Глава 3- Миледи, вы спите? – Гермиона почувствовала, как кто-то неуверенно дотронулся до её плеча, и открыла глаза.
Над ней склонился большеглазый домовой эльф, весь его вид выражал глубочайшее раскаяние:
- Я не хотел будить вас, миледи… Но хозяин настаивает на разговоре. Он очень обеспокоен. Вы можете наказать меня, как посчитаете нужным, если я прервал ваш драгоценный сон.
С этими словами эльф склонился в почтительнейшем поклоне.
Не понимая, что здесь происходит, Гермиона только покачала головой:
- Всё в порядке. Я не злюсь.
Она ведь действительно не злилась. Скорее была обескуражена. Последнее, что она помнила – звонкий голос Парвати. И, да, ещё – тонкие пальцы Малфоя, крепко сжимающие её ладонь. А дальше – пустота. Точнее падение, а потом пустота. Но от этого ведь картина не становится менее странной, правда? И вот сейчас этот эльф, называющий её «миледи», непонятный «хозяин», желающий поговорить с ней. Мерлин! Будто ей мало Рона с Лавандой…
Гермиона приподнялась на локте и осмотрелась. Изящный письменный стол, трюмо с большим зеркалом в оправе из золотистых лилий, камин, а сама она лежит на огромной двуспальной кровати с небесно-голубым балдахином…
Она явно не у себя дома. Такого интерьера нет ни у кого из её друзей. И ещё это старинное зеркало… такое сейчас можно встретить только у больших поклонников антиквариата... Стало как-то холодно: она ведь не у Малфоя в гостях? Хотя с чего бы эльфу Малфоя называть её «миледи»…
Где же она? Куда её отправила Парвати? Или Патил здесь не причём, и всему виной выпитое шампанское? Возможно, она действительно просто выпила лишнего (как же стыдно…), и кто-то из присутствующих помог ей добраться до гостиницы? Правда, непонятно почему именно в гостиницу, но…
Эта ситуация выводила Грейнджер из себя. Она встала с кровати и нервно зашагала по комнате. А потом вдруг заметила ещё кое-что крайне странное. Она была не в своём, специально купленном для этого дурацкого бала, платье. На ней было что-то длинное, касающееся пола. Что-то тёмно-зелёного цвета.
Гермиону охватила паника. Мало того, что она находится неизвестно где, так её ещё и переодели… Мерлин, что за бред здесь творится?
И тут дверь комнаты со скрипом приоткрылась. Увидев вошедшего, Гермиона почувствовала облегчение. Перед ней стоял Гарри Поттер собственной персоной. Правда, выглядел он весьма необычно. Роскошная чёрная мантия с серебристыми вставками, белые перчатки…
Может быть, это розыгрыш? Странная мантия, комната, обставленная в стиле английской аристократии века так XVII… новая затея Джинни, оплаченная щедрым Гарри?
Впрочем, Поттер не дал ей хорошенько поразмыслить над происходящим, откашлявшись, он произнёс не своим голосом:
- Генриетта, ты поднялась к себе, как только мы приехали от Ноттов… я рассчитывал, что мы поговорим.
Генриетта? Брови Грейнджер поползли вверх.
- Гарри?
Поттер не реагировал. Тогда она, намереваясь узнать истину любым способом, подошла к старому другу и потрясла его за плечи со всею возможной силой:
- Гарри?! Поттер? Что здесь происходит? Это какая-то игра? Ответь же мне!
Гарри слегка передёрнул плечами и внимательно посмотрел ей в глаза:
- Генриетта, что ты устраиваешь? Если ты полагаешь, что, притворившись, будто потеряла память и, обозвав меня неким «Гарри», ты избежишь разговора по поводу твоих отношений с лордом Малфоем…
- Гарри, ты ведь сейчас надо мной издеваешься, да? – паника захлестнула Грейнджер с новой силой, - это розыгрыш?
- Сестра! Что же это такое? В конце концов, ты выпускница Рейвенкло и должна понимать, что тебе не удастся…
- Сестра?! Рейвенкло?! Мерлин, Поттер, ты слышишь, что говоришь? – всё это походило на какой-то театр абсурда. Розыгрыш явно затянулся. Да и реакция Гарри… Гермиона никогда не подозревала, что Поттер такой первоклассный актёр. Изумление на его лице было абсолютно настоящим.
- Генриетта! Прекрати уже этот фарс! И хватит фамильничать! Или тебе напомнить, что ты тоже всё ещё остаешься миледи Поттер?
- Миледи… Поттер?.. Я? – Гермиона почувствовала, что сейчас разрыдается. Гарри был настолько правдоподобно изумлён и разгневан… Он был так искренен, что… Но ведь это не может быть правдой?
