- ...Позволю себе напомнить, Уизли, что я уже почти пятнадцать лет не слизеринка и больше десяти – не Паркинсон.
Отбрила. Почему опять он сказал совсем не то, что следовало? Ведь первой мыслью, возникшей, когда он увидел ее, тонкую и бледную, аккуратно придерживающую дверь сыну, и понял, что эту самую дверь она до этого не раз и не два безуспешно толкнула, стало разулыбаться и неоригинально, но совершенно искренне выпалить: «Привет, Панси, как дела?»
Панси. Не Паркинсон.
- Э-э-э… Ну и кто же ты теперь? – Рон попытался сгладить возникшую неловкость, тем более что от него явно ждали какой-то реплики. Панси выдержала паузу, окинула взглядом «усовершенствованные шоколадные лягушки» («Надо будет спросить, что в них все-таки такого особенного…»), выпрямилась – так, что стала казаться выше дюйма на три, - и ответствовала:
- Линдештерн. Герцогиня Персефона Линдештерн.
- Да уж, ты еще и герцогиня, Пар… Пан… Персефона, - Рон, наконец, остановился на полном имени, справедливо рассудив, что титул титулом, но все же они учились в одной школе. – И давно… с тобой такое?
- Двенадцать лет. В октябре будет.
Панси поморщилась, вспомнив ледяной ливень, встретивший ее в Дании, молчаливого дворецкого, принявшего чемоданы, старинное шелестящее платье, не подошедшее по размеру (булавки все венчание норовили уколоть невесту куда-то под лопатку), странно-прозрачные глаза действительно очень привлекательного жениха, огромные гулко-пустые покои в восточном крыле и холодные в любую погоду стены. А еще – свой вывод наутро после «первой брачной ночи», когда жених так и не явился: «Определенно, что-то здесь нечисто…».
Интересно, тогда она угадала или сглазила?
Впрочем, она отвлеклась, и Уизли недоумевающе смотрит на нее, уже открыв рот, чтобы спросить очередную глупость. Хотя – пусть спрашивает, ее светлость сегодня добрые. Ее светлость потом сорвет скопившееся зло – на родителях, пригласивших ее отужинать в субботу, на паре чашек из безумно драгоценного чайного сервиза, на случайно попавшейся под руку игрушке Дитриха… из УУУ. Но сейчас, когда на нее
так глядят ярко-голубыми глазами, ее светлость не может сердиться.
- Прости, я задумалась…
Рон сочувствующе покивал. Кажется, он начал улавливать, как вести себя с Панси: не удивляться, не обижаться и
говорить с ней. И тогда ее можно даже не слушать…
- Странная фамилия.
- Обычная. Там много этих… штернов. Как «де» во Франции.
- Так это не французская?...
Ну вот и что с ним таким делать? Даже годы с Грейнджер не облагородили…
Панси возвела глаза к потолку и начала ровным голосом пересказывать статью из энциклопедии «Древнейшая, древняя и новая аристократия Скандинавии»:
- Род Линдештернов восходит к четырнадцатому веку от Рождества Христова. Основатель, Танкред Великорослый, прибыл из Баварских земель и воинскими подвигами добился дворянского титула. Герб – бронзовая звезда над тремя липами, фон серебряный, листья лип отделаны изумрудами. Герцогский титул пожалован семье Линдештернов в 1638 году за заслуги Кристиана Линдештерна во время Тридцатилетней войны (снабжение отрядов разведчиков зельем незначительности). Родовой замок находится в Ютландии на берегу Лим-фьорда, построен в 1688 году, перестраивался в 1751 и 1913 годах. В настоящее время род угасает: в 1957 году прервалась шлезвиг-голштейнская ветвь, датская ветвь на данный момент состоит из четырех представителей. С 1703 года мужчины семейства Линдештерн заключают браки исключительно с представительницами чистокровных семей; в настоящее время это один из самых чистокровных родов Скандинавии».
