Глава 3Узнав, что Мерлин вернулся, Мордред обрадовался, потому что это означало, что он согласился на ритуал. Мордред с нетерпением ждал большого собрания после обеда. У него не было времени повидаться с Артуром наедине по его возвращении, но он был убежден, что король собирается сообщить о печати, которая лишит Мерлина силы… и превратит в безобидного слугу.
Мордред с нетерпением предвкушал тот момент, когда увидит поражение, написанное на лице врага… Глупый Эмрис, такой могущественный и в то же время такой никчемный, заслуживал лишения дара. Он заслуживал участи безымянного слуги, которым так старался стать.
Каждый раз, когда Мордред вглядывался в мрачное будущее без магии, ожидавшее мир, он чувствовал, как растет его ненависть к колдуну, которому всеми пророчествами предназначалось восстановить ее, и который провалил свою миссию. Ненависть глодала его изнутри, мешала уснуть по ночам. Он мечтал, чтобы Мерлин сам почувствовал ту пустоту, которую создал в истории, не исполнив свою судьбу. Ему не терпелось, чтобы он, как и Мордред, был в отчаянии при мысли об исчезнувшей искре и потерянных чудесах.
Показав свое видение Моргане, заметив, как она страдает от ужасного открытия, Мордред испытал облегчение. Облегчение от возможности разделить с кем-то пустоту, поселившуюся в его сердце с тех пор, как ему в первый раз открылось страшное будущее. Облегчение от того, что кто-то еще, кроме него, оплакивал потерю…
Иногда Мордред хотел бы никогда не смотреть в кристалл, показавший ему эти грустные времена. Он тогда искал ответы, касающиеся ближайшего будущего… Но его дар был сильнее, чем он полагал, и увел его гораздо дальше, чем он мог представить.
В первый раз, когда у Мордреда было это видение, он не понял, ни где находится, ни что видит. Ему понадобилось вернуться несколько раз, чтобы осознать, что он совершил прыжок на две тысячи лет вперед. Когда Мордред понял, чего лишен этот мир, он почувствовал себя больным. И изо всех сил уцепился за мысль, что сможет изменить будущее. Если бы он стал королем, у магии был бы шанс…
Когда наступило время собрания, Мордред с нетерпением вошел в Зал совета. Артур восседал на своем троне рядом с Гвиневрой. Рыцари, члены совета и часть подданных Камелота собрались в переполненной комнате, словно для грандиозной церемонии.
Король и королева одновременно поднялись в знак уважения перед собранием, и Артур взял слово. Мордред признавал, что у него случались моменты величия. Иногда глубина и ясность его речей казались столь же поразительными, как и его умение вести бой. Жаль, что это было исключением, и большую часть времени король Камелота вел себя, как кретин…
- Почтенные члены совета, отважные рыцари Круглого стола, верные подданные Камелота. Мы собрались сегодня, чтобы воздать должное дорогому нам человеку – моему слуге Мерлину.
При этих словах двери открылись, и Мерлин скользнул в комнату. Он снял нелепую мантию, в которой все утро бегал за Артуром по замку, сменив ее на обычные синюю рубашку и красный платок. И, как всегда, он казался отчаянно неуклюжим и неловким.
Мордред почувствовал раздражение. Когда тебе посчастливилось являться
Эмрисом, сделать небольшое усилие, чтобы выглядеть достойно, не должно быть так уж сложно. Какое представление о друидах и их пророчествах Мерлин мог дать, постоянно путаясь в ногах и имея такой вид, словно только что проснулся? «Если бы я был Эмрисом, - подумал Мордред с горечью, - все было бы совсем по-другому…» Если бы он был Эмрисом, это великое имя было бы уважаемо, а его колдовство вошло бы в историю. Если бы он был Эмрисом, друиды были бы свободны, и враги магии стояли бы на коленях…
Но Эмрисом был
Мерлин.
Будто боги древней религии смеялись над своими последователями и их убеждениями. Мордред сжал зубы, видя, как щеки мага слегка порозовели, когда он заметил, что все взгляды направлены на него. Потом красный как мак Мерлин посмотрел на Артура, чтобы придать себе мужества… Мордред бросил взгляд на короля и увидел, что тот успокаивающе улыбается слуге. И вдруг – будто все присутствующие исчезли… Мерлин и Артур были полностью сосредоточены друг на друге, и ненависть Мордреда превратилась в ярость перед проявлением столь четко ощущаемой алхимии. По идее между ними должно было что-то разбиться… Так почему же они смотрели друг на друга с таким доверием? Что же Артур Пендрагон должен был потребовать от Эмриса, чтобы тот перестал так слепо им восхищаться?
