Наследник

Глава 3

В Большом Зале повисла гробовая тишина. Все пристально наблюдали, как Гарри Поттер подходит к табурету и надевает Шляпу на голову.
«Вылупились, как на клоуна», – раздраженно подумал мальчик.
– А ты чего от них ожидал? – раздался тихий голос у него над ухом. – Ты же знаменитость, в конце концов, так что привыкай! Так, приступим к распределению. Вопрос непростой, признаю сразу. Что ж, посмотрим… Смелости много, она даже граничит порой с безрассудством. Ум весьма неплох. Талантами природа тоже не обделила… И куда же мне тебя отправить? Весьма похвальное желание проявить себя. Хитрость и изворотливость, которым мог бы позавидовать сам Салазар! А еще очень много злобы и ненависти. Хоть это, конечно, не только и не столько твоя вина, но нельзя же так жечь свою душу, юноша!
«Спасибо за совет, я приму это к сведению», – хмыкнул Гарри.
– Не сомневаюсь. Что же мне с тобой делать? – мальчику показалось, что в голосе Шляпы послышалось сомнение. – Нельзя позволить этой злости разъесть твою душу. Жить с таким тяжким грузом тебя смогут научить лишь в одном месте. Итак, ты отправляешься в Слизерин!
Последнее слово разнеслось по всему залу. Стол слизеринцев взорвался овациями. Единственный во всем зале. Остальные просто сидели с открытыми ртами, включая преподавателей, и хранили гробовое молчание.
«Вот так, значит? Ну ладно, сами напросились!»
Гарри резким движением сдернул с себя ставшую с этого момента ненавистной Шляпу и решительным шагом отправился к ликующему столу Слизерина, не слыша и не видя ничего вокруг. Настроение мальчика было испорчено, и те любопытные, что отважились взглянуть в лицо Гарри Поттеру, поспешно отворачивались. Внутри у него все бурлило от негодования и злости. Единственное, на что хватило его соображения – это не садиться рядом с Малфоем. Гарри выбрал себе место на максимальном удалении от нагло улыбающегося блондина, под недоуменными взглядами прошествовав к самому дальнему участку стола. К его удивлению, тут уже сидел один первокурсник – мальчик выше него ростом, со светло-русыми волосами и яркими, синими глазами. Несколько человек поздравило Гарри с распределением, но новоиспеченный слизеринец оставил их без внимания.
– Чего такой сердитый, Поттер? – произнес кто-то, с улыбкой глядя на новенького. – Подожди немного, и мы тебя живо развеселим!
– Спасибо за заботу, но я не нуждаюсь в клоунах, – хмыкнул Гарри.
Старшекурсники рассмеялись.
Гарри нашел взглядом Хагрида за столом преподавателей. Полувеликан сидел с самого краю, ближе к столу Гриффиндора, и с недоверием смотрел на Гарри.
«Ну и вид у него, – хмыкнул про себя Гарри. – Будто я уже преступник или хуже».
Рон Уизли в это время был зачислен в Гриффиндор и присоединился к своим братьям. В сторону Гарри он даже ни разу не повернулся.
«Ну и фиг с тобой, золотая рыбка, – немного разочарованно подумал Гарри. – Кому нужны такие «друзья», смотрящие то на твою фамилию, то на факультет, но никак не на тебя самого?!»
Вообще-то, многие преподаватели смотрели на Гарри, как Хагрид. Только профессор Квиррелл, поймав взгляд слизеринца, приветливо улыбнулся и кивнул. Да еще сидящий рядом с ним волшебник в черной мантии, не стесняясь, откровенно рассматривал мальчика, как диковинного зверька. Впрочем, в глаза ему он при этом не смотрел.
Последний первокурсник, Блэйз Забини, был распределен в Слизерин. Он занял свободное место между Поттером и светловолосым мальчиком. Они обменялись улыбками и Гарри понял, что эти двое знают друг друга не первый день.
