Выбор Морганы

Глава 3

Мерлин углубился в лес в состоянии полнейшего шока. Слезы текли по лицу, и он не мог их сдержать. Артур – его друг, его король, его Артур – едва не убил его в порыве ярости. Если бы Гвен не вмешалась, Экскалибур вонзился бы в его сердце. Ненависть Артура к магии оказалась сильнее дружбы с Мерлином. Королю хватило увидеть, как глаза его слуги из синих становятся золотыми, чтобы немедленно признать его виновным в попытке убийства – он не колебался ни секунду.
Мерлин снова и снова видел налившееся кровью лицо Артура, когда он кричал: «Убирайся с моих глаз! Убирайся из моей жизни навсегда!» - и чувствовал, как сердце каждый раз разбивается на тысячи осколков, когда он думал о последствиях изгнания. Все было кончено - кончены мечты о том, как он рассказал бы другу правду, все надежды, что его примут. Все было разбито.
Мерлин бежал, не глядя, не разбирая дороги, ветки хлестали его по распухшему лицу, а ноги спотыкались на неровной земле. Когда силы иссякли, он упал, всей душой желая умереть. Он плакал, пока не заснул, полностью вымотанный.

Проснувшись, Мерлин испытал новый шок, обнаружив склонившуюся над ним Моргану, и испуганно отшатнулся.

Звезды говорили правду.
Мерлин, самый надоедливый слуга за всю историю Камелота, обладал магией, и когда его хозяин узнал об этом, он тут же изгнал его.
Моргана почувствовала, как он проник в лес, и направилась к нему. Она нашла Мерлина растянувшимся на земле, спящим, полностью в ее власти. Первой мыслью было избавиться от него, пока он уязвим. Моргана так долго ждала момента, чтобы убить Мерлина, и упустить подобную возможность было бы глупо. Но когда она приблизилась, увидела его израненное лицо и поняла, что его, должно быть, избили кулаками, холодная жестокая логика подсказала, что прикончить его сейчас - не лучший способ отомстить. Напротив, она слишком рано прекратит его мучения. Мерлин только что впал в немилость. Пусть он испытает то, что пережила она: боль, одиночество, горе, страх. И намного больше.
Моргана смотрела на него, испытывая чувство триумфа.
Она никогда бы не заподозрила, что Мерлин обладал магией, но, возможно, он научился ей недавно. И этот идиот, конечно же, поступил так, чтобы защитить Артура. Он был до смешного предан своему королю и сделал бы для него что угодно, включая сношения с колдунами, чтобы найти лучший способ противостоять нападениям, объектом которых мог быть Артур. Теперь, когда Мерлин получил воздаяние, он должен был кусать себе локти из-за того, что сунул свой нос в заклинания и чары. Мрачная усмешка осветила лицо Морганы. Он получил то, что заслужил. Он притворялся ее другом и предал ее – так поделом, что теперь его предали те, кого он любил.
На этом месте ее размышлений Мерлин проснулся, и Моргана почувствовала еще большее удовлетворение, когда он в испуге рванулся от нее.

Моргана окинула его ледяным взглядом, и Мерлин застыл перед ней. Кажется, она не собиралась нападать. Но в таком случае, что ей было нужно? Он был удивлен, найдя ее живой, и испытывал от этого одновременно облегчение и страх.
Моргана больше напоминала заблудившийся призрак, чем молодую женщину, которой была прежде. Ее холодное лицо было бесстрастно, а бледность кожи напоминала труп. Черное платье стало лохмотьями. В волосах запутались опавшие листья, и Моргана была боса. Ее зеленые глаза презрительно пронзали его.
- Ты, - произнесла она ледяным тоном. – Колдун.
Ни бахвальства, ни угроз, ни ненужных слов. Моргана сразу приступила к главному. Мерлин удивился, как быстро распространяются новости. У каких дверей она подслушивала, чтобы узнать, что произошло в Камелоте?
Он снова вздрогнул, когда взгляд Морганы стал повелительным, требовательным. Она ждала, пока он признает это. А почему бы нет, в конце концов? Ведь это правда.
- Да, - грустно произнес он. – Я колдун.
- И трус, и предатель, - добавила Моргана, словно заранее ожидала, что он признается.
- Я никогда не предавал Артура, - горячо возразил Мерлин.
