Тени на светуНемного романтики:) К сарказму вернусь в следующей главе:)
_____________________________________________________
Алевтина сидела на посту, подперев щеку рукой, и тоскливо смотрела на истории болезни.
- Щукин? Ну вот ты кто после этого? Тебе ж Курганов руки оторвет и в пятую точку вставит, - она резко вскочила и закричала: - Ты какого черта чай на бумаги пролил, амёба безъядерная?
Молодой медбрат лихорадочно бегал глазами по холлу. Наверно, думал, куда скрыться.
- Вон! Вон отсюда, и чтобы я тебя со стаканом у поста не видела! Курганову сам рассказывать пойдешь! Брысь!
Щукин обреченно опустил голову и вышел из отделения, столкнувшись в дверях с миловидной девушкой лет двадцати двух-двадцати трех на вид. Он отчаянно покраснел и шагнул назад, уступая дорогу. Девушка улыбнулась и направилась к посту.
- Это что за экземпляр, Алевтина Ивановна? - спросила она, перегибаясь через пост.
Старшая сестра подняла голову и расплылась в улыбке.
- Ника! Рада тебя видеть. Привет, моя дорогая! Это? Хомо амёбус.
Девушка хохотнула.
- А я вроде о сапиенсах слышала...
- Да какой это сапиенс! То ж разумный. А этот имбецил рукой стакан чая на истории болезни сдвинул.
- Так вот кому вы такое усиленное вливание делали, - хохотала Ника. - А мой-то где?
- В пятой палате. Найдешь?
- Да неужели! - она развернулась на невысоких каблучках и зашагала по коридору.
Алевтина проводила ее взглядом и вздохнула.
- Красавица. И умница. И чего ей так на мужиков не везет? То трудоголики, то имбецилы попадаются. Эх...
***
Ника осторожно приоткрыла дверь палаты и заглянула внутрь.
- Андрей Евгеньевич! Вы здесь? - спросила она.
Курганов вздрогнул и сердитым шепотом ответил:
- Тихо ты! Не кричи так, пациентку мне разбудишь. У нее итак нервное расстройство. Тебя только не хватало.
Ника зашла в палату и подсела к кровати на стул.
- И давно ты так сидишь? - шепотом спросила она.
- Часа два. Вон, почитай, что про нее в газете написали. А у человека всего лишь амнезия. Негодяи. Гады-журналисты.
Ника пробежала глазами статью.
- Эээй, ты полегче.
- Прости, я не тебя имел в виду.
- Кто тут у нас автор сего? Глициев? Ну все понятно. Это ж Глицерин. От него ничего другого и ожидать нельзя, - невесело усмехнулась Ника. Курганов внимательно на нее посмотрел, ожидая продолжения. Она обреченно махнула головой и торопливо зашептала:
- Борис Глициев, с института Глицерин. Он статьи под заказ пишет. Чем больше заплатят, тем бестактнее будет текст. Ему чувство деликатности неизвестно. Меркантильность и только.
- Ты можешь по своим каналам устроить что-то вроде опровержения?
Ника посмотрела на него с глубочайшим удивлением.
- Курганов, какое опровержение? Советский Союз умер больше пятнадцати лет назад, ты смеешься, что ли? Максимум, что возможно, накрапают что-то вроде этого, только исправят диагноз на амнезию. Эта статья хорошо проплачена. За ней стоит кто-то очень влиятельный. Ни один журналист не станет рисковать работой ради неизвестной мадамы, пусть даже если попрошу об этом я.
- Но ты имеешь такой вес...
- Андрей, ты меня слышишь вообще? Я потом голодного злого писаку кормить буду? - она сердито взъерошила волосы. - Ты весь день здесь просидишь?
- Это моя работа...
- Твоя работа и в других палатах есть. Хочешь, я с ней посижу? У меня со вчерашнего дня отпуск.
Курганов кивнул, соглашаясь, и осторожно, стараясь не разбудить, поднял голову Киры со своих колен и переложил на подушку, выбираясь из кровати ювелирными движениями.
- Спасибо. Я люблю тебя, - он поцеловал Нику в щеку и скрылся за дверью.
