Часть I. Глава 3Через три дня после побега из Хогвартса Сириус вышел завтракать в отремонтированную и сверкающую чистотой столовую и сразу заметил феникса, устроившегося на спинке стула. Гораздо более незаметная коричневая сова, которую по его поручению купил Кричер, и которую он назвал Хутер, тоже ожидала его и смотрела на феникса с таким же подозрением, как и Сириус. Чары против сов, которые он переустановил, отпугнули бы любую сову, кроме Хутера и совы Гарри – Хедвиг. На что он не рассчитывал, так это на сующих свой клюв в чужие дела фениксов.
Накануне он отправил Гарри и Ремусу зачарованные записки, в которых на разные лады говорилось одно и то же: он в безопасности, там, где тепло и солнечно, и он свяжется с ними. Сириусу не хотелось сообщать Дамблдору о том, что он еще в Британии, или вызывать у старого манипулятора подозрения о своих планах.
Потому что у Сириуса был план.
Он все расписал на большой доске в кабинете. Этот метод он применял еще во время крупных розыгрышей в школе или при важных миссиях в бытность маркоборцем. Это всегда хорошо срабатывало. Рядом с первым пунктом была поставлена большая галочка – принять титул лорда рода Блэк; перед тем как идти спать, он также с радостью отметил рядом с пунктом «связаться с Гарри и Ремусом». Единственное, он надеялся, что не придется резко сворачивать выполнение остальных пунктов плана из-за присутствия фамилиара Дамблдора.
— Лучше передай его мне, Фоукс, — сказал Сириус, садясь за стол. На мгновение он замер, наслаждаясь ощущением чистой одежды (старая одежда Регулуса, которую постирал Кричер, но Сириус не жаловался) на чистой, до скрипа, коже, постриженных до плеч волос и подравненной бородки. Он снова чувствовал себя человеком.
Фоукс бросил пергамент в руки Сириуса и издал подбадривающую трель, как будто, пытаясь убедить его не беспокоиться.
«Сириус,
Спасибо, что послал сову Гарри. Я заверил его, что сам отвечу, используя Фоукса, на случай, если Министерство попытается отследить корреспонденцию…»
— Этот…
Фоукс снова издал трель.
Сириус помахал письмом перед ним.
— Я не думаю, что он просто принимает меры предосторожности, Фоукс. Кто он такой, указывать моему крестнику — не писать мне? — прорычал Сириус. — Он мог предложить Гарри написать записку, которую переправил бы с тобой!
Фоукс наклонил голову и слегка кивнул, как будто соглашаясь с ним.
Сириус дочитывал записку вслух. «Приятно знать, что ты нашел себе место для восстановления после ада Азкабана. Не торопись, мой мальчик. Я прошу тебя не рисковать, хотя бы ради Гарри. Он очень расстроится, если тебя поймают. Будь уверен, я прослежу за его безопасностью в твое отсутствие». Затем хмуро добавил: «Люблю, целую, Альбус».
Фоукс издал укоризненную трель.
— Ладно, ладно, насчет «люблю, целую» я пошутил. Но его письмо насквозь двусмысленное. На самом деле, здесь говориться: «Держись подальше от Гарри».
Он тяжело вздохнул.
– Ты думаешь, Гарри хочет именно этого?
Конечно, он понятия не имел, чего на самом деле хочет Гарри. Сириус просто надеялся, что, когда он предложил Гарри жить с ним, его радость была настоящей.
Фоукс наклонил голову, подлетел к Сириусу и слегка подтолкнул его в грудь. Теплое чувство охватило Сириуса, давая ему утешение. Гарри действительно хотел его присутствия в своей жизни. Сразу пришло воспоминание об улыбке Гарри, когда Сириус предложил перебраться жить к нему.
Сириус выдохнул и погладил Фоукса.
— Спасибо за утешение, Фоукс. Мне оно было необходимо. Ты тоже думаешь, что Гарри будет намного лучше перебраться подальше от этих магглов?
Фоукс радостно заворковал.
— Так ты не скажешь своему старому длинноносому волшебнику, где я?
Сириус расплылся в улыбке, когда Фоукс кивнул ему в знак согласия.
