Глава 30Когда Рейн и Лили поднялись наверх в спальню мальчиков, Алекс, обхватив колени, сидел на своем любимом месте, широком подоконнике углового окна, и, не отрываясь, смотрел на огромное алое солнце, уютно примостившееся на чернеющих верхушках Запретного Леса. Он даже не повернул головы на звук открываемой двери.
Рейн нерешительно подошел к другу и, запинаясь, что было совсем на него непохоже, тихо начал:
- Алекс, знаешь, мы тут с Лили подумали… ты же так хочешь узнать о родителях… а мы больше ничего не знаем, правда…
- Правда, правда! – подхватила Лили, - вообще-то, мы ведь и сами не так давно узнали, только прошлой весной, перед тем, как мы с тобой познакомились. Просто один раз я сидела в кабинете папы и случайно наткнулась на один интересный альбом с колдо-фотографиями. Ну ладно, не случайно, я искала Карту Мародеров, а альбом просто подвернулся под руку. Я тогда удивилась, понимаешь, он был как будто спрятан. А в нем…
- Я видел, - обронил Алекс, по-прежнему не поворачиваясь.
- Э-э-э… ага, ну вот, я показала его Рейни, и мы с ним страшно заинтересовались и спросили у папы, кто с ними третья. А папа жутко рассердился и велел вернуть его на место и перестать совать нос, куда не следует. Тогда Рейни спросил у дяди Рона. Дядя Рон разозлился еще страшнее, тут же примчался к нам и наорал на папу, что тот вечно все раскидывает и оставляет на виду. Скандал был кошмарный, папа меня наказал, а мы вообще не поняли, в чем дело! А потом к нам пришел Арти, и я ему рассказала… Ладно, ладно, Рейни, пожаловалась на несправедливость…
- Хныкала хуже Молли.
- Нет! Просто рассказала, а он поломался немного для вида, но все-таки объяснил нам, почему папа и дядя Гарри никогда не вспоминают о своей подруге.
- А он откуда узнал?
- Наверное, от бабушки и дедушки, - Лили потерла лоб, словно что-то вспоминала, - говорят, когда папа, дядя Рон и твоя мама учились в Хогвартсе, она часто бывала у них в гостях и даже стала крестной Арти. Он не любит об этом упоминать. Ой, извини!
Алекс холодно пожал плечами. Артур Уизли никогда не обращал на него внимания и вообще, кажется, считал, что все первокурсники, включая его кузенов – несмышленые малыши, с которыми необязательно считаться для их же блага.
- А потом я спросила у мамы, и она попросила меня никогда не упоминать при папе о Гермионе Грэйнджер и не расспрашивать о ней.
- В библиотеке ничего нет, - деловито продолжил Рейн, - то есть нет там, где мы смотрели. Но есть еще и Запретная Секция.
- Запретная Секция? – голос Алекса был тусклым.
- Да. Там книги по черной магии, с запрещенными заклинаниями, зельями и ядами. Очень опасные, их выдают только старшекурсникам, у которых дипломы по Темным Искусствам, и то не всем. И еще там есть книги, изданные в те годы, когда Волдеморт был правителем. Я слышал, как Сэлинджер говорила мадам Филч, чтобы их никому не выдавали. Кажется, их собираются передать в Министерство. Может, хоть в них будет что-то про твоих родителей.
Алекс наконец повернул голову, и в его серых глазах промелькнуло что-то, похожее на интерес.
- А как я до них доберусь? Наверняка, Филч стережет Запретную Секцию не хуже дракона.
Лили вытянула из-за спины какую-то странную ткань, переливавшуюся бликами, словно струя воды под солнцем.
- Вот в этом. И не ты, а мы. Это мантия-невидимка, я стащила ее из папиного шкафа на каникулах, как будто знала, что пригодится. Папа все равно ее не использует. А мадам Филч, конечно, торчит в своей драгоценной пыльной библиотеке с утра до вечера, но ночью-то и она спит! Можно пойти даже сегодня, когда все уснут. Мы выйдем за Старостами, когда они пойдут на обход замка, и вернемся с ними. Никто ничего не заметит.