- Кому нужен Артур? – возмутилась она. – Ты предал тех, кто обладает магией – своих, Мерлин. Чтобы служить их худшему врагу! Ты жил, отказываясь от себя, как… ничтожество, каким ты и являешься, в течение чего? Недель? Месяцев? Лет?
Мерлин промолчал. У него не было ни малейшего желания разговаривать с ней.
- Но справедливость восторжествовала, и теперь я удовлетворена, - зловеще улыбнулась Моргана. – Я рада узнать, что с тобой поступили так же, как ты поступил со мной. Рада узнать, что все, кого ты любишь, повернулись к тебе спиной. Ты изгнан из Камелота господином, которому служил пять долгих лет с гораздо большей верностью, чем следовало. Ты был как собака у его ног, ты сделал бы что угодно для него, и он прогнал тебя, как полное ничтожество, из-за твоих способностей в тот же день, когда узнал о них. Он хоть секунду колебался? Это меня удивило бы. Должно быть тебе очень повезло, что ты смог уйти живым, не так ли? Судя по твоему лицу и по тому, что я знаю об Артуре, ты едва избежал смерти от его руки.
Мерлин побледнел, но не ответил. Моргана разглядывала его с торжествующим взглядом.
- Ты все потерял. Все, кого ты любил, отвергли тебя. Теперь мы одинаковые, - злорадствовала она.
Мерлин посмотрел на нее, глубоко вздохнул и заявил:
- Нет. Неправда. Я никогда не стану таким, как ты. Ты полна ненависти, Моргана. Ты радуешься несчастьям других. Ты стремишься лишь сеять зло вокруг себя.
- Как ты скор на суждения! – она безрадостно засмеялась. – Но ты научишься ненавидеть, Мерлин. Научишься очень скоро, когда побудешь один достаточно долго и когда поймешь, что все те, на кого ты рассчитывал, отвернулись от тебя. Мы вернемся к этому разговору через несколько недель, когда ты начнешь понимать, что одиночество – твой единственный спутник, и что мир – это место, полное ненависти, на которую надо отвечать ударом на удар. Тогда, возможно, меня заинтересует то, что ты захочешь сказать.
С этими словами Моргана кивнула и исчезла в вихре, оставив Мерлина одного - несчастным, как никогда.

Мерлину понадобилось два дня, чтобы вернуться в более-менее спокойное состояние духа, два дня, чтобы прекратить плакать о себе и задуматься, что теперь делать.
Эти два дня были самыми бесконечными за все его существование - он устал от слез. Мерлин присел на пень, пытаясь распутать невообразимый хаос, которым стала его жизнь, спрашивая себя, что бы ему посоветовал Гаюс, если бы был рядом.
Перво-наперво следовало проявить здравомыслие - решил Мерлин после получаса безрезультатных размышлений. Гаюс всегда советовал ему сначала поесть, когда он ломал себе голову в поисках решения казавшейся безвыходной проблемы. А он ничего не ел уже два дня.
Ешь свой суп - было бы самым мудрым советом дорогого наставника.
Итак, Мерлин принялся методично собирать хворост для костра и мастерить рогатку, чтобы отправиться на охоту. Ему удалось убить двух куропаток, которых он приготовил на вертеле. Подкрепившись, Мерлин спустился к ручью, чтобы попить и вымыть лицо. Его раны начали заживать, чему способствовала магия. Правда, у него еще все болело, но уже оттого, что две последних ночи он спал не пойми где, а не из-за сломанных костей.
Когда желудок наполнился, а ум немного прояснился, Мерлин снова устроился на пне, чтобы попытаться рассмотреть проблему со всех возможных ракурсов, но не пришел ни к каким особым открытиям. Он просто не видел способа, как заставить Артура пересмотреть свое видение ситуации, и подумал, не следовало ли просто предоставить все времени. Тогда Мерлин решил начать строить хижину, чтобы отвлечься от мыслей.
Через три дня, когда хижина была закончена, очаг выметен, а Мерлин изготовил целую батарею новеньких котелков, для чего обжег горшки, слепленные из речной глины, он задался вопросом, кто пытался убить Артура.