— Спасибо, — просто сказал он. Но он все-таки добавит охранные чары от фениксов. Такие, которые пропустят одного Фоукса, выдворив любого волшебника, переправляющегося с ним.
Феникс послал ему еще один укоризненный взгляд, как будто прочитав его мысли, взлетел и исчез в языках пламени.
Заклекотал Хутер, напоминая Сириусу, о себе. Сириус дал ему кусочек бекона, в качестве извинения, и забрал письмо. Оно было пустым. Ухмыльнувшись, Сириус постучал своей палочкой и произнес: «Торжественно клянусь, что замышляю только шалость».
«Бродяга,
Рад, что ты в безопасности. Я вернулся в свой дом, который неподалеку от Оксфорда. Дело в том, что я ушел из Хогвартса. Снейпу удалось обмолвиться о моей пушистой проблеме, и нам обоим известно, что за этим последует. Так что, я ушел до того, как Альбус будет вынужден уволить меня. По правде говоря, наверное, это к лучшему – я был очень неосторожен в это полнолуние и чуть не навредил детям. И конечно, это по моей вине Питеру удалось сбежать.
Единственное, о чем я жалею – я не смогу проводить больше времени с Гарри, но потом понимаю, что это очень эгоистично с моей стороны. Я вспоминаю время, проведенное с ним, и понимаю, что тебе было отказано даже в этом».
Сириус фыркнул. Он не мог отрицать ощущения ревности оттого, что Лунатик мог свободно общаться с Гарри, но его успокаивало, что у Гарри есть хотя бы Лунатик. Только теперь его и этого лишили. «Тупой Сопливиус», — пробормотал он.
«Кстати, о Гарри. Есть вещи, которые мне нужно обсудить с тобой. Я знаю, наверное, это к лучшему, что никому не известно, где ты, но… Я скучал по тебе, мой друг, и я думаю, нам многое нужно обсудить. Дай мне знать, когда нам будет безопасно встретиться.
Береги себя,
Лунатик»
Сириуса захлестнула волна эмоций. Он возобновил занятия по Окклюменции накануне ночью, для того чтобы вернуть контроль над своим разумом и эмоциональным состоянием – ему было трудно сосредоточится, его преследовали резкие перепады настроения. Если он хочет заботиться о Гарри, ему нужно контролировать себя.
Кричер с хлопком появился рядом с ним.
— Лорд Блэк хочет чего-то другого на завтрак?
— Что? Нет, я просто еще не начал кушать.
Кричер поставил рядом с тарелкой восстанавливающее зелье и исчез.
Сириус скривился в отвращении, но зелье выпил. Оно ему было необходимо, как и хорошее питание. Кухня была приведена в безукоризненное состояние, и он наслаждался кулинарными шедеврами Кричера.
На самом деле, весь первый этаж уже был восстановлен: старая мебель была отремонтирована или выброшена и заменена новой, декор комнат — изменен. Теперь здесь превалировали теплые кремовые, коричневые и золотистые цвета. Красный был использован в качестве подчеркивающей ноты, в том числе и в кабинете, где стены были покрашены в насыщенный красновато-коричневый цвет. Из картин остались только пейзажи. Все остальные, в том числе и портрет Финеаса Найджелуса Блэка, отправились на чердак. Как бывший директор Хогвартса, он мог шпионить за Сириусом. Несмотря на уверения Кричера, что бывший директор очень давно не посещал Блэк Мэнор, Сириус не хотел рисковать. Спящий портрет его матери отправился к Кричеру, в качестве награды — магия домового эльфа легко справилась с проклятием вечного приклеивания. Он не собирался никогда будить портрет или просить совета у своей матери. Даже для того, чтобы обсудить свой план с кем-то кроме Кричера.
Он посмотрел на письмо Ремуса. Лунатик! Конечно, он мог попросить Лунатика приехать к нему и остаться помогать. Идеально! Ремус получит работу и… и Сириусу придется очень осторожно предложить ему эту работу, чтобы не задеть гордость Лунатика.
