Глава 3Миссис Уизли нахмуренно стала подниматься наверх, а миз Ивасаки ободряюще улыбнувшись ей прошла дальше. Миссис Уизли обернулась:
— Все ложитесь немедленно, никаких больше разговоров, — сказала она, когда они добрались до второго этажа. — У нас завтра трудный день. Джинни, скорее всего, уже спит, — добавила она, глядя на Гермиону, — и не вздумай ее будить.
— Спит, как же, — вполголоса проговорил Фред, когда Гермиона пожелала остальным спокойной ночи и они стали подниматься дальше. — Если Джинни сейчас дрыхнет, а не ждет Гермиону, чтобы она ей все пересказала, то я флоббер-червь...
— Ну, Рон и Гарри, всего хорошего, — сказала миссис Уизли на третьем этаже, открывая им дверь спальни. — Марш в постель.
— Спокойной ночи, — попрощались Гарри и Рон с близнецами.
— Приятных снов, — подмигнул Фред.
Миссис Уизли со щелчком захлопнула за Гарри дверь. Спальня показалась ему еще более темной и сырой, чем в прошлый раз. Висевший на стене пустой холст в раме дышал глубоко и ровно, как будто его невидимый жилец спал. Надев пижаму и сняв очки, Гарри забрался в прохладную постель, а Рон тем временем кидал на шкаф совиные лакомства, чтобы утихомирить Буклю и Сычика, которые беспокойно стучали жесткими лапами и хлопали крыльями.
— Мы не можем каждую ночь выпускать их на охоту, — объяснил Рон, надевая бордовую пижаму. — Дамблдор не хочет, чтобы вокруг этой площади летало слишком много сов, это было бы подозрительно. Ах, да... Я и забыл...
Он подошел к двери и запер ее.
— А это еще зачем?
— Из-за Кикимера, — объяснил Рон, гася свет. — Когда я первую ночь тут спал, он в три часа сюда вперся. Просто бродит по всему дому. Проснуться и увидеть, как он крадется по спальне, — удовольствие ниже среднего. Так, ладно... — Он залез в постель и повернулся к Гарри, который видел его фигуру на фоне лунного света, сочившегося сквозь грязное окно. — Что ты думаешь об этой Ивасаки и вообще?
Гарри не нужно было спрашивать, что Рон имеет в виду.
— По-моему, они мало что сказали сверх того, о чем мы сами могли догадаться, — ответил он, думая обо всем, что услышал внизу. — Мы только и узнали, что Орден старается сорвать планы Волан-...
Раздался судорожный вздох Рона.
— ...де-Морта, — твердо окончил Гарри. — И они набирают сторонников. Когда ты начнёшь произносить его имя? Другие ведь говорят.
На это Рон ничего не ответил.
— Да, ты прав, — сказал он. — Почти всё мы и так уже знали, спасибо Удлинителям ушей. Нового было только то, что...
Хлоп.
- ОХ-Х-Х!
— Тише ты, Рон, мама прибежит.
— Вы оба трансгрессировали прямо мне на колени!
— В темноте, думаешь, легко?
Гарри увидел смутные фигуры Фреда и Джорджа, спрыгивающих с кровати Рона. Потом раздался стон пружин, и под тяжестью Джорджа, севшего у Гарри в ногах, его матрас опустился на несколько дюймов.
— Что, уже начали про... — нетерпеливо заговорил Джордж.
— Про оружие, о котором сказал Сириус? — спросил Гарри.
— Скорее, проговорился, — с удовольствием поправил его Фред, сидевший теперь рядом с Роном. — Надо признать, что старые добрые Удлинители ушей нам про это не сообщали.
— Что это, по-вашему? — спросил Гарри.
— Что угодно может быть, — ответил Фред.
— Но разве бывает что-нибудь хуже, чем заклятие Авада Кедавра? — спросил Рон. — Что может быть хуже смерти?
— Скажем, такая штука, которая сразу убивает кучу людей, — предположил Джордж.
