Глава 3 «Важный разговор»Рон и Гермиона были одни в гриффиндорской гостиной. Гермиона корпела над Древними Рунами, а Рон старательно писал сочинение по Травологии.
Было уже одиннадцать, и остальные студенты давно разошлись по комнатам. Тихо потрескивал огонь в камине. Рон с Гермионой были так поглощены уроками, что не слышали, как тихо скрипнула дверь. Оба непроизвольно вздрогнули, когда Гарри внезапно материализовался перед ними, сбросив мантию-невидимку.
- Ну что? - воскликнули они в один голос.
Гарри пододвинул кресло поближе к друзьям и с наслаждением плюхнулся в него.
- Рассказать - не поверите.
Гермиона отложила учебник, Рон с радостью отшвырнул перо, и оба с живейшим интересом уставились на Гарри.
- Ну, не тяни же! - поторопил Рон.
Гарри вкратце поведал им о встрече Снегга со старухой-матерью, которая, по его мнению, почти вся свелась к взаимным обвинениям и оскорблениям, поскольку Горгонта так толком и не сказала, зачем пришла. Он заметил, что Гермиона нахмурилась и вся как-то напряглась, когда он упомянул о том, что Снегг перед приходом матери извлёк воспоминания прямо из сердца. Рона же куда больше заинтересовало другое.
- Значит Снегг - вампир? А ещё выжил из школы Люпина, гад!
- Снегг - такой же вампир, как мы с тобой, - раздражённо возразила Гермиона. - Он человек из плоти и крови. Просто в нём есть нечто...
- ...вампирическое, - ухмыльнулся Рон. - То-то он всегда злой, как чёрт.
- Я не это имела в виду! Да, в нём есть малая толика вампирской крови, доставшаяся ему от прабабки, но это ничего не значит, если родные принимали меры предосторожности. Тем более, он не чистокровный волшебник. Отец-маггл, сам того не подозревая, сильно ослабил в нём ген вампиризма… впрочем, вряд ли ты имеешь представление о том, что такое гены…
- Всё равно его нельзя считать нормальным, - упрямился Рон. - И что ты всё время его защищаешь? Перешла на тёмную сторону?
- Рон, если бы ты хоть изредка напрягал свою пустую голову...
- Да хватит вам, - нетерпеливо прервал их перепалку Гарри. - Это всё ерунда по сравнению с тем, что я видел в Ому...
- Гарри! - Гермиона вскрикнула так пронзительно, что он осёкся на полуслове. – Погоди! Я только что вспомнила кое-что важное.
- Что, нельзя подождать с этим? - проворчал Рон.
- Нельзя! Гарри, давай отойдём!
- Зачем отходить-то?
- Рон, сделай одолжение, не лезь! Это касается только Гарри и меня.
- А я, выходит, третий лишний? - нахмурился Рон.
- Две минуты, Рон! Это очень важно! Гарри, я жду!..
Гермиона отошла к корзине для бумаг и прочего мусора в форме гигантского снитча (за «крылья», служившие ручками, вечно кто-то задевал), расположенной в другом конце гостиной, и нетерпеливо поманила Гарри к себе.
Гарри пожал плечами и последовал за девушкой. Рон бросил на них сердитый взгляд и с недовольной миной уткнулся в своё расписание, что-то ворча про несносных девчонок с их вечными женскими бзиками.
- Ну, в чём дело? - тихо спросил Гарри. - Гермиона! Ты что!..
Было отчего прийти в изумление: Гермиона нацелила палочку в сторону Рона и что-то зашептала. Повеяло лёгким ветерком.
- Что ты делаешь? - зашипел Гарри.
- Изменяю память Рона. За последние пять минут.
- Но...
- Потом объясню! - Гермиона говорила свистящим шёпотом, глаза её возбуждённо блестели. - Гарри! Скажи мне, что ты видел в памяти Снегга?
- Ну... - Гарри был сбит с толку, - …я видел его с девушкой...
- Его студенткой, верно? - перебила Гермиона. - Такой... черноволосой и очень хорошенькой?