Он закончил завтрак и послал Ремусу записку со второй совой, которую он купил. Это была черная представительная, величественная птица, приобретенная для официальной переписки лорда Блэка. Он назвал ее Рег, в память о своем брате. В записке Ремуса приглашали на собеседование по поводу работы в качестве управляющего древнейшего рода. В ней также содержались подробности о зарплате, обязанностях и льготах, а также адрес. Если Ремус заинтересуется предложением, записка сработает в качестве порт-ключа и доставит его на собеседование. В случае отказа, его нужно указать в записке.
Сириус надеялся, что Ремус примет это предложение. Он многое хотел узнать о Гарри – о том, что произошло за те годы, когда Сириус был в Азкабане. А еще, он очень скучал по своему другу.
Следующие несколько часов стали пыткой. Он отвлекся, помогая Кричеру очищать подвал от темной магии. Сириусу не нужна была лаборатория зелий или камера пыток, и они превращали эти помещения в нечто среднее между спортзалом и дуэльной комнатой – ему нужно было вернуться в прежнюю форму. Наконец, настало время назначенного собеседования, и Сириус направился в приемную. Его раздирали противоречивые ожидания и страхи, несмотря на то, что Рег вернулся без ответа.
Ремус прибыл вовремя. При виде Сириуса его лицо расплылось в широкой улыбке, он бросился через всю комнату и крепко обнял своего друга.
— Бродяга! Я так и думал, что это ты! – Ремус отстранился и снова улыбнулся ему.
— Лунатик! – Сириус снова обнял Ремуса и поспешно отпустил его, прежде чем опозориться и разрыдаться от облегчения, что его друг здесь, рядом с ним.
— Конечно, грустно, что здесь нет для меня работы, но мне чертовски приятно тебя видеть, — сказал Ремус счастливо. – Не могу поверить, что ты остался в Англии!
— У меня есть кое-какие планы, — сказал Сириус неуверенно, — и, боюсь, Лунатик, предложение работы было настоящим. Я… видишь ли, я предъявил права на род Блэков.
Ремус изумленно уставился на него.
— Пойдем, я все объясню, — сказал Сириус, подталкивая Ремуса в направлении кабинета.
o-O-o
Откинувшись в кресле, Сириус задумчиво теребил в руках свою палочку, пока Ремус изучал его план на доске и письмо Дамблдора на столе. Это продолжалось уже пять минут, и Сириус не мог избавиться от ощущения, что это не очень хороший знак.
Ремус вздохнул и отпил из чашки чай.
— Я могу понять, почему ты пошел этим путем, Бродяга. Несмотря на свой долг Альбусу, я провел весь этот год, разрываясь между желанием сказать ему спасибо за возможность, наконец-то, узнать Гарри, и желанием проклясть его, за то, что не подпускал меня к Гарри так долго.
— Как это произошло?
Его друг скривился, но прямо встретил его взгляд.
— Как только до меня дошли известия, я вернулся из Румынии. Как раз успел к скромным похоронам Джеймса и Лили в Годриковой Лощине, — он поднял руку, опережая вопрос Сириуса: — Поттер Мэнор вместе с семейным склепом сразу же скрылись под Фиделиусом Смерти. Естественно, только члены рода Поттеров могли знать, где они находятся.
Такие как Сириус, который получил убежище в Поттер Мэноре.
— После похорон Лонгботтомы и я вместе обратились к Альбусу с расспросами о тебе и о Гарри. Я хотел видеть вас обоих: тебя – чтобы проклясть на миллион маленьких кусков, а Гарри – чтобы убедится, что он в безопасности, что с ним все в порядке. Альбус сказал, что тебя уже приговорили к Азкабану.
Сириус отмахнулся от этой информации.
— Что насчет Гарри?
— Альбус подтвердил, что забрал Гарри к сестре Лили в маггловский мир, что она приняла опекунство над ним, и что это был уже решенный вопрос. Алиса была в бешенстве, но Альбус заявил, что ты в то время был в тюрьме, а они – под заклятием Фиделиуса, и он понятия не имел, кто их Хранитель Тайны. А Фрэнк на это ответил, что теперь, когда они прекратили прятаться, они примут опекунство над Гарри, как того хотели Джеймс и Лили.