Тот, кто зажег меч и метнул его прямо в сердце короля, был, конечно, колдуном. Однако этот человек не мог находиться в комнате, когда все произошло, потому что вокруг круглого стола собрались только рыцари и Гвен. Мерлин не слышал, чтобы кто-нибудь из них произносил заклинания, и он дал бы руку на отсечение, что никто из них не практиковал магию. Но какой маг мог быть достаточно силен, чтобы запустить заклинание вот так, на расстоянии? И какую цель он преследовал? Заставить Мерлина раскрыться или убить Артура?
А если верно второе… и он попробует снова?
Мерлин вдруг осознал, что с тех пор, как покинул своих друзей и Камелот, прошло целых пять дней, а он даже не обеспокоился тем, что попытка убийства могла повториться. Какой жалкий защитник из него вышел! Как бы ни ненавидел его Артур, Мерлин будет продолжать служить ему, пока дышит – если понадобится, на расстоянии. Он должен был проверить, все ли в порядке с другом. А значит, Мерлину предстояло вернуться в Камелот.
Он произнес заклинание невидимости и на крыльях ветра отправился в город, чтобы убедиться, что у тех, кого он покинул, все хорошо. Внутри все сжималось при одной только мысли, что с ними что-нибудь случилось в его отсутствие. Как он был глуп, рыдая над своей судьбой! Как он мог быть до такой степени эгоистом?
Был вечер, и Мерлин проскользнул в апартаменты Артура, зная, что в столь поздний час сможет найти его там, вероятно, занятым составлением официальных бумаг. Сердце было переполнено беспокойством. А если он обнаружит, что Артура снова пытались убить? А если Артур исчез навсегда? Он себе этого никогда не простит!
Найдя друга живым, валяющимся на кровати, Мерлин испытал такое облегчение, что на мгновение забыл, как дышать. По крайней мере, ничего непоправимого не произошло. Король Камелота был жив. И оставалась крохотная надежда однажды помириться с ним.
Однако тихонько приблизившись, чтобы посмотреть на Артура, Мерлин был потрясен тем, каким больным тот выглядел. Лицо было серым, а глаза - опухшими, в них читалось отчаяние. Артур с отсутствующим видом пристально смотрел в стену недружелюбным взглядом. Что же с ним случилось?
- Артур! – раздался голос Гвен за дверью.
Она яростно стучала по косяку, явно доведенная до крайности. Мерлин смутно осознал, что Артур должен был запереться изнутри, раз Гвен не могла ворваться внутрь и поговорить с ним.
- Артур, впусти меня!
- Говорю тебе, что не хочу никого видеть! – рявкнул Артур. – Уходи, Гвиневра, оставь меня в покое!
- Но мне надо с тобой поговорить! – настаивала она тоном, колеблющимся между гневом, состраданием и отчаянием.
- Я не желаю тебя слушать! – крикнул он, зарывшись головой в подушку. – Спокойной ночи, Гвиневра!
- Артур!
- Я сказал: спокойной ночи! – повторил он патетичным тоном разозленного ребенка.
На мгновение Мерлину стало так его жаль, что захотелось снять заклинание невидимости и обнять его. Но это ни к чему бы не привело - разве что к новой катастрофе - и Мерлин не дал себе уступить этому порыву.
Гвен за дверью отказывалась сдаваться:
- Но Мерлин… - снова начала она.
Артур подпрыгнул на кровати с исказившимся от ярости лицом.
- Я не хочу больше никогда слышать это имя, Гвиневра! – отрезал он, брызгая слюной от ярости. - Ты поняла? А теперь – уходи! Уходи, пока я не сказал что-нибудь злое, о чем потом пожалею!
Мерлин отступил на шаг, чувствуя невыносимую боль от того, что Артур так отреагировал на упоминание его имени. Слезы невольно выступили на глазах. Он произнес заклинание проницаемости и прошел сквозь стену, чтобы оказаться в коридоре. Гвен неподвижно стояла у двери, с потемневшими от беспокойства глазами. Она кусала нижнюю губу с таким видом, словно не знала, что делать. Мерлин очень беспокоился за нее. Гвен защищала его всеми силами, и он знал, зачем она хотела поговорить с Артуром. Она собиралась признаться ему, что знала о его магии, надеясь изменить его мнение. Она не понимала, что поступив так, не только добьется обратного эффекта, но рискует впасть в немилость в глазах Артура, который расценит ее молчание, как предательство. Мерлин не мог ей позволить это сделать.