— Может, какой-нибудь особо мучительный способ убийства, — сказал Рон со страхом.
— Чтобы делать людям больно, у него есть заклятие Круциатус, — возразил Гарри. — Сильней ничего не требуется.
Все замолчали, и Гарри знал: другие, как и он, пытаются представить себе ужасы, которые может совершить неведомое оружие.
— У кого оно сейчас, по-вашему: — спросил Джордж
— Надеюсь, у наших, — сказал Рон с нервозностью в голосе.
— Если так, то, наверно, у Дамблдора, — предположил Фред.
— Где? — быстро спросил Рон. — В Хогвартсе?
— Конечно! — откликнулся Джордж. — Ведь он именно там хранил философский камень.
— Оружие наверняка покрупней размером, чем камень, — заметил Рон.
— Не обязательно, — возразил Фред.
— Да, размер и сила — разные вещи, — согласился с ним Джордж. — Взять, к примеру, Джинни.
— Что ты хочешь сказать? — спросил Гарри.
— Ты никогда не попадал под ее Летучемышиный сглаз?
— Тсс! — Фред привстал. — Слушайте!
Все замерли. Кто-то поднимался по лестнице.
— Мама, — сказал Джордж, и думали они с Фредом недолго: громкий хлопок — и Гарри почувствовал, что на кровать уже ничего не давит. Несколько секунд спустя за дверью скрипнула половица. Миссис Уизли слушала, разговаривают они или нет.
Букля и Сычик тоскливо ухнули. Снова скрипнула половица, и Гарри с Роном услышали, что миссис Уизли идет наверх проверять Фреда и Джорджа.
— Вечно нас подозревает, — с сожалением сказал Рон. Гарри был уверен, что не сможет заснуть. Прошедший вечер был так плотно набит тем, о чем надо было подумать, что он приготовился к долгому лежанию и обмозговыванию. Он хотел поговорить с Роном подольше, но миссис Уизли, скрипя ступенями, теперь спускалась обратно, а когда ее шаги умолкли, он отчетливо услышал, как по лестнице поднимаются другие существа... За дверью спальни мягко сновали туда-сюда какие-то многоногие твари, а Хагрид, преподававший в Хогвартсе уход за магическими существами, говорил: «Красавчики хоть куда. Согласен, Гарри? В этом году мы всякое оружие будем изучать...» И Гарри увидел, что у них вместо голов пушечные стволы, вот они поворачиваются к нему... Он пригнулся...
Он лежал, свернувшись под одеялом в теплый клубок, и комнату наполнял громкий голос Джорджа:
— Мама говорит: вставать, завтрак на кухне, а потом она ждет вас в гостиной, там в тысячу раз больше докси, чем она думала, и под диваном она нашла большое гнездо с дохлыми шушерами.
Через полчаса Гарри и Рон, быстро одевшись и позавтракав, поднялись на второй этаж и вошли в гостиную — продолговатую комнату с высоким потолком и грязными серо-зелеными гобеленами. Из ковра при каждом шаге вылетали облачка пыли, а в длинных болотного цвета бархатных шторах стояло какое-то жужжание, словно там роились невидимые пчелы. Там-то все и столпились — миссис Уизли, Гермиона, Джинни, Фред, Джордж. Выглядели они странновато — головы снизу были обмотаны полосами ткани, закрывавшими нос и рот. Каждый, кроме того, держал по большой, наполненной черной жидкостью бутылке с насадкой-распылителем.
— Завяжите лица и возьмите пульверизаторы, — велела миссис Уизли Рону и Гарри, едва их увидела, и показала на две другие такие же бутылки, стоявшие на высоком тонконогом столике. — Это доксицид. В жизни не видела такого засилья паразитов! Чем занимался последние десять лет этот эльф-домовик?
Хотя лицо Гермионы было наполовину закрыто полотенцем, Гарри отчетливо увидел, как она бросила на миссис Уизли укоризненный взгляд.
— Кикимеру много лет, он, наверно, не может...