— А потом на них напали, — пробормотал Сириус, пытаясь соединить разные куски информации, которые он смог собрать за прошедшее время.
— На них напали через две недели, – Ремус тяжело вздохнул. – В этот промежуточный период Министерство потребовало доказательств для отмены опекунства кровного родственника. А у Лонгботтомов не было копии завещания. Адвокаты Поттеров – Аркам и Аркам – заявили, что их экземпляр пропал. Я искал в твоих вещах в твоей старой квартире, но там тоже копии не оказалось. В Гринготсе заявили, что без Поттера не могут открыть их семейные хранилища, где находится оригинал завещания.
— Моя копия завещания находится в моем хранилище, — спокойно сказал Сириус.
— Ну конечно! Я так и предположил в то время. Мы с Фрэнком подумали, что единственное, что можно сделать — это уговорить твоего деда, предъявить права на хранилище в качестве главы рода Блэк, чтобы забрать оттуда завещание. Но, как ты сказал, потом на них напали.
Сириус покачал головой. Глупое стечение обстоятельств привело к ужасному результату с опекунством Гарри.
— В любом случае, после того, как Лонгботтомы потеряли дееспособность, а Августе пришлось ухаживать за травмированным ребенком, все дело развалилось. Я знаю, что Джеймс и Лили предусмотрели в завещании распоряжения на случай, если ни Алиса, ни ты не сможете выполнять обязанностей крестных. Я обдумывал идею самому обратиться к твоему деду, но знал, что в отличие от Лонгботтомов, у меня нет никаких рычагов политического давления на него, и я не хотел подавать ему идеи, что он, ну…
— Может сам заявить права на Гарри? – Сириус медленно кивнул. – Мудро. Он бы сделал это. Ты помнишь, я и Джеймс постоянно шутили, что мы кузены. На самом деле, мы очень дальние кузены, но…
— Твой дед использовал бы это. А то, что в завещании ты указан опекуном, усилило бы его позицию. Я отказался от мысли об опекунстве и вернулся к Альбусу, просить разрешение на встречи.
— И он отказал тебе.
— Сказал, что установленные там защитные чары действуют и против темных существ. И что он пообещал родственникам Гарри свести к минимуму его контакты с волшебным миром до поступления Гарри в Хогвартс.
— Говоря «свести к минимуму», Альбус имел в виду вообще исключить их, — язвительно отметил Сириус, задетый за живое комментарием о темном существе в отношении Ремуса.
— Я сказал ему, что он не может оставить там Гарри совсем без присмотра. А он заявил, что с охранными чарами он сразу узнает о нападении ПС-ов. Когда я сказал, что этого недостаточно, он согласился отправить кого-нибудь обосноваться по соседству и приглядывать за ним. А затем заявил, что этим человеком не могу быть я, потому что молодого парня, интересующегося маленьким ребенком, могут заподозрить в педофилии.
Сириус зарычал.
Ремус улыбнулся.
— Я знаю, Бродяга. Я тоже расстроился. Но мне пришлось согласиться с этим. Мой интерес к Гарри действительно выглядел бы странным.
— Ты, хотя бы, смог заставить его приставить кого-нибудь, для того, чтобы присматривать за Гарри. Это Фигг? Эта чокнутая старушка? Сталкивался с ней на собраниях Ордена. От нее всегда несло книзлами. Я видел ее, когда был у дома Гарри после побега.
Сириус почувствовал, как в нем снова поднимается гнев против Дамблдора. В нем все больше крепла уверенность, что Гарри не был в безопасности с этими магглами.
— Тогда я так и не узнал, кто это. После спора с Дамблдором, я все еще собирался найти способ стать частью жизни Гарри, но через пару дней у моего отца случился удар, и его забрали в больницу. Следующие месяцы были заполнены для меня попытками ухаживать за ним и за моей мамой, которая была в отчаянии. Он умер в начале следующего года, а через несколько недель умерла и мама, наверно, от разбитого сердца.
— Мне очень жаль, Ремус, — сказал мягко Сириус. Ему нравились родители Ремуса, они были хорошими людьми.
Ремус кивнул, принимая слова сочувствия.
