тем, как смотать, привел к нам младшего Крауча. Хорошо хоть, что не старшего!
Конечно, я возмутился. Мы что — профессора по защите от темных искусств на первом курсе Слизерина? Мало нам одного мелкого оболтуса, так он другого притащил, еще мельче. Еще и дальнего своего родственника — кто-то у него там в роду из Блэков. Как будто папы-Крауча недостаточно! Небось Крауч-старший и стал такой сволочью потому, что у него мамочка урожденная Блэк.
Поначалу Крауч-младший полностью оправдал мои ожидания. Мало того, что ничего вразумительного не сказал, так еще умудрился втюриться в Беллу. Мало ей Рудольфа! Вот что мелкий Крауч в ней нашел? В ответ на мои вопросы Руди только смеялся и говорил, что Беллу невозможно не полюбить. Даже не ревновал! И ведь не скажешь, что Барти по Белле сохнет из-за того, что у него мозгов не хватает — у Руди-то хватает! И все равно сохнет. Это что — общее свойство Блэков охмурять всех, кто поблизости? Тогда почему на меня не действует? Потому что я не такой умный, как Руди?
Руди меня убеждал, что из мальчишки выйдет толк и что надо подождать, пока он вырастет. Ну, он и ждал, а я постарался вообще из головы эту мелочь выбросить. Он и появлялся у нас только на каникулах и не каждый день, а у меня кроме возни с малышней куча других дел. Когда Руди просил, я показывал Краучу полезные заклятия, но вряд ли тот что запомнил. Он только на Беллу и смотрел.
Когда мелкий Крауч закончил школу и устроился в Министерство папе под крылышко, Руди провел со мной разъяснительную беседу. Иначе это никак не назвать — точь-в-точь как декан с провинившимся студентом, даром что я его на два года старше! Я все жду, когда он меня пошлет драить котлы, чтобы самому тоже куда-нибудь его послать. Поучить Беллу ремнем, например...
С пафосом, достойным Темного Лорда на общем собрании, Руди заявил мне, что привлекать новых людей в Организацию чрезвычайно важно, особенно если они сами того хотят, что нам позарез нужны глаза и уши в Министерстве, а особенно в департаменте обеспечения магического правопорядка, из чего следует, что Крауч-младший — весьма ценный кадр, его нужно холить, лелеять и сопли ему вытирать. Про сопли я уже сам дополнил.
— Ну и при чем тут я? Он по твоему ведомству, сам с ним и возись.
Руди не унимался:
— Я хочу, чтобы ты его поучил боевым заклятиям.
— Я его уже учил, а толку?
— Сейчас он повзрослел и поумнел, он способен усвоить больше, чем мог в шестнадцать лет.
— Сам-то почему не хочешь? Чтобы свалить все на меня, когда мальчишка опозорится?
Руди рассмеялся:
— С тобой он как раз не опозорится. Ты сможешь научить его лучше, чем я. Все-таки ты практик, а я теоретик.
Ну, это он зря — с боевыми заклинаниями у Руди не хуже, чем у меня. Разница в том, что на каждое заклинание он читает лекцию на два-три фута, а я только одно слово и произношу. Ну или два, если речь идет об Аваде.
Но спорить с этим занудой было бесполезно — все равно ведь переговорит! И я согласился.
Когда в начале сентября Барти в очередной раз заявился к нам с отчетом, вместо Руди его встретил я.
— Клади сюда свои свитки, никуда они не убегут. Садись, давай выпьем.
Крауч тут же стал отговариваться, что он не пьет, что он пришел к Руди... Еще бы сказал — к Белле!
— Руди тоже от тебя никуда не денется. Садись, поговорим.
Белла очень не любит, когда мы пьем у нее в гостиной, и именно поэтому мы с Руди обычно там и пьем. Кто в особняке Лестранжей хозяин, в конце концов!
Барти сел на самый краешек кресла, как будто он тут в первый раз и жутко стесняется. Конечно — со мной наедине первый раз, а меня даже авроры боятся! Торопясь, налил себе сливочного пива, видимо, в опасении, что если он не наполнит бокал, его наполню я. Причем огневиски.
Стану я на всяких Краучей огневиски переводить...
Я решил начать сразу с главного.
— Что ты знаешь о непростительных заклятиях?
