Под кроватью профессора СнейпаАвтор: Роб Несахар
Тема: Под кроватью профессора Снейпа
Пейринг: Драко Малфой/Луна Лавгуд
Жанр: джен, общий.
Рейтинг: G
Предупреждение: чередующиеся POV Драко и Луны. Когда происходят события, Драко заканчивает второй курс, Луна, соответственно, первый.
Дисклеймер: не мое.
23 июня 1992 года.
1
Я помню тот день. Отчетливо. Каждую его минуту.
Это был предпоследний день каникул. Предвкушение того, что скоро я смогу убраться из этой школы, не давало мне покоя. Да и созерцать дурацкую физиономию Поттера, которого упорно продолжали называть Наследником Слизерина, не доставляло мне удовольствия.
2
О, конечно, я запомнила этот день.
Тогда было очень жарко, и я почти весь день провела у озера. Свежеводные плимпы так резвились, что до меня постоянно долетали брызги. Это меня совсем не злило, что вы, они же очень забавные.
А знаете, когда лежишь на траве, закрыв глаза, такое ощущение, будто солнце плавит ресницы.
Видели бы вы, какие чудные в тот день были облака... Одно совершенно точно было в форме тестрала! Вот бы на нем прокатиться...
3
Ближе к вечеру у меня началась мигрень. Перед глазами плясали яркие пульсирующие точки, в голове ощущалась тяжесть, словно там свернулся калачиком спящий зверек. От резкого движения или громкого звука зверек просыпался, и боль становилась невыносимой.
Ни о каком пире в честь окончания учебного года и речи быть не могло. Гостиная пустела, по мере того, как все отправлялись в Большой Зал. Отделавшись, наконец, от Паркинсон, которая предлагала массировать мне виски, я остался один.
Я устроился поудобнее в кресле, закрыл глаза. Единственным моим желанием было как можно скорее оказаться у себя в Малфой-Мэноре. Я убедил себя, что стоит мне сейчас заснуть, и проснусь я уже дома. Но...
4
Там было темно. Очень. И мне было страшно.
Наверное, это из-за того, что мне было всего одиннадцать, и я не знала, что меня охраняют снаргаффлы. Они такие лиловые, похожи на бегемотов, любят вальс, и жутко добрые.
5
Я резко проснулся от какого-то звука. Голова просто раскалывалась от дикой боли, перед глазами все плыло. Круговорот. Несколько минут я приходил в себя.
Звуки же стали тише, но не прекратились. Какой идиот во время пира шатается по подземельям? Я бы подумал, что это Крэбб и Гойл, да только они сейчас наверняка объедались тыквенными пудингами на пиру.
Я вышел из гостиной с твердым намерением убить того, кто мешает мне спать.
6
Ребята ведь не со зла прятали мои вещи. Я просто казалась им странной. Весь год у меня что-нибудь вдруг пропадало и также вдруг возвращалось, и я даже почти привыкла к этому.
Я....я не знаю, почему тогда расплакалась. Но колдография и прошлогодний номер "Придиры" совсем разные вещи, понимаете?
Было очень тяжело, потому что мама умерла всего год назад, мне ее очень не хватало. Я хотела, чтобы все стало как раньше, чтобы мне больше не снились страшные сны.
Пожалуйста, не спрашивайте меня больше об этом.
7
Она сидела на полу в каменной нише недалеко от кабинета Зельеварения. И плакала. Она не закрывала лицо руками, не утирала слезы, просто... плакала. Как ребенок.
Да она и была ребенком.
Первокурсница. Я видел ее и раньше. Нелепая вся такая, и глаза у нее большие, туманные.
Я просто стоял и смотрел на нее, и говорил себе, что она наверно плачет из какой-нибудь глупости, как и все девчонки.
Но что-то не давало мне развернуться и уйти.
8
- Ну?
Я поднимаю голову и вижу серые глаза.
Мальчик с серыми глазами пристально-пристально смотрит, а потом повторяет:
- Ну, что случилось?
Я забыла его имя, но оно, кажется, необычное.
Он медлит, а потом садится рядом со мной, прямо на пол. Жаль его красивую мантию, запачкается ведь.
- Скажешь, почему плакала?
Я киваю. И рассказываю все. Все-все.
В школе никто еще не спрашивал меня
обо мне. Знаете, у меня ведь никогда не интересуются: эй, Луни, как дела?
Наверное, им просто неинтересно. А ему - интересно.
Он тоже много чего рассказал тогда, даже о том, что у него недавно умерла бабушка.
- Но мы обязательно встретимся с теми, кто ушел, рано или поздно, понимаешь?
Я улыбаюсь ему, а он опять смотрит на меня своими серыми-серыми глазами.
- Говоришь, у тебя пропала колдография?
- Да. У меня такая только одна была, где я с мамой. - Я не хочу снова плакать, но слезы сами по себе начинают течь. Они ведь никогда нас не слушаются, эти слезы.
Он молчит. Долго. И только морщится чуть-чуть, когда я всхлипываю.
9
- Так ты не знаешь, где она может быть?
- Знаю.
Если бы я ел, то обязательно бы подавился. Так она, видите ли, знает, где колдография, и продолжает рыдать! Я понемногу стал раздражаться.
Она спокойно продолжала:
- Под кроватью профессора Снейпа.
Я чуть не упал. Ну да, упасть я не мог, это просто выражение такое.
Нет, она просто шутит…
- Я точно знаю, мне Чарли Джордж так и сказал.
Сказал бы я, что думаю об этом Чарли Джордже и о ней, если она ему верит.
Все же я решил промолчать.
10
Он просто встал и сказал, чтобы я шла в Большой Зал на пир. Или к себе в гостиную, или "куда еще подальше". И ушел.
Нет, я не обиделась, что вы.
Благодаря ему я тогда поняла, что маму я ведь никогда не забуду, так что от этой колдографии все равно нет большого толка.
Знаете, я рада, что в тот день мы поговорили. С тех пор я никогда больше не плакала из-за потерянных вещей. Просто вешала объявление в последний день, и все всегда возвращалось.
А он…Он навсегда останется моим первым другом.
Друзья ведь разные бывают. Даже вот такие, с серыми глазами.
11
С того дня мы больше никогда не говорили. При встрече она всегда улыбалась мне, а я просто кивал в ответ.
12
Когда я в тот день после пира поднялась в спальню, на кровати лежал сверток. Да, там была колдография.
Я часто ловлю на себе взгляд серых-серых глаз.
Я знаю, что теперь у меня,
у нас все будет хорошо.
