Магия Мерлина

Глава 3

Сидя взаперти в своей комнате, Артур усиленно размышлял. Вначале, поглощенный болью предательства, он думал, что не знал, кем был Мерлин на самом деле. Артур говорил себе, что всегда ошибался насчет слуги и нельзя верить ни одному воспоминанию о нем, поскольку все они основывались на лжи и обманах. Он думал, что Мерлин лгал ему месяцами - а может, даже и годами - о себе и своих намерениях, так же, как о своих способностях. Артур пытался принять тот факт, что немного неуклюжий парень со слишком хорошо подвешенным языком, которого он считал своим лучшим другом, никогда на самом деле не существовал. Тот Мерлин был лишь маской, оболочкой, какой-нибудь колдовской хитростью, на которую он попался.
Однако на этой стадии размышлений Артур понял, что такое видение вещей (худшее из возможных) совершенно не вяжется с реальностью, как бы он ни пытался себя в этом убедить.
Мерлин не всегда был предателем. Долгое время он был невероятно предан Артуру и неоднократно доказывал, что готов умереть за него. В самом начале своей службы Мерлин выпил отравленное вино во время встречи с Баярдом, чтобы не дать принцу погибнуть. Когда надо было сражаться с драконом, он отправился с Артуром, не колеблясь, тогда как на нем даже не было кольчуги (Артур всегда упрекал себя в том, что не подумал предложить ему кольчугу; где была тогда его голова?). И когда они оказались перед дороками, Мерлин буквально бросился на призрака в порыве храбрости и самопожертвования. Из-за чего принц ошеломленно застыл, охваченный восхищением, нежностью и яростью.
Артур, может быть, плохо разбирался в людях (недостаток, за который пришлось дорого заплатить), но ему не удавалось представить, что Мерлин, который был рядом с ним во время последнего нападения Морганы, не был самым преданным и искренним другом.
Даже когда Артур был на самом дне, Мерлин не переставал поддерживать его – собственно, он был единственным, кто поддерживал его. Мерлин продолжал верить в Артура, когда все остальные оставили его, защищал его от нападок Тристана, ободрял историями об Альбионе. Он привел Артура к мечу в камне, в конце концов. И сумел сделать так, чтобы все население Камелота, прятавшееся в лесах, присутствовало при эпическом моменте, когда Артур вытащил меч из камня!
Нет, если Мерлин стал предателем, это случилось, конечно, после. Потому что если бы он хотел избавиться от Артура раньше, то с легкостью воспользовался бы удобным случаем, когда они бежали по лесам без эскорта и защиты… Значит, Мерлин изменился потом. После свадьбы Артура с Гвиневрой, после того, как Артур начал работать над объединением Альбиона, после того, как он стал (по крайней мере, как ему до сих пор казалось) хорошим королем для Камелота.
Почему Мерилн выбрал именно этот момент, чтобы отвернуться него?
Артур несколько месяцев трудился, совершенствуясь во всех областях. Он прислушивался к мнению Мерлина больше, чем когда-либо, старался бороться со своим высокомерием и научиться смирению. Правда, его характер оставался прежним, но с тех пор, как они с Мерлином познакомились, тот никогда не обижался на него за это.
А если дело не в этом, то что могло случиться?
Ревность, потому что Артур проводил с ним меньше времени? Разочарование, потому что Мерлин надеялся достичь после стольких лет верной службы лучшей должности, чем слуга? Артур не мог поверить в такую причину. Он ведь сам заговаривал с Мерлином о его положении, и тот прерывал его раньше, чем Артур успевал предложить повышение.
- Я хочу быть твоим слугой, - с особенно упрямым видом заявлял Мерлин. – Не вздумай искать для меня другую должность, я в любом случае откажусь.
Артур не был удивлен. В качестве слуги Мерлин был кусочком его частной жизни, не вызывая ни у кого вопросов. При таком положении вещей, они гарантированно могли проводить вместе большую часть дня и разделять повседневные заботы, что было бы невозможно, если бы Мерлин стал его советником.
Мерлин поменял мнение на этот счет? Но если даже так – почему не сказал? Он же знал, что Артур был открыт к предложениям.
И если Мерлину не хватало внимания или признания, он ведь сообщил бы об этом? Мерлин всегда умел высказать королю правду в глаза, не трудясь щадить его. Такая искренность была привилегией настоящей дружбы. По крайней мере, Артур долгое время так считал. Он не мог поверить, что ошибся…
От суматошных размышлений Артура отвлек стук в дверь – опять.