— Непростительных заклятий три, — начал Барти, — Империус, Круциатус и Авада Кедавра...
Он говорил уверенно, как на уроке и почти как Рудольфус, с той только разницей, что Руди объясняет, как учитель, а Барти, как ученик, отвечающий у доски.
Я не стал его перебивать, все терпеливо выслушал, памятуя слова Руди о неразрывности практики и теории. Дескать, если хорошо знать теорию, то и с практикой проблем не будет. Тогда непонятно, почему он сам мальчишку не учит. Или он хочет, чтобы я теории подучился? В меня столько умных слов просто не влезет!
— Хорошо, — сказал я, когда Крауч, наконец-то закончил. — Ты сам хоть раз пробовал эти заклятия?
Он смутился.
— В школе их только в общих чертах изучают... А в аврорат меня не взяли...
— Ничего, — ободрил мальчика я, — у нас ничем не хуже. Мы их даже покруче будем. Давай, действуй. Начнем с Империуса.
— Что, прямо сейчас? — испуганно спросил мальчик.
— Ну а когда? Ты думал, я тебе лекции буду читать и в библиотеку строчить эссе отправлю? Книги ты уже наизусть знаешь. Пером орудовать умеешь, теперь палочкой давай.
У него было такое лицо, как у меня в Хогвартсе, когда нужно сдавать эссе, а я не только не начинал, но и понятия не имею, на какую оно тему. Чтобы дать парню стимул к действию, пришлось читать ему лекцию, прямо как Руди. Про себя еще подумал, что Руди мне потом ответит. Одной бутылкой не отделается!
— Ты хочешь быть полноправным членом Организации, это прекрасно. Ты поставляешь нам информацию, это просто замечательно. А что ты будешь делать, если тебя вдруг раскроют? Пищать, что не виноват, уповать на всесильного папочку? Ты должен уметь сражаться, уметь выйти из опасной ситуации без потерь. Тебе нужно знать, и не в теории, а на практике, все заклятия: пусть ты ими не воспользуешься, но в любой момент сможешь. Тебя одно это осознание своей силы должно поддержать. В школе авроров учат непростительным, чем ты хуже?
Последняя моя фраза пришлась в самый раз — ребенок помялся-помялся, поднял палочку и произнес:
—
Империо!
Качественно так произнес. Все что положено, я почувствовал — и легкость в голове, и отрешенность от окружающего мира... Сопротивляться мог, но не хотел — пусть мальчик порадуется.
А мальчик даже придумать не мог, что приказать. Мне и без того было хорошо... Я потянулся к своему стакану и тут услышал голос в голове: «Дай мне глотнуть». Ну что же — дал, от меня не убудет.
Он сделал совсем маленький глоток, скривился, закашлялся, и тут его осенило. «Встань и вылей на пол все, что осталось в стакане».
Я и сообразить не успел, что к чему, когда обнаружил, что уже стою, уже держу стакан в руке и собираюсь его опрокинуть. Дементор с ним, с ковром, это же огневиски! На Крауча мне не жалко переводить драгоценный напиток, а на Беллин ковер — жалко, насолить ей я более приятным для себя путем сумею!
Вместо того чтобы вылить содержимое стакана на пол, я вылил его в себя. Одним махом. И даже не закашлялся. Тренировка не хуже аврорской!
А вот стакан я уже не удержал, и он выскользнул у меня из руки. Но уцелел: на такой ковер хоть тонкий хрусталь роняй — не разобьется.
—
Фините инкантатем, — испуганно сказал Барти, наблюдая за моими стараниями.
Я рухнул в кресло. Хорошо мальчик меня приложил. Надо же...
— Молодец, — сказал я, наливая себе новую порцию горячительного. — С первого раза получилось!
— Но ты же не вылил огневиски! — с детской обидой произнес Барти.
— А ты чего хотел? Думаешь, я сопротивляться не умею? Сопротивляться можно, этому в аврорате учат, и я тебя научу.
— Научи! — Глаза Барти загорелись. — А на ком еще можно попробовать, чтобы не сопротивлялись? На мышах?
— Можно на мышах, можно на магглах. Пойдем с тобой в маггловский Лондон и там потренируемся.
— Сейчас?
— Давай в следующий раз. Ты пока маггловскую одежду себе добудешь.
