Глава 3На следующее утро Гарри узнал от миссис Фигг, что Дурсли в отпуске и не вернуться в течение еще трех дней. Это было хорошо по двум причинам: у него было время, чтобы придумать предлог для возвращения раньше, чем планировалось, и хотелось бы надеяться, что за это время он сумеет убедить Гермиону воздержаться от посещений его дома после того, как прибудут Дурсли. Несмотря на то, что ему удалось лишь немного поспать, Гарри обнаружил себя бодрым в ожидании обещанного появления Гермионы. Он нервничал. Гермиона путешествует в одиночку, и он был полон решимости убедить ее, по крайней мере, взять с собой для аппарации кого-нибудь из Ордена. Кроме того он решил, что извинится перед ней за то, что держал ее в неведении все это время относительно своих каникул, внемля ее просьбе.
Как только пробило девять, Гарри услышал стук в дверь, прервавший его мысли. Он открыл дверь и был удивлен увидеть не только Гермиону, но и Кингсли. Гермиона была одета очень похоже на маглов в простой синей футболке и джинсах, а Кингсли и вовсе был сдержан в своей обычной пурпурной мантии. Гермиона обняла его, зажав в тисках. Кингсли улыбнулся и заговорил первым:
— Доброе утро, Гарри! — сказал он. — Мы могли бы войти на минутку? Гарри пригласил их в дом.
— Я не ожидал Вас увидеть, — произнес Гарри, глядя на Кингсли, как только Гермиона отпустила его.
— Ну, мисс Грейнджер связалась с Орденом и рассказала нам о том, что собиралась сделать. Мы согласились, что, с учетом всего происходящего, было бы неразумно с ее стороны аппарировать самостоятельно. Вот как это было. Мне нужно кое-что обсудить с Вами, прежде чем мы организуем ваш окончательный уход из этого дома. Гарри кивнул и пригласил их сесть за кухонным столом.
— Я рад, что ты поставила их в известность, прежде чем ехать сюда на свое собственное усмотрение, — сказал Гарри, обращаясь к Гермионе. — Я не думаю, что это хорошая идея, но я могу хоть немного расслабиться, зная, что ты с кем-то из Ордена.
— Гарри, ты действительно думаешь, что у меня не было плана? — спросила Гермиона. Гарри быстро уловил сарказм в ее голосе, и почувствовал себя немного неловко, ставя под сомнение ее суждение.
— Я знаю, — тихо сказал он. — Я просто волновался, вот и все.
— Гарри, — произнесла она, на время взяв его руку, — все, что тебе не стоит делать, — это беспокоиться. Кингсли издал короткий смешок, прежде чем продолжить.
— Во-первых, вы будете рады узнать, что мы тщательно проверили Площадь Гриммо и восстановили защиту над домом. Как вы знаете, Дамблдор был Хранителем тайны, а заклинание Доверия остается в силе даже после смерти Хранителя, так что посторонним, таким как Снейп, не проникнуть в дом. Мы предприняли шаги, чтобы предотвратить это. Здесь Кингсли остановился, возможно зная, что смерть Дамблдора была еще очень свежа в памяти Гарри. Гарри не стал это комментировать, но все же кивнул.
— Таким образом, Орден полагает, что новый обряд Посвящения следует провести в ближайшее время, и все мы сошлись во мнении, что его должен провести законный владелец дома.
— Я никогда не выполнял это заклинание, — быстро сказал Гарри. — Я еще несовершеннолетний, так что не могу использовать магию.
— Орден сумел устранить это препятствие. Я убедил министра в важности этого действия и позаботился о том, чтобы у нас не возникло проблем. Слишком рискованно ждать, пока тебе исполнится семнадцать. Сам-Знаешь-Кто уже имеет своих шпионов в Министерстве, и они могли легко использовать трассировку, чтобы получить более точное местоположение этого дома. Само по себе выполнение заклинания Доверия достаточно простое, и я уверен, что мисс Грейнджер будет рада помочь тебе в его изучении.
