Глава III— Почему они попросту не могут прекратить это делать! — воскликнула Лили.
Они с Рошелль следили за несколькими первокурсниками, сортирующими папки в кабинете профессора Флитвика. Несчастные были пойманы за попыткой устроить между собой дуэль в пустом классе и теперь расплачивались за содеянное.
— Я просто не могу понять, почему им так необходимо издеваться над Северусом! Конечно, он скользкий мерзавец, все слизеринцы такие, но... — она вдруг запнулась. — Извини.
Рошелль едва сдержала улыбку:
— Ничего страшного.
— Я не имела в виду тебя. Ты единственная порядочная из них, Элль. Но остальные слизеринцы не такие. Помешанный на Темных Искусствах, и эта их ненависть к магглам... Эй, ты! Вы сортируете их
вручную, а ну-ка убери палочку!
Перепуганный первокурсник уронил палочку и виновато посмотрел на Старосту Гриффиндора.
— Ты пугаешь их, Лили, — отметила Рошелль.
— Знаю, виновата. Меня просто правда бесит Поттер. Почему бы ему в кое-то веки не повзрослеть? Я устала разгребать устроенные им проблемы, честное слово!
Рошелль слушала в пол уха, пока подруга продолжала бубнить. Несмотря на то, что обычно Лили была интересной собеседницей, когда она начинала говорить о Поттере, единственным разумным решением оставалось молча слушать. Хоть обладательнице рыжих кудрей и нравилось жаловаться на него с самого момента их с Рошелль знакомства, Староста Слизерина заметила, что в последнее время жалобы становились все длиннее и все чаще. Создавалось впечатление, что Лили Эванс думала о Джеймсе Поттере куда больше, чем хотела показывать окружающим.
— Лили, — вдруг перебила ее Рошелль, слегка устав от рассказов о Поттере. — Чем для тебя вчера пахла Амортенция? Просто любопытно.
— Амортенция? — Лили, казалось, немного удивилась тому, что ее прервали, но задумалась на несколько секунд. — Эм, домашним шоколадным печеньем и мылом с запахом розы, которое я делала в детстве. И был еще один запах, вроде мускуса, который я не смогла толком опознать. Такой знакомый, но... Не знаю.
Рошелль рассеяно кивнула, в то время как часы пробили семь. Первокурсники в нетерпении посмотрели на Старост, надеясь, что их наконец отпустят.
— Хорошо, можете идти, — сказала им слизеринка, и нарушители вскочили со своих мест. — Надеюсь, вы усвоили урок!
Первокурсники поспешили покинуть кабинет, и девушки, собрав свои вещи, последовали за ними.
— Рошелль, ты идешь на ужин? — спросила Лили.
Девушка запнулась:
— Эм... Нет. Думаю, сначала заскочу в спальню.
— Ладно. Увидимся.
Старосты разошлись по разным коридорам, и Рошелль почувствовала себя слегка виноватой. Она собиралась сразу пойти ужинать, но не могла появиться в Большом Зале в компании Лили. Люциус или другие слизеринцы могли заметить, а девушке не хотелось создавать лишних проблем. Если бы кто-то с ее факультета увидел, что она общается с магглорожденной, новости бы дошли до родителей Рошелль, которые бы были разочарованы. Так же все было чуть проще.
Идя в Большой Зал по более длинному маршруту, Рошелль остановилась, когда кто-то позвал ее по имени. Обернувшись, она оказалась лицом к лицу с высоким шатеном, до этого пытающимся догнать ее.
— Рошелль! Вот ты где! У тебя есть минутка?
Рошелль в ужасе замерла. Прямо перед ней стол Фредерик Нотт. На парне была слизеринская форма для квиддича, и он выглядел слегка растрепанным, видимо, только вернувшись с тренировки. На лице Фредерика появилась широкая улыбка.
— Эм, да, конечно, Фредерик. Ты что-то хотел? — ей удалось ответить сдержано.
Нотт кивнул, нервно взъерошивая волосы.
— Да, ну, эм... Там намечается поход в Хогсмид на этих выходных... Если у тебя еще нет планов, я хотел спросить, может, мы могли бы пойти вместе? Мне показалось, это было бы весело, — произнес Фредерик, подтверждая страхи Рошелль.
Сделав глубокий вдох, она с улыбкой кивнула:
— Звучит здорово. С удовольствием.