На мгновение ему захотелось появиться перед королевой, но это значило бы заставить ее лгать, чтобы снова покрыть его. А если было что-то, чего Мерлин не хотел, так это отдалить Гвен от Артура, поскольку только она могла позаботиться теперь о короле, когда самого Мерлина не было рядом. Он молча прошел мимо подруги и услышал, как она прошептала глухим от гнева и грусти голосом:
- Артур Пендрагон, Мерлин был прав на твой счет: ты совершенный болван.
Гвен покачала головой и вытерла слезы, которые текли по ее щекам. Взяв себя в руки, она стряхнула пыль с платья и направилась к своим покоям. Мерлин слышал, как она вздохнула, закрывая дверь. Его сердце забилось в два раза быстрее, чем раньше. Он пообещал себе, что больше никогда не будет наблюдать ни за Артуром, ни за Гвиневрой без их ведома в их личной жизни. Он чувствовал, что не имеет на это права. Отныне он ограничится посещением их в официальные моменты, когда они будут исполнять роли короля и королевы, чтобы убедиться, что ничто не мешает им строить Альбион.
Прежде чем покинуть Камелот, Мерлин решил посмотреть, как дела у его друга Гавейна, и, по-прежнему невидимый, отправился в таверну. Он собирался бросить один взгляд и сразу же уйти, но попал в разгар драки – драки между рыцарями. Солель только что врезал кулаком в лицо Гавейну, который был слишком пьян, чтобы удержаться на ногах, и рухнул на землю. Но тут же поднялся - злой и готовый ответить. Тогда вмешались Элиан и Персиваль, пытаясь разнять друзей.
- Прекратите! – воскликнул Леон. – Артур будет в ярости, если узнает, что вы дрались, рыцари!
- Гавейн говорит как предатель, - возразил Солель. – Как он может поддерживать этого колдуна, Мерлина? Мы все были свидетелями его попытки убийства! Защищать его после того, как он пытался убить нашего короля – преступление!
- Что ты знаешь?! Ты здесь всего два месяца! – прорычал Гавейн. – Ты был здесь, когда Артур был в опасности, ослабленный, лишенный поддержки? Нет. Но я был, и Мерлин тоже. За пять лет никогда он не предавал Артура, ни разу! Он, наверное, был под властью чар, или одержим демоном, или еще что-нибудь, чтобы попытаться его убить. Но он не был собой, я руку отдам на отсечение! Он сделал бы что угодно ради Артура! Он любит его больше, чем мы все вместе взятые!
Леон покачал головой:
- Сожалею, Гавейн. Порой люди меняются. И Мерлин, возможно, не является исключением… Может, он устал жить в тени короля. Может, он надеялся на большие привилегии… Жажда власти способна вскружить голову даже самым лучшим.
- Не Мерлину! – возразил Гавейн.
Он выпрямился и схватил ближайшую пинту пива.
- Если он на самом деле хотел убить Артура, почему не защищался, когда наш добрый король набросился на него с кулаками?
Леон, Элиан, Персиваль и Солель молча смотрели на Гавейна.
- Последнее, что он сказал Артуру, прежде чем уйти: я по-прежнему твой слуга, - проворчал Гавейн. – Разве предатель сказал бы такое?
- Ты расстроен, потому что хотел бы, чтобы этого не случалось, - сказал Персиваль, кивнув. – Но это случилось. И ты видел то же, что и мы: Мерлин пытался убить Артура. Он предатель. Его имя не должно произноситься.
Гавейн покачал головой и с отвращением плюнул на землю.
- Не смейте мне говорить, что Мерлин - предатель, - сказал он несчастным голосом.
После чего одним глотком опустошил пинту.
Теперь Мерлин на самом деле чувствовал себя больным. Он бесшумно покинул таверну и оказался под открытым небом. Он знал, что лучше было бы вернуться в лес, но никак не мог уйти. Каким бы болезненным ни был для него этот тайный рейд в Камелот, он испытывал почти необходимость бередить рану, убедиться, что она все еще болит.
И Мерлин направился к апартаментам Гаюса. Новый придворный лекарь еще не был назначен, и комната оставалась пустой.
Слезы потекли по лицу, как только Мерлин оказался в этом месте, которое считал своим домом. Он прожил здесь последние пять лет своей жизни, и ему мучительно не хватало быта, который он делил с Гаюсом. Мерлин расстроено осмотрелся. Казалось, что вот сейчас его старый наставник появится с улыбкой на губах, восклицая: «Мерлин! Где ты был?» Обнимет его и добавит: «У тебя нет времени жаловаться на судьбу, мой мальчик. Камелот в опасности!»