- Д-да... - Гарри даже запнулся и в изумлении уставился на подругу. - Ты знаешь?!
- Гарри, Гарри! - лихорадочно зашептала она. - Рон скоро очухается. Не говори при нём об этом!
- Почему? И откуда ты всё знаешь? Снегг что ли тебе рассказал?
- Нет, конечно!.. Слушай, неважно, как я узнала… пойми, чем меньше народу об этом знает, тем лучше. А Рон слишком вспыльчив и может проболтаться.
- Да ну?
- Гарри, умоляю, послушай меня! Это действительно очень опасно! Если Снегг заподозрит...
- Да я же не идиот, чтобы болтать про такое!
- При чём здесь ты! Рон...
- Что Рон? Так мало доверяешь ему?
- Да не в этом дело… Гарри, прошу тебя! Не говори ему ничего… хотя бы сейчас! Поверь, так будет лучше.
Девушка смотрела так умоляюще, так обеспокоенно, что Гарри сдался.
- Что ж, раз ты настаиваешь... - медленно начал он, невольно проникаясь её тревогой.
- Пожалуйста!..
- Эй, что вы там делаете? - послышался удивлённый голос Рона.
- Ничего, - быстро ответил Гарри.
Кивнув подруге, он вернулся на прежнее место.
Он решил послушать Гермиону. Конечно, его частенько раздражали её чрезмерная осмотрительность и покровительственные манеры, но в чём - в чём, а в здравомыслии (порой перераставшем в занудство) отказать ей было сложно. И раз она говорит, что лучше промолчать об Омуте Памяти в кабинете Снегга, значит, на то есть серьёзные причины. Гермиона просто так настаивать не будет. Слушал бы он её больше на пятом курсе, может, и Сириус не погиб бы...
Гарри отогнал тягостное воспоминание и, покосившись на Гермиону, у которой был очень взволнованный вид, продолжил рассказ.
Он ни словом не обмолвился о своём астральном путешествии. Добавил кое-какие подробности из разговора Снегга с матерью, рассказал (умолчав о том, что профессор отлучился на какое-то время), как вынужден был ждать, пока тот придёт в себя после неприятной встречи и отправится на поиски Филча. Слегка приукрасил собственное мужественное стояние в углу - дескать, пришлось довольно долго ждать, скрючившись в неудобной позе и почти не дыша…
Гермиона смотрела на него с благодарностью, и Гарри подумал, что ей придётся многое объяснить ему, как только они останутся вдвоём. И откуда она всё знает?
Рон опять было пустился в ехидные рассуждения по поводу чёрной сущности Снегга, но Гермиона резко оборвала его.
- Нечего болтать попусту! Это слишком скользкая тема, в который ты, к тому же, ничего не смыслишь. Оставь Снегга в покое!
- С каких это пор ты стала его защитницей?
- Рональд, вместо того, чтобы обсуждать нелюбимого преподавателя, ты бы лучше закончил своё сочинение, - хорошо поставленным учительским голосом отчеканила Гермиона, игнорируя вопрос. - У тебя завтра тренировка, забыл? И когда ты собираешься заниматься Травологией? За обедом? Я уж не говорю о том, что завтра появятся новые задания, а ты ещё и за нумерологические упражнения не брался…
- Ладно, ладно, - поспешно согласился Рон. - Не заводись.
Гермиона окинула парней выразительным взглядом и демонстративно пододвинула к себе таблички с рунами.
Ничего не оставалось, как последовать её примеру и взяться за уроки.
Рон со вздохом уткнулся в свиток с незаконченным сочинением и заскрипел пером. Гарри положил на колени учебник по Трансфигурации и, раскрыв его на нужной странице, уставился в него, не понимая ни строчки. Мысли его были далеко.
Несколько минут прошли в молчании. Слышались только скрип пера да шелест страниц.
- Всё, не могу больше, - Рон отложил пергамент. – Надоело. Выводы как-нибудь на перемене накатаю.
- Так и быть, проверю твою писанину, - с королевской снисходительностью пообещала Гермиона. - А теперь иди спать, а то тебе вставать ни свет ни заря.
