Глава 3Лаванда осталась одна, или почти одна - компанию ей составлял череп, который прыгал по столу, пытаясь собрать разбросанные яблоки и апельсины. На самом деле ей было совсем не больно и даже не страшно, а холодно и противно, будто ее проглотила большая медуза. Мир вокруг превратился в скопление смутных теней, теперь все виделось ей как через толщу воды, то же самое произошло со звуками. Все они сливались в гудящий шум, который разбивался о Лаванду, как морская волна об скалу.
Что делать дальше, Браун не знала, ей хотелось одного - расплакаться, но она не могла: слизь ведь не плачет. Тогда, похлюпав на месте, она начала обследовать комнату, надеясь, что тогда время пойдет быстрее. У нее не было сомнений, что Парвати вернется, как и обещала.
После нее на ковре оставался отвратительный след из грибов и плесени. А стоило ей прикоснуться к чему-нибудь - и вещь сразу менялась. Ножка от дивана стала змеиным хвостом. Стол теперь опирался на толстую собачью морду. Лаванда перевалилась через банан, и тот стал желтым волосатым хоботом, который теперь сражался с черепом за яблоки и бананы. Когда она приблизилась к каминному экрану, от него осталась только лужица странной оранжевой жидкости. Теперь к потолку поднимался желтый дымок, настолько едкий, что на лицах нимф и дриад, украшающих камин, выступили слезы. На свое счастье Лаванда не различала запахи, иначе бы точно упала бы в обморок, а потеряв контроль над своим полужидким телом, непременно растеклась бы лужицей по испоганенному ковру, и кто знает, удалось бы ей собраться снова.
Вдруг ее будто окатило гигантской волной шума, состоящей из гомона голосов и звука шагов. "Сейчас в комнате будут люди!" - Лаванда в панике затекла под ближайший диванчик. Она вся сжалась в комок от мысли, что ее кто-нибудь увидит. Наверняка французские дуры разболтают всей школе, и тогда ей до самого выпуска житья не будет от издевательств и насмешек.
Шум превратился в настоящий шторм, гостиная заполнилась ученицами мадам Максим, и все они заголосили разом, когда увидели, во что превратилась их прекрасная гостиная. Визги, крики и проклятия доставали Лаванду даже под диваном. Слизь, в которую она превратилась, оказалась очень чувствительна к звукам, и Браун чувствовала себя ковриком, из которого ретивая хозяйка выколачивает пыль. "Да замолчите вы все!", - хотелось крикнуть ей. И неожиданно голоса стихли, будто сам Великий Мерлин услышал ее отчаянный призыв и наложил на всю комнату заклятие молчания. Но, конечно, Мерлин был здесь не причем. Она поняла это, когда до нее долетело несколько фраз, произнесенных таким властным тоном, каким могла говорить только госпожа директриса. Браун постаралась слиться с полом, думая, что она сейчас как жаба в котле и если мадам Максим ее обнаружит, то под этим пресловутым котлом вспыхнет жаркое пламя. Мадам ведь запросто может добиться, чтобы гриффиндорку на месяц отправили чистить совятню или убирать загон для скручервей.
Но все старания Лаванды спрятаться были напрасны - прямо над ней из диванной подушки уже вырос отвратного вида мясистый плотоядный цветок с шипастым стеблем и острыми зубками по краям покрытых ворсинками листьев.
Диван поднялся в воздух, и длинная тень нависла над Браун, та попробовала отползти подальше, но от волнения позабыла, как двигать своими ложноножками. А через секунду она сидела на полу и пыталась вспомнить, как обращаться с руками и ногами. Она наморщила носик, не понимая, откуда идет этот странный запах. Домовые эльфы, одетые в голубые наволочки, уже убрали лужу у камина, но та все еще напоминала о себе быстро выветривающейся вонью. Судя по проворным движениям слуг, деловито снующих по комнате, вскоре от беспорядка, устроенного Лавандой, даже следа не останется. Однако ледяной взгляд директрисы не оставлял надежды, что ее отпустят, сказав на прощание что-нибудь вроде " раз ничего страшного не случилась, то в этот раз мы тебя простим, но обещай больше так не делать".
- Скажите, где у вас ванная, - жалобно попросила Лаванда. - Я умру, если не умоюсь.