«Кофе с молоком», – мысленно окрестил Гарри своих однокурсников. Блэйз Забини был смуглым брюнетом, а второй, Теодор Нотт – со светлой кожей и светло-русыми волосами.
Со своего трона поднялся Альбус Дамблдор:
– Добро пожаловать в Хогвартс, дорогие ученики! Я уверен, что вы с радостью примете новеньких, а пока я приглашаю вас начать наш праздничный банкет и хочу сказать вам несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Спасибо!
– Старый маразматик, – прошипел Забини.
В мгновение ока стоявшие на столе тарелки наполнились едой: ростбиф, жареный цыпленок, картошка, свиные и бараньи отбивные, пироги с капустой, мясом, йоркширский пудинг, мясные подливки – все для изголодавшихся ребят, не евших с поезда ничего кроме сладостей.
Гарри, не теряя времени даром, положил себе в тарелку мясо и жареную картошку.
– Ты не лопнешь, деточка? – весело усмехнулся старшекурсник, сидевший по правую сторону от Гарри.
– А ты отодвинься, – ухмыльнулся ему Гарри. – Я есть хочу сильнее, чем Дадли по утрам.
– А кто это? – полюбопытствовал парень.
– Мой кузен.
– Ясно. Кстати, меня зовут Кевин Хиггс. Я староста. Если возникнут какие-нибудь вопросы, обращайся!
– Понятно, – кивнул Гарри.
– Кевин, с каких это пор ты справочным бюро к первогодкам устраиваешься? – с сарказмом в голосе поинтересовалась девушка напротив Хиггса. Гарри, пожалуй, назвал бы ее симпатичной, если бы она так не злоупотребляла косметикой.
– Вообще-то, это наша с тобой обязанность, как старост, моя дорогая Моника, – авторитетно заявил Кевин. – Знакомьтесь, дети: Моника Боул – моя напарница и, по совместительству, будущая невеста.
– Очень приятно, мисс Боул, – произнес Забини официальным тоном. – Как вам Хогвартс?
Сидящие рядом старшекурсники рассмеялись. Гарри покосился на своего соседа, и увидел насмешку на его красивом смуглом лице.
– Стоп! – сказал Хиггс. – Забини, специально для тебя: это моя будущая невеста.
– А ты парень не промах, Блэйз, – похвалил другой старшекурсник. – Весь в мать.
Новый приступ смеха сотряс слизеринцев. Гарри откровенно скучал, поскольку не улавливал соли шуток.
«Похоже, тут все друг друга знают. Один я ничего не знаю».
Когда все наелись и тарелки опустели, буквально через мгновение на них возник десерт. Пироги с яблоком, торты, пончики, мороженое, бисквиты, желе... Пир продолжался.
Пока все наполняли свои тарелки десертами, старшекурсники углубились в разговоры по поводу очередных экзаменов.
Забини ткнул локтем своего друга:
– Тео, глянь-ка! Это МакГонагол так из-за Поттера расстроилась, что ли? Краше в гроб кладут, честное слово!
– Небось, рассчитывала, что он к ней попадет, – пожал плечами Нотт, глянув на декана Гриффиндора. А посмотреть было на что: побелевшие от напряжения пальцы сжали вилку и казалось, что столовый прибор вот-вот не выдержит и погнется. – Эй, Поттер, не просветишь нас, каким чудом в Слизерине оказался?
– Меньше знаешь – крепче спишь, – ухмыльнулся Гарри.
– А кто это рядом со Снейпом сидит? – внезапно спросил Забини.
Гарри посмотрел на того мужчину, которого Забини назвал Снейпом – это оказался тот самый, в черной мантии. И в этот самый момент тот тоже посмотрел на Гарри. Шрам на лбу сильно кольнуло, и Гарри инстинктивно схватился за него рукой.
– Не знаю, – признался Нотт. – Впервые этого кадра вижу.
