Глава 2. Если ты пытаешься держаться от неприятностей подальше, предупреждай их заранееОфициально Урью отпустили до конца недели, но брат не пожелал пропускать ещё один учебный день, так что Ичиго пришлось вставать в пять утра и встречать его на платформе. Остальной кружок айкидо приезжал вечером, и им был заказан отдельный автобус от вокзала, но брат, разумеется, решил всё сделать по-своему. Сам Куросаки добрался до вокзала на такси, поскольку для общественного транспорта было слишком рано, и на этой же машине планировал заехать домой — Урью должен был закинуть вещи и взять сумку с учебниками, прежде чем они отправятся на занятия. Вопреки всему, Ичиго был счастлив — без брата всегда было как-то неуютно.
Поезд прибыл минута в минуту, и светящийся гордостью Урью сразу направился к нему — Ичиго улыбнулся, сжимая в руке небольшую коробочку с новым набором ниток, светящихся в темноте.
— Поздравляю с победой.
Узнать результаты чемпионата не составило никакого труда — Ичиго просто позвонил по телефону на официальной брошюре. Впрочем, он мог и не звонить — брат стабильно брал золото, и какой-то иной результат был бы нонсенсом. Хотя, по большому счёту, Куросаки эти результаты слабо волновали — он отлично знал, что брат выкладывался изо всех сил, и все его медали заслуженные. Урью никогда не пропускал занятия, тренировался дома и всегда готовился, в том числе собирая и информацию о своих потенциальных противниках — даже с Ичиго пару раз дрался, хотя это и было плохой идеей. Впрочем, подобные спарринги были учебными, так что Куросаки не видел проблемы в том, чтобы немного поддаваться — они всё равно изучали разные виды боевых искусств и никогда в реальности не выйдут друг против друга.
Урью довольно улыбнулся, приподнимая в руке пакет с грамотой и медалью. Неснимаемый крест квинси блеснул на солнце, и от него пахнуло остаточной силой — брат явно охотился перед тем, как вернуться домой. Ичиго с трудом сохранил радостное выражение лица — он давно привык, что брат делает глупости, но каждый раз продолжал надеяться, что в этот раз всё будет иначе. Увы, ничего не менялось — глупости Урью, будто случайное донесение этой информации до папы, скандал и два самых близких человека, полыхающих яростью в разных комнатах. Хотя, скорее, полыхал только брат — папа просто расстраивался, но для Ичиго это было гораздо хуже.
— Спасибо, что встретил, брат.
Ичиго ещё раз улыбнулся, протягивая Урью свой подарок, а потом взял чужую спортивную сумку и повернулся в сторону такси. Спасибо, что не периодически мелькающий «нии-сан» — хотя сам Урью всегда начинал скандалить о том, что «у нас разница всего в четыре месяца!», стоило Ичиго назвать его «отото».
Для самого Ичиго Урью всегда был именно младшим, и Куросаки присматривал за братом по мере сил, периодически вытаскивая его из неприятностей.
— Как прошла поездка?
Урью нахмурился, повернувшись к Ичиго, но они как раз подошли к машине, и неприятных вопросов удалось избежать. Таксист кивнул, увидев своего рыжего пассажира и ещё одного парня, помог им забросить сумку в багажник и двинулся по заказанному адресу — парни никак не могли на него влиять, машину заказывал Рюукен. Не то чтобы они собирались что-то менять — алгоритм не менялся ещё со времён их первых соревнований в других городах.
— Нормально. В отеле было неплохо, судили нас честно, и всякие паразиты почти не беспокоили.
И опять, будто случайно, показал фонящий остаточной силой крест. Ичиго обречённо выдохнул — последний шанс, что ему просто почудилось, истаял как дым. Младший брат всё-таки успел вляпаться.
— Папе это не понравится.
Урью только фыркнул, как и всегда, когда старший брат пытался хоть немного вправить ему мозги. Иногда Ичиго не понимал, почему он вообще продолжает, и уповал на то, что когда-нибудь брат всё это перерастёт.
— Ему ничего не нравится. И вообще, это его вина, что мне приходится в одиночку отстаивать Гордость Квинси.