Девушка скучающе вглядывалась в лицо спящей, пытаясь отыскать знакомые черты. Ничего. Она видит эту даму в первый раз. Ненамного она и старше нее... Нике двадцать шесть, хотя выглядит она несколько моложе своих лет. Черты лица все еще оставались по-юношески угловатыми, но несли в себе некоторую небрежную изящность. Серые глаза смотрели устало из-под черных, как смоль, ресниц. Темно-каштановые волосы лежали непослушными прядями, то и дело запутываясь между собой. Но вся эта небрежность составляла неповторимый шарм, гармонично сочетавшийся с тонкой фигурой в сером твидовом плаще и кожаных ботильонах. Осень в свои права еще не вступила, но открыто начинала о себе заявлять холодом и дождями. Ника сочла нужным снять верхнюю одежду. Она бросила плащ на спинку стула и, разувшись и оставшись в носках, с ногами забралась на широкий подоконник. Пациента мирно спала, хоть и периодически вздрагивала. Наверно, мучали неприятные сны. Все в этом заведении страдают чем-то подобным. Ника привалилась к стене и стала смотреть в окно. Неизвестно, сколько времени прошло. Начинало уже смеркаться.
Девушка на кровати зашевелилась и открыла глаза, обеспокоенно оглядев палату. На ее лице промелькнуло огорчение, которое тут же исчезло за маской холодного безразличия в тот момент, когда она заметила постороннюю.
- Вы кто? - без каких-либо эмоций выдала проснувшаяся. Ника опустила подбородок и исподлобья поглядела на девушку, казавшуюся восковой куклой во всей этой болезненной белизне.
- Я ваш ангел-хранитель. Стерегу ваш сон. Дабы дать возможность работать тем, кто свыше, - она картинно возвела глаза к потолку. На дамочку это не подействовало.
- Без шуток. Вы кто?
- Ника я. Сижу тут с вами, пока Андрей работает. Не с вами же одной ему копаться. Кстати, можно на ты. Если представитесь, конечно.
Пациентка облизнула пересохшие губы.
- Кира. Диагноз - амнезия.
Ника бесшумно спрыгнула с подоконника, больно приземлившись на кончики пальцев, и скользнула на стул.
- Знаю. А я Ника, можете считать меня временной медсестрой. Алевтину я звать не хочу, у нее и без нас работы полно. Если что-то нужно, ты мне скажи, я всё умею. С врачом поживешь, всему научишься, - весело заключила Ника.
Кира оглядела ее с головы до пят. Жена? По меньшей мере, любовница. До чего же обаятельная. Два сапога пара.
- А ты кем, Ника, работаешь? Не думаю, что здесь, в обители психов, тебе бы было интересно.
- Правильно думаешь, - с интонациями кота Матроскина ответила девушка. - Я журналистка. По образованию. А вообще арт-директор одного очень влиятельного журнала.
- Форбс, что ли? - Кира потихоньку таяла от искорок непринужденного общения.
- А ты читаешь Форбс?
- По долгу службы приходится... - проронила Кира.
Ника подняла брови.
- У тебя же амнезия...
Кира пожала плечами.
- Да вот, вспомнилось...
- Слушай, - протянула Ника, и глаза ее заблестели.- Да Андрей по меньшей мере шоколадку должен. Я, считай, катализатором стала. Может, наши жизни как связаны? Ну бывает же такое, ты в мистику-то веришь?
- Не особо.
- Прагматик, значит. Верим в опыт, мышление и простые, фиксированные истины.
- Ну... есть немного, - замялась Кира.
- А я и не спрашиваю. Факт констатирую. Журналистику предполагает умение типировать людей и разрабатывать стиль общения для каждого полученного элемента. Я в институте исследовательскую по этому направлению писала.
- Так ты, значит, их этих... - Кира кивнула на газету, лежавшую на прикроватной тумбочке.
Ника укоризненно на нее посмотрела.
- Из этих или не из этих. Какая к чертям разница? Тем более, со вчерашнего дня я уже не практикующий журналист. Так, в свободном плавании, скорее. Я сменила работу. После отпуска приступлю.
- Кардинально?
- Не то чтобы. В рекламное агентство взяли. Никак привыкнуть не могу, все время журналом называю. Арт-директором.
Кира оживилась. Разговор завернул в ее сферу.
- И что же за агентство, если не секрет?
- А, ну да, ты же спец. Да не смотри ты так, читала я эту гадость. Глицерин написал. Прозвище у автора такое. Говорящее, достаточно, если ты сильна в химии. Ну ты понимаешь, бесцветное вязкое сладкое вещество. Глицерин не является никем выдающимся, наглухо потонул в написании всякой подобной гадости, но весь из себя смазливый, аж тошнит, - подвела черту Ника.