***
— Ты можешь, черт возьми, поторопиться? — требовательно спросил Сириус, глядя как Джеймс продолжает взъерошивать волосы перед зеркалом.
Поттер загладил их назад в последний раз, перед тем как повернуться к друзьям.
— Все, я готов. Пошли.
Четверо друзей быстро покинули гостиную Гриффиндора, чтобы отправиться в Хогсмид. Школьная неделя оказалась длинной и утомительной, так что парни были более чем готовы к небольшому перерыву. С радостью проскальзывая в теплые "Три Метлы", они заказали по сливочному пиву и нашли свободный столик.
— Смотрите-ка, кто еще здесь, — пробормотал Питер, бросая быстрый взгляд в другой конец помещения. —
Слизеринцы.
Сириус обернулся, глядя на стол, на который смотрел Питер. К его удивлению, там сидела Рошелль Виттори с парнем, которого Блэк узнал из слизеринской команды по квиддичу. Он что-то увлеченно рассказывал, активно жестикулируя, пока Рошелль, улыбаясь, тихо слушала.
— Хм. Я еще ни разу не видел Виттори с парнем. Всегда думал, что она чересчур нравственная серая мышь, — резко прокомментировал Джеймс. — Однако, думаю, они с Ноттом идеальная пара. У этого чурбана голова из задницы.
— Джеймс, не надо, — настойчиво прервал его Римус, качая головой. — Виттори не такая уж и плохая. Она Староста, вот и все. И они с Эванс ладят, я уверен, ты можешь уважать ее за это.
— Это не перестает делать ее слизеринкой, — пробормотал Поттер, но быстро замолчал после слов Римуса и поспешил сменить тему.
Сириус, однако, не мог заставить себя отвлечься от этой пары. То, что сказал Джеймс, было правдой: он никогда еще не видел Виттори с парнем. Честно говоря, он вообще не замечал, чтобы она много общалась с другими слизеринцами, за исключением Малфоя. Даже сейчас: улыбка на лице девушка была слишком натянутой, чтобы быть искренней.
Возможно, ей просто нужно было немного помочь...
***
Если Рошелль вскоре и узнала что-то о Фредерике, так это то, что он обожает звук собственного голоса. В каком-то роде это было удобно. Юноша особо не ожидал от нее ответов, и кивка время от времени или согласного бормотания хватало, чтобы он был доволен. Это давало ей возможность свободно погрузиться в собственные мысли.
— Знаешь, я хотел заговорить с тобой раньше, — признался Фредерик, отхлебывая сливочного пива. — Но не был уверен, что это было бы уместно. Ходили слухи, что ты была обручена с тем Блэком... Со старшим, да? Но после недавних событий, думаю, это больше не обсуждается.
— Мы никогда не были обручены, — поспешила внести ясность Рошелль. — Это было лишь спекуляцией. Но, да, это больше не возможно.
— Хм. Конечно. В любом случае, я сначала поговорил с Люциусом, просто чтобы убедиться, что я не захожу ни за какие границы. Мне показалось, что лучше сначала получить его разрешение.
Рошелль нахмурилась:
— Фредерик, тебе ни на что не нужно разрешение Люциуса. Он мне не отец, — она выделила последнее слово.
— Ох, да, конечно! Я вовсе не хотел тебя обидеть! Думаю, ты вовсю поддерживаешь женскую независимость, не правда ли? Все просто помешаны сейчас на этом, я все прекрасно понимаю!
Девушка кивнула, снова погружаясь в свои мысли, в то время как Фредерик принялся рассуждать о женской независимости и о том, какая это замечательная идея. Рошелль с удовольствием отхлебнула из своей кружки, глядя за окно: как раз вовремя, чтобы заметить компанию гриффиндорцев, заходившую в паб. Девушка слегка нахмурилась, когда они сели за столик, и усилием воли заставила свое внимание вернуться к Нотту.
— Фредерик, — Рошелль прервала напыщенную речь, — чем ты планируешь заниматься после Хогвартса? Есть какие-нибудь мысли?
Фредерик улыбнулся, едва ли расстроенный тем, что его перебили.