Но нет. Ничего не произошло. Гаюс умер, он больше не вернется. Теперь Мерлин был один. Один должен был принимать решения, один делать выбор. Он тяжело опустился на ближайший табурет и обхватил голову руками, потому что не имел ни малейшего представления, что ему делать. Никогда в жизни он еще не чувствовал себя таким одиноким.
Взгляд скользнул по столу. И вдруг Мерлин обнаружил записку от Гвен. Он узнал бумагу, надушенную лавандой, которой она пользовалась. Гвен наполовину спрятала письмо в заумном талмуде о началах стихий, оставив его здесь, будто надеялась, что Мерлин его найдет. Он схватил бумагу и принялся жадно читать.
Мерлин,
Я знаю, что это не ты пытался убить Артура, даже если очевидность против тебя. Но он в ярости, он чувствует себя преданным, а ты знаешь его характер: когда он несчастен, он закрывается в себе как в раковине. Я напрасно повторяла ему, что ты никогда не попытался бы его убить и он должен был выслушать тебя – он не хочет ничего слышать, и я уже не знаю, что делать.
Вчера он чуть не выкинул Джорджа в окно, крича, что все слуги Камелота - неумехи, а потом запретил кому бы то ни было входить в его комнату, чтобы убраться.
Не знаю, удалось ли тебе найти настоящего виновника, и очень беспокоюсь, потому что тебя нет рядом, чтобы защитить Артура в случае, если тот колдун снова решит напасть.
Не представляю, в какой беде окажется Камелот без тебя, поэтому прошу:
Не оставляй нас.
Г.
Слезы навернулись на глаза, и Мерлин подумал: «К счастью, есть ты, Гвен». Его сознание прояснилось. Прежде всего надо было защитить Артура. Мерлин принялся искать нужное заклинание в старой магической книге. Это были сложные чары, а он хотел, чтобы они сработали. Он долго их сплетал и вложил в них много своей силы, зато, закончив, остался доволен результатом. А потом наложил еще одни защитные чары – для Гвен. И третьи – вокруг Камелота. Когда все было готово, Мерлин был изможден. Тем не менее, он взялся написать ответ подруге, зная, что она ждет новостей от него.
Гвен,
Я вас заколдовал – тебя и Артура – чтобы вы были защищены от любой прямой магической атаки. Таким образом, колдун, который пытался убить Артура, не сможет вам ничего сделать. Я не смог узнать, кто это был - я был захвачен врасплох и не почувствовал, откуда пришел удар.
Я буду продолжать следить за Камелотом и его окрестностями, и ты можешь быть уверена, что я присматриваю за вами на расстоянии.
Мерлин прервался на мгновение и написал еще:
Не ссорься с Артуром из-за меня: это ничему не поможет, а я знаю, что ты очень нужна ему сейчас. Я не хочу, чтобы ты рассказывала ему, что знала о моей магии, и предпочитаю, чтобы ты не сообщалась со мной, разве что в случае крайней необходимости. Потому что, если он узнает, у тебя будут проблемы. Тем не менее, если тебе надо будет что-то мне сообщить, произнеси три раза мое имя и положи сюда письмо, я услышу тебя и приду за ним.
Слеза упала на стол, когда Мерлин добавил дрожащей рукой:
Заботься об Артуре, как ты это умеешь, пока он не решит пересмотреть свое мнение обо мне, если это когда-нибудь случится.
И, главное, не забудь: он любит две ложки сахара в чае, его любимое масло для ванны – лавандовое, и он объедается пирожками с мясом, когда расстроен, но надо ограничивать его, потому что он будет недоволен, если начнет толстеть.
PS: если Артур станет слишком невыносимым, лучший способ смягчить его – напомнить, что он ведет себя, как кретин.
PPS: объясни, пожалуйста, Гавейну, что произошло в зале советов, и скажи ему, что у меня все хорошо. Я не хочу, чтобы он бросился меня искать или ввязывался в неприятности из-за меня.
PPPS: спасибо, что не усомнилась во мне ни на секунду, не знаю, что бы случилось, если бы тебя не было там.
И, пожалуйста, сожги это письмо, как только прочтешь.
М.