— Так значит, я могу теперь колдовать? — спросил Гарри.
— Это произойдет, но наши законы все еще в силе, Гарри, — сказал Кингсли.— Волшебство в присутствии маглов, кроме сутуаций, опасных для жизни, является незаконным. Гарри улыбнулся Гермионе, а затем заметил, что она принесла с собой какой-то пакет. Гермиона ответила на его пытливый взгляд.
— Мы поговорим об этом. — Просто сказала она.
— Это оставляет нас с нашим планом, касающегося вашей транспортировки, — продолжал Кингсли. — Министерство не ожидает, что мы сделаем это до вашего дня рождения, и вполне вероятно, что Сами-Знаете- Кто считает так же. Было бы крайне глупо ждать до того времени, поэтому мы переместим вас в конце недели. Я не буду вдаваться в подробности на данный момент, поскольку они все еще разрабатываются. Мы также подготовили план по перемещению ваших родственников в безопасное место, так как защита перестанет действовать, и этот дом больше не будет безопасен . Я надеюсь, эти планы удовлетворили вас?
— Да, спасибо, — сказал Гарри.
— Очень хорошо, — сказал Кингсли. — Это все, что у меня есть для вас в данный момент. Мы располагаем несколькими членами Ордена в непосредственной близости, так что вам не нужно беспокоиться, в то время, пока вы находитесь внутри. Любой отряд мгновенно среагирует. И все же, держите ваши палочки наготове и будьте внимательны. Я вернусь только после пяти, чтобы перенести мисс Грейнджер. Кингсли попрощался, когда они вышли на улицу, и исчез за углом.
— Ну, и что же внутри пакета? — спросил Гарри.
— Я скоро объясню, но давай сначала вернемся в твою комнату, — отозвалась Гермиона. — Лучше не говорить в открытую. Вместе они поднялись по лестнице в спальню Гарри. Гермиона быстро бросила Заглушающее заклинание и парочку других, которых Гарри никогда не слышал.
— Я всегда поражался количеству заклинаний, умещающихся в твоей голове, — сказал Гарри. — Я не знаю, как ты находишь время, чтобы выучить их все, когда проводишь так много времени, приглядывая за мной. Гермиона улыбнулась.
— Кто-то должен их учить, чтобы защитить тебя, — сказала она. — Это также может пригодиться и мне.
— Гермиона, я… эм… ну…прости, что не рассказал тебе, ты знаешь, о Дурслях.
— Это хорошо, — призналась она. — Я была немного эмоциональна прошлой ночью, и мне не следовало бить тебя, как я сделала. Прости, но ты можешь быть очень упрямым и бешеным.
— Гермиона, почему ты не взяла с собой Рона?
— Ты увидишь Рона на неделе. Гарри, вы так долго проживали вместе. Кроме того, у меня есть для вас работа, и вы не были бы к ней столь внимательны, находясь здесь вдвоем. Он вынужден был признать, что Гермиона была права.
— Так что в пакете? Гермиона улыбнулась, когда сняла пакет и показала на Омут памяти. Гарри с трудом мог в это поверить. Он не был столь же большим, как у Дамблдора, но гораздо больше, чем обеденная тарелка, и блестел все тем же отражающим серебром.
— Гермиона, где ты это взяла?
— Я не уверена, с чего начать,— сказала Гермиона. — Я до сих пор с трудом во все это верю. Ты должен сесть, Гарри. Гарри сделал, что ему сказали, его смятение увеличивалось с каждой минутой. Гермиона поместила Омут памяти Гарри на стол и села рядом с ним на кровать.
— Это прибыло в мой дом прошлой ночью, — начала медленно Гермиона. — Прошлой ночью, когда мы вернулись домой, мои родители захотели узнать все о тебе, Гарри. Она сделала паузу на мгновенье, вглядываясь в него пристально, прежде чем продолжить. — Я рассказала им, насколько могла, все, что было важно для меня. Гарри почувствовал, как его сердце остановилось.