Он готов был крикнуть что-нибудь резкое – будь то Гвиневра, Леон или Джон-Чарльз, Артур не желал их видеть – когда услышал по ту сторону голос Солеля:
- Сир? Вы уже несколько дней не покидаете покои… Что скажете о том, чтобы прокатиться со мной верхом?
В сердце Артура зародилась слабая искра интереса. Он искренне любил Солеля. Молодому человеку очень подходило его имя: он распространял вокруг себя сияющую ауру, которую невозможно было не заметить… Совсем юный рыцарь, он был прямым, преданным и обладал огромным потенциалом как воин. Ему уже дважды удавалось победить Артура на тренировках - подвиг, который даже Гавейну давался с огромным трудом…
И Артуру всегда нравилось его общество. С тех пор, как Солель спас ему жизнь, король относился к нему как к младшему брату, которого у него никогда не было. То, что молодой человек был сиротой, очень их сблизило.
Перспектива выйти на свежий воздух в его обществе очень даже улыбалась Артуру. Однако он не мог этого сделать, не наткнувшись на некоторых людей, которых хотел непременно избежать. Так что Артур приблизился к двери и ответил:
- Я не могу.
- Почему нет? – недоуменно спросил Солель.
- Потому что… если я выйду отсюда, все набросятся на меня через десять секунд, и… Я еще не готов к этому, Солель. Мне… нужно время, чтобы подумать.
- Понимаю, сир. Но я принес вам плащ, и, если вы завернетесь в него, думаю, смогу вывести вас так, чтобы никто не заметил.
Артур прижался ухом к двери:
- Что ты сделал со стражей?
- Я их отослал, - ответил Солель с улыбкой в голосе.
Артур открыл дверь, и юный рыцарь предстал перед ним. Он улыбался во весь рот с лукавым выражением в светло-голубых глазах.
Солель отчасти напоминал Артуру Мерлина. Только более воспитанный, более молодой и более мускулистый… У него были такие же густые черные волосы, такая же бледная кожа, такие же полные губы. То же неотразимое очарование, когда он улыбался, и то же нечто, чему невозможно было подобрать название. Но Солель выглядел гораздо более уверенным в себе, чем когда-либо был Мерлин, и никогда не был неуклюжим: когда он шел, казалось, что он идет завоевывать мир.
Сегодня на Солеле была бледно-голубая рубашка, подчеркивающая цвет глаз. Без доспехов и кольчуги он казался совсем подростком. С заговорщицким взглядом Солель протянул плащ, который принес для Артура, и тот сразу же в него завернулся.
Король запер на ключ дверь в свою спальню и последовал за рыцарем по коридорам замка, молясь, чтобы его никто не узнал. К счастью, плащ, принесенный Солелем, был каким угодно – но только не королевским, а капюшон – достаточно широким, чтобы полностью скрыть лицо. Они без помех добрались до конюшни, где их ждали две оседланные лошади, и немедленно выехали галопом через городские ворота.
Оказавшись по ту сторону ворот, Артур смог, наконец, расслабиться, испытав облегчение, что его не задержали. Ему необходимо было размяться, и бешеный галоп подходил как нельзя лучше. Они провели добрый час, скача наперегонки между деревьев, пока не остановились на берегу ручья.
Артур решил освежиться, а Солель молча наблюдал за ним, беспечно сидя на берегу, покрытом барвинками. Умывшись, Артур почувствовал себя лучше, чем когда-либо за последнее время. Солель поднялся и любезно спросил:
- Что вы скажете насчет поединка, сир? Вам должно сильно не хватать ежедневных тренировок.
- Недели перерыва недостаточно, чтобы король заржавел, - весело заметил Артур.
- Правда? – подстрекнул его Солель с легкой улыбкой.
Он бросил ему один из мечей, которые захватил с собой, и Артур заметил, что у них заточены лезвия.
- Мы не можем сражаться ими без доспехов или кольчуги, - заметил он. – Я не хочу тебя ранить.
- Не беспокойтесь за меня, сир, - заявил Солель с загадочной улыбкой. – Я сильно улучшил свою технику за эти дни.
- Твоим инструктором был Гавейн? – засмеялся Артур.
- У Гавейна есть стиль, - признал Солель. – Но я талантливее его. Я даже талантливее вас, - добавил он провоцирующим тоном.
- Сейчас увидим, - насмешливо сказал Артур.