Алекс склонил голову, недоверчиво пощупал ткань мантии, мягкую и нежную, полупрозрачную, почти не ощущающуюся под пальцами.
- Зачем вам идти со мной? Если Филч увидит, что мы не в своих спальнях в ночное время, прибьет на месте.
- Попробуй только от нас отделаться, – хмуро сказал Рейн, - иначе Лили такой скандал устроит, что ты сто раз пожалеешь, что не взял нас.
- Устрою! – угрожающе пообещала Лили и, кажется, совсем не шутила, - в конце концов, мы друзья, и ты не имеешь совершенно никакого права идти один!
Алекс ничего не ответил, только кивнул. Но в груди у него немного отпустило, и дышать стало чуть легче.
Вечером Алекс и Рейн нырнули в свои кровати раньше обычного и терпеливо делали вид, что спят, пока Крис, Невилл и Джулиус бурно обсуждали события сегодняшнего дня. Наконец ребята успокоились, а они оделись и как можно тише выскользнули из комнаты. Лили уже ждала их в кресле перед потухшим камином, сердитая и надутая.
- Наконец-то! Арти и Омфала вот-вот пойдут, а вас еще нет, а я тут сижу, как последняя троллиха! Давайте быстрее!
- Сидела бы как первая троллиха, - ехидно посоветовал Рейн, и Лили угрожающе нахмурилась.
- Чшшшш! – Алекс мотнул головой в сторону лестниц, на которых уже слышались шаги.
Рейн быстро накинул на всех мантию-невидимку, и Алекс с затаенным восторгом увидел, как исчезли его ноги и тело. То есть они, конечно, были на месте, но было так странно смотреть вниз!
Едва друзья, толкаясь, уместились под мантией, в Гостиную спустились Артур Уизли и Омфала Фадж, Старосты Гриффиндора. Омфала распустила по плечам густые золотистые волосы и выглядела очень мило, хотя и была в скучной школьной форме. Она улыбнулась рыжеволосому парню, и Артур заметно порозовел. Лили приглушенно хихикнула, но к счастью, Старосты ее не услышали, потому что портрет Полной Дамы как раз с шорохом отъехал в сторону. Артур перед проходом галантно пропустил девушку вперед, троица, затаив дыхание и ступая как можно тише, последовала за ними. Артур и Омфала, тихо переговариваясь, медленно пошли по западному коридору, к ним присоединился сэр Николас, к явному их неудовольствию, а Лили, Рейн и Алекс облегченно вздохнули и двинулись по восточному коридору в сторону библиотеки. Навстречу им то и дело попадались неспешно проплывающие призраки, пролетел полтергейст Пивз, злобно кудахтающий и потирающий грязные ручки. Проходили Старосты с других факультетов и преподаватели. Ребята каждый раз замирали и старались не дышать, когда рядом появлялись люди. Наконец, после очередного, тринадцатого, обмирания, когда Рейн больно наступил на ногу Алексу, а лента Лили зацепилась за застежку мантии Рейна, развязалась, и распустившиеся волосы заслонили мальчикам весь обзор, перед ними показались двери библиотеки. Ребята осторожно потянули тяжелые створки, шмыгнули в зал и облегченно перевели дух, скинув мантию. Алекс громко зашипел от боли, прыгая на одной ноге, а Рейн выпутался из волос Лили и сердито проворчал:
- Еще немного, и я бы задохнулся! Лили, меня удивляет твоя страсть к лентам, которые ты постоянно теряешь. У вас, девчонок, наверняка есть какие-то другие, более надежные способы закрепления волос.
- Не будь занудой, Рейни, – весело посоветовала Лили, заплетая косу, - а то станешь совсем, как дядя Перси.
Алекс оглянулся по сторонам, пытаясь сориентироваться, в какой части библиотеки находится Запретная Секция, про которую он впервые услышал от Рейна. Библиотека была погружена в полумрак, освещаясь лишь несколькими тускло чадящими лампами и неяркими фонарями. Рейн понятливо указал рукой в самый дальний угол, в котором полки казались темными и мрачными. Алекс решительно двинулся туда.