— Это просто убило меня. Я сразу потерял слишком многих из моей стаи. К тому времени, когда я выбрался из депрессии, Гарри было уже шесть.
— Но ты пытался увидеть его.
— Вообще-то, вас обоих, – Ремус улыбнулся удивлению Сириуса. – Мой целитель посоветовал отпустить своих призраков, а у меня было так много вопросов… Я хотел знать, почему ты так поступил. У меня просто в голове не укладывалось это.
Сириус тяжело вздохнул. Еще одна упущенная возможность увидится с кем-то, рассказать все.
– Дай угадать, тебе не разрешили.
– Пока я оплакивал свое горе, появились новые законы и ограничения в отношении оборотней, один из которых запрещал нам навещать заключенных в Азкабане. И я решил оставить тебя в прошлом, о чем очень жалею.
Сириус отмахнулся от извинения.
— А Гарри?
— Я решил попросить Петунью и смог выследить ее маггловским способом. Я отправил ей маггловское письмо, в котором сообщил, что был другом Лили и попросил увидеться с Гарри, потому что он уже достиг школьного возраста и, наверняка, задает вопросы о своих родителях. Я предложил помочь и рассказать ему о магии и волшебном мире. Она написала ответ, в котором очень вежливо послала меня. Заявила, что Гарри – нормальный ребенок и ходит в нормальную школу, и что она сама ответит на все вопросы, которые у него могут возникнуть о родителях.
— Нормальную школу? – удивленно повторил Сириус, — Гарри перекрасил мои волосы в розовый цвет, когда ему было всего три месяца!
— Я знаю. Это обеспокоило меня, и я написал Альбусу, не упоминая, что уже обращался к Петунье. Я спрашивал о Гарри и снова просил встретиться с ним. Альбус…
— Ответил, что у Гарри все просто отлично.
— По сути, да, — с вымученной улыбкой подтвердил Ремус. – Он напомнил мне, что обещал Петунье минимальное общение с Гарри до его поступления в Хогвартс. И посоветовал мне не жить прошлым, а сосредоточиться на настоящем. А также выразил уверенность, что со временем я встречусь с Гарри.
Сириус снова фыркнул.
— Я знаю, — мягко согласился Ремус, — я пришел к выводу, что Альбус не даст мне встретиться с Гарри. В плохие дни, когда я не мог найти работу или когда меня шпыняли из-за того, что я оборотень, я думал, что именно меня он не хочет подпускать к Гарри, в хорошие дни – что вообще никого.
— Но ты не сдался, — сказал Сириус с улыбкой.
— На какое-то время я сдался, — признался Ремус. – Мне пришлось уехать за границу, чтобы найти работу, но в июне, до одиннадцатого дня рождения Гарри, я написал Альбусу. Я предложил отвезти ему письмо из Хогвартса, объяснить все, отвести его за покупками в Косую Алею. Но он снова отказал, заявив, что только персонал Хогвартса вправе информировать студентов. Хочешь знать, кого он отправил вместо меня?
Сириус кивнул. Он надеялся, что это не Снейп.
— Хагрида.
— Хагрида? – Сириусу нравился Хагрид, действительно нравился. Но он никогда бы не выбрал его для такой ответственной задачи… Даже Снейп был бы лучше.
— Как я уже говорил, в списке моих дел в этом году было – проклясть Альбуса. Я снова написал Альбусу, предложив начать переписку с Гарри теперь, когда он уже начал обучение в школе. И снова ответ был – нет. Мол, Гарри только-только начинает приспосабливаться к жизни в волшебном мире и своей уникальной истории. Я все равно пытался писать прямо Гарри, но, как всегда, совы возвращались. Конечно, наверно, пол мира пытались писать ему тогда.
Сириус нахмурился. Наверняка на Гарри были чары, скрывающие от сов, но в них были предусмотрены исключения – потому что Гарри точно получал письма Сириуса.
— Потом, неожиданно, Хагрид написал мне. Он хотел собрать для Гарри фотоальбом Джеймса и Лили. Я покопался в своих альбомах и в тех, которые я забрал из твоего дома, и отправил ему. Я просил передать Гарри, что буду рад рассказать об этих фотографиях и его родителях. Хагрид поблагодарил, но и только. Я снова дождался начала школьных занятий и написал Альбусу, с вежливой просьбой пропускать мою сову к Гарри.
