Глава 3Будни проходили как обычно. Стало значительно холодней, студентам все меньше хотелось выходить на улицу в такую погоду. Шестикурсники еле справлялись с огромным количеством домашнего задания. Конечно, свободного времени между уроками было навалом, но оно использовалась далеко не для веселья. Хотя мародеры так не считали. Они больше веселились, чем учились. Всегда они находили у кого и когда списать. Порой можно было встретить, к примеру, Поттера, переписывающего Трансфигурацию прямо перед завтраком. Но один из их компании успевал сделать все, что задавали. Люпин умудрялся и учиться прилично, и быть мародером. А это, как думала Николь, — несовместимые вещи. После Зельеварения стычек между Робертсон и Блэком не было. Они вообще не общались. Только Сириус как-то пытался заговорить, но Николь не обращала на него ни малейшего внимания. Лили с подругой ещё чаще сидели в библиотеке. Что очень странно, сама Эванс не всегда понимала материал, который проходили на занятиях. В библиотеке они часто встречали Северуса Снейпа, лучшего друга Лили. Николь его всегда недолюбливала, было в нем что-то очень «слизеринское». Но Эванс не обращала внимания на слова подруги, каждый имеет право иметь собственное мнение. Порой оно верно, а порой наоборот — ложно. Ради Эванс Николь не называла Снейпа «Нюниусом», по крайней мере, в её присутствии. В остальных случаях Робертсон делала это с огромной охотой. За прошедший месяц не случилось ничего особенного. Все шло своим чередом.
Но один день месяца принес не очень хорошие новости. Как-то за завтраком к Николь прилетела сова с письмом, совершенно ей незнакомая. Робертсон взяла письмо и прочитала, что её родители были убиты Пожирателями Смерти. После этого она весь день ходила сама не своя. Лицо побледнело, и на уроках Николь не обращала внимания не на кого. Конечно, она не сильно любила своих родителей, они чем— то напоминали мать и отца Сириуса. Слизеринцы до мозга костей с манией чистой крови. Ничего примечательного. Но все-таки они были её родителями. Лили пыталась было с ней поговорить, но ей не удалось добиться от своей подруги ровным счетом ничего. Через несколько дней все стало как обычно. Занятия и долгие вечера в гостиной, где Эванс и Робертсон вместе с другими студентами корпели над домашней работой. Лили точно не определилась с профессией, выбор стоял между колдомедиком и мракоборцем. А Николь решила уже давно: мракоборцем. И никем больше. Часто в гостиной можно было встретить компанию мародеров, которые веселили всех присутствующих гриффиндорцев. Изредка Поттер пытался привлечь внимание Лили, но она либо игнорировала его, либо собирала вещи и уходила в спальню. После этих провалов Джеймс был менее веселым, чем до этого. Робертсон как-то подходила к Эванс, предлагала поговорить с ним по душам, но она всегда отказывалась и переходила на другую тему для разговора.
Одним вечером, когда гостиная Гриффиндора практически опустела, мародеры решили подойти к Николь с предложением. Она сидела в кресле у камина и читала книгу по Истории Магии. Джеймс решил, что это лучший момент, так как подслушивать было практически некому. Убедившись, что Лили нет на горизонте, они подошли к ней.
— Э, привет, Робертсон. У нас к тебе есть предложение, — немного смутившись, проговорил Сохатый.
— Мне кажется, Поттер, что дело не «у вас», а именно у тебя.
— Ну да. Ты не могла бы попросить Эванс сходить со мной в Хогсмид?
— Знаешь, Джеймс, я уже пробовала. Она все время уходит от разговора, будто я и не спрашивала. И пробовала я не меньше тысячи раз, — с ноткой разочарования проговорила Николь. — Не думаю, что что-нибудь изменится, если попросить ещё раз.
— Попробуй, а? — с надеждой попросил Джеймс. — Я останусь твоим должником до конца жизни, если у тебя выйдет!
— Так мы уже заключаем пари, да?