Фолианты, стоявшие в Запретной Секции, по виду ничем не отличались от тех, что стояли на обычных полках. Он наугад протянул руку к пухлому тому в обтрепанной обложке с черными страницами, осторожно открыл и пробежал глазами по кроваво-алым строчкам. Это оказалось пособие то ли по жутко опасным ядам, то ли по кошмарно опасным чарам. Мальчик разочарованно хотел было закрыть книгу, но вдруг заметил что-то странное – от ее страниц поднимался не то пар, не то прозрачный дымок. Он невольно вдохнул его, и перед глазами все поплыло куда-то вбок, в ушах зашумело море. Голос Лили донесся словно сквозь толстую пуховую подушку:
- Алекс, что с тобой? В этой книге что-нибудь есть?
Он хотел ответить ей, но язык почему-то не повиновался. Море шумело все громче, стена прыгала перед глазами, танцуя какой-то дикарский танец, а книга будто приклеилась к рукам. Алекс пришел в себя на полу, ошалело трясший головой, а перед глазами маячило встревоженное лицо Лили.
- Что это было? – голос был противно-тонкий и дрожащий.
- Дурман-книга, - спокойно ответил Рейн, ставя книгу обратно на полку, - мы успели вырвать ее у тебя до того, как ты совсем зачаровался. Чтобы открыть эту книгу, вначале нужно капнуть на обложку специальное зелье, в которое входит твоя кровь. Только тогда ее можно нормально читать.
- И что, здесь все книги такие?
- Большинство. Некоторые требуют особых заклятий, некоторые обязательно нужно читать только вдвоем. Другие вообще не открываются, если читатель младше определенного возраста. Или открываются и вопят так, что потом не заставишь умолкнуть. В общем, на то это и Запретная Секция.
- Понятно, - Алекс поднялся на ноги.
- Но те книги, которые мы ищем, не должны быть такими. Они же по истории, а не по магии. Смотри, вон там, по-моему, что-то написано, - Рейн осветил высокую полку фонарем, который он предусмотрительно захватил от дверей.
- «Раздел «История магического мира». Книги, изданные в 2000-2004 гг.», - прочитала Лили и воскликнула, - это они! Волдеморт правил именно в те годы!
Алекс уже опасливо открыл толстую книгу в темно-зеленом кожаном переплете, держа ее как можно дальше от себя. К его облегчению, она не завопила, не стала источать подозрительный пар, не произошло ничего особенного. Это был свод каких-то законов. Алекс без интереса пролистал их, мимоходом отмечая, что наказания и штрафы за малейшие нарушения и преступления были просто драконовскими. Рядом друзья тоже осторожно открывали и просматривали книги.
Он поставил законы на место и взял следующий том. Это уже интересней – «Все аристократические семьи магической Великобритании. История, легенды, биографии. Печатается с высочайшего разрешения Лорда Волдеморта». Имя автора было знакомо – Рита Скитер, имелась и ее колдо-фотография – ярко накрашенная женщина средних лет в кричаще зеленой и вызывающе облегающей мантии неестественно широко и слащаво улыбалась. Алекс почувствовал отвращение. Книга вдруг с шорохом открылась сама, и мальчик с приглушенным возгласом уронил ее на пол. Рейн и Лили тут же подскочили к нему.
- Что?
- Ты что-то нашел?
Алекс покачал было головой, с опаской наклоняясь, чтобы подобрать книгу, но вдруг его взгляд зацепился за фамилию «Малфой» на раскрывшейся странице, и он одним рывком подхватил ее и поднес к свету фонаря. Целый разворот занимала большая цветная колдо-фотография. Алекс впился в нее взглядом.
Четыре человека, двое мужчин и две женщины.
Мужчина и женщина постарше странно похожи друг на друга, с высоко вскинутыми подбородками, ледяным прищуром серых глаз. Правильные черты лица мужчины словно вырезаны из мрамора, а женщина поразительно красивая и столь же поразительно холодная, отчужденная, похожая на Снежную Королеву из сказки. Оба светловолосые и высокие, в шикарных мантиях, на ее шее сверкает колье, в ушах тяжелые серьги, даже на вид очень дорогие.
Вторая пара была совсем молодая. У него были такие же, как и у родителей, светлые, почти белые волосы и серые глаза.