Он встал в стойку, Солель сделал то же самое и немедленно атаковал. Он не солгал, что улучшил свою технику. Артур был поражен тем, как он сражался: это напомнило ему его собственный стиль, когда он был молод и считал себя непобедимым. Скоро Артур начал испытывать трудности под сильным натиском Солеля, который был яростен в атаках и ловок в уклонении. Несмотря на всю энергию, которую Артур вложил в поединок, в конце концов, он был разоружен. Солель встал над ним, направив сверкающий меч на горло. И на мгновение, когда солнце играло в его светлых глазах, Артур заметил в них тень, заставившую его вздрогнуть. Но она тут же исчезла, когда Солель спросил:
- Сдаетесь?
- Я побежден, - признал Артур. – Нет смысла упорствовать.
Солель кивнул, протянул ему руку, чтобы помочь встать, и сказал с восхищением:
- Все, что я знаю, я узнал от вас, сир. Вы - величайший из рыцарей Камелота.
- Это не мешает мне прятаться в спальне, чтобы избежать встречи с моими рыцарями и своей собственной женой, - с иронией заметил Артур.
- У вас есть причины так поступать.
Артур был благодарен Солелю за то, что он ни о чем не спрашивал.
- Предательство Мерлина, должно быть, сильно ранило вас. Ваши рыцари это прекрасно понимают. Все знают, как вы были близки со своим слугой.
- Это было… столь очевидно? – с дрожью спросил Артур.
Солель кивнул:
- Предательство друга, особенно такое – это ужасно. То, что Мерлин – колдун, это одно… и я уверен, что в других обстоятельствах… вы могли бы простить его. Но то, что он воспользовался магией, чтобы убить вас… вот что непростительно, правда?
«Но, возможно, Мерлин не хотел меня убить, - вдруг подумал Артур, глядя на Солеля. – Может быть, его кто-то принудил…»
Может, он был соблазнен какой-нибудь девушкой, против воли увлекшей его на скользкий путь. Или некая темная личность шантажировала его, взяв в заложники, например, его мать и заставив выбирать между ней и Артуром…
Гвиневра казалась убежденной, что меч в него бросил не Мерлин. Но Артур видел то, что видел. Именно Мерлин заколдовал тот проклятый меч… значит, он был виновен, может быть, со смягчающими обстоятельствами, разве что…
Разве что он был околдован сам.
Как Гвиневра, когда она была с Ланселотом.
В конце концов, если кто-то хотел действительно причинить ему боль – взяться за Мерлина было великолепной идеей. Конечно, это не объясняло магии, но могло объяснить попытку убийства. А что касается магии… можно ли принудить ее использовать?
Без сомнения – нет, если речь идет о человеке, не обладающем изначально никаким потенциалом. Но может быть такое, чтобы кто-то обладал потенциалом и выбрал… не пользоваться им? Могло быть так, что Мерлин никогда не прибегал к своим силам из уважения к законам Камелота, и его заставил это сделать какой-нибудь враждебный колдун из самых худших побуждений?
Если так, Мерлин ведь не мог нести ответственность за попытку убийства?
Артура передернуло при мысли, что он избил и изгнал из королевства, возможно, практически невиновного Мерлина. Как узнать истину теперь, когда Мерлин в изгнании? Как узнать, предал ли его Мерлин по собственной воле или вопреки ей? Как узнать, ненавидел ли его Мерлин или был искренен, когда воскликнул: «Я по-прежнему ваш слуга»?
- Сир? - Солель задумчиво рассматривал его.
- Магия запрещена законом, - твердо произнес Артур. – Мерлин всегда это знал. И Мерлин… по крайней мере, Мерлин, которого я знал… никогда бы не нарушил закон, чтобы изучать магию. Не после всего зла, которое магия принесла в мою жизнь… если только… он не решил отомстить мне, - Артур нахмурился. - Но как бы я ни рассматривал вопрос со всех сторон, я не верю, что Мерлин на самом деле желает моей смерти. Что-то не стыкуется в этой попытке убийства. У Мерлина была тысяча возможностей убить меня, и он ни разу ни одной не воспользовался. Наоборот, он не однажды рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня… и когда мы стояли друг против друга в Зале совета… он не сделал ни одной попытки защититься… Если его намерения и правда были столь злыми, почему он не напал на меня?
- У вас доброе сердце, сир. Несмотря ни на что, вы готовы его простить…
- Я только говорю, что, чем больше я размышляю, тем больше думаю, что Мерлин никогда не хотел меня убить, - повторил Артур, сбитый с толку.