— Ты удивишься, Гермиона, когда узнаешь, сколько всего Кикимер может, когда хочет, — сказал Сириус, который только что вошел с запятнанной кровью сумкой, где, как выяснилось, были дохлые крысы. — Я кормил Клювокрыла, — добавил он, отвечая на вопросительный взгляд Гарри. — Я держу его наверху, в спальне моей матери. А что касается этого стола...
Он кинул сумку с крысами на кресло и склонился над письменным столом с запертой тумбой, который, как только теперь заметил Гарри, слегка подрагивал.
— Да, Молли, я почти уверен, что это боггарт, — кивнул головой Сириус, поглядев в замочную скважину, — но пусть на всякий случай Грюм посмотрит, прежде чем мы это выпустим. Зная мою мамашу, всегда можно опасаться чего-нибудь худшего.
— Я тоже так думаю, Сириус, — сказала миссис Уизли.
Внезапно зашла Ивасаки:
- Молли, я могу посмотреть что там, необязательно отрывать Грюма от его дел, кроме того, я сварила пять котлов освежителей, брызгать нужно сразу после доксицида и я хотела уточнить какой запах добавлять?
Учитывая какой нарочито вежливый тон, миссис Уизли использовала с Сириусом, она значительно подобрела при появлении Ивасаки.
- Спасибо, дорогая, освежители стоят дорого, есть ли у тебя аромат свежей выпечки он мне так нравиться... - не успела миссис Уизли договорить как внизу пронзительно лязгнул дверной звонок, и вслед за этим мгновенно разразилась такая же какофония криков и стенаний, что и вчера, когда Тонкс повалила подставку для зонтов.
— Сколько раз я им говорил: не звонить в звонок! — в ярости воскликнул Сириус, кидаясь за дверь. Загрохотали его шаги по лестнице, а между тем вопли миссис Блэк в очередной раз отдавались эхом по всему дому:
— Подлые негодяи, мерзкие полукровки, осквернители нашего рода, порождение грязи...
— Будь добр, Гарри, закрой дверь, — сказала миссис Уизли.
Гарри постарался сделать это как можно медленней — он хотел послушать, что происходит внизу. Судя по тому, что крики прекратились, Сириусу удалось завесить мать портьерами. Гарри услышал, как Сириус идет по коридору, потом зазвенела цепочка на входной двери, потом раздался густой голос Кингсли Бруствера:
— Меня только что сменила Гестия, она взяла у Грюма мантию-невидимку, а я хочу оставить отчет для Дамблдора...
Чувствуя на затылке взгляд миссис Уизли, Гарри нехотя закрыл дверь гостиной и вернулся к группе, готовящейся к атаке на докси.
- Да, Мирай добавь аромат выпечки, и присоединяйся.
- Хорошо, мэм.
Ивасаки ушла, а Миссис Уизли наклонилась к лежащему на диване справочнику по домашним вредителям Златопуста Локонса, раскрытому на главе, посвященной докси.
— Будьте, пожалуйста, очень осторожны: докси кусаются, и зубы у них ядовиты. У меня есть, конечно, противоядие, но не хотелось бы к нему прибегать.
Она выпрямилась, встала лицом к шторам и жестом велела всем остальным придвинуться к ним ближе.
— Когда я дам команду, прыскайте немедленно, — сказала она. — Они полетят прямо на нас, но на жидкости написано, что хорошая струя сразу их парализует. Тех, которые лишились подвижности, кидайте в это ведро. Она осмотрительно отошла с их линии огня и подняла свой пульверизатор.
— Внимание... начали!
Гарри распылял жидкость всего несколько секунд, когда из складки ткани, стрекоча блестящими жучьими крылышками и оскалив крохотные острые как иголки зубы, вылетела взрослая докси. Миниатюрное тельце покрывал густой черный мех, и все четыре маленьких кулачка были яростно стиснуты. Гарри встретил ее струей доксицида. Она оцепенела в полете и с неожиданно громким стуком упала на вытертый ковер. Гарри взял ее и швырнул в ведро.