— Ну, я пока еще не до конца уверен. Мне бы хотелось вступить в Министерство, но, думаю, отец хочет, чтобы я унаследовал семейное дело. Он в ответе за торговлю ингредиентов для зелий между Британией и США — жизненно важный процесс для индустрии зельеварения, между прочим. Ты знала, что половину ингредиентов, которое мы здесь используем, можно найти в Америке за полцены?
И он снова принялся разглагольствовать. Рошелль теребила ручку своей кружки со сливочным пивом, с легкой тоской думая об огне в камине слизеринской гостиной и концовке романа, который одолжила ей Лили. Ее рука, державшая полупустую кружку, вдруг невольно поднялась на уровень лица.
Фредерик, бывший на середине объяснения доступности лунного света во Франции, запнулся и окинул девушку удивленным взглядом:
— Рошелль, ты в порядке? Ты хотела попросить добавки сливочного пива?
Рошелль неистово замотала головой, в то время как ее накрыла волна ужаса: она не могла пошевелить рукой! Несмотря на то, что та сжимала кружку прямо перед ее носом, девушку внезапно потеряла над ней контроль. В панике, у нее получилось согнуть вторую руку, но ту, в которой было зажато сливочное пиво, парализовало.
— Я... Я не могу пошевелить рукой! Я не знаю, в чем дело!
Обеспокоенный, Фредерик слегка наклонился через край стола, протянув руку, чтобы коснуться руки Рошелль. Однако, как раз когда ему оставалось всего несколько дюймов, кисть девушки по собственному желанию резко дернулась.
И все содержимое кружки оказалось на лице Фредерика Нотта.
— Черт! — громко выругалась Рошелль, в ужасе подпрыгивая на стуле. — Мерлин, Фредерик, мне так жаль, я понятия не имею, что только что произошло, я не хотела...
Фредерик, чье лицо было покрыто медового цвета жидкостью, просто выставил вперед ладонь, призывая ее замолчать. Слова девушки оборвались, и она потрясенно прикрыла ладонью рот.
— Мне так...
— Не надо. Просто не надо.
Схватив несколько из лежащих на столе салфеток, он вытер лицо, перед тем как гневными шагами покинуть паб. Рошелль осталась стоять одна, едва не плача. Вдруг она услышала хихиканье из другого конца помещения.
Девушку пронзил разряд гнева.
— Это все ты! — прошипела она, быстро направляясь к самодовольно ухмыляющемуся Сириусу Блэку.
Рошелль окинула презрительным взглядом всех его друзей: в ее серо-голубых глазах горел почти убийственный огонь. Римус выглядел разочарованным, но выражения лиц остальных трех членов этой компании могли быть описаны как полные радости.
— Да что с тобой не так? Это что, цель твоего никчемного существования — сделать мою жизнь как можно более жалкой?
Сириус взъерошил свои темные волосы, издевательски усмехаясь:
— Думаю, слово "жалкий" лучше описывает выражение твоего лица, пока ты сидела с ним. Я просто сделал тебе одолжение, Виттори. Надеюсь, за этим последует благодарность.
— Благодарность?! Я должна поблагодарить тебя за это представление? Я не хотела здесь быть! На самом деле, единственной причиной, по которой мне пришлось идти в Хогсмид с тем придурком было то, что ты, черт возьми, не смог поладить с собственной семьей! — выкрикнула Рошелль, лицо которой покраснело. — И теперь, ты не мог не разрушить единственный шанс, который был у меня с кем-то достойным!
Глаза Блэка сузились:
— С кем-то достойным? Нотт — высокомерный идиот, не способный закрыть рот даже на две минуты! Уверен, что маленькая Мисс Идеальность как ты могла бы остановиться на ком получше!
Рошелль глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться. Когда девушка заговорила снова, голос ее звучал ровно и угрожающе:
— Мне кажется, пришло время повзрослеть, Блэк, и понять, что твои действия имеют последствия для других людей. Иначе, однажды утром ты проснешься и поймешь, что единственные, кто способен терпеть тебя, это... — она презрительно усмехнулась, с отвращением глядя на каждого из его друзей. — Они. И ты окажешься в весьма одиноком положении.
Внезапно Сириус резко вскочил, опрокидывая свой стул. На лице его не осталось и следа улыбки:
— Не смей говорить ни слова о моих друзьях. По крайней мере, они не становятся в очередь, чтобы стать Пожирателями Смерти, подобно твоей семье. Планируешь избавить мир от магглов, а, Виттори? Ты и твой дорогой отец?