— Ты всегда был настойчивым, Лунатик, — сухо прокомментировал Сириус. – Другие бы уже давно сдались.
— Мне нечего было терять, — ответил Ремус, — и я надеялся, что у Альбуса закончились оправдания.
— Но?
— Они у него не закончились, — также сухо ответил Ремус. – Это был еще один ответ из серии – «пожалуйста, сохраняй терпение». Я, наверное, настоял бы на своем, но, где-то через неделю, я потерял работу, и в поисках новой мне пришлось уехать во Францию.
Сириус задумался, а не было ли это делом рук Дамблдора, но быстро отбросил эту мысль.
Ремус хищно улыбнулся.
— А потом ты сбежал из Азкабана.
— И ты вдруг понадобился Альбусу.
После осторожной слежки за Гарри под видом Бродяги за прошедшие месяцы он заподозрил, что Ремус не был частью жизни Гарри до этого учебного года, но он надеялся…
— Ну, это многое объясняет.
— Это еще не все, — сказал Ремус. – Как только он предложил мне работу, то потребовал дать слово, что я позволю Гарри первому подойти ко мне, и не буду рассказывать ему о родителях, пока он сам не спросит.
Сириус резко вскочил на ноги, не в состоянии сидеть спокойно.
— Скажи, что не обещал этого!
— Я дал слово, на самом деле не собираясь выполнять свое обещание. Все же я Мародер… — Ремус замолчал, но Сириус понял его. Ремус собирался найти способ обойти волю Дамблдора. – Но когда я встретил Гарри, я… я не смог заставить себя рассказать ему.
— Что?
— Меня просто парализовало, – Ремус покраснел от смущения. – Я так долго боролся, чтобы встретиться с Гарри, что совсем упустил из виду – это уже не тот маленький карапуз, который называл меня Луни и просился на руки, стоило мне зайти в двери. Вместо него был спокойный тринадцатилетний подросток, которому ничего неизвестно обо мне и… Я не осознавал этого, пока не увидел его. Что если я ему не понравлюсь, что если он узнает о моей пушистой проблеме и… — он резко замолчал.
Сириус, нервно ходивший взад-вперед, остановился и сел напротив Ремуса. Он мог понять состояние своего друга. У него самого возникали подобные моменты потери ориентации. Он пытался принять тот факт, что подросток, за которым он следил последние месяцы, с котором он смог переговорить лишь пару слов и с которым они фактически были незнакомцами друг другу – это тот самый счастливый карапуз, которого он так любил.
— И так, ты просто ждал.
Ремус грустно кивнул.
— Я понял, что должен был рассказать ему все, как только представился, и послать к черту свою трусость и благие намерения Альбуса, – он вздохнул. – Потому что, в этом все дело, Бродяга. На первый взгляд, все действия Дамблдора выглядят как благие намерения и желание защитить Гарри, особенно, учитывая его роль в качестве «Мальчика-Который-Выжил». По отдельности – ни одно из действий Альбуса не выглядит злонамеренным.
— Он обманул систему и пренебрег завещанием, — привел довод Сириус.
— Да, но он же не знал точного содержания завещания. Ты не помнишь, он был свидетелем?
Сириус покачал головой. Он не мог точно припомнить, кто подписывал завещание как свидетель.
— А без завещания Отдел по делам сирот-волшебников все равно передал бы Гарри Петунье, — продолжил Ремус. – Петунья – ближайшая живая родственница Гарри. К тому же, в маггловском мире Гарри наверняка был в большей безопасности от ПС-ов, которые в то время жаждали мести. И я уверен, что изоляция Гарри от волшебного мира тоже была ради обеспечения этой безопасности, – он пожал плечами. – Я думаю, он надеялся, что у Гарри будет нормальное детство, потому что в нашем мире это было невозможно из-за ажиотажа вокруг Мальчика-Который-Выжил.