Мадам Максим снисходительно поджала свои узкие губы, накрашенные бледной помадой.
- Я думаю, дорогая, умывания вам будет мало. - Из-за акцента ее голос, звучал надменно. - Гриз покажет вам дорогу и подберет вам новую одежду. А потом мы серьезно поговорим. Жду вас в моем кабинете через полчаса.
И Лаванда уныло поплелась за серой эльфийкой, одно ее радовало – что перед казнью, а разговор с мадам Максим представлялся ей именно казнью и ничуть ни меньше, она избавится от липкой пленки, покрывающей все тело. Тогда она сможет принять свою судьбу с гордо поднятой головой.
***
Спасательный отряд, который наспех собрала Парвати, состоял всего лишь из трех человек, включая ее саму. Сначала она хотела попросить помощи у Виктора Крама, но потом сообразила, что Лаванда ее убьет. И Патил прекрасно понимала подругу - ни одна девушка не захочет, чтобы парень ее мечты узнал, что она превратилась в комок слизи, сильно смахивающий на гоблинские сопли.
Пришлось бежать к Гарри Поттеру. Парвати отловила его и Рона в школьном коридоре. Друзья как раз шли в Гриффиндорскую башню, где их ждала гора невыполненной домашней работы. Патил оценивающим взглядом окинула однокурсников.
Поттер хоть и считался героем, но выглядел как ботаник: очкастый, тщедушный, с темными волосами, нелепо торчащими во все стороны. Если бы не шрам-молния на лбу, никто бы не узнал в нем победителя Волдеморта. Но шрам он обычно прятал под челкой. А рыжеволосого, круглолицего Рона можно было принять за помощника продавца подержанных котлов, но никак ни за верного оруженосца спасителя магического мира. Ни один из них не попал бы на обложку любовного романа, но зато Лаванда точно не расстроится, когда они увидят ее новый облик.
С этой мыслью Парвати решительно подошла к Гарри и быстро рассказала ему обо всем. Поттер вздохнул и уже готов был покориться своей судьбе спасать всех и вся, но Рон попробовал вырвать друга из цепких коготков Патил. На завтрашней контрольной по зельям он хотел получить хотя бы удовлетворительно, а для этого нужно было разок прочитать учебник.
- А может, лучше пойти к Дамблдору, он вряд ли будет сильно сердиться… - начал Уизли, но Парвати оборвала его на половине фразы:
- Нет, вы должны мне помочь. Ведь это из-за вас Лаванда попала в беду.
- Нас?! А причем тут мы?
- При том, - резко ответила Патил, она вспомнила о списке и решила, что если все парни такие уроды, то жалеть их нечего.
- Хорошо, не помогайте мне. - Она уперла руки в бока и надвинулась на них, напоминая разгневанную миссис Уизли. – Но тогда я про вас такое расскажу, что все девчонки в школе внесут вас в свой список третьей мировой войны.
- О чем ты говоришь? - спросил Гарри.
- Мы, девушки, тоже ведем свои списки, и туда попадают те парни, встречаться с которыми можно только после третьей мировой войны, когда других вариантов больше не останется. Название придумали мы с Лавандой, это наша фишка. Так что вы сейчас идете со мной, иначе окажетесь в этом списке как раз после старых пердунов и прыщавых тринадцатилеток. Понятно?! - рявкнула она, и парни отшатнулись.
- Ладно, - поспешно согласился Рон. - Мы спасем Лаванду, нам ведь нетрудно, да, Гарри?
- Ага. - Гарри тоже не хотел дразнить разъяренную мантикору, в которую неожиданно превратилась Парвати, всегда такая милая и безобидная. - Мы ее обязательно вытащим.
- А вот это уже проблема, - призналась она.
По дороге к карете они решили использовать чары левитации, а если магия не сработает, то взять первую попавшуюся коробку, загнать туда Лаванду, а потом бежать со всех ног в школу, надеясь, что у коробки не вырастут зубы и она не загрызет храбрецов-спасателей.
Парвати приложила к двери изобретение братьев Уизли, которое, на их счастье, оказалось не одноразового действия, дверь распахнулась, как перед родным заклятием.