– Профессор Квиррелл, преподает Защиту от Темных Искусств. Слегка заикается, – ответил Гарри, усиленно потирая лоб. – А что?
– Да так, ерунда какая-то померещилась, – отмахнулся Забини.
Нотт подозрительно покосился на Забини, но промолчал.
Боль в шраме Гарри прошла, но неприятное впечатление от Снейпа осталось.
«Мне показалось, или я ему и в самом деле не понравился? Только я могу, не зная человека, не понравиться ему с первого взгляда! Ну что ж, не всем же меня любить. Хоть какое-то разнообразие!» – иронизировал про себя Гарри.
Тем временем, Дамблдор снова поднялся со своего трона.
– Коль скоро все сыты, я бы хотел сделать небольшое сообщение. Первокурсники, а так же кое-кто из старой гвардии должны усвоить, что всем запрещено ходить в лес, находящийся на территории школы…
– А что это за лес? – тут же шепотом осведомился Гарри.
– Запретный Лес. Лучше туда не соваться, – ответил ему Хиггс.
– …Так же я напоминаю, по просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, что колдовать на переменах запрещено. Тренировки по квиддичу начнутся через неделю и все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны подойти к мадам Хуч. Напоминаю также, что играть разрешается ученикам вторых курсов и старше. И, наконец, я должен вам сообщить, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не желает умереть медленной и мучительной смертью.
– Странно, не похоже, что он шутит, – настороженно пробормотал Хиггс.
– Вообще-то Дамблдор обычно объясняет, почему нельзя ходить куда-либо, – произнесла Боул. – Например, в Запретном Лесу много всякого опасного зверья ошивается. А тут он молчит. Ох, не к добру все это!
– …А теперь, прежде чем пойти спать, – продолжил директор. – Предлагаю спеть наш школьный гимн! Каждый поет на свой любимый мотив. Начали!
Большей чуши, чем гимн Хогвартса, Гарри Поттер в жизни не слыхивал.
«А дядя Вернон все-таки в чем-то был прав, – подумал Гарри, затыкая уши. – Сумасшедший дом, а не школа!»
Каждый пел на свой мотив, поэтому и закончили все в разное время. Но кто-то, пока все пели гимн, беззаботно болтал с соседями. Дольше и торжественнее всех пели близнецы Уизли, изобразив на лицах важность. Когда же они закончили, Дамблдор, успевший прослезиться от умиления, хлопал громче остальных.
– Что ж, дорогие ученики, пришло время и честь знать. Все по спальням – марш!
– Первокурсники! – прокричал Хиггс. – Я – ваш староста, так что следуйте за мной и запоминайте дорогу.
Слизеринские апартаменты располагались в подземельях. Поэтому, спустившись на несколько лестничных пролетов и пройдя длинные коридоры с тремя потайными ходами, слизеринская процессия, наконец, оказалась в тупике перед ни чем не примечательной стеной. Такой же серой и сырой, как и все остальные стены в подземелье.
– Запоминайте пароль: «Зуб Змеи», – возвестила Боул.
В каменной кладке стены образовался проход на подобии того, через который Гарри входил в Косой переулок. Дождавшись, когда все пройдут внутрь, Поттер тоже шагнул на территорию слизеринской гостиной. После происшествия в Хогвартс-Экспрессе с его стороны было бы весьма неразумно подставлять спину Драко Малфою и его товарищам.
Большая квадратная комната со стенами из дикого камня, декорированная в зеленом, черном и серебряном, пришлась по вкусу всем первогодкам. Справа и слева от входа в гостиную находились винтовые лестницы, ведущие вниз, в спальни.
– А на окна что, иллюзия наложена? – поинтересовалась какая-то первокурсница.
– Нет, там какая-то сложная магия, связанная с пятым измерением, – отозвалась староста. – Как и потолок в Большом Зале.