Барти мне уже начинал нравиться. Прав ведь был Руди, есть мозги у ребенка!
Это что, очередной закон кого-то там — те, кто имеет мозги, влюбляются в тех, у кого их нет?
Прежде чем начать тренироваться на магглах, я решил показать Барти еще одно заклятие. Учить — так учить.
— А теперь давай Круциатус.
— Прямо сейчас?
— Да, прямо сейчас! От того, что ты две недели будешь читать книги, умения у тебя не прибавится!
— Что, на тебе?
— А на ком еще? Сопротивляться не буду, да это и невозможно.
Конечно, можно было и на мышах... Лучше всего — на мышах, нас с Руди отец так и учил. Но друг на друге — эффективнее. Связывает не хуже Инкарцеро. Отец говорил, что они в Хогвартсе только друг на друге и учились, не исключая и Темного Лорда. Хотел бы я на это посмотреть!
Я сел на ковер подальше от стола и всяких бьющихся предметов вроде бутылки с огневиски и стал ждать, пока у мальчика получится. С первого раза не получилось. Обычно никому не удается с первого раза, даже мне в свое время. Но у него и со второго не вышло! Пришлось опять читать лекцию, которых я с ним уже начитался за несколько лет вперед.
— Ты должен искренне пожелать причинить другому боль. Просто так, только ради того, чтобы выучить новое заклинание, у тебя ничего не выйдет!
— Но зачем мне причинять тебе боль? — Барти посмотрел на меня большими невинными глазами.
Тьфу. Мы с Руди друг на друге неоднократно тренировались, а этот сопляк не может. Ну что ж, продолжим лекцию уже в другой манере.
— Да на что ты вообще способен, маменькин сынок у папы под крылышком? Думаешь, кого-то волнует твое происхождение и заслуги твоего папочки? Он тебе уже легкую жизнь в Министерстве обеспечил — сиди себе в кабинете и пергаменты в трубочку сворачивай. Жизнью рисковать, как в аврорате, не надо, зато можно гордо говорить, что, мол, я в департаменте магического правопорядка работаю...
Я думал, и это не подействует. Он слушал, молчал, хлопал глазами, и незаметно было, что хоть как-то мои слова осознал. Я так увлекся своей речью и наблюдением за лицом Барти, что не обратил внимания, как он поднял палочку. Заметить-то заметил, но был уверен, что снова не получится!
А у него получилось. Качественно получилось, не хуже, чем у Беллы. Когда я встал с ковра и чуть не налил огневиски мимо стакана, я это осознал.
Барти, опустив палочку, смотрел на меня испуганными глазами.
— С тобой все в порядке?
— Да что мне сделается, не в аврорате.
При упоминании аврората мальчик смутился:
— Я Рудольфусу написал в отчете о применении непростительных заклятий в аврорате...
— Вот пусть Рудольфус и читает! А мы с тобой о другом говорим. — И сразу же, не дав собраться и подготовиться: —
Круцио!
Я продержал ровно три секунды, потом отпустил. Обычно мы делаем дольше, но для первого раза достаточно. Тем более в восемнадцать лет. Мой отец, правда, в шестнадцать и больше выдерживал, и из-под Империуса с первого раза вышел, но это же мой отец! В его время и гриндилоу были зеленее, и оборотни кровожаднее.
Я помог Барти встать и протянул стакан с огневиски. Он безропотно выпил и даже не скривился.
— Ты молодец, — сказал я. — Не все в первый раз так хорошо держатся.
Он только молча кивнул.
— Есть приемы, позволяющие это переносить. Совсем отрешиться от боли они не помогают, но чуть терпимей ощущения сделают. Это все я потом тебе расскажу. А на сегодня, пожалуй, все.
У Крауча прорезался голос.
— А Аваду?
— В следующий раз. Не друг на друге же ее пробовать! Тут никакой защиты и противодействия нет, убивает насовсем.
— А на мышах?
— Где я тебе мышь возьму? У нас они не водятся.
Действительно, Белла вывела всю имеющуюся в особняке живность, исключая домовых эльфов, так что желающим потренироваться в смертельном заклятии оставалось только идти на улицу ловить мух. Так в муху еще и попасть надо! А у Барти все еще руки дрожат после Круциатуса. Нет уж, в следующий раз. И так мальчик хорошо поработал. Не зря Руди в него так верил.