- Неужели они каждый день ходят по этой лестнице? – произнес Рон, проникаясь уважением к хрупким француженкам. - А может, лучше мы прокатимся на месяце? Вон один висит совсем не высоко.
При взгляде на тонкий серпик Патил стало дурно, и она еще больше разозлилась.
- Лучше гонок ты ничего не мог придумать. Нам нельзя привлекать к себе внимание.
Рон решил, что спорить себе дороже, и послушно пропустил девушку вперед. Поднимаясь по лестнице, Патил в очередной раз пожалела, что рядом с ней эти недоростки, а не сильный и мужественный Виктор Крам. Уизли и Поттер тащились как черепахи, Парвати бесило их унылое сопение, а когда они заговорили про квиддич, она уже готова была швырнуть в однокурсников спупефаем. "Какие толстокожие эти мальчишки! - думала она, стискивая кулачки. – Они что, совсем забыли, зачем мы здесь!? Бедная Лаванда, наверно, с ума сходит, а у них одни полеты на уме. Идиоты снитчеголовые!"
Она только ждала повода, чтобы наброситься на них с упреками. И когда ей показалось, что Гарри слишком пристально пялится ей в спину, Патил тут же развернулась и уставилась на него колючим взглядом.
- На что ты смотришь? - Когда она волновалась, в ней появлялись замашки тролльего вышибалы и взгляд был соответствующий. Гарри с трудом удержался, чтобы не отпрянуть.
- Я подумал, что у тебя очень красивые волосы.
- Правда? - Лицо Патил озарила радостная улыбка. – Ты считаешь меня красивой? Да, я поняла, ты хочешь пригласить меня на бал.
- Эммм… ну… ээээ…
- Я согласна. – Парвати теперь смотрела на него совсем другими глазами: Гарри казался ей не тощим, а изящным, не растрепанным, а стильным, и глаза у него хоть и были близорукими, зато зелеными, а это очень необычно для брюнетов. И что она за девушка, если не сумеет уговорить своего парня выбросить дурацкие очки?
Поттер посмотрел на Рона - может, тот объяснит ему, что сейчас произошло и чего теперь ему ожидать от Патил, которая снова изменилась. Теперь она вела себя не как злая мантикора, а как ласковая кошечка.
- Ты уже выбрал, в чем пойдешь на бал? - промурлыкала она, по-хозяйски беря его под руку. - Очень важно, чтобы наши наряды подходили друг к другу.
Рон подбодрил его улыбкой, но вмешиваться не стал. Одно дело - прыгнуть ради друга под руку разъяренному троллю, а другое - оттаскивать от него Парвати. Нет, со своими девушками каждый должен разбираться сам.
Зато их подъем сразу ускорился, Гарри теперь перепрыгивал через ступеньку, лишь бы побыстрее добраться до цели. Патил не отставала, на ходу рассуждая, какой фасон парадной мантии подойдет ему лучше всего.
Оказавшись внутри, они остановились, чтобы передохнуть.
- Наверняка, они все сейчас в гостиной, и нам надо их оттуда выманить, - предложил Рон.
- Нужно отвлечь их внимание, - сказал Гарри, которому начинало нравиться их неожиданное приключение.
- Вообще-то у меня уже есть план, - вмешалась Парвати. - Но вам он не понравится.
Друзья настороженно переглянулись, и тут она пронзительно завизжала, как выдернутая из земли мандрагора. Ее крик поставил на уши весь замок, Парвати едва успела юркнуть в тень под галереей, когда на галерею выскочила девчонка в голубой мантии. Она что-то затараторила на французском, Гарри и Рон не поняли ни слова, но решили, что не стоит им здесь задерживаться.
Замок гудел, как растревоженное осиное гнездо, француженок с этими насекомыми роднила не только тонкая талия, но и воинственный нрав. И они решили во что бы то ни стало изловить незваных гостей.
В этой суматохе Парвати незаметно пробралась на второй этаж. Ей было немного стыдно, ведь подставлять однокурсников – это не по-гриффиндорски. Но она утешила себя мыслью, что настоящим героям трудности только на пользу. Патил представила, как они с Гарри будут пересказывать эту историю своим внукам: Раджу, Сингу, Жасмин и малютке Криспине.