А она…
Пышноволосая и кареглазая девушка с колдо-фотографий мистера Поттера и с урока Люпин.
Сердце Алекса сделало в груди прыжок и остановилось.
Мама.
Он перевел взгляд на мужчину рядом с ней.
Папа.
А ведь только сегодня он видел их, и они так кричали друг на друга, как будто не могли находиться вместе в одной комнате…
Те, что постарше, вероятно, были его бабушкой и дедушкой с отцовской стороны. Люциус Малфой, «один из самых преданных последователей Лорда Волдеморта».
Ему не хватало воздуха, он часто задышал, жадно вглядываясь в лица. Странно было осознавать, что эти люди – его семья. Вот эти неприятно-высокомерные – его родные бабушка и дедушка! А ведь он даже не знает, как имя этой красивой женщины, которую бабушкой назвать и язык не поворачивается… Сложись все иначе, он, наверное, близко знал бы их, бывал в их замке, даже жил там, поздравлял с Рождеством, получал и сам дарил подарки… Этим чужим людям… А мама целовала бы его на ночь и…
Нет, нельзя сейчас об этом думать.
- А ты очень похож на своего папу, только волосы у тебя темные, как у мамы, - тихо проронил Рейн, заглядывая через плечо.
Алекс быстро заскользил глазами по строчкам текста, который шел за фотографией, глотая фразы, почти не понимая, что в них говорится, и снова возвращаясь к началу. К огромному разочарованию, он не узнал ничего нового. Сообщалось то, что он и так уже знал, только разве что с новой позиции – взахлеб от льстивого восхищения. Малфои были одной из самых родовитых семей в окружении Волдеморта, богатые и чистокровные, что преподносилось, как высшая добродетель, вставшие в ряды его сторонников одними из первых. Люциус Малфой признавался едва ли не правой его рукой, а его сын – достойный продолжатель семейных традиций и верный сторонник Темного Лорда. Элита. Высшая знать. Пожиратели Смерти. Алекс съеживался, когда читал о благоволении Волдеморта к этому семейству, о том, как он благосклонно отнесся к свадьбе младших Малфоев и сам присутствовал на церемонии. Подчеркивалось, что мисс Грэйнджер, ставшая миссис Малфой, отмечалась особым вниманием с его стороны, как весьма умная и талантливая колдунья, но при этом ни слова о родителях-маглах миссис Грэйнджер Малфой.
Он читал, не замечая, как мигает фонарь, как переминаются с ноги на ногу и настороженно прислушиваются к тишине его друзья, очнулся, лишь когда Лили дернула его за рукав и прошептала:
- Кажется, у нас проблемы.
У их ног застывшим изваянием сидел черный кот завхоза Филча, Мистер Драм, и сверкал красными угольками глаз.
- Думаю, пора идти. Что-то мы припозднились, - невозмутимо протянул Рейн, разворачивая мантию-невидимку.
Алекс поспешно захлопнул книгу, и тут друзья услышали легкий скрип дверей и гнусавый голос Филча, звавшего кота:
- Кис-кис, мой умница, где ты? Нашел этих негодников, которые ходят по ночам?
Кот громко мяукнул, а Филч торжествующе вскричал, подслеповато вглядываясь в ряды темнеющих полок:
- Ну сейчас они мне попадутся!
Алекс кое-как запихнул книгу обратно на место, ребята спешно накинули мантию-невидимку и очень тихо и осторожно, по большой дуге обогнув Филча, начали продвижение к дверям. Они почти добрались, когда волосы Лили опять защекотали Рейна, и он ужасающе громко в тишине чихнул. Филч принял стойку как бультерьер, Мистер Драм легкими прыжками подбежал к ним и замяукал.
- Бежим! – шепнул Алекс, и друзья рванули вперед.
Каким-то чудом мантия не свалилась, продолжала их скрывать, и Филч ничего не увидел. Но он прекрасно услышал топот ног и учащенное дыханье. К тому же Мистер Драм следовал за ними, не отставая.
- Кыш, противный кот! – попытался на бегу пнуть его Рейн, но запнулся и чуть не упал.