Девочек Боул направила на одну лестницу – там были их спальни, а Хиггс повел мальчиков по другой. Пройдя по еще одному коридору, мальчики наконец-то увидели комнату с табличкой на двери «1 курс». Внутри обнаружилось семь кроватей под балдахинами темно-зеленого бархата. Белье было уже постелено. Слишком уставший за минувший день, Гарри повалился на свое ложе, не раздеваясь. Сон овладел им, не дожидаясь, когда голова мальчика коснется подушки.

Высокий худощавый волшебник в темно-зеленом камзоле и серебристо-сером плаще метался по комнате. Интерьер помещения составляли большая двуспальная кровать с двумя тумбочками с обеих сторон, платяной шкаф, туалетный столик с огромным трюмо и пуфиком, и пара кресел возле окна. На пуфике перед зеркалом сидела миниатюрная женщина в старинном синем платье с длинным рукавом, и неспешно расчесывала свои длинные черные волосы, водопадом ниспадавшие по ее спине до самого пола.
– Еще один полукровка на моем факультете! – негодовал мужчина. – Говорил я ему, что нельзя доверять распределение безмозглым артефактам!
Женщина не оборачивалась, наслаждаясь своим занятием.
– И что из этого вышло?! – распалялся волшебник. От его резких движений легкий плащ взметался за его спиной серебристым облаком. – У меня треть факультета – полукровки! Хорошо хоть магглорожденных в этом году ни одного не прибавилось!
– Ну хватит, Салазар! – волшебница соизволила обратить на него внимание. – Знаешь, за столько лет мне уже становится неинтересно слушать эту твою ежегодную тираду.
Она плавным грациозным движением поднялась и так же плавно и грациозно вплотную приблизилась к своему мужу, шурша юбками платья. Салазар замер, любуясь ее движениями. Женщине пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза – иначе ее макушка касалась бы его острого подбородка.
– Тот мальчик, что стал твоим воспитанником с сегодняшнего дня, очень умен и талантлив. Я до последнего момента надеялась, что он попадет на мой факультет! – она положила руки ему на грудь и обиженно надула губки. – Он был самым лучшим в этом году, и достался именно тебе!
Взгляд мужчины был прикован к ее губам.
– Ровена, дорогая, – прошептал он. – Ты же прекрасно знаешь, что я ценю чистоту крови выше всего остального.
Короткий поцелуй.
– Вообще-то, оба его родителя были волшебниками, – произнесла Ровена.
– Его мать была магглорожденной, так что он полукровка. Хотя, все остальные качества, которые я ценю чуть меньше чистой крови, действительно при нем.

Гарри проснулся рывком и сел, чувствуя, как пылают у него лицо и уши. Стены в комнате на самом деле вибрируют, или это у него в ушах звенит?
«Какого черта мне снится личная жизнь Основателей?!»
В следующую секунду что-то мягкое накрыло его лицо и прижало к подушке, не давая возможности ни вздохнуть, ни закричать. А кричать хотелось больше, чем дышать, потому что вслед за этим на него обрушилась такая лавина боли, что казалось, будто каждая клеточка тела разрывается на части. Мускулы начало сводить от боли, будто миллион иголок впился в кожу. Гарри тщетно попытался защищаться руками те несколько секунд, пока они еще оставались свободными, но вскоре их безжалостно схватили и прижали к кровати. Поначалу боль заглушала все мысли, но постепенно недостаток воздуха притупил все способы восприятия окружающего мира.
«Кажется, я сейчас задохнусь. Блин, а ведь не хочется!»
«Будто тебя спрашивают, чего ты хочешь!» – огрызнулся внутренний голос.
Мучения прекратились так же внезапно, как и начались. Первый глоток воздуха вызвал звон в ушах, красные круги перед глазами и головокружение.
– Ты живой?