— Ты рассказала им о пророчестве? — спросил встревоженный Гарри.
— Не в деталях, нет… — ответила Гермиона. — Они ничего не знают, кроме того, что ты — тот, кто должен его победить. Я не рассказала ничего из того, что было в пророчестве. Это уже все Волдеморт знает. Как я и говорила, я рассказала им все, что было важно для меня.
— Но, Гермиона, теперь они находятся в опасности! — воскликнул Гарри с пеной у рта.
— Они не в большей опасности, чем были раньше, Гарри, — сказала Гермиона, как само собой разумеющееся. — Они помогли мне понять это прошлой ночью. Они находятся в опасности просто будучи моими родителями. Так же, как и здесь, некоторые члены Ордена следят за моим домом. Так что, пожалуйста, Гарри, сохрани немного беспокойства для себя.
— Что ты им сказала-то?
Гермиона быстро пересказала свой разговор с родителями. Начиная с Хэллоуина, ночи в Отделе тайн, и многое другое.
— Я не могу поверить, что они разрешили тебе прийти сюда, зная, какой опасности я подверг тебя, —сказал Гарри. Он был поражен всем, чем она поделилась с родителями; это напомнило ему, в какой она опасности из-за него.
— Я подвергаю себя опасности, Гарри, — Гермиона спорила, — не ты! Я выбираю следовать за тобой. Я хочу следовать за тобой. Ты должен перестать винить себя. Ты — мой друг, и я пойду за тобой до конца. Гарри чувствовал себя очень признательным в тот момент, отчетливо осознавая, как близок был к тому, чтобы пролить несколько слез. Он быстро вытер глаза, зная, что Гермиона видит все, и нашел, что это ее, похоже, не беспокоит настолько, как он мог подумать.
— Ты так и не объяснила мне, как к тебе попал Омут.
— Я получила его там, дома, — сказала Гермиона. Она вытащила сложенный кусочек пергамента из переднего кармана джинсов. Она чуть помедлила, словно обдумывая свое решение, но передала его Гарри секундой позже. Гарри развернул пергамент и не мог поверить в то, что читал. Некоторые детали было трудно различить, как оказалось, пергамент был влажным в нескольких местах. Он подозревал, что они были высушены слезами Гермионы. Гарри пришлось бороться со своими собственными слезами, когда он несколько раз прочел фрагмент, где Дамблдор говорил, что любит его, как внука. Он позволил письму упасть на постель, когда слова директора школы захлестнули его. Прежде чем он понял, что это, Гермиона обняла его.
Так они и сидели несколько минут.
— Мне жаль, что тебе пришлось увидеть это, Гермиона,— сказал Гарри. — Быть моим другом, нелегко, не так ли?
— Я не променяла бы это ни на что на свете. — Серьезно ответила Гермиона.
— Могу я спросить кое-что, Гермиона?
— Конечно, можешь.
— Почему ты не оставишь меня? — Гарри был удивлен тем, как легко появился вопрос, но еще больше удивился, как это больно, просто представляя, если бы она сделала это. Гермиона улыбнулась.
— Позволь мне показать тебе, — сказала Гермиона. Она привела его к Омуту памяти и щелкнула своей палочкой над его гладкой поверхностью. Затем она поднесла волшебную палочку к виску, как Дамблдор часто делал перед ним, отделив серебряную субстанцию, которая вцепилась в кончик ее палочки, и уронила воспоминание в Омут памяти. Она, конечно, освоила невербальные заклинания в течение последнего семестра, и Гарри не мог помочь, но помнил, что находился в присутствии самой яркой волшебницы, которую он когда-либо знал. Потом она постучала по Омуту памяти палочкой, и тот увеличился в размерах.
— Ты уверена, Гермиона? – спросил Гарри, глядя на Омут немного нервно. — Это твои воспоминания.
— Да. Теперь пошли, — сказала она, хватая его за руку. Они погрузили свои лица в жидкую поверхность.