В гостиной никого не было, комната выглядела как раньше. Парвати даже спросила себя, а не приснилось ли ей все это: старик, колдовство, комок слизи. Она заглянула во все углы и проверила под диванами. Никого. "И что же теперь делать?" – Парвати рассеяно обвела комнату взглядом. Лаванду уже могли найти, и тогда ей стоило поскорее удрать из замка, но она не могла уйти, не узнав все наверняка. Настоящие друзья так не поступают.
- Хе-хе-хе…
Парвати подпрыгнула и обернулась. Противный старикашка снова торчал на каминной полке.
- Вот же ж...
И тут комната заполнилась домовыми эльфами, они окружили Патил и заговорили все хором. Девушка поняла только слова "мадам Максим", но об остальном догадаться было не сложно. Старикашка злобно ухмыльнулся, спрыгнул на пол и довольный собой исчез в камине.
- Хорошо-хорошо, - сказала Парвати, стараясь перекричать эльфов. - Ведите меня к директрисе.
***
И Лаванда, и Парвати знали, что разговор с мадам Максим будет не из легких, но они никак не были готовы к тому, что ее кабинет будет обставлен настолько солидно и чопорно. Его хозяйка гордо восседала за огромным столом, на котором легко могли разместиться несколько армий игрушечных солдатиков. В глубине души она любила маленькие изящные вещи, красивые и хрупкие, но прекрасно понимала, что, пойди она на поводу у своих вкусов, и люди будут над ней смеяться. Великанша в царстве фарфоровых пастушек и цветочных горшочков была бы прекрасной мишенью для острот и шуточек.
Поэтому кресла подбирались с высокими спинками, книжные шкафы подпирали потолок, так что без лестницы обычный человек ни за что бы не добрался до верхних полок, а в напольной вазе у двери легко бы поместился труп. И только для ламп она сделала исключения — маленькие изящные светильники из цветного стекла выглядели как настоящее произведение искусства.
А то, что ее посетители чувствовали себя немного подавленно, сидя в огромных креслах, было дополнительным плюсом, которым мадам Максим беззастенчиво пользовалась.
— Я хочу знать ваши имена, — сказала она, когда девушки отказались от предложенного чая. Директриса считала чай напитком для старушек, но уважала чужие традиции.
Гриффиндорки нервно переглянулись: назвать свои имена значило попрощаться с последней надеждой избежать наказания. Умом они понимали, что деваться им некуда, но в глубине души все еще надеялись на счастливую случайность. Олимпия заключила сама с собой пари: кто из них решится заговорить первой — и, конечно, угадала.
— Я Лаванда Браун, — сказала светленькая. — А это моя подруга Парвати Патил.
Гриз нашла для нее спортивный костюм нежно-голубого цвета, который очень шел к ее глазам. И, хотя их разделял огромный стол, мадам Максим чувствовала густую смесь запахов, которая окутывала девушку. Видимо, добравшись до ванной, она опустошила все пузырьки и баночки, которые только смогла найти. Но Олимпии и в голову не пришло отчитывать незваную гостью, если бы ее саму превратили в кусок слизи, она бы тоже не успокоилась, пока не вылила бы на себя содержимое всего ванного шкафчика, включая жидкость для мытья самой ванны.
— Ну что ж, — наконец произнесла директриса, — мне приятно с вами познакомиться.
Каждое слово она выговаривала тщательно, стараясь четко следовать инструкциям из учебника по фонетике.
— Но меня совсем не радует тот факт, что вы пробрались сюда, чтобы помешать моей ученице выиграть следующее испытание. Как вы собирались это сделать? И не отпирайтесь. Ваш профессор Дамблдор — хитрый лис, который не упустит возможность забрать себе лишнее преимущество. А как известно, каков директор, таковы и его ученики.
Мадам замолчала, она привыкла говорить образно и эмоционально, но английский, которому ее учили, был сух и формален. Ей не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение.
— Опять нечестная игра. Вы пришли сюда шпионить и копать, и это возмутительно. Я донесу до профессора Дамблдора, что никому не дозволено выходить за рамки. Мы играем честно, или я не вижу доводов, чтобы мы остались здесь и продолжали. Это не магический турнир — это цирк.
— Но, мадам, — Лаванда нашла в себе силы возразить грозной даме, — мы здесь не из-за турнира.