— Фред, что ты делаешь? — раздался недовольный голос миссис Уизли. — Опрыскай и немедленно выбрось!
Гарри обернулся. Фред держал барахтающуюся докси большим и указательным пальцами.
— Сию секунду! — весело сказал Фред, быстренько привел жертву в бессознательное состояние струей из пульверизатора и, когда миссис Уизли отвернулась, подмигнул Гарри и сунул докси в карман.
— Мы хотим поэкспериментировать с их ядом для наших Забастовочных завтраков, — очень тихо объяснил Джордж.
Ловко сшибив одной струей сразу двух докси, нацелившихся ему на нос, Гарри придвинулся к Джорджу и пробормотал:
— Что такое Забастовочные завтраки?
— Сладости, от которых заболеваешь, — прошептал Джордж, не спуская опасливого взгляда со спины миссис Уизли. — Не всерьез, но так, чтобы можно было уйти из класса, когда тебе хочется. Мы с Фредом их этим летом изобрели. Штучки о двух концах, с цветовой кодировкой. Если съешь оранжевую половинку Блевального батончика, тебя рвет. Но как только тебя отправили с урока в больничное крыло, глотаешь темно-красную половинку...
— ...«и ты опять здоров и бодр, можешь делать что твоей душе угодно, вместо того чтобы тратить час на бесполезную скукотищу». Так, по крайней мере, мы пишем в рекламе, — вполголоса продолжил Фред, который, потихоньку выбравшись из поля зрения миссис Уизли, поднимал с пола и клал в карман валявшихся там и сям докси. — Но, честно говоря, они нуждаются в доработке. Пока что нашим испытуемым трудновато приостановить рвоту на время, необходимое, чтобы проглотить темно-красный кончик.
— Испытуемым?
— То есть нам самим, — объяснил Фред. — Мы по очереди. Джордж испытывал на себе Обморочные орешки, а Кровопролитные конфеты, от которых идет носом кровь, пробовали мы оба.
— Мама решила, что у нас была дуэль, — сказал Джордж.
— Значит, идея магазина не умерла? — тихо поинтересовался Гарри, делая вид, что поправляет насадку на своей бутылке.
— Пока что у нас нет возможности обзавестись помещением, — ответил Фред, еще больше понизив голос: миссис Уизли перед новой атакой сделала паузу, чтобы вытереть концом повязки потный лоб. — Сейчас принимаем заказы по почте. На прошлой неделе поместили рекламу в «Ежедневном пророке».
— Все благодаря тебе, друг, — сказал Джордж. — Но ты не беспокойся... Мама и не догадывается. Она перестала читать «Пророк», потому что они пишут всякую ложь про тебя и Дамблдора.
Гарри ухмыльнулся. Хотя он, желая помочь близнецам Уизли открыть магазин волшебных фокусов и трюков, заставил их взять тысячу галеонов призовых денег, полученных им за победу в Турнире Трех Волшебников, он был рад тому обстоятельству, что миссис Уизли о его поступке ничего не знает. Она считала торговлю такого рода неподходящим занятием для своих сыновей. Вернулась Ивасаки неся на большом подносе целых пять котлов. Он не понимал сколько же силы в этой хрупкой фигурке.
Дедоксикация штор заняла большую часть утра. Лишь после полудня миссис Уизли сняла с лица защитную повязку и устало опустилась в просевшее кресло. Опустилась, но тут же вскочила с воплем отвращения: на кресле лежала сумка с дохлыми крысами. Обильно опрысканные шторы свисали вяло и влажно, и в них ничего уже не жужжало. Рядом стояли на полу ведро, полное парализованных докси, и тазик с их черными яйцами. Фред и Джордж бросали на это богатство, к которому принюхивался сейчас Живоглот, алчные взгляды. Ивасаки казалось совсем не устала. Она все также усердно запрыскивала освежитель.
— С этим, я думаю, разберемся после обеда.
