Глава 2Как только я хочу любить,
Ты заставляешь ненавидеть...
Уже решу тебя простить,
Ты умудришься вновь обидеть...
Я не пойму, кто я с тобой:
Принцесса или же игрушка?
Хотя, наверное, всего,
На вечер спутница... Подружка...
Я ненавижу тишину,
Что нас связала, разлучила...
Я ненавижу эту жизнь,
Что нас печалью обручила...
(Juliet Mari Marcos)
Декабрь
«Самой красивой девушке на свете», «Самой прекрасной ведьме магического мира», «Самой лучшей колдунье во Вселенной», - автор эпитетов к подаркам, которые ей присылали вот уже месяц, явно не был большим оригиналом, но стопроцентно претендовал на звание: «Мистер, удивляющий Гермиону Грейнджер». Маленькие букетики, перья для письма (среди которых были и сахарные), магические наклейки-закладки (для каждого учебника – свои), крохотные заколки (которые удерживали даже ее буйную гриву) и прочее-прочее-прочее – все это «валилось» на Гермиону где-то раз в три-четыре дня. Причем, к каждому из подарков прилагалась одна карточка какого-либо цвета. (Гермиона так и не поняла для чего). По почерку угадать поклонника не удавалось, потому что все открытки были подписаны одним и тем же готическим шрифтом.
Друзьям девушка ничего не рассказала. Не из вредности, а просто потому, что Гарри был ужасно занят отношениями с Драко (а в свободное от Драко время – квиддичем), Рон же ВСЕ свободное время отводил квиддичу, видимо, решив доказать команде, что он отличный вратарь.
Лаванда и Парвати буквально донимали Гермиону вопросами об ее таинственном поклоннике, да так, что один раз «гриффиндорская заучка» чуть не шарахнула по ним трехдневным заклятием марионеток, которое позволило бы ей управлять сокурсницами по собственному желанию.
«Кто же ты? Кто? - уложив волосы волшебными заколками, задавала Гермиона вопросы зеркалу. – Ты, явно не Рон, точно не Гарри, и, уж само собой, не Малфой-младший». Подумав о том, что подарки дарил ей Драко, Гермиона рассмеялась почти до слез: «Осталось, как вариант, приплести Крэбба и Гойла и можно отправляться в Св. Мунго».
«Почему не Рон? Почему? – думалось Гермионе даже на уроках. – Почему тот человек, которого я люблю, не способен меня понять»… От этих мыслей хотелось плакать, но…Она же – Гермиона Грейнджер. Она – не плачет, не чувствует, не обижается… А, порой, так хотелось закричать, заплакать, да просто обратить на себя внимание! Чтобы Гарри и Рон – особенно Рон – поняли, что она не чурбашка деревянная, что и ее можно обидеть… Особенно после одного разговора…
*Flashback*
Направляясь в библиотеку и роняя по дороге книги, с трудом выпрошенные у мадам Пинс, Гермиона вдруг услышала знакомые голоса: один из них принадлежал Гарри, другой – Рону. Не отдавая себе отчета, зачем она это делает, Гермиона прислонилась ухом к двери пустующего класса, откуда доносились голоса друзей.
- Ты уверен, что она не догадалась?
- Уверен. Вроде умная ведьмочка, а как до дела дойдет, так… - Гарри явно ухмыльнулся.
- А я рад, что она не поняла, хоть подкалывать не будет. Мне с того Бала хватит ее криков! – Рон запищал, явно передразнивая Гермиону…
Девушка отпрянула от двери…
*End flashback*
В окно постучали совы – принесли очередные подарки от поклонника. Горько вздохнув, Гермиона поднялась из кресла. Отвязав от лапки одной совы маленький сверток, девушка открыла его и обнаружила там красивый кожаный браслет. Вторая сова принесла сверток побольше. Попытавшись открыть его, Гермиона наткнулась на надпись: «Не открывать до особого распоряжения»…