— С чего все это началось? – спросил Сириус. – Никто ведь не знает, что там произошло, кроме голых фактов и…
— Наверное – это были Хагрид и Питер, – прервал его Ремус. – Хагрид никогда не был самым осмотрительным из членов Ордена, и, я думаю, той ночью там был Питер, или скорее, Хвост. Он, наверное, увидел, что там произошло, и принялся рассказывать эту историю всем подряд, чтобы переключить внимание на Гарри.
— Проклятье! – прорычал Сириус. – Если он был там, когда я туда добрался…
— Тогда он знал, что ты будешь искать его, — грустно улыбнулся Ремус. – Это объясняет, почему ему удалось переиграть тебя.
Сириус отбросил эту мысль и снова сосредоточился на Гарри.
— Хорошо, — медленно сказал он. – И так, мы условно принимаем, что Дамблдор отправил Гарри к Петунье, исходя из хороших намерений… — Когда он сам обдумывал ситуацию, то пришел к тому же выводу, и ему было приятно, что Ремус согласен с ним.
— Но это не объясняет, почему он допустил жестокое обращение, — прервал его Ремус.
Сириус замер.
— Ты уверен в этом?
— Я провел очень много времени с близнецами Уизли – Фрэдом и Джорджем – во время их отработок, — начал Ремус. – Минерва постоянно назначала их у меня, мне кажется, в качестве маленькой мести за наши школьные годы, и…
— Как это связано…
— Ты помнишь, что Рон – лучший друг Гарри, — прервал его Ремус. – Близнецы тоже в Гриффиндоре и в команде по квиддичу вместе с Гарри. Он им очень нравится. Они даже считают его почетным Уизли.
Сириус начал понимать к чему он клонит.
Ремус сложил руки на животе.
— В последнюю неделю, в самом начале их отработки я обмолвился, что беспокоюсь о ситуации в семье одного из их друзей и, хотя я не хочу ставить их в положение, когда им придется нарушить чье-то доверие, я буду очень признателен за любую информацию, которую они смогут предоставить, – он вздохнул. – Они сразу поняли, что речь идет о Гарри и сначала говорили очень неохотно, но стоило им начать…
— Они не смогли остановиться, — закончил за него Сириус.
Ремус еле сдерживал себя от ярости.
— Летом, после первого года, они нашли его запертым в комнате и почти умирающим от голода. Они вытащили его сундук из закрытого чулана под лестницей, где заметили висящий на стене старый детский рисунок с надписью «Комната Гарри». А еще они сказали, что, насколько им известно, Гарри никогда не получал подарки на Рождество или день рождения. И они знают наверняка, что вся его одежда – подержанная. А остальное, ну остальное – только предположения.
Сириус с трудом держал себя в руках. Он так крепко сжал руками спинку кресла, что у него побелели костяшки пальцев.
— Когда я уволился, то попытался поговорить с Альбусом о том, что мне рассказали близнецы, и он совсем не выгладил удивленным, — сказал Ремус спокойным тоном, который никак не вязался с яростью в его глазах. – По его словам, несмотря на то, что родственники Гарри не стали ему самой лучшей семьей, их дом продолжает оставаться для него самым безопасным местом. По-моему, он просто намеренно закрывает глаза не только на плохое обращение, но и на влияние, которое такое обращение оказывает на ребенка.
Сириус поднял бровь на отчетливое рычание, заметное в словах друга.
— Нам, наверно, нужно оставить эту тему. Никто из нас не может себе позволить убийство магглов или Дамблдора. Но мы заберем Гарри от них, клянусь!
Его друг пристально смотрел на него долгую минуту, затем ярость в его глазах начала утихать.
— Никогда не думал, что доживу до дня, когда Сириус Блэк будет проповедовать осторожность.
— Гарри – важнее всего, — твердо сказал Сириус. – Я хорошо выучил свой урок.
— Отлично сказано, Сириус! – Ремус протянул руку и одобрительно похлопал его по плечу. Потом неуверенно добавил: – Хочешь, расскажу тебе о первых двух годах Гарри в Хогвартсе?
— Конечно! Я все хочу знать о Гарри! – немедленно ответил Сириус. Почему Ремус так неуверен? Он замер. – Что-то… что-то произошло?
Ремус тяжело вздохнул.
— Боюсь, тебе это не понравится.