- Ну, вообще-то я не прочь немного поболтать о...
- Нечего о нём болтать! - прикрикнула Гермиона. - У тебя и так уже от усталости мозги плавятся. Да и видок… ты на себя в зеркало погляди! Бледный, глаза красные... Вылитый вампир!
Уши у Рона зарделись. Он поднял на Гермиону угрожающий взгляд, в глазах появилось недоброе выражение. Явно собираясь высказать ей всё, что думает о ней, её командирских замашках и всём женском поле вообще, он, казалось, собирался с мыслями, подыскивая слова побольнее.
Гарри поспешил вмешаться.
- Рон, дружище, ты и правда неважно выглядишь. А у нас на носу матч со слизеринцами...
Весь гнев Рона сразу улетучился. Он ограничился тем, что бросил на Гермиону сердитый взгляд.
- Ладно, я пошёл, - буркнул он. - Ты со мной?
- Гарри останется, - отрезала Гермиона. - У него тоже ещё конь не валялся. Я обещала объяснить ему пару заданий по Трансфигурации и откладывать не намерена. Ты ведь не забыл об этом, Гарри? - спросила она с нажимом.
- А? Д-да, конечно...
- Это не займёт много времени! - заверила Гермиона, пресекая возможные возражения со стороны Рона. - Тем более Гарри, в отличие от тебя, сегодня вообще не садился за уроки. А домашние задания ещё никто не отменял.
- Говоришь прямо как моя мать, - проворчал Рон, зевая. - Ладно, спокойной ночи.
И он ушёл.
Подождав, пока звук его шагов стихнет окончательно, Гарри с треском захлопнул учебник.
Гермиона смотрела на него в сильном волнении.
- О, Гарри! - выдохнула она. - Спасибо!
- Я жду объяснений, Гермиона.
- Сначала расскажи, что ты видел в Омуте Памяти.
Гарри вздохнул.
- Не знаю, как об этом рассказывать, - признался он. - Они были вдвоём в классе, в смысле, Снегг и девушка. Она готовила зелье, потом Снегг испробовал его на дохлой лягушке, и та превратилась в розу.
- Похоже на Всепревращающую жидкость, - заметила Гермиона.
- Да, кажется. Потом она приколола эту розу к жилетке, а Снегг стал к ней приставать. Ну, и всё такое...
- Гарри, что ты мнёшься, как первокурсник!
- А тебе что, подробности подавай? - огрызнулся Гарри. – Я чуть не окосел, когда их увидел. Был бы это не Снегг...
- Но это был он, Гарри.
- Да... Короче, я так понял, они уже давно встречались. Снегг, между прочим, в молодости был ревнив, как чёрт.
Гермиона пожала плечами.
- Ничего удивительного. Это заложено в человеческой природе. Тем более, мужской. И к твоему сведению, Рон ведёт себя ничуть не лучше. Сколько Джинни наслушалась от него про своих парней! А уж как он на четвёртом курсе доставал меня с Виктором...
- Не вали всё в кучу, это совсем другое. И, по-моему, Рон прав: что-то ты слишком рьяно защищаешь Снегга. Может, объяснишь, почему?
- Потом. Расскажи о его девушке. Она действительно так хороша, как я слышала?
- От кого ты это слышала?
Гермиона чуть заметно покачала готовой, как бы говоря: ещё не время, и Гарри решил подождать с расспросами.
- Ну, - он задумчиво поправил очки, - на мой вкус, она очень даже… правда, видно, что нездешняя… египтянка, да?
- Наполовину, - кивнула девушка. - А тебе ничего не показалось... ну, странным, необычным?
- Что может быть необычнее самого факта наличия у Снегга подружки? - усмехнулся Гарри. - Не видел бы своими глазами - ни за что бы не поверил.
- Да я тебя не о том спрашиваю!.. - Гермиона досадливо поморщилась. – Я имею в виду, в их поведении, в отношении друг к другу...