— Они были в коридоре Хогвартса; это было сразу понятно. Прежде чем Гарри успел определить точное местоположение, их вынесло огромной толпой молодых гриффиндорцев; все шли в сторону Большого зала.
— Так, Гарри, — Гермиона повела его за руку. — Смотри. Она указывала на первый год Гарри и Рона. Осенило Гарри лишь то, что он собирался увидеть.
— Неудивительно, что никто не может ее терпеть, — сказал молодой Рон, выражение его лица совсем ужасно. — Она кошмарна, честно. Гарри обнаружил, как сжимал руку Гермионы. Вина заколола в груди; почему же он не сказал ничего? Он знал, каково это не иметь друзей.
Конечно, Гермиона пулей пронеслась между ними со слезами на глазах.
— Думаю, она тебя услышала, — сказал молодой Гарри. Гарри хотел ударить себя так же сильно, как и младшего Гарри.
— Ну, — таким был ответ Рона, — она должна была заметить, что у нее нет друзей.
Гарри хорошо знал это воспоминание: Они зашли в следующий класс, а затем в Большой зал и поужинали, ни капли не беспокоясь о том, куда убежала Гермиона. Но так как это были воспоминания Гермионы, Гарри последовал за молодой Гермионой вниз по отдельному коридору, пока она не исчезла в женском туалете. Гермиона привела его к двери в ванную, заставив следовать за собой.
— Э-эм, Гермиона, там же могут быть другие девочки! — возмутился Гарри.
— Были ли другие девушки здесь, когда вы с Роном пришли, чтобы найти меня? — Гарри покачал головой. Там никого не было. Таким образом, он последовал за Гермионой в женскую уборную и услышал в первый раз крики молодой Гермионы. Они были ужасны. Сердце Гарри сжалось. Гарри хотел уйти и попытался сделать это, но Гермиона крепче сжала его руку.
— Я хочу, чтобы ты это увидел, Гарри, — сказала она. — Это болезненное воспоминание для меня, но и счастливое.
Трудно было слушать молодую Гермиону. Конечно, Гарри знал, что это было несколько часов назад. Постепенно плач сменился на резкие всхлипывания.
— Я так глупа, — донесся голос молодой Гермионы из-за душевой кабинки. — У меня никогда не будет друзей, потому что я не умею держать свой большой рот на замке. Я не удивляюсь Рональду Уизли — он не может обращаться с девушкой. Но Гарри Поттер — он не лучше. Он просто позволяет ему это делать.
Гарри почувствовал, как его желудок сдавила тяжесть. Как только он повернулся к Гермионе, чтобы извиниться, открылась дверь ванной, впустив горного тролля. Инстинктивно Гарри схватил Гермиону и оттолкнул ее в сторону.
— Гарри, мы в безопасности; это воспоминания.
— Правильно. — Сказал Гарри. Он двигался рядом с Гермионой, наблюдая за игрой памяти. Спустя минуту после прихода тролля, как по команде, появились Гарри с Роном, кинулись в ванную и начали свои нелепые атаки. Гарри пришлось признать, что он вспоминал события совсем по-другому. С его новой точки зрения он должен был признать, что они были достаточно безрассудны, и им крупно повезло. Он понятия не имел, на что младший Гарри надеялся, прыгнув на спину существа, в три раза выше его ростом. Они наблюдали, как Рон сотворил заклинание левитации, что в конечном итоге выбил тролля.
— Гермиона, что ты хочешь мне сказать? — спросил Гарри. — Я знаю, что это, где мы стали друзьями, но я сомневаюсь, что ты пригласила меня сюда для простой прогулки по переулку памяти. Гермиона указала на свою молодую копию. Молодая
Гермиона уставилась на молодого Гарри, ее глаза все еще красные из-за нескольких часов плача. Он наблюдал, как выражение молодой ведьмы сменилось с грусти до восхищения, и на мгновение Гарри показалось, что он увидел проблески любви.
— Я не помню, чтобы ты так смотрела, — признался Гарри, как память стала меняться.
