Глава 3Сердце потом еще долго маневрировало, бухая то в районе горла, то и вовсе, в районе подвздошной области, пока окончательно не успокоилось и вернулось в насиженное место. От тесно прижавшейся к его боку Гермионы было приятно тепло и знакомое, ощущавшееся только рядом с ней, чувство безмятежности и уверенности, расползалось по нему, подобно живительному бальзаму из слез феникса. Гарри был абсолютно, категорически счастлив.
Об этом счастье хотелось кричать на весь мир, но пока ему хватило и общество любимой женщины, и он поведал об этом ей.
Голова Гермионы покоилась у Гарри животе, и он лишь по легкому шевелению кожи под ее щекой, почувствовал, что она улыбнулась. В задумчивости выводя руны на его бедре указательным пальцем, она неожиданно заговорила:
- Мы с Роном не просто не успели стать любовниками. Рон хотел и всячески намекал на возможность интима: устраивал романтические вечера, дарил подарки с намеком, откровенно лез под юбку и за ворот блузки. А я… Я отгораживалась призрачным «потом» и «я еще не готов». И это лишь частично связано с моей проблемой. Я не просто боялась или набивала цену, я просто не чувствовала того же, что и Рон, не хотела ничего больше поцелуев и объятий. Моя чувственность молчала и я свалила это в одну кучу с проблемами своей психики. Только тут, на острове, оставшись наедине со своими мыслями, я осознала, что просто не любила Рона и сейчас не могу со стопроцентной уверенностью заявить, любила ли Рона когда-нибудь именно как парня, как мужчину, а не только как друга. И уж точно не вспомню момент, когда влюбленность переросла в упрямство. После стольких нанесенных им обид, наступило закономерное разочарование, но во мне было слишком много от гриффиндорца. Я упрямо шла к давно обозначенной цели – заполучить Рона Уизли.
Я бы назвала это эффектом куклы. Знаешь, во многих романах в качестве аллегории любви используют мечту девочки о невероятно красивой кукле за витриной магазина. Как она о ней мечтает, чуть-ли не каждый день бегает к той витрине, и, залипая у стекла, грезит о том, что мама купит ей эту сказочную куклу. И когда мечты сбывается и на свой день рождения девочка получает эту куклу, с трепетом разрывает упаковку и… одной мечтой становится меньше и одним разочарованием больше. Сказочная фея в белых кружевах оказывается обыкновенной фарфорово-тряпичной куклой на проволочном каркасе. Даже «Мамой» она называет всех, кто уложит ее на спину, а девочка наивно полагала, что только ее одну…
В моей жизни тоже была такая заветная витрина. Даже если я всегда предпочитала куклам книги, но я тоже хотела для себя сказку. И что такого, если у нее фарфоровое лицо и набитое ватой тело? Зато кукла, наконец, стала моей. А вот что с ней потом делать – об этом я не подумала.
Гарри скривился от подобного сравнения, ведь Рон, до того как превратиться в потенциального соперника, многие годы был его лучшим другом. И, хотелось верить, останется в этом статусе и после всего случившегося. Гермиона, заметив, как коробит Гарри, решила пояснить:
- Я вовсе не хочу сравнивать Рона с проволочным каркасом, просто эта аллегория более понятная. Я слишком долго простояла у витрины, чтобы так просто отказаться, понимаешь? Но вот что самое забавное: в моем магазине была не одна заветная кукла, а две. Но вторая была слишком невероятной, слишком фантастической, слишком дорогой для меня. О ней я даже не смела и мечтать, потому что искренне верила, что такой как я никогда и ни за что не заполучить её. Поэтому мечтать о ней я себе строго-настрого запретила, сконцентрировавшись, а точнее зациклившись на первой кукле: она была тоже красивая, но более простая и не такая дорогая. Она была мне по карману. Я так сильно старалась себя убедить, что та, Другая, мне вовсе не нужна, а нужна вот Эта, что в итоге поверила.
- Гермиона, ты сейчас обо мне? Это я, что-ли, сказка, о которой даже мечтать вредно? – Гарри скептически взглянул на Гермиону, и приняв ее кивок за согласие, продолжил: - Хороша мечта: в склеенной скотчем оправе дебильных очков, в разы превышающем мой собственный размер секонд-хенде, и кучей комплексов – результата отсутствия детства.
- Ты был легендой, Гарри. Героем из сказки, рыцарем без страха и упрека. В одиннадцать ты сразился с духом Волдеморта, в двенадцать с его ожившими воспоминаниями и огромным василиском, в тринадцать…
- Понял, я, понял, - отмахнулся от похвалы Гарри, боясь, что еще чуть-чуть, и начнет краснеть.