— Да! — вставил Сириус. — Если у тебя получится упросить Эванс пойти с Сохатым в Хогсмид, мы выполним твое желание. Ну а если нет ...
— Вы просите меня о чем-то невозможном, — ответила шестикурсница, — но я согласна.
— Правда? — вопрос задали уже все мародеры вместе.
— Конечно.
Пари было заключено. Николь Робертсон мародеры дали срок два месяца, чтобы она уговорила Лили Эванс.
Спустя месяц успех был нулевой. Теперь уже Лили начала злиться на свою подругу. Эванс столько раз говорила ей, как ненавидит Поттера, а она предлагает ей с ним сходить в Хогсмид! Что— то немыслимое происходит в нашем мире. В голову Лили уже начали приходить разные мысли, даже что она могла поспорить с кем-то. Эта идея пришла только из-за того, что Николь любит спорить. Особенно когда в это втянуты её так называемые враги. Так что вполне возможно. Изменения в подруге тоже начали проявляться. Иногда к Робертсон подходили мародеры, и они о чем-то говорили. После «таких» разговоров мародеры уходили восвояси, а Николь ничего не рассказывала. В ответ на все расспросы Лили, она отвечала «Да ничего особенного». Все это казалось Эванс странным.
Был ноябрь. Приближалась зима. И соответственно каникулы. Это очень радовало студентов, будни уже всех доконали. У Николь Робертсон остался лишь какой-то жалкий месяц, или пари будет проиграно. Надо было действовать и быстро.
Гриффиндорцы шли на один из самых нудных предметов — Историю Магии. Тоскливее этого предмета не было. Лекции читал профессор Бинс, единственный во всей школе учитель-привидение. Скука смертная, одно развлечение – профессор являлся на урок прямо из классной доски. К шестому курсу это уже порядком всем надоело. Говорили, что этот древний сморчок и не заметил, как умер: пошел однажды на урок, а тело так и осталось сидеть у камина в учительской. Сегодня профессор как обычно открыл записи и начал монотонно бубнить. Через десять минут класс впал в дремоту. Кто-то вообще откровенно спал, попросив соседа разбудить его по окончании урока. Николь расположилась на последнем ряду. Лили не пошла на Историю Магии, поскольку умудрилась простудиться. Вместе со всеми Робертсон решила вздремнуть. Но сон нарушили мародеры, которые тихо пробрались к Николь, чтобы поговорить. Профессор точно не заметит, ему вообще все равно, слушают его или нет.
— Эй, Робертсон, — шепотом начал Джеймс, слишком громко говорить было в любом случае опасно, — как обстоят дела?
— Никак, — буркнула студентка, — пока что ничего не выходит. Я думаю, что если вы прекратите издеваться над Нюниусом хотя бы при ней…
— Ну это мы и так знаем, — вставил Люпин.
— Ну тогда готовься к проигрышу, — сказал Сириус, — если не получится…
— Помолчи, Блэк. Я сегодня ещё раз попробую и на этот раз не отстану от Лилз, пока она нормально не поговорит.
— Ну тогда ладно, — ответил Сохатый, — тогда мы будем ждать.
— Только сегодня не надо её злить, — попросила Николь, — лучше вообще не попадайтесь ей на глаза, хотя бы ты, Джеймс.
— Заметано, — весело сказал Поттер, мародеры отправились на свои места, а Николь наконец позволила себе вздремнуть.
Николь шла в гостиную Гриффиндора, надеясь там найти Лили. Войдя внутрь, Робертсон никого не обнаружила. Но в спальне дело обстояло интересней. Лили сидела на кровати и плакала.
— Эй, ты чего? — поинтересовалась Николь, — что случилось?
— Северус… Он… он… назвал меня грязнокровкой, — ответила Лили.
Наверное никто так не злил Николь Робертсон, даже Сириус Блэк. В этот момент лучше отойти подальше.
— Как он посмел! Лили, не расстраивайся из-за этого флоббер-червя. Я сама с ним разберусь, — и гриффиндорка вышла из спальни, оставив Эванс сидеть в недоумении.