Мерлину удалось проложить себе путь до трона, не запутавшись в ногах. Он преклонил колено, потом поднялся по жесту Артура. И все время этот сообщнический взгляд, объединявший их, создававший впечатление, что они одни в мире…
- Мерлин – мой слуга в течение пяти лет, - объявил Артур собранию. – Оказалось также, что он с рождения обладает магическими способностями, о чем до недавнего времени мне не было известно.
Шепоток пролетел по залу, когда король сообщил то, о чем все давно подозревали.
- Два месяца тому назад, во время одного из собраний Круглого стола я стал жертвой покушения со стороны некоего враждебного Камелоту колдуна. Мерлин, здесь присутствующий, использовал свой дар, чтобы спасти меня. Таким образом, он раскрыл свой секрет перед всеми. К несчастью, ситуация позволила неверно истолковать его намерения, что заставило меня изгнать его из Камелота. Тем не менее, узнав всю правду, я отменил свое решение об изгнании. Поэтому я отправился за Мерлином и попросил его вернуться со мной в Камелот.
Артур прервался на мгновение и обменялся с Гвиневрой понимающим взглядом. «Вот и дошли до главного», - подумал Мордред.
- Хотя магия запрещена в Камелоте, никто не может быть в ответе за то, каким родился, - вдохновенно продолжил король. – Человек доказывает свою настоящую ценность поступками, а Мерлин неоднократно доказывал своими, что он верный слуга Камелота. Поэтому я решил простить его и восстановить в должности личного слуги короля.
Мордред с наслаждением ждал продолжения. Но ничто не могло его подготовить к заключению Артура:
- Отныне Мерлину разрешено употреблять свой дар в интересах и для службы Камелоту.
Артур серьезно посмотрел на Мерлина, и тот снова преклонил колено – на этот раз для клятвы:
- Я отдаю королю свою верность и клянусь использовать магию только для служения ему и для защиты Камелота. Я отказываюсь от ее использования в личных целях и обещаю не использовать ее для причинения вреда другим.
- Встань, Мерлин, верный слуга Камелота, - произнес Артур с улыбкой.
У Мерлина сияли глаза, когда он встал подле короля, а присутствующие начали аплодировать.
Мордред для вида последовал их примеру, в полном шоке глядя, как король дружески положил руку на плечо Эмриса. Что произошло? Как Артур мог изменить мнение? Откуда взялось это неожиданное отсутствие страха перед магией?
Церемония была завершена, и члены собрания разошлись. Проходя мимо Мордреда, Гавейн бросил ему с торжествующим видом:
- Не говорил ли я тебе, что Мерлин никакой не предатель?
- И ты был прав, - услышал Мордред свои слова. – Я был слишком скор в суждениях, в чем должен извиниться…
- Я не сержусь на тебя, - примиряющим тоном сказал Гавейн, когда Мордред склонил голову. – Ты не один так думал о нем, а ты знал его гораздо меньше, чем некоторые…
- Я достаточно сержусь на себя за двоих, - ответил Мордред, - за то, как поступил с тобой в прошлый раз.
- Уже забыто, - Гавейн дружески улыбнулся. – Хорошая драка между братьями по оружию никогда не мешала взаимопониманию.
Мордред посмотрел ему вслед, сжав зубы. Он вгляделся в толпу и увидел Мерлина, разговаривающего с Гвиневрой. И это означало, что Артур один впервые после возвращения. Мордред поспешно отправился на его поиски. Ему было необходимо понять, что произошло.
Он нашел короля в нише, смежной с Залом совета, избавляющимся от тяжелой церемониальной короны. По мнению Мордреда, эта корона придавала ему особенно глупый вид. К счастью для него, Артур не слишком часто ее носил. Заметив его, король доверчиво улыбнулся и воскликнул:
- Солель! Я с утра хотел с тобой поговорить, но был так завален работой…
- Счастлив снова видеть вас в Камелоте, сир, - тепло ответил Мордред. – Не беспокойтесь: я догадывался, что вы очень заняты.
- Я хотел тебе сказать, что обойдусь без услуг Мисцелдиана, - сообщил Артур.
- Могу я спросить… что заставило вас изменить мнение? – с любопытством спросил Мордред.
- Магия Мерлина не проблема, - Артур замолчал на мгновение и неуверенно добавил: - На самом деле, Солель… я начинаю думать… что магия сама по себе больше не проблема.
Остолбенев, Мордред уставился на короля. Артур был Пендрагоном. А Пендрагоны ненавидели магию. Утер сделал все, чтобы ее уничтожить. Он казнил сотни колдунов во время Великой чистки, он истреблял друидов, он топил детей. Его сын был не лучше него… правда?