- И влюбился ты впервые не в среднестатистическую британку, а экзотическую красавицу из Поднебесной, - упрямо вздернув подбородок, продолжила Гермиона. – После Чжоу я честно думала, что ты увлечешься кем-то не менее экзотичным. Вейлой там, или вампиром… А ты возьми и влюбись в Джинни. В сестру своего друга. Избито и тривиально. Знаешь, чем для меня стали ваши отношения? Мое невозможное и недостижимое стало чей-то осуществившейся мечтой.
Гарри приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть Гермиону. Ему же не показался этот немой укор во взоре?
- Ну, прости, что выбрал простую смертную, - взвился Гарри, - Но, знаешь ли, единственный знакомый мне вампир, оказался мужиком с почечной недостаточностью. Что касается знакомых вейл, то хоть их было целых две, но обе не вариант. Влюбись я в первую из них, то пришлось бы огрести от Билла Уизли, не самого последнего заклинателя, кстати, а за связь со второй, я, помимо тюремного срока, все равно бы огреб. На этот раз от вейлы номер один. А ее заклинатель стоял бы на стрёме и подсказывал нужные проклятия.
Гермиона, как ни хотела сохранить серьезность, с хохотом повалилась на Гарри, щекоча волосами его обнаженную грудь.
Большим и средним пальцем прихватив подбородок Гермионы, Гарри заставил ее посмотреть на него. Серьезность, с которой он глянул на нее, подавили в ней зарождавшийся новым приступ смеха.
- Иногда ты слишком много думаешь, Гермиона. В этом твоя беда. Записав меня безосновательно в нечто недостижимое, ты не учла того простого факта, что я Гарри. Просто Гарри. И не нужна мне никакая дивная принцесса. Чжоу мне понравилась не из-за внешности, а потому что шикарно смотрелась на метле. Что касается Джинни… Избито и тривиально, говоришь? Да ты прсто дипломат! Из-за внешнего сходства с Лили, мне даже Эдипов комплекс приписывали, считали, что отношениями с ней я компенсирую утраченную материнскую любовь. И даже если те недофрейдисты были и правы, мне на это с Астрономической башни. Джинни крута, с ней было весело, она заставила меня хоть немного забыть о том, кто я есть и что должен сделать. Тогда мне это было необходимо. И я очень ей благодарен. Но сейчас и Чжоу, и Джинни – это прошлое. А ты – мое настоящее и будущее. Прости, что не понял этого раньше.
- Я ведь тоже не сразу это поняла. У меня было полтора года одиночества, чтобы выпутавшись из лабиринта мыслей, вытащить на свет запрятанную мечту о Другой кукле, - улыбаясь шепнула гермиона, потянувшись за поцелуем, - Вместе с этой мечтой проснулась и чувственность. Ты, конечно, рискуешь возгордиться, но ты мне снился, - щеки Гермионы заалели, - ну, ты, понимаешь, да? Вам, парням, подобные сны приходят года на три-четыре раньше.
Гарри комично выпятил грудь, демонстрируя степень своего «возгордился». Но роль важного гуся вышла из рук вон плохо и закончилась обоюдным смехом. Гермиона первая превала смех, словно кто-то невидимый резко вырубил звук. Она села, прижав колени к груди и обхватив их руками. Ее голос, под стать поведению, утратил нотки веселости:
- Гарри, а что будет с нами дальше?
Поттер тоже сел, дублируя позу подруги, и слегка пихнул ее плечом.
- Ты чего подорвалась? Опять рефлексируешь? И даже не вздумай снова сбежать, из под земли достану. Как я уже сказал – ты слишком много думаешь. И меня вот вчера запутала. Вместо того, чтобы успокоить тебя, я тупил, кивал, со всем соглашался. Думал, что раз ты сама решила, что иного выхода нет, то так и надо. Мол, это же Гермиона! Раз она решения не нашла, то его и нет вовсе. К соплохвостам! Сейчас я понимаю – это все решаемо. Дальше находиться в добровольном отшельничестве я тебе не позволю. Мы справимся, вот увидишь, и все у нас будет на двенадцать СОВ. Я нам еще недельку дам на этом острове поторчать, у меня все равно пока отпуск. Вещи соберешь, свыкнешься с тем, что придется вернуться, а между этими бесхитростными делами будем и дальше пробуждать твою чувственность. Чем тут еще можно время убить, ума не приложу!
Гарри обнял ее за плечи, успокаивающе улыбнулся. Гермиона машинально кивнула, соглашаясь. А Гарри как будто только этого и ждал. Коварно ухмыльнувшись, он подмигнул девушке и, пальцем подцепив перевязанную на щиколотке нить, дернул ее вверх.