- Успокоила, - язвительно сказала Кира. - А на вопрос не ответила.
- Вопрос-вопрос... А, да. Агентство "Римини". Ну там длинная какая-то история у названия. Но красивая вроде...
Кира вздрогнула, и ее взгляд остекленел. Сама того не понимая, она выдала давно заученный текст:
- Рахманинов - великий композитор. К тому же, вызывающий восхищение. Множество произведений его прекрасны, но "Франческа да Римини" более всего. О вкусах не спорят, конечно.
Ника пораженно улыбнулась.
- А ты откуда знаешь?
Кира вернулась в реальность.
- А кто с тобой проводил собеседование?
- Нехорошо отвечать вопросом на вопрос. Мужик какой-то. Приятный, достаточно. Но не лучше Андрея. Игорь его, кажется, зовут...
Кира отстраненно проронила:
- Игорь... Но таких никогда не было... Нет, не помню... Да нет же, точно не было.
Ника насторожилась.
- Ты уверена, что у тебя амнезия? Ну-ка, кем ты там у нас работала? Фамилия твоя как?
- Рахманова. Я директор рекламного агентства "Римини".
***
- Значит, Юрий Александрович, вы решили полностью изменить персонал? - бархатный голос вырвал мужчину из размышлений. Игорь всегда умел говорить ненавязчиво, но при этом захватывал все внимание. Такие способности у одного на тысячу. У него вообще не было случайных людей в штате.
- Нет, Игорь, не то чтобы совсем. Этот арт-директор не годился ни на что, а вот та девочка - пантера та еще. Женщина, подобная Кире, нужна в компании. Дело за малым - окучить ее. Как зовут, говоришь?
- Вероника Курганова, двадцать шесть лет. Бывшая журналистка. Акула этого бизнеса. Ну СМИ - это тоже своего рода...
- Да-да, я знаю. Курганова, говоришь? Однофамилица твоего доктора?
Игорь расплылся в довольной улыбке.
- Лучше. Гораздо ближе. Родственница.
- О, прекрасно. Они у нас в руках. И не рыпнутся теперь. Ни тот, ни другая. Прибирай Веронику к рукам. Ты же это умеешь. Она девочка ничего. Я бы мог и сам, но лучше, если она не будет знать обо мне слишком много. Тем более по возрасту ты больше подходишь.
Игорь кивнул, выражая согласие.
- Игорь, ты мое доверенное лицо. Больше половины дела строится на тебе. Один неверный шаг, и все полетит прахом. Ты понимаешь?
- Понимаю. Никаких ошибок.
***
Андрей Евгеньевич Курганов завершал вечерний обход. Осталась одна палата, которую он оставлял на "десерт". Ника убьет его за эти четыре часа. Он толкнул дверь с цифрой пять.
Ника сидела и мило болтала с его пациенткой. Они выглядели чуть ли не лучшими подругами. Внезапно, лицо Киры остекленело. Андрей испугался: неужели она его заметила, да еще и так реагирует? Но его страхи рассеялись тут же, когда Кира уронила лицо в ладони и простонала:
- Чёёёёрт. Выйду отсюда, убью всех.
Пришло время вмешаться.
- И меня в том числе? - Курганов прошагал к кровати. - Ника не слишком вам надоела? Поверьте, она выполняла мою просьбу.
Ника перебила его:
- Это не совсем верно. Я сама вызвалась с тобой посидеть.
Кира одарила его взглядом королевы: надменным, уверенным, но в то же время, отчасти теплым.
- Ваша супруга доставила мне массу удовольствия. Она прекрасная собеседница. Стоит заметить, у вас прекрасный вкус.
Ника расхохоталась.
- У него? Отвратительный. Ни чувства меры, ни чувства стиля, ни, тем более, вкуса!
Андрей же только сдержанно улыбнулся и сел на краешек кровати позади стула.
- Что вы, Кира, не приведи мне Господь такую супругу. Это Вероника Евгеньевна Курганова, моя младшая сестра. Семь лет разницы.
Кира пораженно, но (на мгновение Курганову так показалось) удовлетворенно смерила их взглядом и... рассмеялась.
- Черт, как же я сразу не поняла, кого ты, Ника, мне напоминаешь! У вас же глаза точь-в-точь. Как под ксероксом. Серые. Андрей Евгеньевич, сестра у вас замечательная. Как выяснилось, она теперь в моей фирме работает. Без моего ведома, правда.