Куросаки только покачал головой, но ничего не ответил, поспешив переменить тему — не стоило раззадоривать Урью. Если очень повезёт, к вечеру остатки силы выветрятся, семейного скандала не будет, брат не запрётся в своей комнате, а папа не будет расстроен. Хотя кого Ичиго обманывает — брат снова дома, так что что-нибудь обязательно произойдёт. Урью, воспитанный дедушкой, всегда был излишне эмоциональным, и он всё время бросался грудью на баррикады, творя какие-нибудь глупости. Младший брат был уверен, что квинси должны сражаться с пустыми, и регулярно выбирался на охоту — на счастье, в последнее время уходя подальше от города. Подобное поведение шло в разрез с папиными убеждениями, и это неизменно провоцировало взрыв. Куросаки всё ещё надеялся, что брат образумится, что надо просто потерпеть, и по возможности его прикрывал, но иногда Урью нарывался слишком усердно, и тогда их дом сотрясался от криков и силы. Кричал, разумеется, младший Исида — Рюукен сохранял спокойствие, распаляя второго сына логикой и чётко выверенным сарказмом. А потом, когда Урью хлопал дверью в свою комнату, тяжело оседал на стул, обречённо выдыхал и тёр лицо ладонями — и Ичиго с ума сходил, понимая, что он тут ничем не поможет, и от невозможности разделиться надвое и поддержать обоих. Собственно, именно поэтому он всегда выбирал папу — брат быстро отходил, а по Рюукену семейные скандалы били куда сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.
Они болтали о чемпионате всю дорогу, и только дома, переодеваясь в школьную форму, Урью спросил:
— Было в городе что-нибудь необычное?
Несмотря на то, что братья никогда даже не тренировались вместе, в картине мира Урью Ичиго почему-то относился к «настоящим квинси», и его нежелание присоединяться к охоте младший брат объяснял тиранией отца. Куросаки мог сколько угодно доказывать, что он и в самом деле согласен с папиной политикой невмешательства, и что он не будет участвовать в охоте, даже если Рюукен куда-то денется — младший ничего не желал слушать. Ичиго давно перестал бороться со своим упрямым, твердолобым, непутёвым братом — в конце концов, он любит его, несмотря на все косяки.
И, разумеется, про сражение девочки-шинигами с пустым Ичиго младшему брату говорить не собирался.
— Нет. Ничего.
Урью пожал плечами, и они вышли из дома, идеально рассчитав время и успевая к первому уроку. Папа уже отправился на работу, так что буря откладывалась. Фух, можно было передохнуть. За свои слова Куросаки не волновался — всё равно с шинигами они больше не встретятся. И, даже если встретятся — девочка наверняка даже не обратила внимания на парня, к которому вломилась в дом, а потом была на грани жизни и смерти и просто не видела его лица. Так что, без прямой наводки Урахары их пути больше не пересекутся, и он может быть абсолютно спокоен, что никто никогда…
— Класс, позвольте представить вам новую ученицу — Кучики Рукию!
Если бы Куросаки не сидел за своей партой, он бы свалился под стол. Конечно, девочка не была в фирменном юката, и искусный гигай Урахары-сана скрывал её принадлежность к шинигами, но это явно была его недавняя знакомая.
Великий Яхве, за что?!
Девочка сделала неуклюжий реверанс, демонстрируя полное незнание реалий Мира Живых, но их класс был закалён чудачествами Иноуэ, так что новенькую приняли благосклонно. Пока шинигами садилась на своё место, Ичиго изо всех сил пытался обуздать свою силу, причём сделать это максимально незаметно — если Урью засечёт вспышку, потом не отвертишься. А сила бушевала — рвалась, стремительно напитывая крест, и требовала немедленно разрушить весь класс или уничтожить парочку пустых, так что парню пришлось в спешном порядке погружаться в медитативный транс. Да, вполне возможно, учитель поставит ему плохую оценку, или он упустит что-то важное, но лучше так, чем раскрыться перед непонятно откуда взявшейся девочкой.
Хотя понятно откуда — и Куросаки точно знал, кого благодарить за такой «сюрприз». Впрочем, конкретно сейчас с человеком в полосатой шляпе он переговорить не сможет — потому что на все вопросы получит только улыбку за тонким веером и ещё какую-нибудь гадость. Всё же правильно папа делает, что обходит Урахару стороной — от этого человека что угодно ожидать можно.
На первой же перемене маскирующуюся шинигами утащила Иноуэ, что значило лишь новую головную боль — Орихиме и Тацуки были его хорошими подругами, и он присматривал за ними по мере сил. Если проблемная девчонка им понравится, придётся расширять зону ответственности и на неё тоже. Тут даже простыми «привет-пока» не обойдёшься, девочки не простят. Эх, и зачем он решил поиграть в благородство?
Последнему из Куросаки осталось только тихо выругаться и опустить голову на скрещенные руки — он совершенно не хотел влипать в неприятности.
