Глава 3, в которой Драко больше говорит, чем работаетСегодня я тороплюсь уйти на работу больше обычного. В три часа ночи я открываю глаза и больше не могу уснуть! Не знаю, какая сила заставляет меня дождаться пяти утра, а не вскочить и заявиться в Аврорат в четыре. Меня бы не поняли. Даже меня, ударника труда, так сказать, не поняли бы. Шесть – вот твой предел, Драко!..
Свежий выглаженный костюм уже лежит на стуле. Сотня моих порабощенных эльфов хорошо выполняет свою работу… Ладно, шучу. Их не сотня. Я всем дал свободу, вспоминая почему-то о Грейнджер, но одного, все-таки оставил. Панси ведь ни погладить, ни приготовить, ни пришить… У нее же руки, как из… Ну, не будем.
- Спасибо, Тилли, - пробормотал я, одеваясь. Да, мой эльф – девочка.
Поглощая свежие булочки, я думаю о Лавгуд и ее руках-паутинках. А также о ее ушах, в которых (СЛАВА БОГУ!) больше не висят редиски. У моей стажерки красивые уши. Маленькие. И ей очень хорошо в брючном костюме. Так. Стоп. ШТАНЫ? Лавгуд и штаны. Штаны и Лавгуд. Лавгуд в штанах. Мир перевернулся. Лавгуд надела штаны.
Веселюсь. Откровенно веселюсь. Надо будет поделиться со стажеркой своими мыслями.
Иду на работу чуть ли не вприпрыжку. Это что, Лавгуд так на меня действует?..
***
- Пойдем со мной, Малфой.
Героиня войны берет меня за руку и настойчиво тянет к дверям кабинета. Рука у нее приятно-прохладная и тонкая. Мне нравится, но я не хочу себе в этом признаваться.
- Куда это? Лавгуд, ты что? Совсем уже? А работа?! У нас куча планов на сегодня, нам нужно…
- Забудь, что нам нужно. Просто пойдем со мной. У нас перерыв.
Я отчаянно пытаюсь образумить стажерку, напоминая себе этим Грейнджер в ее лучшие времена в Хогвартсе (мне только значка старосты не хватает):
- Лавгуд, ты знаешь, что мне Беркс сделает? К тому же, обеденный перерыв у нас уже был…
Луна смотрит на меня ясным, детским взглядом:
- Абсолютно ничего Беркс тебе не сделает. К тому же, главное твое занятие – это я.
Хоть стой, хоть падай. Повинуюсь. А куда деваться? Я почему-то не могу сопротивляться ее мягкому, но настойчивому напору.
- А, черт с тобой, Лавгуд, пошли.
Девушка выводит меня из темного, и поэтому всегда мрачного Министерства на залитую солнцем осеннюю улицу.
- Куда ты меня ведешь, признавайся. – Все, Лавгуд, я принял твою игру.
Она таинственно улыбается и произносит:
- Я покажу тебе то, что ты никогда не замечаешь. Но это не значит, что его нет…
Эфемерные речи бывшей равенкловки уже почти не раздражают меня. Можно сказать, я привык. Главное, чтобы она не перегибала палку.
Первое, что я вообще вижу, это солнце. Много-много осеннего солнца, настолько много, что приходиться жмуриться. Начавшая золотиться листва, казалось, отражала лучи небесного светила, и от этого все вокруг было теплым и золотым. Я медленно иду за героиней войны, смотрю на мир и понимаю, что я, кажется, что-то пропустил в своей жизни.
Лавгуд приводит меня в парк, неподалеку от Министерства. По-моему, это…
- Ты проходишь мимо этого места каждый день, - в подтверждение моим мыслям говорит стажерка, - и не замечаешь, насколько здесь прекрасно… - она выпускает мою руку и идет немного вперед. И кажется, будто ее волосы тоже отражают солнечный свет, и оттого напоминают платиновый водопад. Я невольно любуюсь золотистыми локонами, достающими аж до пояса, и пытаюсь понять, что же Лавгуд за человек. Объективно понять, а не вешать ярлыки «Полоумная», «Чокнутая»… Впрочем, мне еще долго с нею общаться. Пойму еще. Может.
Мы доходим до детской площадки, где вовсю резвятся дети, смеются, говорят что-то непонятное, и у меня защемило в сердце: я очень хочу детей. Сына. Наследника. Можно двух. И вообще, сколько пожелаю… Но Панси… Наша «семейная жизнь» уже давно перестала напоминать семейную. Черт-те что, и никак не счастливая семья.
- Давно ты катался на качелях? – спрашивает бывшая равенкловка, удобно усаживаясь и глядя на меня светлым, таким знакомым детским взглядом.
Сажусь на соседнюю.
- Очень давно. Ты просто не представляешь, насколько давно… - вздыхаю я. Забытые картинки из детства всплывают в моей голове, и мне становится грустно-грустно… Безумно захотелось в детство, где все есть, никто не треплет нервы, и почти никогда ничего от тебя не требует.
- Драко, как ты жил все это время? – звук моего имени заставляет вздрогнуть. Все из-за того, что его произнесла Лавгуд.
Я хмурюсь и морщу лоб: не самая приятная тема для разговора, но стажерка захотела пооткровенничать…
- Не бойся. Я никому не расскажу, - она смотрит спокойно и доверчиво, и я почему-то хочу говорить.
- В таком случае, ты сама напросилась слушать все это дерьмо, - грустно усмехаюсь я.