- Не знаю... Голубки как голубки. Хотя… пожалуй, Снегг держался очень уверенно: как будто они уже сто лет вместе живут.
- Ещё бы, - пробормотала Гермиона себе под нос. - А она?
Гарри пожал плечами.
- Да… не имела ничего против. Ластилась, как кошка. И вообще, знаешь, Гермиона, они времени зря не теряли.
Девушка слегка покраснела.
- Обойдёмся без деталей. Пожалуйста, Гарри, будь объективен… и отбрось свой сарказм. Скажи мне, что ты думаешь о них? Какое у тебя создалось впечатление?
Гарри снял очки, положил их на колени и устало прикрыл глаза.
Чего она от него хочет? Ему и так непросто говорить об этом, тем более с девушкой.
- Ну, если ты
требуешь объективности... - сказал он, подумав, - то... это была любовь. Сильная страсть. Со стороны Снегга, во всяком случае. Ну, и с её стороны тоже... Но дело даже не в этом...
- В чём же? - Гермиона внимала ему с жадным любопытством.
- Понимаешь... Снегг ведь редкостная сволочь, вообще-то… и не спорь со мной, ему адвокаты не нужны. Но даже я вынужден признать, что раньше он был ... человечным, что ли. Во всяком случае, с ней, с этой египтянкой. Я бы ни в жизнь не поверил, что он может быть искренним, заботливым, что он умеет улыбаться, знает поэзию и при всём при этом… - тут Гарри запнулся, вспомнив сцену на столе, и решил, что об этом Гермионе лучше не знать, -…ну, короче, всё с ним нормально, - неуклюже закончил он.
Гермиона задумчиво кивнула, с таким видом, словно всё прекрасно поняла из этого косноязычного объяснения.
Гарри вздохнул с облегчением, благодарный уже за то, что она больше ни о чём не спрашивает. И эти-то несколько фраз дались ему с трудом. Как же непривычно было видеть в Снегге человека…
До чего он дошёл - сидит тут и поёт дифирамбы своему смертельному врагу! Умереть - не встать!
Но в душе он признавал, что всё сказанное - правда. Просто Гермиона заставила его произнести её вслух. И, кстати, не пора ли ей самой кое-что объяснить?
- Слушай, Гермиона, я всё сказал. Твоя очередь. Что ты об этом знаешь? Кто она?
Гермиона чуть сдвинула брови, собираясь с мыслями.
- Ну что ж… - начала она, -…погоди, я что-то не поняла: ты знаешь, как её зовут?
Гарри только сейчас сообразил, что до сих пор не разу не назвал подружку Снегга по имени.
- Э-э-э… Пен. То есть Пенелопа, правильно?
- Да.
- Пенелопа, а дальше?
- Дальше тебе знать необязательно.
- Но ты-то знаешь! – рассердился Гарри. – И вообще Снегг один раз упомянул её фамилию, просто я, как идиот, забыл. Потом, наверное, вспомню… так что скажи сейчас!
- Нет, Гарри, - твёрдо ответила Гермиона, – чем меньше ты знаешь, тем лучше. Честно говоря, я думала стереть память и тебе тоже – чтобы ты забыл, всё что видел.
Гарри так и подскочил.
- Ничего себе! И ты вот так запросто говоришь мне это в лицо?!
- Гарри, выслушай… только спокойно! Ты слишком импульсивен и, к тому же, ненавидишь Снегга. Я беспокоюсь за тебя.
- Я вижу!
Гермиона вздохнула.
- Пойми, было бы лучше, если бы ты ничего не знал об этой девушке.
- Почему это? – Гарри и не думал скрывать агрессии. – Не пойму я что-то: ты со мной или как?
- Но я не стала ничего делать, - Гермиона словно не слышала его, - по двум причинам.
Во-первых, не было возможности – нужно было остановить тебя, пока ты не выболтал всё при Роне, а, во-вторых, ты имеешь право знать…
- Благодарю за доверие!
-…что случилось со Снеггом много лет назад. Возможно, тогда ты переменишь к нему отношение.
- Ещё чего!