Мордред помнил своего отца, пронзенного мечами людей Утера, он все еще видел его взгляд, когда тот сказал: «Беги!» - закрывая своим последним заклинанием ворота замка, чтобы защитить сына…
Конечно, вначале Мордред думал, что Артур не такой как Утер. В конце концов, принц рисковал жизнью, чтобы помочь ему сбежать - с вынужденной помощью Мерлина. Но потом Мордред вспомнил людей Артура, убивающих друидов, приютивших его после побега – людей, которых он уже начал считать своей второй семьей. Солдаты Камелота напали на поселение, чтобы заставить Моргану вернуться в замок. Бедную, испуганную Моргану, которая хотела остаться среди своих. Мордред помнил, как один бежал по лесу, после того, как весь его клан пал под мечами. Он был перепуган и полон ярости при мысли о такой несправедливости. Позже он нашел Альвара, в котором не осталось ничего от друида: его сердце было испорчено, а намерения эгоистичны. Мордред манипулировал им, чтобы достать кристалл Неатид. И Альвар умер. Сколько людей на глазах Мордреда пали от руки Утера, а потом и Артура? Скольких близких он потерял, сколько слез пролил?
И тот же самый Артур теперь объявляет, что
магия – не проблема? Он не мог в это поверить.
- Что же произошло, что вы пришли к такому заключению? – пораженно спросил Мордред.
- Мерлин заставил меня понять… многое, - признал Артур. – Я долго жил ослепленный неведением… и страхом. Но, Солель, каждый день рождаются дети - такие, как Мерлин, которые не выбирали, кем быть. И эти дети так же невинны, как и все остальные. Магия… не обязательно злая. Она просто… составляет
часть мира. Кто я такой, чтобы утверждать, что она должна исчезнуть? Я не Бог… всего лишь человек… - Артур прищурился, глядя на Мордреда, и уверенно заключил: - Мой отец ошибался, Солель. Магия должна быть частью будущего Альбиона. Она может причинить зло, это правда. Но она также может породить чудесные вещи.
Мордред искал ложь и лицемерие в его взгляде, но не нашел. Артур был искренен. Он говорил от чистого сердца. По телу прошла дрожь, и внезапно на Мордреда обрушилась надежда. А что, если, в конце концов, Эмрису удалось исполнить свою судьбу? Что, если он очнулся и вспомнил, что не просто так появился на свет?
Мордред никогда не смог бы до конца простить Эмриса-труса. Ребенком он обожал его как легендарную личность. Но это было до того, как они познакомились. При их первой встрече Эмрис только против воли помог ему сбежать. И он заставил Мордреда споткнуться во время их второй встречи, потому что втайне мечтал видеть его мертвым. Мордред еще помнил о своей ярости и разочаровании. Герой всех историй, великий пророк друидов, не колеблясь, предал ребенка своего народа самым гнусным способом, отдав его солдатским мечам. Эмрис навсегда останется разочарованием в его глазах, но если ему удалось примирить Артура с магией, может быть, Мордреду удастся однажды меньше его ненавидеть.
Артур…
Солнечные лучи падали на короля Камелота, освещая его лицо, и он больше совершенно не казался кретином. Он был похож на героя, чье благородство только что раскрылось. Мордред в течение многих лет не чувствовал ничего подобного. Слушая, как Артур с нежностью говорит о магии, вдруг захотелось ему верить – изо всех сил, всей душой.
На мгновение Мордред закрыл глаза и представил мир без надежды, который видел в будущем, возрожденным магией. Это было так, точно его собственное сердце заново родилось, точно груз его горя внезапно исчез.
- Что ты думаешь, Солель? – неуверенно спросил Артур.
- Я думаю, сир, что будет чудесно, если магия вернется, чтобы служить благородным принципам Альбиона, - ответил он, открыв глаза.
И впервые с тех пор, как пришел в Камелот, Мордред улыбнулся королю искренне. Артур улыбнулся в ответ с сияющими, мечтательными глазами.
Тогда Мордред подумал, что было бы приятно не быть больше Мордредом – мстительным мальчиком-друидом, стремящимся уничтожить тех, кто убил его народ. Страстно захотелось превратиться в другого себя: Солеля, рыцаря Круглого стола и мага на службе Альбиона, свободного использовать свой дар в мире, где над ним больше не будет висеть приговор. Да, Мордреду хотелось, чтобы сердце наполнилось надеждой, а не местью; радостью, а не ненавистью. И он почувствовал, что с Артуром… это может стать возможным.