Миссис Уизли показала на пыльные застекленные шкафчики, стоявшие по обе стороны от камина. Они были битком набиты всякой всячиной: тут тебе и коллекция ржавых кинжалов, и когти, и свернутая кольцами змеиная кожа, и потускневшие серебряные шкатулки с надписями на неведомом Гарри языке, и, самое неприятное, изысканный хрустальный графинчик со вделанным в пробку большим опалом, наполненный, вне всякого сомнения, кровью. Миссис Уизли обратилась к девушке, все неизменно опрыскивавшей шторы
- Мирай, дорогая, ты будешь обедать?
- Извините, Молли, не сейчас, отдохну немного, и мне надо сразу бежать к Малпепперу, он срочно заказывал у меня несколько зелий.
Внизу опять раздался громкий звонок. Все посмотрели на миссис Уизли.
— Оставайтесь здесь, — твердо сказала она под новые вопли миссис Блэк и взяла сумку с крысами. — Я вам принесу сюда сандвичи.
Она вышла из комнаты и тщательно закрыла за собой дверь. Все тут же бросились к окну и, посмотрев вниз, увидели у входа в дом чью-то растрепанную рыжеватую макушку и несколько котлов, неустойчиво поставленных один на другой.
— Наземникус! — догадалась Гермиона. — Зачем он притащил сюда эти котлы?
— Скорее всего, чтобы их тут спрятать, — сказал Гарри. — Ведь чем он занимался в тот вечер, когда должен был охранять меня? Собирал чужие котлы.
— Точно, ты прав! — воскликнул Фред. Между тем дверь внизу открылась. Наземникус впихнул в нее котлы и исчез из виду. — Маме это ох как не понравится...
Они с Джорджем подошли к двери комнаты и замерли, внимательно прислушиваясь. Миссис Блэк уже не кричала.
Гарри обратил внимание на то что Ивасаки прислушивается к их разговору, но явно не будет их выдавать, ехидно на них посматривая и явно чему-то усмехаясь.
— Наземникус разговаривает с Сириусом и Кингсли, — пробормотал Фред, хмурясь от напряжения. — Ничего толком не разберу... Может, была не была, попробуем Удлинитель ушей?
— Может, и стоит, — сказал Джордж. — Проберусь наверх, возьму парочку...
Но в этот самый миг внизу разразилась настоящая звуковая буря, сделавшая Удлинитель ушей совершенно ненужным. Все очень ясно услышали, что именно кричала во весь голос миссис Уизли.
— У нас тут не хранилище краденых вещей!
— Как я люблю, когда мама вопит не на меня, — сказал Фред с довольной улыбкой, приоткрывая дверь, чтобы крик миссис Уизли еще лучше наполнил комнату. — Отраднейшая перемена.
— Крайняя безответственность! Как будто у нас мало забот помимо ворованных котлов, которые ты приволакиваешь в дом...
— Что за идиоты! Зачем дают ей расшуметься? — покачал головой Джордж. — Надо ее сразу чем-нибудь отвлечь, а то может раскочегариться на полдня. С тех пор как Наземникус ушел с дежурства и оставил тебя, Гарри, без прикрытия, она только случая ждала на него наброситься... А вот и мамаша Сириуса опять подала голос.
Упреки миссис Уизли утонули в хоре новых визгов и воплей, издаваемых портретами в коридоре.
Джордж двинулся к двери, чтобы ее захлопнуть, но не успел он это сделать, как в нее протиснулся эльф-домовик.
Он был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки, и выглядел очень старым. Кожа, казалось, была настолько ему велика, что могла вместить несколько таких, как он. Хотя он был лысый, как все эльфы-домовики, из его больших, как у летучей мыши, ушей торчало изрядное количество седых волос. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного.