- По крайней мере, - терпеливо продолжала Гермиона, - теперь, когда ты сам видел его… с лучшей стороны, я думаю, тебе стоит узнать то, что знаю я. Так будет правильно.
- Ты так и не сказала, откуда всё знаешь, - заметил Гарри. - Не от Снегга ведь?
- Нет, конечно. Из другого источника… - и видя, что парень нахмурился, Гермиона поспешила добавить, -… мне рассказал об этом один из его учителей, вернее, его портрет. Самого этого человека давно уже нет в живых, так что узнать эту информацию тебе больше не от кого.
- Ну так может начнёшь, наконец?
- Да... Так вот, Пенелопа действительно была студенткой Снегга пятнадцать лет назад. Она приехала в Англию со своей бабушкой, могущественной волшебницей. До этого они жили в разных странах, и она обучалась магии, скажем так, в домашних условиях. И это не значит, Гарри, что она была в чём-то ущемлена, наоборот: бабушка постаралась дать ей лучшие знания и лучших учителей, и, насколько мне известно, преуспела в этом. Потом она всё же решила отдать её в школу - ради диплома о волшебном образовании. Поэтому Пенелопа впервые появилась в Хогвартсе, когда ей было шестнадцать. Её взяли на седьмой курс без всяких проблем. На вступительных экзаменах она получила блестящую аттестацию по всем предметам.
- А что со Снеггом? – нетерпеливо спросил Гарри.
- Сейчас и до него доберёмся. Снегг был тогда начинающим преподавателем и поначалу видел в ней просто талантливую ученицу. Одно время он даже рассчитывал сделать её своей преемницей – ты же знаешь, он с самого начала метил на должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Поэтому он стал давать ей индивидуальные уроки.
- Но почему...
- Что «почему»? - переспросила Гермиона, раздражаясь. - Так и будешь без конца перебивать?
- Извини. Просто я никогда не слышал, чтобы Снегг с кем-то занимался дополнительно. Даже за деньги.
- Гарри, можно я продолжу? Спасибо. Ни ты и никто другой никогда не слышал о том, что Снегг давал кому-то дополнительные уроки по очень простой причине. О ней я скажу чуть позже. Сейчас не о том речь. Просто всё началось с этого. С внеурочного общения. А потом… словом, ты сам всё видел.
- Да уж, - протянул парень задумчиво, - видел.
- Думаю, Снегг не питал иллюзий на свой счёт, - продолжала Гермиона, - но сердцу не прикажешь. Сам бы он, конечно, ни за что бы не признался ей – из гордости и боязни быть отвергнутым. Но, на его счастье, она не побоялась сделать первый шаг.
- Что-то такое она говорила, - припомнил Гарри. - Значит, это правда, что она сама…?
- Да. Пришла к нему однажды ночью, и с тех пор они не расставались.
Гарри усмехнулся.
- Отчаянная девчонка. Я бы скорее сунулся в пасть к василиску, чем к Снеггу в логово.
Гермиона с досадой махнула рукой.
- Гарри, что ты мелешь! Пенелопа любила Снегга, уразумей это наконец. Тебе, конечно, не понять, но он был очень счастлив с ней. А после того, что ты рассказал про его мать, я думаю, это
вообще был единственный светлый период в его жизни.
- Почему же она с ним не осталась? – задал Гарри главный вопрос. – Или она сейчас в Египте?
Гермиона покачала головой.
- Она бросила его? Ну что ты молчишь?
- Нет. Я уверена, она никогда бы его не оставила. Просто её давно уже нет в живых, Гарри.
- Что?
Гарри не сразу осознал услышанное. Почему-то это простое, хоть и страшное объяснение ни разу не приходило ему в голову.
- Она умерла, - повторила Гермиона, - умерла, не успев родить ребёнка.
- Кого? - ошалело переспросил Гарри.
- Она забеременела... что ты так удивляешься? Да, у Снегга тоже могли быть дети... в общем, её пришлось отправить к родным. А там с ней случилось несчастье...
- Какое?