- Ух ты! И как ты все это запомнила? - Панси опять пропустила реплику Рона мимо ушей. Перед глазами встали бесчисленные датские озера и реки, жестокие зимние штормы, когда ветры задувают в щели между камнями и норовят стереть с лица земли не ремонтированный почти сто лет замок. И зимы в нем всегда становятся бесконечными…
Хотя Панси не хотела сейчас думать о зимах.
- По традиции… - Мерлин, как же она ненавидит это слово! – герцогиня Линдештерн лично дает детям начальное образование, в том числе и историю рода. «И плевать, что ты до сих пор не знаешь, как произносится половина имен всех этих герцогов и маркграфов…» - добавила она про себя.
- Детям?
- Да, Уизли. – Панси посмотрела на Рона почти с нежностью – как смотрела на сына, объясняя ему, почему дует ветер. – Кроме Дитриха, у меня еще есть дочь. Тоже старшая.
Как и у тебя.
- Может быть, ты прекратишь уже называть меня «Уизли»? – ого, а он, кажется, обиделся… Не ожидала.
Но Панси не могла отказать себе в удовольствии подразнить гриффиндорца – хорошо, бывшего! – еще немного. Одну фразу.
- Но ты же не менял фамилию? Или… ты теперь у нас Грейнджер?
Рон залился краской до самых ушей – она никогда не видела, чтобы люди
настолько краснели. Пожалуй, сейчас произойдет убийство.
- Я пошутила… Рональд! – она почти запрокинула голову, чтоб заглянуть ему в глаза. Странно, в школе он не замечал, что она такая невысокая. И что глаза у нее точь-в-точь как оставшаяся после кофе на дне чашки гуща – тоже. И что на висках волосы тонкие-тонкие и чуть рыжеватые… А до маленького перламутрового ушка со слезинкой сережки очень хочется дотронуться…
Глаза рыжего опасно расфокусировались. С этим надо что-то делать.
Панси широко улыбнулась:
- Приятно познакомиться, Рональд! А я – Персефона Линдештерн, можно просто Панси, - она протягивала ему руку, маленькую, изящную, почти детскую, и в глазах ее тоже светилось что-то почти детское…
И Рон, подумав, что вот перед ним не слизеринка, не враг, не стерва, а просто -
человек, возможно, и даже наверняка – хороший, уже протянул ей в ответ руку, – ладонью вверх, слегка коснулся матово-бледной кожи теплого сливочного оттенка, когда Панси вдруг отдернула свою и повернулась к сыну:
- Дитрих, что ты там нашел?
Мальчик внимательно разглядывал что-то на витрине в «Прибабахе» (название было подсказано Анжелиной, правда, та таким образом характеризовала увлечения мужа, а Джордж назвал отдел пиротехники) и не ответил. Потом привстал на цыпочки и потянул это что-то на себя…
«Лучше бы это был «Локальный апокалипсис»… - пронеслось у Рона в голове, когда он понял, что на сына Панси сейчас упадет – и наверняка сработает – «Хвосторога», один из самых мощных фейерверков магазина, снабженный пометкой «Ни в коем случае не запускать в помещениях!!!» А еще Рон понял, что не успеет вытащить мальчика из эпицентра, но все равно метнулся к нему…
Но Панси успела быстрее, буквально выдернув ребенка из увеличивающейся на глазах клыкастой оранжевой вспышки и закрыв его собой от стеклянной крошки разбитой витрины. Рон, защитив глаза ладонью, заметил, как осколок стекла прочертил на щеке у нее тонкую линию, мгновенно налившуюся кровью. А еще он понял, что сейчас открыл для себя новую грань бывшей слизеринки: неожиданно он увидел в ней
мать, готовую любой ценой защищать своего ребенка.
Наверняка у герцогини Линдештерн еще есть стороны, о которых Рон Уизли не подозревает…
Продолжение скоро будет!
А пока - моя авторская темка: http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?showtopic=14897