Повисла поражающая тишина. Весь паб уставился на них широко распахнутыми глазами. Одним ловким движением Рошелль вытащила палочку и приставила ее к горлу Сириуса Блэка. В его глазах промелькнул отблеск страха.
— Если бы я хотела избавить мир от чего-то, Блэк, это были бы пакостные предатели крови как ты, которые ни черта не думают о семьях, заботящихся о них и обеспечивающих их. По крайней мере, мой отец может посмотреть мне в глаза, не стыдясь своего собственного ребенка. Чего не скажешь о тебе.
— Такие отцы, как наши, не достойны, чтобы ими гордились, Рошелль, — едва слышно пробормотал Сириус, все еще чувствуя, что палочка девушки впивается ему в горло. — Надеюсь, однажды ты тоже это поймешь.
Рошелль уставилась на парня с выражением муки на лице. Было что-то такое в этом мягком взгляде его карих глаз, что заставляло ее задуматься, а не пытается ли он помочь ей. Может быть, он понимает, может быть...
Нет.
Она резко опустила палочку и не оборачиваясь как можно скорее покинула "Три Метлы".
***
— Ты запустила сливочным пивом ему в лицо.
Люциус Малфой сидел напротив Рошелль в гостиной Слизерина, пытаясь придать лицу суровое и порицающее выражение. Однако, в то время как глазам его еще удавалось выглядеть серьезными, девушка видела, что уголки рта ее кузена все норовят подняться, несмотря на усиленные попытки сдержать улыбку.
— Ну... Не намеренно... Но, да, это, собственно, то, что произошло.
Люциус, не в силах больше сопротивляться, покачал головой, позволив смешку сорваться с губ:
— Мерлин, я бы хотел это увидеть. Ты меня когда-нибудь прикончишь, Рошелль.
— Люциус, ты не можешь рассказать моим матери и отцу. Пожалуйста, прошу тебя! — настоятельно произнесла девушка, хотя смешки Люциуса уже начали превращаться в полноценный хохот; несколько человек бросили в их сторону удивленные взгляды. — Люциус! Прекрати смеяться!
— Извини, — отозвался он, замолкая. — Думаю, он сам напросился... Этот маленький мерзавец вечно считает, что может раздавать мне приказы на поле для квиддича. Хорошо, я не стану говорить твоим родителям. На этот раз.
— Спасибо.
— Но ты ведь понимаешь, что это нехорошо выглядит, — в настоятельный тон Люциуса вернулась серьезность. — Рошелль, если ты собираешься кидаться едой в каждого парня, который подойдет к тебе на расстоянии вытянутой руки...
— Это была не я! На меня наслал заклятье Блэк!
— Ладно-ладно! Посмотрим, что я могу сделать, чтобы все уладить. Тем не менее, это плохо отразится на твоей репутации. И, ради Мерлина, что ты сказала Блэку в "Трех Метлах"? — требовательно спросил Люциус. — Крэбб был там и он говорит, что ты была уже готова наложить проклятье на предателя.
— Он вел себя, как последняя задница.
— И все же, контролируй себя в следующий раз. Женщинам не хорошо устраивать такие публичные представления. Серьезно, Рошелль, все было куда проще, когда ты притворялась, что невидима.
Рошелль робко улыбнулась двоюродному брату:
— Извини.
— Все нормально, — ответил Люциус, собираясь уходить; однако девушка остановила его, и Малфой одарил ее любопытствующим взглядом: — Ну что еще?
— Я... Я хотела спросить тебя кое о чем.
— Что такое?
— Просто... Чисто гипотетически, — начала Рошелль, нервно подняв глаза на кузена. — Что, если бы ты знал, что кто-то, кого ты любишь, делают что-то неправильное? И ожидают, что однажды и ты начнешь это делать?
Люциус удивленно посмотрел на нее:
— Я... Я не знаю. Попытался бы их остановить, наверное.
— Что, если бы ты был не в силах остановить их? Если бы их убеждения уже укоренились настолько глубоко, что тебе бы не удалось изменить их? Стоит ли пытаться спастись?
Глаза Люциуса сузились, во взгляде появилось подозрение:
— Что за чушь? Ты слишком много читаешь, Рошелль. Иди спать.
И он ушел, оставляя ее одну и как никогда сбитую с толку.