Ника отметила ее железную выдержку. Парой минут позже она чуть было не провалилась в истерику, теперь же говорила об этом спокойно и непринужденно.
- Поразительно, - продолжала Кира, - я вас обоих знаю не так давно, но доверяю. Обоим. Кому-то в большей степени, кому-то в меньшей, но... Факт остается фактом. Моя больная память пытается мне сказать, что таких людей и не было практически в моей жизни. Благодарю вас, Ника.
- Мы снова на вы? - обиженно сказала девушка.
- Нет, что ты. Просто в данном контексте так звучало лучше.
Курганов поражался. Вчера эта снежная королева казалась ему неприступной, как Бастилия. Ника же сегодня расшибла все возможные стены. А психиатр здесь он.
- Ты не устала, Ника? - обратился он к сестре. - Может, пойдешь домой, отдохнешь? Ты, поди, опять всю ночь не спала.
Ника поднялась со стула.
- Все-все. Я намек поняла, у тебя обход. До встречи, Кира. Я к тебе еще загляну завтра или послезавтра. Может, ты еще что вспомнишь.
Изящным движением Ника подхватила пальто и ботильоны и прямо босиком, легонько покачивая бедрами, скрылась за дверью.
Кира вмиг померкла.
- Как-то тихо стало в моем мире без неё... Я всегда мечтала о подруге. Судя по моим ощущениям, ее у меня не было никогда.
Курганов пересел ближе, отодвинув стул и оставаясь на кровати.
- Ника - волшебница просто. Она вам буквальным образом расцвести помогла. Вчера вы были... Неприступной такой.
- Стервой, иными словами? - тихо проговорила Кира.
- Да нет, что вы. Я о вас, как о Снежной Королеве думал. И не со вчерашнего, кстати, дня. Вас в нашу клинику пять дней назад привезли. Вы в коме были, серьезная травма головы, не буду сорить профессиональной терминологией. Меня приглашали уже тогда, сказали, что побочным эффектом, скорее всего, будет частичная амнезия. И лишь когда вы начали приходить себя, у вас ее определили как абсолютную. Вы лежали в реанимации. Тихая такая, но уже с надменным выражением лица, - с тихим смехом рассказывал Курганов.
Кира улыбалась. Не дерзко, как вчера, не язвительно. А тепло и искренне. Ее зеленые мраморные глаза смеялись. Да нет, какая же она сумасшедшая. Просто несчастная женщина.
- А мне здесь даже лучше, чем дома. Наверно. Я так чувствую, - тихий голос Киры шелестел, будто листья под порывом ветра. - Меня белый цвет раздражать перестал. Появились вы с Никой, и на стенах стало больше теней. Они уже не белые.
- Вам уже не страшно? - Курганов смотрел ей в глаза, боясь разорвать этот доверительный контакт.
- А с чего вы взяли, что мне было страшно?
- Утром вы были чересчур беззащитны. Это не статья вас так расстроила, это стены на вас давят. Вы птица с широкими крыльями, вам летать нужно, а не в белом гнезде ютиться.
- Чайка, может быть? Но на каждую чайку, как видите, находится свой стервятник, типа Глицерина и этого самого Корецкого.
- Но чайка умеет быстро летать и больно клевать. Стервятнику ее не поймать.
Андрея несло. Он сам не понимал, что говорил. Ему нужно было вернуться к истории болезни, спросить про самочувствие, но это твердил разум, а душа заталкивала эти мысли назад и творила, что ей было угодно.
Кира немного склонила голову и стала больше похожа на сову, чем на чайку. Глаза большие и задумчивые , взгляд внимательный и не упускающий ни одной детали.
- И что же, всех ли больно чайка клюёт? Есть птицы, которых она обижать не станет. У орлов, к примеру, она защиты будет искать. Чем не опора? Чайка только стервятника клевать будет. Рядом с орлом она крылья сложит. Если он не клюнет ее слишком больно.
- Орлы не жестоки. Они не терзают тех, кто будет искать у них защиты.
Кира не отрывалась от его глаз. Странно, точно такие же полчаса назад смотрели на нее, но не вызывали такой растерянности, не создавали чувства спокойствия, не заставляли скрывать дрожь, одолевавшую изнутри.
Андрей оглядел ее и зацепился взглядом за царапину на шее.