– Забини?.. – прохрипел Гарри, пытаясь одновременно откашляться и разглядеть в темноте лицо говорившего. Голос, вроде бы, принадлежал именно Забини. – Что за ***** тут происходит?!
– Малфой тут на тебе кое-что из Непростительных отрабатывал, – судя по тону, Забини явно предполагал, что Гарри знает, что такое Непростительные.
Поттер попытался сесть, но тело плохо повиновалось своему хозяину. Мальчика била мелкая дрожь – последствия перенесенной боли.
– Что это за *** такая?
На своей кровати, разбуженный их голосами, зашевелился Нотт. Он выглянул из-за полога.
– Блэйз? Что случилось?
– Да Малфой тут на Поттере Круциатус испытывал. Это такое проклятие, которое причиняет боль, – пояснил он Гарри. Нотт, выругавшись, встал и подошел к его кровати. – Есть три темных проклятия, за применение которых сразу же сажают в Азкабан – это такая тюрьма для волшебников.
Гарри лежал с закрытыми глазами, обхватив себя руками. Дрожь постепенно уходила.
– Малфой совсем рехнулся! – заявил Нотт. – Думает, что папочка его отмажет от Азкабана!
– Ну, он же не знал, что кто-то проснется, – пожал плечами Забини. – Они все предусмотрели, накрыли Поттеру лицо подушкой. Никто бы ничего не услышал. Это только я один такой чуткий оказался.
Последнюю фразу он произнес со странной усмешкой.
«Он явно что-то недоговаривает», – понял Гарри. Он, наконец, смог совладать с собой и сесть на кровати.
– Давай-ка все по порядку. Малфой напал на меня, ты проснулся. Что случилось потом?
– Потом я его оглушил, – сообщил Забини. Свет никто не включал, и в лунном свете, попадающем в спальню через окно в потолке, смуглый мальчик казался черным силуэтом. – Вместе с Крэббом и Гойлом.
Нотт что-то рассматривал на полу.
– Лихо ты их, – прокомментировал он. – Ничего, в следующий раз не полезут.
– Я так не думаю, – покачал головой Гарри. – Что-то мне подсказывает, что Малфой не из тех людей, которые легко проигрывают. А почему ты мне помогаешь, Забини? Из-за того, что я Мальчик-Который-Выжил?
Забини и Нотт рассмеялись.
– Отчасти, – признался Забини. – В первую очередь, я сам не в ладах с Малфоем, а враг моего врага – мой друг, как говорится. Ну а потом, тебя действительно считают великим волшебником. Не знаю, так ли это на самом деле, но если да – то ты выгодный союзник!
Гарри хмыкнул, давая ребятам понять свое отношение ко всему услышанному.
– А еще многие сторонники Темного Лорда считают, что ты займешь его место, – добавил Нотт. – Поэтому Малфой и хотел с тобой подружиться.
«А вот это уже больше похоже на правду, – отметил про себя Гарри. – Сначала Слизерин, затем Темный Лорд… Теперь понятно почему школа так отреагировала! Как будто я их уже… Круциатусом обрабатываю».
– Благодарю за помощь, господа, но захватывать мир в ближайшем будущем я не планирую. Так что можете не утруждать себя моим обществом.
Некоторое время слизеринцы молча обдумывали его слова.
– Давай отбросим лишний официоз, Поттер, – предложил Забини. – Я предлагаю тебе заключить альянс для противостояния Малфою, а не всему волшебному миру. Согласен?
Он протянул Гарри руку.
– Согласен, – ответил Поттер, пожимая ладонь однокурсника. Все же союзники тут нужны, а то еще испробуют на нем остальные два Непростительных заклятья! – Можете рассчитывать на мою помощь. И зовите меня Гарри.
Забини и Нотт тоже предложили называть их по имени, и после этого вернулись в свои постели, оставив однокурсников коротать ночь на полу. Когда Гарри заснул во второй раз, он не заметил. На этот раз не было никаких Основателей. Всю ночь он бродил по пустынным коридорам Хогвартса, освещаемым только светом факелов по стенам и огоньком Люмоса на конце собственной волшебной палочки.