- Она поехала в Египет к отцу, учёному-египтологу, который как раз был тогда на очередных раскопках, и в гробнице её поразило древнее проклятье. И спустя какое-то время она умерла.
- А Снегг?
- Он не смог ей помочь. И никто не смог. Это была древняя и очень сильная магия, Гарри. Он потерял её и ребёнка, которого она вот-вот должна была родить. Да ещё бабушка Пенелопы обвинила его в её смерти и не позволила даже присутствовать на похоронах. Снегг один знает, чего ему стоило пережить всё это.
Повисло тягостное молчание. Гарри с трудом переваривал всё услышанное.
- Ну вот, теперь ты всё знаешь, - подытожила Гермиона.
Гарри молча кивнул. Спросил зачем-то:
- Это ведь правда?
- Вне всяких сомнений.
Гарри снова вспомнил девушку с ласковыми глазами, вспомнил Снегга – в воспоминании и наяву, и крепко задумался.
Его не то чтобы сильно потрясла чужая трагедия – он ведь не знал эту девушку, а к Снеггу не испытывал ни малейшей симпатии, - но он остро чувствовал несправедливость случившегося. Девушка была его ровесницей, ей бы ещё жить да жить… насколько бы это было лучше для всех. Снегг бы жил с ней в Египте и больше никому бы не отравлял жизнь. А если бы они не уехали, то наверняка он был бы и вполовину не такой гнусной сволочью, как сейчас. Вполне возможно, его и в Хогвартсе-то не было бы. И студентам жилось бы намного спокойнее…
- А что до твоего вопроса об индивидуальных занятиях, - донёсся до его сознания голос Гермионы, - то неудивительно, что ты ничего про них не слышал. Кроме Пенелопы больше никто не удостаивался такой чести, а про неё в Хогвартсе давно уже не вспоминают.
Гарри встрепенулся: а ведь он и сам задавался вопросом, почему не слышал имени египтянки, притом, что она была лучшей ученицей в своё время. Похоже, Гермиона знала ответ.
Он вопросительно взглянул на подругу, и девушка объяснила:
- После смерти Пенелопы Снегг попросил Дамблдора сделать что-то вроде общего стирания памяти о ней. А её имя изъяли из всех школьных документов. Вот почему в нынешнем Хогвартсе никто даже не подозревает о её существовании. Вот почему её имени нет в Зале Славы. Её просто забыли, Гарри. Все, кроме Снегга.
- И Дамблдора, - машинально подсказал парень.
- Да. Пожалуй, есть ещё пара человек, не считая нас с тобой.
- Кто?
- Кажется, МакГоногалл. И мадам Помфри, конечно.
Гермиона замолчала.
Гарри, водрузив очки на нос, задумчиво смотрел на огонь в камине.
- Что из всего это вышло, - снова заговорила девушка, - ты и сам видишь. Снегг с трудом пережил потерю Пенелопы и крах своих надежд на счастье. С тех пор он озлобился на весь мир, и в результате мы имеем... то, что имеем. Наверное, ненависть помогает ему жить, или...
- Слушай, Гермиона, - перебил её Гарри, - я видел кое-что странное, когда вернулся из Омута Памяти.
И он рассказал о припадке, случившемся со Снеггом.
Гермиона недоверчиво выслушала его, не проронив за время рассказа ни слова. Только лоб её всё больше хмурился, как происходило с ней всякий раз, когда она решала какую-нибудь трудную задачу.
- Невероятно, - проговорила она, едва Гарри умолк, - как он решился применить заклятье
Мементос Корасон?
- А что?
- Гарри! - Гермиона смотрела на друга с укором. - Это же одно из немногих Смертельно Опасных Заклятий. Неужели не помнишь? Мы проходили их на пятом курсе.
Гарри, к своему стыду, ничего не вспомнил.