- Вы во сне себя ногтями задели? У вас ссадина на шее.
Кира усмехнулась.
- Это моя вечная проблема с детства. Мои ногти очень тонкие и очень острые. Заденешь чуть кожу - и все. Так что все время приходит их подрезать.
- Дайте, осмотрю. Зараза может попасть.
Андрей отбросил историю болезни и ручку на стул, снял стетоскоп, который катастрофически мешался: дышать и без него на груди было трудно уже полчаса. Он склонился к Кире, провел пальцами по ссаженной коже и почувствовал, как ее дыхание сбилось.
- Вам больно?
Кира прошептала.
- Нет. Хотя, потом, наверно, будет.
Андрей поднял глаза и смотрел на нее уже в упор. Ее лицо было слишком близко. Ее прерывистое дыхание обдавало его шею, и он внезапно почувствовал, что больше держать уже не сможет. Пара сантиметров. Всего пара. Он выдохнул ей в губы:
- Мы вылечим все, - и осторожно коснулся их.
Кира прикрыла глаза. К горлу подступил комок. Она не хотела прерывать этого мгновения. Его глаза стали целым миром для нее. Это так странно, впускать к себе душу человека, которого почти не знаешь.
Но уже было просто плевать.
Он почувствовал, как Кира ответила на поцелуй. Нет, никакой пошлости. Никакой игры. Только она, только ее душа, ее глаза. Он целовал ее, привлекал к себе, губами изучал ее лицо. Она сбросила с него халат, и вот он уже не врач, а просто мужчина в теплом свитере и больничных брюках. Может, из соседней палаты, может, из соседнего мира. Опять же - к черту всё. Она окунулась в него с головой, обнимая и изгибаясь под его руками. Она прижималась к нему сильнее: то ли осень подступала, то ли ее бил озноб, она пыталась согреться, переплетая его пальцы со своими, а другой рукой выводя непонятные узоры на его спине под свитером.
Мгновения растягивались в вечность, ее дыхание совсем сбилось, когда он поцеловал ее шею, оставляя на ней губами обжигающую дорожку. Сердце неслось с неимоверной скоростью, кричало, что это первый раз, когда она так отдается во власть чувствам.
Он целовал ее шею, зарывался лицом в ее волосы, пахнущие как-то по-особенному, обнимал ее, чувствовал, как она дрожит и отдавал ей все свое тепло. Но... не заходил дальше, он ощущал, что она еще не доверилась ему настолько, что она еще боится его.
Она первая оторвалась от него.
- Что мы делаем? - спросила Кира, уткнувшись лбом в его лоб.
- Не знаю. Сумасшествие, может быть.
- Это так естественно здесь. Вам идет черный свитер, Андрей Евгеньевич.
- Может...
- Может, - Кира перебила его, закрыв глаза. - Я не знаю, что ты будешь делать дальше, я не хочу этого знать, я хочу запомнить хотя бы этот вечер. Пусть она тысячу раз останется, эта амнезия.
- Снежная Королева, я был прав. Ты вся дрожишь, у тебя озноб. Жар? Постоперационный период, вроде прошел, его не должно быть.
- Выключи доктора, не порть момент. Пусть я сдохну завтра, пусть лихорадка, плевать, - Кира спрятала лицо у него на груди. - Я, может быть, первый раз мужчине доверилась. Именно доверилась, а не что-то другое, как обычно.
- Кира, я, наверное, сошел с ума уже тогда, когда увидел тебя в реанимации. Просто понял это сегодня. Ника, чума ее возьми, она наверняка предвидела это!
Кира повалила его на постель и прижалась к нему, устраиваясь поудобнее.
- Ника - умница. Ты ей шоколадку должен за всё. И не одну, - прошептала она, закрывая глаза.
***
- Вероника? Это вы? - она уже слышала где-то этот бархатный голос сытого кота. Не любит Ника, когда ее отрывают от чтения.
- Да, я. Мы знакомы?
- Это Игорь. Игорь Гордеев. Вы... Черт, я, наверно, веду себя, как первоклассник, но вы меня очаровали. Мы можем поужинать вместе?
Ника в душе засмеялась, но вида не подала. Она вообще любила смех.
- Да, отчего ж нет?
- Тогда... Через час, может быть? Я заеду за вами. И не спрашивайте, откуда я знаю адрес. Все-таки я вас на работу принимал.