Утром Гарри проснулся раньше всех в своей комнате, за полчаса до завтрака. Едва оторвав голову от подушки, он почувствовал легкое головокружение и тошноту.
«Наверное, это последствия развлечений Малфоя».
Поднявшись с постели, на втором шаге он споткнулся о подушку, которой его несколько часов назад пытались задушить. Трое его однокурсников мирно спали на мягком ковре с высоким ворсом.
Размышляя о своей дальнейшей судьбе, Гарри принял душ и оделся. Когда он вышел в коридор, то приятно удивился тому, что Хогвартс из его сна полностью соответствует Хогвартсу из жизни.
«Странно, конечно, но зато теперь не придется долго искать дорогу до Большого Зала!» - порадовался Гарри. Этот путь во сне он проделал несколько раз.
– Вот твое расписание, – Моника Боул положила на стол перед Гарри листок пергамента.
Поттер поблагодарил старосту и заглянул в расписание.
– Что у нас на сегодня? – рядом появились Нотт и Забини.
– Трансфигурация и Травология, – сообщил Гарри. – Травология с Рэйвенкло.
– Неплохо, – отозвался Блэйз. – Я хотел, чтобы меня распределили именно в Рэйвенкло, но, как видите, я с вами.
Гарри подавился апельсиновым соком. Только что появившийся рядом Хиггс чувствительно приложил кулак к его спине, и Гарри смог прокашляться.
– Спасибо, – просипел он.
– Всегда рад помочь! – отозвался пятикурсник.
«Не сомневаюсь!»
– Что, тоже в Рэйвенкло хотел? – понимающе улыбнулся Забини. – Мы с Тео об этом с детства мечтали.
– Но, похоже, тут все схвачено, и наше мнение никому не интересно, – вздохнул Нотт.
– Ага, одному Малфою повезло, – отозвался Гарри.
– Вот только сам он так уже не считает, – с улыбкой произнес Блэйз.
Первокурсники дружно фыркнули.
– По сути дела, быть слизеринцем ничем не хуже и не лучше, чем рэйвенкловцем или тем же гриффиндорцем, – вклинился в их разговор Хиггс.
– Поосторожней, Кевин, – понизив голос, предупредил Блэйз. – Такие речи не в правилах нашего серпентария. Да ты и сам должен знать о таких вещах.
На самом деле, рядом с ними больше никто не сидел в пределах слышимости, так что весьма сомнительно, что Хиггс мог подставиться.
– Я говорю, как есть, – беззаботно пожал плечами староста. – Такие гады, как наш Малфой, есть на всех факультетах. Просто там точно также не любят выносить сор из избы, как и у нас.
«Еще один ненавистник Малфоя», – отметил про себя Поттер.
– А если не любят, то откуда взялись такие сведения? – осведомился Гарри.
– Просто надо уметь оказываться в нужное время в нужном месте, чтобы воочию в этом убедиться.
– В нужном месте – это в чужой избе? – со смешком поинтересовался Нотт. – Я и не знал, что нам позволено по чужим гостиным шастать!
Хиггс закатил глаза.
– Да, малые вы еще, такие разговоры разговаривать! Зря я с вами связался. Словом, постарайтесь дожить до своего Выпускного хорошими людьми.
– Так значит, Слизерин все-таки разлагает нравы? – прицепился Забини.
– Вот, главного-то вы и не поняли, – покачал головой пятикурсник. – Другие факультеты своим общественным мнением клеймят всех слизеринцев без разбора. Если вам удастся прожить в такой обстановке семь лет, и не поддаться искушению оправдать это дурацкое мнение, то честь вам и слава! Не многим это удалось.
– А тебе?