— В этот день Гарри Поттер стал моим другом,— сказала Гермиона. Теперь они были под люком в коридоре на третьем этаже. Они стояли вокруг бессознательного Рон после битвы.
— Но, Гарри, что если Сам-Знаешь-Кто с ним? — спросила молодая Гермиона.
— Ну, однажды мне уже повезло, — Гарри поднял руку и указал на свой шрам, — может быть, повезет еще раз. Гарри видел, как задрожала губа молодой ведьмы, а потом Гермиона обняла младшего его.
— Гарри, ты — великий волшебник, ты знаешь? — всхлипнула молодая Гермиона.
— Я не так хорош, как ты, — ответил Гарри.
— Я? Книги и ум — вот и все. Есть более важные вещи — дружба и храбрость, и – о, Гарри, будь осторожен! Младший Гарри проглотил зелье и прошел сквозь пламя в последней камере, но Гарри не удосужился посмотреть на его более молодое " я ". Его глаза были прикованы к молодой Гермионе, которая, несмотря на ее старания, не могла удержать в страхе слезы.
Снова память изменилась: на этот раз намного старше, Гермиона стояла перед ним в одной из комнат на площади Гриммо. Гарри сразу признал, она была весьма расстроена и даже зла. Дамблдор тоже был в комнате, выражение его лица довольно сурово.
— Вы не можете держать его в неведении, — крикнула Гермиона. — Вы не имеете права!
— Мисс Грейнджер, уверяю вас, это для его безопасности, — возразил директор школы. — Есть обстоятельства, о которых Вы не знаете, и Гарри безопаснее там, где он находится.
— Когда держишь его в неведении! — парировала она. Гарри был вне себя. Никогда, даже в своих самых смелых фантазиях, Гарри не мог вообразить, что Гермиона может так разговаривать с кем-то из профессоров, тем более с директором школы. — Нужно ли мне напоминать Вам о третьем курсе? Гарри пошел искать Сириуса, потому что никто не давал ему ответов, и он узнал об этом в самом ужасном пути.
— Ничего подобного, уверяю вас, — продолжил директор. — И я настаиваю, чтобы Вы не писали ему, в случае чего совы могут быть перехвачены.
— Вы не можете остановить меня от написания, — сказала Гермиона. — Вы забыли, второй год, а? Знаете ли вы, что Рон и его братья должны были ломать решетки его окна, чтобы увести его из этого ужасного места? И все это время он думал, что Рон и я оставили его. Я не буду это делать.
Гарри не представлял, чтобы Дамблдор мог смягчиться. Действительно, исходя из прошлого своего опыта, Дамблдор напоминал ему неприступную скалу. За редким исключением, как тогда ночью, когда он разделил пророчество с Гарри. Оказалось, что Гермионе удалось добиться некоторых успехов в убеждении старого волшебника.
— Очень хорошо, мисс Грейнджер, вы сделали свой вывод, — сказал Дамблдор. — Вы можете написать Гарри, но не можете сообщать ему ничего, что происходит здесь, в штаб-квартире. Это мое последнее слово. И я узнаю, если вы это сделали. Он повернулся на каблуках, и его мантия слегка зашелестела, когда он подошел к двери. Однако, прежде чем уйти, он вновь повернулся к все еще пылающей Гермионе.
— Я рад, что у Гарри есть такой друг, как ты, — сказал он, его суровое лицо просветлело, и знакомая добрая улыбка вернулась к мерцающим за стеклами очков глазам.
Снова последовал круговорот, и еще одно воспоминание промелькнуло. Это воспоминание было последним. Он стоял на вершине лестницы, с видом на Гермиону и себя, как они сидели на нижней ступеньке лестницы. Зачарованные птички Гермионы летали причудливо вокруг нее. Гарри обнял ее. Он не обращал внимания на разговор, так как довольно хорошо знал его. Он наблюдал, как Рон и Лаванда наткнулись на них, и Гермиона натравила своих птиц на Рона, как он убежал из коридора.