- И все же. Мы все видели, как он использовал магию. Его глаза горели. Меч поднялся в воздух по его приказу… - напомнил Солель.
- Знаю. Знаю. Но, возможно, кто-то заставил его так поступить?
Солель посмотрел скептически, но признал:
- Может быть. Однако это не меняет того факта, что Мерлин – колдун.
- Но это не обязательно его вина, - продолжил Артур. – Некоторые люди, кажется, рождаются с магическими способностями, и им не нужно изучать колдовство, чтобы их силы естественно развивались… Эти люди не могут на самом деле нести ответственность за то, кем являются, Солель.
- Я никогда о таком не слышал, - удивленно сказал Солель. – Как вы узнали?
- Прочитал, - признался Артур и, вздохнув, объяснил: - Несколько недель назад я хотел попытаться понять… почему моя сестра Моргана так зла на меня. Мне всегда казалось, что это она пошла против собственной семьи… предпочла магию кровной связи. Но потом я нашел эту книгу в большой библиотеке и там прочитал, что некоторые люди рождаются с волшебной силой. Я вспомнил о кошмарах, которые снились Моргане, когда она была моложе, и о всех странных событиях, происходивших вокруг нее. Например, когда в ее спальне внезапно загорелись занавески… Тогда я спросил себя: а если в конечном счете это была не ее вина? Если она не выбирала магию, а магия выбрала ее? И она оказалась вынуждена жить в постоянном страхе быть разоблаченной… и сожженной на костре… Это, конечно, могло стать веской причиной нас ненавидеть… моего отца и меня? - Артур с грустью остановился на этой мысли. - Может, Мерлин - как Моргана. Может, он не выбирал… может, он такая же жертва своих способностей, какой мог быть и я… может, он на самом деле не хотел причинять мне зло, просто кто-то нашел способ обратить его силы против него.
Некоторое время Солель молча смотрел на короля, а затем спросил:
- Могу я дать вам совет, сир?
Артур кивнул.
- Если окажется, что Мерлин был под принуждением, когда напал на вас… если он на самом деле не хотел вашей смерти, может быть оправдан и вы решите вернуть его в Камелот. Существует… один способ убедиться, что он навсегда избавлен от магии.
- Правда? - Артур был заинтересован и заинтригован.
- На моей родине есть старинная практика. Она позволяет нейтрализовать силу мага. Навсегда. Если Мерлин согласится подвергнуться ритуалу, вы сможете вернуть его без опасности для вас и любого другого человека в Камелоте. А если откажется… ну, это докажет, что его намерения на ваш счет не были невинными, не так ли?
- Действительно, - согласился Артур. – Но кто может провести этот ритуал?
- Я знаю одного человека, - сказал Солель. – В случае необходимости я могу его позвать…
Артур внезапно почувствовал безграничную легкость в душе. Если Мерлин невиновен, как утверждала Гвиневра, если он не выбирал магию… если не хотел убить Артура… благодаря Солелю будет способ вернуть его. Конечно, это не решало все вопросы, которые крутились в голове короля. А особенно главного - как узнать, действительно ли Мерлин хотел его убить. Но уже хоть что-то…
- Спасибо, - Артур горячо стиснул предплечье Солеля.
- Нет, сир, не благодарите меня, - торжественно произнес тот. – Я знаю, как вы дорожите Мерлином. И если существует способ вернуть его… я буду счастлив помочь вам в этом.
- Ты поступаешь как истинный брат, - очень серьезно ответил Артур. – Солель, мое уважение к тебе возрастает ежедневно, и я благословляю тот день, когда мы встретились.

***
На встречу с принцессой Митиан и королевой Аннис на границе, куда должен был поехать Артур, вместо него отправилась Гвен. Кому-то надо было почтить этот визит, а, учитывая, что король Камелота по-прежнему сидел взаперти в своей комнате и отказывался разговаривать с женой, она вынуждена была принять меры.
Место встречи находилось на полпути между королевствами, на краю территории Камелота. Гвен позаботилась, чтобы перед ее приездом воздвигли павильон для переговоров, аккуратно расставили стулья и подготовили стол с угощениями для приема, достойного этого названия. Королева сама выбрала продукты, среди которых было немало пирожков с мясом (подсознательно она хотела выманить Артура из его логова этим коварным способом).
Гвен отправила вперед сэра Леона, чтобы он с почетной стражей рыцарей Камелота официально принял благородных гостей и предоставил им прислугу, дабы они могли поесть и освежиться после прибытия. Сама она немного задержалась, надеясь убедить Артура сопровождать ее. Но пришлось отказаться от этой затеи, поскольку она не хотела пропустить встречу.