- Смертельно Опасные Заклятья, - терпеливо объяснила Гермиона, - а их всего пять, были изобретены венецианским алхимиком и чёрным магом Франческо Бальдини, который вошёл в историю магии под именем Погануса Злобного. Они обладают чудовищной силой и применять их могут только очень сильные волшебники. Заклятье
Мементос Корасон, или Заклятье Памяти Сердца позволяет вырвать из сердца чувственные воспоминания, как правило, воспоминания о любви. Если не вернуть их обратно, человек со временем перестаёт быть человеком, потому что вместе с чувствами он теряет душу. Но в том-то и дело, что вернуть их на место гораздо сложнее, чем вынуть! Это очень болезненный процесс. Те немногие, кому это удавалось, говорили, что испытывали при этом ужасные ощущения: боль была такая, словно грудь вспарывали ножом, а что творилось в душе… это каждый описывал по-своему, но все вспоминали с содроганием.
- Очень похоже, - мрачно подтвердил Гарри. - Я боялся, что он умрёт у меня на глазах.
- Это вполне могло произойти! Волшебники умирали при попытке осуществить это заклятье. Оно вообще долгое время было под запретом, приравнивалось к черномагическим! Потом, правда, запрет сняли, потому что, используя его, человек причиняет вред лишь самому себе.
- А Снегг выжил, - задумчиво произнёс Гарри. - Значит, он очень силён.
- Наверное… думаю, у него мощная защита. Зачем он это сделал? В этом не было необходимости - он всё равно бы не позволил матери влезть так глубоко себе в душу, учитывая его талант к окклюменции.
- А, может, - предположил Гарри, - он надеялся
вообще вырвать из себя все чувства? Ну, чтобы матери не удалось разжалобить его? Правда, она и не пыталась...
- Или он просто хотел умереть, - тихо закончила Гермиона.
Они замолчали, поглощённые каждый своими мыслями.
Гарри думал о превратностях судьбы, которые меняют жизнь людей раз и навсегда. Он думал о Снегге - человеке, причинившем ему столько неприятностей, и испытывал нечто вроде удовлетворения при мысли, что отныне вряд ли сможет ненавидеть его с прежней силой. Всё-таки страдания облагораживают человека … как и любовь. Конечно, даже после всего увиденного Снегг не перестал быть его врагом - он по-прежнему не доверял ему и не без оснований опасался… Но, оказывается, кроме Дамблдора …
- Гермиона! – спросил Гарри, поражённый внезапной мыслью. – Как Пенелопа могла влюбиться в Снегга?
- Что за дурацкий вопрос? Ты считаешь…
- Да нет, - нетерпеливо отмахнулся Гарри, - ты не поняла. Я о том, что Снегг был Пожирателем Смерти. Уже одно это должно было её насторожить... Ладно, пускай она ничего не слышала о его прошлом, предположим даже, что она не верила слухам и всяким разговором, но она же видела у него Чёрную метку! Не могла не видеть!
- Ну… - Гермиона слегка смутилась, - наверное, она увидела её не сразу. Сомневаюсь, что он торопился показать её. А когда она заметила, всё уже зашло слишком далеко, чтобы это могло её… смутить.
- Похоже... - протянул Гарри. – Слушай, я вот что подумал: а, может, она интересовалась чёрной магией? Тогда Снегг был именно тот, кто ей нужен.
- Всё может быть. Теперь мы этого уже никогда не узнаем. Несомненно одно: Снегг так и не пришёл в себя после её смерти. И это печально: похоже, она единственная, кто мог оказывать на него положительное влияние.
Гарри кивнул, но тему развивать не стал. Ему не хотелось больше говорить об этом. Тем более с Гермионой.
Но сама девушка придерживалась другого мнения.
- Гарри, надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я просила тебя ничего не говорить Рону? Гарри почему-то вспомнил подругу Пенелопы, Лавинию.
- Ты не доверяешь Рону? – он в упор посмотрел на Гермиону.
Но та не смутилась.
- Не нужно ему об этом знать. А, по-хорошему, и тебе тоже.
- Всё ещё мечтаешь стереть мне память?
- Гарри, будь серьёзнее! Представь, что твою сердечную тайну узнал бы твой враг, тот же Снегг. Или Малфой. Что бы ты почувствовал?
- Да всё ясно, Гермиона. Не говори со мной, как с идиотом.