Эльф не обратил на Гарри и остальных ровно никакого внимания. Сгорбившись и как будто их не видя, он медленно и целеустремленно прошаркал в дальний конец комнаты, все время бормоча себе под нос хриплым утробным голосом, похожим на лягушачье кваканье:
— Воняет на весь дом и ворюга в придачу, но она-то чем лучше, мерзкая старая осквернительница рода со своими пащенками, дом моей госпожи опоганили, ох, бедная моя госпожа, если бы она знала, если бы она только знала, какое отребье они сюда пускают, что бы она сказала старому Кикимеру, ох, стыд какой, грязнокровки, оборотни, осквернители рода и воры, бедный старый Кикимер, что он может сделать...
— Здорово, Кикимер, — очень громко сказал Фред, со стуком закрывая дверь.
Эльф-домовик остановился как вкопанный, перестал бормотать и очень отчетливо, но очень неубедительно вздрогнул словно бы от удивления.
— Кикимер не видел молодого господина, — сказал он, обернувшись и отвесив Фреду поклон. Потом, не под нимая глаз от ковра, тихо, но вполне внятно добавил: — Поганый пащенок осквернительницы рода, вот ты кто.
— Что-что? — переспросил Джордж. — Прости, я последнее, что ты сказал, не расслышал.
— Кикимер ничего не сказал, — отозвался эльф и опять поклонился, на этот раз Джорджу, после чего вполголоса, но очень разборчиво проговорил: — А вот и братец, тоже урод мерзопакостный.
Гарри не знал, смеяться ему или лучше не стоит. Эльф выпрямился, оглядел всех зловредным взглядом и, словно бы думая, что его никто не слышит, снова забормотал:
— И грязнокровка туточки, стоит наглая такая, ох, если бы моя госпожа видела, как бы она плакала, а вот новенький, Кикимер не знает, как его зовут. Что он здесь делает? Кикимер не знает...
— Это Гарри, Кикимер, — обратилась к нему Гермиона. — Гарри Поттер.
Бледные глаза Кикимера расширились, и он забормотал быстрей и яростней прежнего.
— Грязнокровка говорит с Кикимером, как будто она его подруга, ох, если бы только госпожа видела, с кем Кикимеру приходится иметь дело, ох, что бы она сказала...
— Не смей называть ее грязнокровкой! — одновременно и очень сердито сказали Рон и Джинни.
— Ничего страшного, — прошептала Гермиона, — он немного не в себе, он сам не понимает, что...
— Да брось ты, Гермиона, он прекрасно понимает, что говорит, — сказал Фред, глядя на Кикимера с великой неприязнью.
Бормоча по-прежнему, Кикимер не спускал глаз с Гарри.
— Неужто правда? Неужто это Гарри Поттер? Кикимер видит шрам, значит, это правда, это мальчик, который остановил Темного Лорда, Кикимер удивляется, как он это сделал...
— Мы все удивляемся, Кикимер, — сказал Фред.
— А что тебе тут надо? — спросил Джордж Огромные глаза Кикимера метнулись в его сторону.
— Кикимер чистит, — сказал он уклончиво.
— Очень правдоподобно, — произнес голос у Гарри за спиной.
Это вернулся Сириус. Стоя в дверях, он недружелюбно смотрел на эльфа. Шум в коридоре прекратился — возможно, миссис Уизли и Наземникус перенесли скандал на кухню. При виде Сириуса Кикимер отвесил ему до нелепости низкий поклон, распластав нос-рыльце по полу.
— Да встань же ты прямо, — раздраженно сказал Сириус. — А теперь отвечай: что ты задумал?
— Кикимер чистит, — повторил эльф. — Кикимер верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков...
— Благороднейшему и грязнейшему, — сказал Сириус. — Чистит он...
— Господин горазд пошутить, — проговорил Кикимер с новым поклоном. Потом опять принялся бубнить: — Господин — мерзкая неблагодарная свинья, он разбил материнское сердце...
— Да не было у моей матери никакого сердца! — вскинулся Сириус. — Старуха только злобой и была жива.
Кикимер еще раз поклонился.
— Как будет угодно господину, — пробормотал он яростно. — Господин недостоин стереть грязь с обуви своей матери, ох, бедная моя госпожа, как бы она плакала, если бы увидела, что Кикимер ему служит, ох как она его ненавидела, как он ее разочаровал...