Грейнджер тяжело вздохнула.
Поттер же тем временем внимательно посмотрев ей в глаза, отчеканил:
- Да, ты миледи Генриетта Поттер, моя единокровная сестра двадцати лет от роду, закончившая факультет Рейвенкло с отличием, и если ты не прекратишь притворяться безумной… - глаза Гарри сверкнули недобрым огоньком.
Кажется, она всё поняла. Или, по крайней мере, часть точно. Это точно не розыгрыш. Чей-то коварный план? Но ведь все Пожиратели в Азкабане верно… Есть ещё, конечно, Малфой… но зачем это ему? Тогда остаётся один вариант – самый невозможный и оттого наиболее вероятный.
- Гарри… какой сейчас год? – голос дрожал по вполне понятным причинам, ведь если догадки верны, то…
- Генриетта! Сколько можно называть меня этим странным именем? – голос Поттера звенел от негодования – спешу тебе напомнить, меня зовут Говард… И сейчас 1662 год, если ты забыла.
Грейнджер обессилено охнула и опустилась на расшитый золотыми нитями ковёр. Закрыв лицо руками, девушка, что есть силы, замотала головой. Из глаз текли непрошенные слёзы.
- Этого не может быть… Просто не может… Я сплю…. Это сон. Просто сон, - и чтобы удостовериться в правдивости сказанного, Гермиона закрыла глаза, затем ущипнула себя за руку и резко открыла их.
Ничего не изменилось.
Всё тот же странно одетый Гарри-неГарри, взирающий на неё с сочувствием. Всё та же комната с огромной кроватью и старинным зеркалом.
Обхватив себя руками, Грейнджер разрыдалась с новой силой. Это странное перемещение стало последней каплей в бездонной чаше её терпения.
Сначала - предложение Рона, повергшее её в шок и заставившее на многое посмотреть с другой стороны. Затем – его обида и упорное нежелание мириться. Дальше – дурацкая статья в этой газетёнке, живущей за счёт людских страданий. Бал, на котором ей пришлось наблюдать, как любимый целуется с другой… И в довершение вечера – противный, как и в школьные годы, Малфой в качестве партнёра, найденного для неё заклинанием Парвати.
А стоило ей открыть глаза, как оказалось, что она переместилась в XVII век. Прелестно!
Грейнджер захохотала надрывным истерическим смехом, но увидев страх в глазах Гарри (какой же он Говард, если выглядит, как Гарри?), замолчала. Она ведёт себя, как сумасшедшая. Как Беллатриса. От одной мысли о возможном сходстве с Пожирательницей, Грейнджер передёрнуло.
Способность трезво мыслить постепенно стала возвращаться. Кажется, всё это время Гарри пытался ей что-то втолковать. Сейчас же он взял её на руки и уложил на кровать. Сколько заботы, сколько нежности… Гермиона слабо улыбнулась: хоть что-то в этом мире не меняется.
Она постаралась сосредоточить взгляд на лице давнего друга. Почему он называет её Генриеттой и утверждает, что является неким Говардом? Или… Нет, почему этот Говард выглядит как Гарри?
- Сестра, что с тобой? – сквозь пелену прорвался таки голос Гарри. Он явно был встревожен происходящим.
Сняв дорогую белую перчатку, мужчина дотронулся до её лба:
- Мне послать за мистером Доусеном?
Грейнджер покачала головой, давая понять, что не нуждается в помощи.
Кажется, она читала о подобных происшествиях. Да, точно! Эту книгу подарила ей Флер на день рождение года два тому назад. Тогда произведение неизвестного автора показалось Гермионе весьма сомнительным. На трехстах страницах некий Джордан Крейвен повествовал о нескольких случаях перемещения людей в их прошлые жизни. Возвращение души в прежнее тело.
Вероятно, именно это с ней и произошло.
Девушка нервно хмыкнула, стараясь подавить новый приступ истерического смеха. Ей подарили книгу, прочтение которой могло бы пролить свет на данную ситуацию, а она в своё время лишь пролистала её, уделив внимание только первым страницам.
«Бессмыслица какая-то», - примерно так она думала, сетуя на то, что Флер купила книгу, ориентируясь лишь на яркую обложку.
Как бы ей сейчас хотелось узнать, что же было с теми, кто рассказал Крейвену свои истории… Хотя, если рассказали, значит, смогли вернуться в свои нынешние тела и жизни. И тогда – чем она хуже тех, кому это удалось?
Гермиона счастливо улыбнулась. Спокойствие постепенно возвращалось к ней. Она что-нибудь обязательно придумает. Нужно только чуть больше информации и времени. И всё обязательно будет отлично.