Королева отправилась в путь вместе с Элианом, Персивалем и небольшим эскортом самых верных Артуру рыцарей. Она не в первый раз видела Митиан и Аннис и прекрасно знала, о чем шла речь в договорах, которые должны были быть заключены с их королевствами. Гвен также знала о колебаниях будущих союзников и о различных препятствиях в переговорах. Но до сих пор во время встреч обсуждения вел Артур, а Гвен только наблюдала.
Аннис произвела на нее впечатление женщины с железной хваткой. А у Митиан за хорошеньким личиком скрывалась бездна ума и чувства юмора - интересы своего народа она защищала с блестящим остроумием. Гвен не уставала удивляться, что Артур отказался жениться на принцессе, предпочтя ее. Удивлялась, но и испытывала облегчение. Если бы Артур женился на Митиан, Гвен наверняка, в конце концов, захотела бы убить ее из ревности (даже если не слишком хорошо так говорить).
Путешествие было приятным. Гвен наслаждалась компанией Элиана: ей редко предоставлялась возможность побыть с ним вдвоем. Она поражалась, каким серьезным и ответственным молодым человеком стал ее брат с тех пор, как Артур сделал его рыцарем. Из всех членов компании Артура он казался самым уравновешенным и благоразумным.
Его нынешние черты характера были совершенно противоположными тем, которые Элиан демонстрировал, когда был моложе и вел беззаботную жизнь искателя приключений, никогда не беря на себя никаких обязательств. С течением времени Гвен находила в нем все больше сходства с отцом, что доставляло ей искреннюю радость. Будучи старшей сестрой, большую часть жизни она провела, беспокоясь за своего маленького брата, и теперь испытывала облегчение от того, что это время прошло.
Кроме того, Гвен радовалась крепкой дружбе, связывавшей Элиана с Персивалем. Последний был настоящей загадкой в ее глазах. Но в нежности и заботе этого великана по отношению к Элиану, который по сравнению с ним казался маленьким и хрупким, было нечто бесконечно трогательное. У них было такое же взаимопонимание, как у Мерлина с Артуром, и Гвен знала, что может быть спокойна, когда ее брат отправлялся на задания. Какими бы опасными они ни были, рядом находился верный друг и свирепый воин.
Когда в поле зрения появился павильон, Гвен отметила, что Митиан и Аннис прибыли со своими рыцарями, спокойно ожидавшими с обеих сторон поляны. Королева спустилась с лошади и быстрым шагом направилась к большой элегантной палатке.
Гвен была одета в костюм для верховой езды, на боку висел меч. Воспользовавшись подавленностью Артура, она взяла несколько уроков у сэра Леона, чтобы уметь обращаться с мечом, если придется. Гвен сослалась на то, что, раз уж ей предстоит совершить дальнюю поездку в интересах королевства, она должна быть в состоянии защищаться в случае нападения. После некоторых нерешительных возражений первый рыцарь Камелота согласился позаниматься с ней, и под его чутким руководством Гвен значительно улучшила свои навыки в этой области. До сих пор единственное пройденное ею «обучение» восходило к тому времени, когда они с Элианом были подростками и играли в войну, пользуясь оружием, недавно изготовленным отцом.
Костюм Гвен был не особенно элегантным, зато практичным, и она все-таки надела корону, чтобы иметь представительный вид.
Сэр Леон вышел навстречу поприветствовать королеву и официально справиться о том, как прошло путешествие, за что она поблагодарила его. После чего Гвен подошла к своим гостьям, поднявшимся при ее приближении, и склонила голову перед каждой из них.
- Принцесса Митиан. Королева Аннис. Надеюсь, ваше путешествие было приятным.
- Благодарю, королева Гвиневра, - почтительно приветствовала ее Аннис, в то время как Митиан сердечно кивнула. – Путешествие было утомительным, но прием, который вы подготовили для нас – чудесен. Вижу, вы прибыли одна. Короля Артура не будет?
- Король Артур болен, - ровным тоном ответила Гвен.
- Надеюсь, ничего серьезного? - сочувственно произнесла принцесса Митиан.
- Ничего, что немного здравомыслия не могло бы исцелить, - ответила Гвен со светской улыбкой.
Митиан бросила на нее любопытный взгляд, а Аннис – пронзительный. Обе женщины явно что-то знали.
- Это как-то связано с тем, что его самый верный слуга оказался волшебником? – спросила королева Аннис. – Я слышала, что он пытался убить Артура.