— Я спросил тебя, что ты задумал, — холодным тоном напомнил ему Сириус. — Всякий раз, как ты приходишь и прикидываешься, будто чистишь, ты утаскиваешь что-то к себе в комнату, чтобы мы не могли это выкинуть.
— Кикимер никогда ничего не уносит с надлежащего места в доме господина, — возразил эльф, а потом забормотал скороговоркой: — Госпожа не простила бы Кикимеру, если бы выкинули гобелен, семь веков он был в семье, Кикимер должен его спасти, Кикимер не позволит господину, осквернителям рода и их пащенкам уничтожить семейное достояние...
— Так я и думал, — сказал Сириус, бросая презрительный взгляд на стену. — Не сомневаюсь, что она обработала гобелен с изнанки Заклятием вечного приклеивания, но, если смогу, я непременно от него избавлюсь. А теперь, Кикимер, вали отсюда.
Ослушаться прямого приказа Кикимер не посмел, но, шаркая мимо Сириуса к выходу, он взглянул на него с глубочайшим отвращением и ни на миг не переставал бубнить.
- Стой, Кикимер! - воскликнула Ивасаки присутствие которой многие забыли.
Кикимер остановился на мгновение оглянулся и начал бормотать гораздо быстрее:
- Кикимер мог бы остановиться, по велению Покровительницы, но сила приказа господина сильнее.
- Что за Покровительница? Я не понимаю.
Гермиона была обескуражена обращением Кикимера к Ивасаки. И решилась спросить. Ивасаки как то виновато поджала губы, но ничего не сказала.
— Слишком долго был один, — объяснил Сириус, — исполнял безумные приказы, которые отдавал ему мамашин портрет, и разговаривал сам с собой. Но, кроме того, он всегда был зловредным маленьким...И вот сошел с ума.
— Если бы можно было дать ему свободу, — мечтательно сказала Гермиона, — тогда, кто знает...
— Ему нельзя дать свободу, ему слишком многое известно об Ордене, — сухо возразил ей Сириус. — К тому же потрясение его убьет. Попробуй предложить ему покинуть дом — посмотришь, как он это воспримет.
- Но он говорил это вполне уверенно и не казался сумасшедшим.
Все разом посмотрели на Ивасаки. Она вздохнула и осмотрев слушателей в готовности начала:
- Магическая Япония не сильно отличается от Магической Британии. Если здесь борьба чистой крови и прав магглорожденных. То в Японии все гораздо сложнее. По древней легенде в Японию вместе с солнцем и луной прилетали древние драконы Силы. Дракон Солнца и света буквально купался в любви и постепенно про дракона ночи стали забывать. Маги разделились, на тёмных злых и светлых добрых. И под давлением стереотипов, темных стали угнетать загонять в угол и рамки. Но магия Темных для светлых была неуправляема, ее запретили. А без этого темных становилось все меньше и меньше. Построилась школа Махотокоро. Начались жестокие войны и бунты, вампиров- детей ночи ненавидели, оборотней - детей луны, презирали. Драконы совсем уже отчаялись поставить мир и решили лишить магии Японию. Именно тогда маги решили избрать Императора и Покровителя. Покровитель успокаивал темный народ, старался держать его в далеке от мести. Император, не обижал Покровителя на людях, и народ светлых понимали, темные тоже для чего-то нужны. Драконы увидели хрупкий мир людей и пожалели их. Но они сказали пророчество: « Когда люди потонут в лицемерии Покровитель свергнет Императора, и Япония объединиться в ненависти к лику луны. Тогда появиться светлая и свергнет Лик Луны прочь. Наступит в Японии мир.» А теперь мне точно пора.
Гермиона казалось, была ошарашена этой историей.
- Вот это история, так вас избрали покровительницей?
- Да, мисс Грейнджер, избрали.
- До свидания.
Ивасаки ушла, а они обескураженые, продолжили орасспрашивать уже Сириуса решившим рассказать им Гобелене.