Следивший всё это время за переменами в её настроении Гарри, резко встал с кровати, на которой лежала девушка, и заговорил с горячностью, не сочетающейся с его элегантным обликом:
- Генриетта, милая! Я не думал, что наш разговор вызовет у тебя такую…острую реакцию. Но поговорить ведь всё равно надо. Ты моя сестра, пусть мы и двойняшки, но так или иначе, после смерти отца ответственность за твою судьбу полностью лежит на моих плечах… - в волнении мужчина взъерошил волосы на голове самым типичным «поттеровским» движением, и Гермиона почувствовала невероятную нежность. Этот жест был таким родным, привычным, что она на мгновение забыла, где находится.
Поттер же тем временем продолжал:
- Через три месяца ты станешь женой лорда Реджинальда. Это решено. Ваш брак с Малфоем стал бы оскорблением для нашей семьи, и ты должна понять, что…
Информации было слишком много. Грейнджер тяжело вздохнула: в прошлой жизни она хотела выйти замуж за Малфоя и из-за этого ссорилась со своим братом-близнецом? Да, быть такого не может. Малфои все без исключения наимерзейшие личности с огромным букетом недостатков и врожденным нарциссизмом. Такие, как они, во все века одинаковы.
Или нет? На несколько секунд Гермиону охватило сомнение в собственной правоте, но сейчас она была явно не готова к переосмыслению жизненного опыта. А Гарри всё говорил…
Хотя нет. Это не Гарри, это Говард. А она – Генриетта Поттер, его сестра. Но почему Говард так невероятно похож на Гарри? Речь ведь идёт не об элементарном сходстве ныне живущего предка со своим пращуром – нет. Говард и Гарри выглядят абсолютно одинаково. Такого просто не может быть.
Гермиона прикрыла глаза. А что если Говард – прошлое воплощение души Гарри, и именно поэтому она узнаёт его? И видит Гарри. Душу Гарри, если вдаваться в теологию.
Бред. Какой же это бред. Грейнджер почувствовала, что веки становятся невероятно тяжёлыми. События прошедшего часа забрали у неё слишком много сил. Девушка сама не заметила, в какой именно момент голос Гарри стал отдаляться и постепенно совсем истаял.
Гермиона уснула.
***
Чёрная с золотистой тесьмой. Тёмно-фиолетовая. Снова чёрная. Синяя. Серая…
Драко уже полчаса перебирал атласные мантии, словно это могло как-то объяснить ему происходящее. Сначала он подумал, что редакция «Ежедневного Пророка» решила поиздеваться над гостями, отправив их куда подальше. Затем пришёл к выводу, что за всей этой чертовщиной стоит Поттер. Потом, не найдя разумного объяснения для такого злодейства со стороны очкарика, обвинил во всём Уизли.
Хуже всего стало, когда внимательно оглядев комнату, Малфой понял, что помнит обстановку. Простучав стенку около камина и обнаружив известный только мужской части рода Малфоев тайник, Драко напряжёно сглотнул. Ошибки быть не могло – он в старой части Малфой-мэнора. Но как он попал сюда, если эти комнаты находятся под специальными оберегающими чарами, снять которые может только наследник рода? Нет, серьёзно. Не мог же он забыть, как колдовал. Да, и зачем ему понадобилось среди ночи приходить сюда?
Окончательно запутавшись в предполагаемых вариантах, Драко позвал домовика. Мать тревожить не хотелось – вдруг он действительно просто перепутал что-то вчера, а Нарцисса только зря будет волноваться. Малфой старался сохранять спокойствие.
Когда вместо привычного глазу Хея, в комнату аппарировал абсолютно неизвестный Драко домовик, Малфой нахмурился. Эльф же, почтительно поклонившись, протянул почти напевно:
- Лорду Дрейку что-то понадобилось?
«Лорд Дрейк?», - определённо с каждой секундой ситуация становилось всё более сложной.
- Скажи мне…- Драко замялся, стараясь правильно сформулировать вопрос, - во сколько вчера я вернулся с бала?
Домовик недоумённо захлопал глазами:
- Граф Малфой вчера не изволил посетить бал. Милорд был в гостях у одного из своих достопочтенных друзей и вернулся около семи часов вечера в хорошем расположении духа.
После получасового разговора Драко понял, что ситуация абсолютно абсурдна и, вероятнее всего, безнадёжна. Он в 1662 году и его принимают за лорда Дрейка Малфоя. Всё это было бы очень забавно, если бы не вызывало желания удавиться.
Переодевшись, Малфой спустился в гостиную. Единственное, что радовало – он по-прежнему носит свою фамилию и находится в родовом замке, а дома, как известно, и стены помогают.
Помогают ли?