- Пытался убить короля? Мерлин? – недоверчиво воскликнула Митиан. – Ни секунды в это не верю.
Гвен встретилась взглядом с принцессой и невольно одобрительно улыбнулась:
- Признаюсь, что, даже если очевидность против Мерлина, я тоже в это не верю. В ситуации еще предстоит разобраться, а пока Артур изгнал Мерлина. Он все еще потрясен этой историей, и попросил меня занять его место. Он приносит вам свои извинения.
Конечно, это была неправда. Артур и не думал передавать ей никакого послания. Скорее всего, он даже забыл, что у него была назначена встреча. Гвен пришлось напомнить ему, но даже тогда Артур не соизволил выползти из кровати. Кажется, единственным, с кем он разговаривал в эти дни, был Солель. Гвен не очень-то любила Солеля. Было в нем что-то фальшивое. Может быть, проблема состояла в том, что он был слишком… слишком молод, слишком очарователен, слишком умен, слишком прямолинеен, слишком благороден, просто слишком. Никто не мог быть до такой степени совершенным. У всех есть недостатки и слабости. Именно это делает людей привлекательными… делает их людьми.
Гвен вздохнула.
- Должна сказать, - снова заговорила королева Аннис, - что не понимаю ярого неприятия королем Артуром магии. Не вся магия плоха. Я уже работала с колдунами, которые были верны мне и оказали большие услуги.
- Конечно, - согласилась Гвен. – Но существуют также злые колдуны, а король Артур слишком часто сталкивался именно с ними. И это не дает ему быть столь открытым, как вы.
- Однако эта тема должна быть упомянута в рамках нашего мирного договора, - заметила Аннис. – Если Альбион должен стать единой большой нацией, некоторые законы, которые им управляют, должны быть общими. А сегодня Камелот – единственное государство из пяти королевств, запрещающее всякое использование магии.
- На моих землях находится множество друидских общин, - добавила Митиан. – Это мирные люди, с которыми у меня прекрасные отношения, и я считаю их частью моего народа. А значит, мой долг – обеспечить их защиту. И если их будут преследовать из-за нашего будущего мирного договора, это поставит под вопрос мое участие в рождении Альбиона.
- Король Утер довел преследования друидов до крайности. Но Артур поклялся уважать их народ и не возобновлять преследований. Не думаю, что ошибусь, утверждая, что вашим людям нечего бояться в нашем мирном договоре, принцесса Митиан. Что касается остального… - Гвен перевела дыхание. - Я, конечно, не могу говорить за Артура, но, как и вы считаю, что магия – только инструмент, который может быть использован с хорошими или плохими намерениями, и что Камелот, несомненно, выиграет, приняв в ряды своих слуг верных ему волшебников. Эта инициатива не только позволит сражаться с враждебными Альбиону колдунами, но и показать всем детям, рожденным с магией, что правители считают их полноценными гражданами, а не париями, если только они будут использовать свой дар во благо.
Гвен сама не верила в то, что сказала подобное посреди официального собрания. Она чувствовала на себе взгляды Леона, Элиана и Персиваля и видела, что они явно шокированы. Гвен стало несколько неуютно, но она решительно подавила это ощущение. Артур потерял интерес к созданию Альбиона, чтобы запереться в своей спальне, и отправил ее на переговоры вместо себя. Так что она должна была делать? Представлять, что бы он сказал на ее месте, как будто у нее не было собственного мнения?
Но оно у нее было.
В течение трех месяцев Гвен имела дело с силой Мерлина, восхищаясь открывшимися возможностями, которые могли послужить благоденствию и процветанию народа Камелота. Лишить себя помощи магии было ошибкой. Обязывать подобных Мерлину молодых людей жить в стыде и страхе было ошибкой. Принятием этой позиции Гвен была обязана своему другу и самой себе. Она гордо вскинула голову, полностью беря на себя ответственность за свои слова.
Митиан загадочно посмотрела на нее, слегка склонила голову, и одобрительная улыбка тронула ее губы:
- Я нахожу ваше мнение очень интересным, Гвиневра. И думаю, что вопрос магии должен быть упомянут в учредительных текстах Альбиона.
- Отличная идея, - одобрила Аннис, бросив на Митиан заговорщицкий взгляд. – Мы подождем, что скажет по этому вопросу король Баярд. Но если он разделит наше мнение, Артур должен будет изменить позицию. В противном случае, создание Альбиона может оказаться под угрозой.