* * * Пробуждение от сна всегда требует некоторого времени. Просыпаясь, чувствуешь себя на грани, когда еще не совсем ушел сон, но явь уже требует свои права, и, сколько бы ты ни цеплялся за обрывки сна, вернуться к нему все равно не сможешь.
Но можно ли говорить о пробуждении, если сна не было? Было время вычеркнутое из жизни, может быть, день, может быть, полгода. Только что я стоял за деревом и любовался Черной Меткой – плодами рук своих, как вдруг оказываюсь в собственной спальне лежащим на постели. Никакого сна нет и не было. Рядом с кроватью стоит незнакомый мне низенький волшебник с палочкой в руках. Он мне сразу не понравился. В моем доме он выглядел чем-то чужеродным в своей слишком уж поношенной и грязной мантии. И постоянно озирался вокруг, как будто что-то искал. Чем-то он походил на крысу. Большую такую, разжиревшую помойную крысу. Кто он? И что делает в нашем доме?
Он даже не помог мне подняться, я сел на кровати сам. Голова немного кружилась, наверное от голода, но я не чувствовал себя голодным. Почему-то я совсем не удивился. Или удивился так, что не осознал этого?
– Ты Барти Крауч-младший? – спросил гость.
Я кивнул.
А что, тут можно было кого-то еще увидеть?
– Спускайся вниз. Тебя ждет Темный Лорд.
Что?
Выражение моего лица в тот момент, наверное, было очень любопытным. Жаль, я не мог видеть себя, но я видел, с каким интересом смотрел на меня пришелец. Ему явно было приятно наблюдать мою растерянность и чувствовать себя хозяином положения.
– Ты можешь не торопиться, – тут же успокоил меня он, глядя на мои попытки подняться с кровати. С первого раза мне это не удалось.
– Ты кто? – спросил я первое, что пришло в голову.
– Питер Петтигрю.
Еще лучше. Моя голова окончательно отказывалась переваривать данный ей объем информации.
– Тебя же Блэк убил!
– А ты в Азкабане умер, – парировал Петтигрю.
Да, действительно. Я в Азкабане умер. Там мое тело осталось. А Петтигрю убил Блэк, и от него остался только палец.
Я глянул на его руки – на правой одного пальца недостает. Ладно, кто кого убил и за что Блэка упекли в Азкабан, разберемся потом. С Азкабаном точно разберемся потом.
Хотя именно в этот момент мысль об Азкабане прошла мимо меня. Может, шок от неожиданного пробуждения был слишком силен, что перешиб собой все.
– А Темный Лорд... – я не знал, как закончить фразу, но Петтигрю закончил ее за меня:
– Ждет тебя внизу, в гостиной.
Очень содержательно. Наверное, я сошел с ума. Темный Лорд меня ждет в гостиной, а мою комнату хозяйским взглядом осматривает Петтигрю, который тринадцать лет как мертв.
Хочется пить. Очень сильно хочется. Есть не хочется, хотя не ел я очень давно. Сколько времени прошло с Чемпионата Мира, я не знаю, но, кажется, там, вечером в палатке, я поел последний раз.
– А где Винки?
– Кто?
– Домашний эльф! – Я возмущен непонятливостью Петтигрю, и от этого мой голос становится почти нормальным.
– Здесь не было никаких домашних эльфов!
Как это не было? Как может в доме не быть Винки? Дом без эльфа – это не дом, это некоторое количество стен и крыша. Не говоря уж о том, что кто-то должен нам готовить еду.
– А где мой отец?
– В своей комнате. Лорд велел ему сидеть там.
– Раздобудь мне стакан воды! – повелительным тоном говорю я.
Я знаю, что не имею права приказывать, но этот Петтигрю из тех, кому подчиняться просто невозможно. А приказать может каждый, кто ощутит это право.
И действительно – он не препирается, взмахивает палочкой и преподносит мне стакан. Я залпом выпиваю его и, несмотря на то что это простая вода, а не какое-нибудь зелье-от-всего-на-свете (так мы с Руди называли наше антипохмельное зелье), в голове немного проясняется.
– Темный Лорд вернулся?
– Почти. Я его нашел!
Он говорит это с такой гордостью, какой явно не заслуживает.
Откуда вообще взялся этот Петтигрю? Я же его помню – он из поттеровской компании. Хоть и не узнал сразу. Последний раз мы виделись в 81 году у Лонгботтомов на дне рождения Невилла, когда из всей их компании пришли только он и Люпин. Я тогда был в ударе и весь вечер увлеченно рассказывал о чудесно проведенном отпуске у моря. А Петтигрю был какой-то пришибленный, но я не обращал на него внимания.
Я наконец-то смог встать с кровати. Подошел к зеркалу. Критически оглядел себя. Рубашка мятая, волосы всклокочены, где моя мантия, знает только Винки, а где Винки, знает мой отец, если только он ее не выгнал. Придется обойтись без мантии. В любом случае выгляжу я приличнее, чем Петтигрю. По мне нельзя сказать, что предыдущие две недели я провел на помойке.
Я повернулся к Петтигрю, желая что-то у него спросить. И поймал его торжествующий взгляд. Все-таки хочется ему чувствовать себя хозяином положения. Ну уж нет. В моем доме ты хозяином не будешь никогда! Даже если им не буду я.
– Идем, – говорю я так просто, будто мы идем обедать, а не говорить с Темным Лордом.
Петтигрю явно хотел что-то сказать, но потерял дар речи. Он просто поворачивается и семенит к двери.
Я, внешне оставаясь совершенно спокойным, иду за ним.