Постепенно воспоминание поблекло, и Гарри почувствовал знакомое чувство невесомости, вылетев из Омута памяти. Он молчал. Гермиона просто улыбнулась ему, хотя он видел, как слезы стояли в ее глазах. Он схватил ее обеими руками и крепко сжал.
— Мне жаль, что я пытался оттолкнуть тебя, — сказал Гарри. — Ты не представляешь, что ты значишь для меня. Что Рон значит для меня.
— Покажи мне, — попросила Гермиона.
— Не знаю, готов ли я к этому.
— Полагаю, что нет, — ответила она. — Могу я спросить?
—Конечно.
— Я могу увидеть твой путь, когда ты прошел сквозь огонь в подземелье на первом курсе?
— Я не знаю, Гермиона,— сказал Гарри. — Я точно не горжусь тем, что случилось потом.
— Гарри, ты ведешь себя глупо,— воскликнула Гермиона. — Ты помешал Волдеморту вернуться к власти, ты спас философский камень, ты…
— Я говорю не об этом,— быстро сказал Гарри. — Я не горжусь тем, что я сделал. И теперь я вижу, понимаю, что ты думаешь обо мне, и я боюсь, что разочарую тебя.
— Пожалуйста, Гарри,— взмолилась Гермиона. — Я никогда не буду хуже о тебе думать. Дрожа, он опустил голову и пробормотал:
— Хорошо.
— Спасибо, Гарри, — сказала она. — Достать палочку, коснись виска, сконцентрируйся на воспоминании и произнеси: Subsidium memoria.
Гарри сделал, как она велела, почувствовав странное чувство в мозгу.
— Хорошо, Гарри, — скомандовала Гермиона.— Теперь медленно оттяни палочку от виска, сосредоточившись на воспоминании. Странное щекочущее ощущение все больше росло в голове. Наконец, воспоминание вцепилось в кончик его палочки.
— А сейчас просто встряхни его легким движением запястья. Гарри действовал точно по указанию, и через миг воспоминание легко коснулось Омута памяти.
— Мы должны, — сказала она, вновь беря его за руку. Во второй раз они оказались в воспоминаниях. Они слышали, как голос Волдеморта разносился по комнате, как страшно перепуганный юный Гарри, удивленный тем, что это не Снейп пытался украсть камень, смотрел в зеркало Еиналеж. Как он лгал Квирреллу о том, что видел.
— Ты можешь видеть это? — спросил Гарри Гермиону, указывая на молодого себя. Это было гораздо неожиданней, чем раньше.
— Смотри, — сказала игриво Гермиона. — Ты — великий волшебник. Они продолжали смотреть, как Волдеморт появился из затылка Квиррелла. Гермиона в ужасе ахнула. Это было впервые, когда она видела Волдеморта. Они наблюдали, как Волдеморт соблазнял Гарри возможностью вернуть его родителей, если тот отдаст камень. Гермиона смотрела на него, с Гарри рядом с ней и молодого Гарри перед Волдемортом. У обоих магов был жаждущий взгляд. Она наблюдала, как молодой Гарри вытянул камень из кармана. Это длилось только мгновение, прежде чем молодой Гарри крикнул наперекор:
— Никогда!
Гарри закрыл глаза; ему не нужно было переживать его воспоминания. Но он ждал; память явно было важна для Гермионы. Она видела, как он пробился сквозь крики и агонии Квиррелла, когда тот пытался убить его. Он знал, что Квиррелл умер бы в результате попытки выполнить приказ Волдеморта. В конечном итоге память угасла, и они снова были вытащены из Омута памяти.
— О, Гарри! — взвизгнула Гермиона, вновь обхватив руками его шею. — Это было ужасно, то, что он пытался сделать, чтобы соблазнить тебя.
— Я должен был знать лучше, — сказал Гарри. Гермиона обхватила его лицо:
— Почему ты не можешь увидеть то, что вижу я? Ты не поддался. Все что я увидела, — было величайшей силой волшебника.