Смелости ей хватило только на то, чтобы выдавить эту короткую фразу. Мадам Максим с ее прямой осанкой, строго поджатыми губами, орлиным носом наводила на нее еще больший ужас, чем профессор Снейп. Она еще никогда в жизни не чувствовала себя такой жалкой.
Директриса удивленно приподняла брови:
— Тогда почему вы здесь?
— Мы хотели узнать, почему ваши ученицы всегда выглядят такими красивыми, — запинаясь от смущения, призналась Парвати.
— И все мальчишки сходят по ним с ума, — добавила Лаванда. — Мы думали, что ваши ученицы используют магические чары, и тоже захотели...
Мадам перевела взгляд с одной девушки на другую, обе покраснели и едва сдерживались, чтобы не заплакать, но говорили правду — а потом она засмеялась. «Должно быть, от хохота этой гигантши трясутся стены, а стеклянная посуда разлетается вдребезги», — думали те, кто плохо знал мадам Максим. Но смех у нее был на удивление тихий и мелодичный .
— Так весь этот сумбур из-за мальчишек? — спросила она.
Девушки кивнули, чувствуя себя полными дурами. И приготовились к суровой, но заслуженной головомойке, однако мадам не спешила их ругать. Она незаметно скинула под столом туфли, решив дать короткую передышку уставшим ногам. Каблуки у туфель были высоченные, но Олимпия давно поняла, что, таская унылую обувь на плоской подошве, она ничего не выигрывает. И, как бы она ни сутулилась, как бы ни хотела казаться меньше, люди все равно будут над ней посмеиваться и отпускать дурацкие шуточки. Так что теперь директриса всегда держала спину прямо и гордо ходила на высоченных шпильках. Но в пятнадцать лет — а девчонки, сидевшие перед ней, не выглядели старше пятнадцати — она бы не задумываясь продала душу дьяволу, если бы он рассказал ей, как стать первой красавицей школы.
— Это я все придумала, — отчаянно храбрясь, начала Лаванда. — А Парвати меня отговаривала. Так что нужно наказывать только меня одну.
— Это я буду решать без чужих советов. Но ваше признание показывает вас с лучшей стороны. И вы уже достаточно страдали, встретившись с нашим демьеном. Его вызвали мои старшекурсницы. Они хотели, чтобы он выводил навязчивых кавалеров. Но он абсолютно никому не подчиняется, гуляет, где хочет, и старается в кого-нибудь....
Олимпия остановилась, вспоминая нужное слово, но не смогла. Прибегать к помощи родного языка она посчитала дешевым позерством, поэтому усмехнулась и небрежно закончила:
— Думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Ему очень не нравятся блондинки. Не знаю почему.
При упоминании о мерзком старикашке Лаванда вздрогнула.
— Свое наказание вы получили, и ваши друзья тоже уйдут отсюда, узнав несколько новых заклинаний. Мои девочки ведут себя как настоящие чертовки, когда разозлятся. Остались только вы. - Она пристально посмотрела на Парвати, та вжалась в спинку кресла. — Думаю, вы не хотите, чтобы наш разговор был продолжен в кабинете профессора Дамблдора.
Патил и Браун дружно кивнули.
— Тогда вы сварите для меня зелье, которое выгонит демьена отсюда. Я занята турниром. А у вас, очевидно, слишком много свободного времени.
— Мы все сделаем, — с готовностью ответила Парвати. — Извините, что мы вломились к вам.
— И испортили вашу гостиную, — добавила Лаванда.
Олимпия кивнула, но потом добродушно улыбнулась, давая понять, что извинения приняты.
— И если вы хотите быть привлекательными, то вам не нужны заклятия, хватит обычной уверенности в себе.
— А как это? — спросила Браун.
И мадам Максим рассказала — а почему бы и нет? Ей ведь тоже когда-то было пятнадцать. Может быть, Лаванда и Парвати были разочарованы, что все оказалось так просто и им не нужно было творить сложные чары или варить зловонные зелья. Но обычно самые действенные средства по сути своей очень просты. Вот только иногда следовать этим советам бывает сложнее, чем сварить в котле парочку жаб. Но, как говорил Великий Мерлин, кто не отступает, тот и не проигрывает.