– Ты идиот, Забини, если надеешься получить ответ на подобный вопрос! – рассмеялся Хиггс. – Со стороны виднее. Для тех, кто знал меня еще до Хогвартса. Сам-то я в собственных глазах в любом случае останусь белым и пушистым, если я еще не сломался, верно? К тому же мне до Выпускного еще три года ждать, так что все еще может измениться!
– Ничего нового я и не услышал, – пожал плечами Нотт.
– А я вообще ничего не понял, – признался Забини.
Гарри промолчал. Он-то прекрасно понял Хиггса.
«Вот именно из-за этого-то долбанного общественного мнения я и не хотел, чтобы меня распределяли в ваш гребаный Слизерин! Хотя, теперь уже наш».
Со всего первого курса Слизерина на завтрак вовремя пришли только половина. Те, кто ночью напал на Гарри Поттера, появились вообще под самый конец. С ними шел Роджер Мун, еще один однокурсник Гарри – низенький паренек худощавого телосложения. Он так вился вокруг Малфоя, буквально заглядывая ему в рот, что у Гарри не осталось никаких сомнений в том, кто именно привел его недругов в чувства.
– О! А вот и почта, – воскликнула вторая староста, приземляясь на свое место напротив Хиггса. – До урока еще двадцать минут есть, успею «Пророк» просмотреть. Эй, Кевин, ты оплачиваешь мой первый поход в Хогсмид!
– С какой это радости? – не понял Хиггс.
– С той, что я только что одна всему факультету расписания раздала! Ты чего спал так долго? Забыл, что ты теперь староста?
– Я пришел всего на десять минут позже тебя, – начал оправдываться парень. – А вам, малышня, лучше поторопиться! МакГонагол просто звереет, когда на ее урок опаздывают. Кабинет Трансфигурации находится на четвертом этаже. Спросите там дорогу у какого-нибудь портрета, вам все объяснят.
Нотт и Забини вняли совету и поднялись со скамьи, а Гарри продолжал, не спеша, поедать овсянку.
– Гарри, ты идешь? – спросил Теодор.
– Иду, только кашу доем.
– Опоздаешь ведь, – предупредил Хиггс.
– Не опоздаю, – заверил его Гарри, полночи потративший на изучение первых пяти этажей замка.
Нотт и Забини хотели было уйти, но внезапно серый филин спикировал на них и уронил черный пергаментный конверт в руки Блэйза. Весь слизеринский стол затих.
«Хм. И что это значит?» - недоуменно подумал Гарри.
Некоторое время Блэйз молча смотрел на конверт. Потом вздрогнул от резкого смеха, принадлежащего Малфою.
– Который это по счету? – ехидно осведомился белобрысый слизеринец. – Четвертый? Или уже пятый?
Кто-то из старших гневно прикрикнул на Малфоя, и тот перестал ржать. Блэйз сунул конверт в карман и отправился на урок, сопровождаемый Теодором. Их лица не выразили ни единой эмоции, чтобы можно было судить о контексте письма. Гарри терялся в догадках, а спросить кого-нибудь не решался. После ухода Блэйза слизеринцы вернулись к своим делам, оставив случившееся без комментариев.
Когда до начала урока оставалось чуть больше десяти минут, Гарри взял сумку и встал, чтобы отправиться на занятия. От резкого подъема голова закружилась.
«Наверное, это последствия ночного нападения, – подумал Гарри. – Как же не вовремя! Надо будет после уроков наведаться в медпункт, или как он здесь называется».
Мальчик успешно игнорировал это состояние, не желая пропускать первые уроки. Тем более что самым первым уроком по расписанию была Трансфигурация – из своего летнего опыта Гарри понял, что без посторонней помощи этот предмет не освоит.
Добравшись до выхода из Большого Зала, он покачнулся в дверях, почувствовав слабость во всем теле.
«Вот тебе и первые уроки... вперемешку с Круциатусом», – успел подумать юный слизеринец, соскальзывая в темноту.