Лавгуд пожимает плечами.
- Ты слишком много носишь на душе, так нельзя. Говори. Я буду слушать все, что ты скажешь.
Вот это самопожертва… Не знаю, почему, но я готов довериться девушке. Была, не была, мне надо с кем-то поделиться, и моя стажерка – отличная кандидатура. Думаю.
- Ну… - не знаю с чего начать. В моей жизни произошло столько всего, что я просто не знаю, как объяснить. Лавгуд помогает мне:
- Что ты делал после того, как доучился в Хогвартсе?..
Слово «Хогвартс» заставляет дернуться. Последний год учебы был отнюдь не радужным, а то, чем я занимался в Хогвартсе после войны никак нельзя назвать приятными школьными деньками.
- Поступил в Йоркский магический университет на аврора…
- Почему?
- Захотел хоть что-то изменить в своей жизни.
- Получилось?
Задумываюсь, но быстро выдаю ответ.
- Скорее да, чем нет. После войны я много думал… - смотрю на стажерку – в глазах ни тени насмешки – и, успокоившись, продолжаю: - Решил, что моя семья больше никогда не будет причастна к подобному. Никогда. Сказал родителям, что буду работать аврором в Министерстве… Видела бы ты их реакцию…Они были удивлены и напуганы, и я их понимаю. Несколько лет настоящей травли, Малфои – персоны нон грата, косые взгляды, постоянные проверки в доме, недоверие… Они очень переживали. Мать осунулась, отец так постарел… Молчат, улыбаются редко… Правда, совместными силами и на оставшиеся у нас деньги родители организовали благотворительный фонд помощи семьям, пострадавшим во время войны. Они столько сил и времени туда вложили. Отец днем и ночью сидел в своем кабинете, составлял финансовый план… Денег не хватало. Пришлось продать кое-что на аукционе. Фонду уже четыре года, им руководит мать. А отец занимается недвижимостью и землей. Могу сказать, что к нашей семье стали относиться спокойнее. Видишь, я уже заместитель отдела по борьбе с серийной магией, отцу разрешили выезжать из страны, а на благотворительные вечера, которые организовывает мама, приходят люди… Помогают… Что же конкретно насчет меня… Работаю сверхурочно, отмываю честь семьи, так сказать. Женился… Не очень удачно. На Панси Паркинсон. - Тут я морщусь, но быстро отхожу. Посвящать Лавгуд в мои отношения с женой я не собираюсь. – Ну, наверное, все…
Стажерка медленно раскачивается на качелях, ничего не говоря. Я же не чувствую ничего, кроме огромной пустоты, которую я так тщательно забивал в угол чего-то, что когда-то называлось душой.
- Ты часто думаешь о войне, - то ли спрашивает, то ли утверждает она.
- Постоянно, - мрачнею я. Зачем Лавгуд завела этот разговор?..
- Мне периодически снятся кошмары… - говорит девушка. – Лица погибших, темные фигуры, люди, зеленый свет… Слышу крики, заклинания… Это страшно…
- Иногда даже не хочется ложиться, - подхватываю я, радуясь, что кто-то переживает то же самое, что и я, - чтобы не видеть этого снова. Я знаю. Проснувшись после такого кошмара, я больше не иду в постель. Но не спать тоже не выход, потому что я начинаю думать об этом всем. Приходиться отвлекаться чем-нибудь…
Лавгуд молчит, пряча тонки руки в карманы мантии. Ее платиновые локоны выбились из прически, и теперь ветер свободно играет ими.
- Господи, Лавгуд, зачем тебе это?.. – выдыхаю я. От всех этих воспоминаний становится слишком больно.
Девушка поднимает на меня свои огромные синие глаза.
- Я могу тебе помочь.
- Да ничем, черт возьми, - взрываюсь я, вскакивая с качели. То, что на меня смотрят дети и делают неправильные выводы, меня совсем не волнует. - Ничем ты мне не поможешь! Ты не вернешь все назад, ты не изменишь моего отца, ты не заставишь меня задуматься и не наделать тех ошибок, которых я наделал! Ты не вернешь тех, кого уничтожили такие, как я, ты не заставишь людей не содрогаться, слыша нашу фамилию, и уважать нас тоже, тоже не заставишь!! Ты ничего не сделаешь, Лавгуд, ничего!!.
Она смотрит на меня все так же спокойно, словно моя тирада не произвела на нее никакого впечатления. Она улыбается. Черт побери, улыбается!
- Прости себя, Драко, - тихо произносит стажерка, - прости. Ты наказал себя за свои ошибки так, что другим и в страшных снах не снилось. Просто отпусти…
Я часто дышу от ярости, сотрясающей меня, но чувствую облегчение. Словно огромный камень свалился с души, и теперь я свободен.
Свободен…
Смотрю на Лавгуд расширившимися глазами. Ну, чертовка, она все знала, она нарочно это сделала, заставила меня говорить, орать и гневаться. Она знала, что мне станет легче…
Девушка встает и медленно направляется к выходу из парка.
- Эй, ты уходишь?!. – спрашиваю ей в спину я.
- Я чувствую, что тебе нужно побыть одному…
- Спасибо тебе, Лавгуд, слышишь?..
Стажерка отвечает, и я слышу в ее голосе улыбку:
- Называй меня Луна…
___________________________
Спасибо всем, кто подписался на сие творение! Была бы очень рада прочесть ваши отзывы.
Ваша Мевис Клэр.