Но Гермиона была непреклонна.
- Ты уже забыл о его разговоре с матерью? Стоило ей упомянуть о Египте, как он вышел из себя. Вообще-то, я сомневаюсь, чтобы она что-то знала о Пенелопе. Скорее всего, это просто совпадение. Но его реакция показательна. Гарри, прошу, не играй с огнём – никогда, ни при каких обстоятельствах не упоминай этого имени…
- Охота была.
- Если Снегг поймёт, что ты знаешь… страшно подумать. Не доводи его до крайности, Гарри! Обещай…
- Гермиона, - перебил парень с раздражением, - что ты распсиховалась? Всё я понимаю.
Но девушка покачала головой.
- Нет, не понимаешь… Ты даже представить не можешь, что значит потерять любимую. Тебе не понять его отчаяния.
- А ты, значит, понимаешь?
- Да, потому что я женщина.
- Я потерял родителей, забыла? – тихо сказал Гарри. - И Сириуса.
- Это не одно и то же.
Опять воцарилась тишина. Гермиона пыталась поймать взгляд Гарри, но тот, нахмурившись, смотрел в сторону. Говорить с ней ему не хотелось.
Он и так был вымотан сегодняшним приключением. Ему хотелось остаться наедине со своими мыслями, чувствами и, может, даже попытаться понять... понять что?
Что Снегг, человек, которого он ненавидел больше всех на свете, достоин снисхождения и участия? Что его горе даёт ему полное право быть законченной сволочью? Что, если он по-прежнему служит Волан-де-Морту, то на это у него припасено оправдание?
Нет, чушь... не о том он думает. Гермиона права. Да, он тоже потерял близких людей, но его потери были несопоставимы с той, что перенёс Снегг. Родителей он не помнил, а Сириус... Сириус, возможно, был бы жив, если б он больше прислушивался к своей умной подруге... И всё же это было... не настолько ужасно... чёрт, ну и мысли лезут в голову!.. Кощунство какое!.. Но у Снегга и впрямь всё было гораздо страшнее. Пенелопа была его единственной любовью и, что важнее, единственным человеком, который по- настоящему любил его самого. С её смертью Снегг потерял всякую надежду обрести счастье, не говоря уже о семье, которой у него, в общем-то, и не было никогда.
Вся жизнь этого человека представлялась ему сейчас одним сплошным адом. Да и что это за жизнь - в тоске, в сожалениях, в мучительных воспоминаниях о былой любви? Так… прозябание... медленная смерть...
Нет, у Снегга было право на ненависть, и не ему осуждать его. А если бы с ним, Гарри, случилось нечто подобное? Если бы он потерял Гермиону? Если бы она умирала у него на глазах, а он был бы не в силах помочь ей? А если Джинни…
Гарри содрогнулся от одной этой мысли...
- Ладно, - сказал он, решительно встряхнув головой - обещаю. Я ни словом не обмолвлюсь об этом. Ни с кем. Никогда. Снегг ничего не узнает.
- Надеюсь на тебя, Гарри. Оставим мёртвых в покое.
Они, не сговариваясь, поднялись с кресел и, по-быстрому сложив учебники и свитки, направились в спальни.
Поднимаясь наверх, Гарри вдруг вспомнил.
- Гермиона! Кто такие мамелюки?
Девушка остановилась. Задумалась, сосредоточенно наморщив лоб.
Гарри с надеждой смотрел на неё.
Не может быть, чтобы она не знала! Это же Гермиона! Которая знает, кажется, вообще всё!
И она не подвела.
- Я что-то читала... да, точно, в одной исторической книге упоминалось о них. Это такие египетские воины, из числа пленных христиан. Искусные наездники, смелые, свирепые, склонные к насилию и, кажется, отличающиеся повышенными сексуальными аппетитами.
- А-а-а, понятно. Ладно, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Гарри.
И Гермиона скрылась в своей комнате.
«Среди его предков точно были мамелюки», - подумал Гарри и, тихонько приоткрыв дверь в спальню, исчез в темноте.