Они бежали, потеряв счет ответвлениям коридоров, мигающим факелам, проносившимся мимо, на лету, как в холодный душ, врезались в изумленных призраков, каким-то чудом успевали вскакивать на лестницы, менявшие направление. Лили уже то и дело спотыкалась, у Рейна сквозь сжатые зубы вырывался со свистом воздух, у Алекса открывалось и никак не могло открыться второе дыхание. А Мистер Драм все бежал за ними, мяукая и словно насмешливо помахивая хвостом. Наконец, сами не понимая, на каком этаже, в какой части замка, они свернули в очередной темный коридор. К несчастью, он оказался тупиком, в нем была только ниша со статуей лохматой колдуньи, державшей в руках весы и огромную жабу.
- Ну все, попались! – выдохнул Рейн.
- Как бы сейчас пригодилась папина карта! – простонала Лили, стягивая мантию-невидимку, - я убью Джима и Руса! Это ведь они маме настучали!
Мяуканье кота и шаркающие шаги Филча становились все ближе. К ним присоединился Пивз, по своему обыкновению издевавшийся над завхозом. Лили, тяжело дыша, прислонилась к статуе, и в тот же миг пол под их ногами задрожал. А потом каменная плита повернулась вокруг своей оси, открыв зияющую чернотой пустоту. Лили с громким испуганным вскриком словно провалилась, увлекая за собой Алекса, за которого успела судорожно схватиться. Алекс, в свою очередь, потащил за собой Рейна, хотевшего помочь друзьям. С шумом и воплями они покатились вниз по извилистому узкому туннелю, в котором странно пахло, и царила кромешная темнота. Стены проносились перед глазами, после очередных поворотов желудок то подскакивал к горлу, то падал куда-то в живот, и было страшно – куда приведет этот туннель? С какой высоты они упадут?!
Внезапно Алекс почувствовал себя в воздухе – туннель закончился! С громким криком друзья вылетели в отверстие и дружно приземлились на ужасно твердый каменный пол. Кажется, высота, на их счастье, была не смертельной. Вокруг было темно, лишь жутковато белели их лица и руки.
- Лили, встань с меня! – приглушенно прохрипел Рейн, - как ты оказалась наверху, если упала вперед нас?
- Просто я легче.
- Ну да, легче! Еще немного, и я был бы раздавлен в лепешку.
- Рейни, знаешь, за этот вечер ты побил все рекорды дяди Перси по занудству.
Рейн хотел было что-то ответить, но в это мгновение вспыхнул яркий свет, и друзья вскрикнули и зажмурились от внезапной боли и рези в глазах. Когда Алекс попытался хоть одним глазком взглянуть, куда они попали, его усилия увенчались успехом. Яркий свет оказался огнем единственного факела в руках у домового эльфа, за которым стоял еще десяток, все в одинаковых полотенцах с гербом Хогвартса.
- Слава Мерлину, мы попали на кухню, – облегченно протянул Рейн и поднялся на ноги, отряхиваясь.
- Да, да, - закивали эльфы, помогая подняться Алексу и Лили, - но почему школьники бродить так поздно по Хогвартсу? Это нельзя! Мастер Филч будет ругаться.
- Да мы от него и убегали, – отмахнулась Лили, с любопытством озираясь вокруг, - подумаешь, сейчас он побегает по замку, потом успокоится, и мы вернемся обратно в свою Гостиную.
- Ох, мисс Поттер так походить на мистера Поттера! Так же не обращать внимания на правила, – покачал ушастой головой один из эльфов.
- Правда? Папа тоже бродил по ночам? Как интересно!
- Они с мистер Уизли все время делать то, что запрещать школьные правила – ходить по ночам, быть там, где нельзя быть.
Рейн усмехнулся.
- Надо же, никогда бы не подумал. Надо порасспросить папу.
Эльфиха в аккуратном передничке принесла на подносе три чашки и тарелочку с печеньем.
- Выпейте молока. Перед сном дети надо пить молоко.
- Не люблю молоко, – поморщился Алекс, - можно яблочного сока или просто воды?
Лили и Рейн присели на крохотные стулья у круглого стола (домовики умильно окружили их полукругом) и с удовольствием принялись уплетать печенюшки, запивая молоком. А Алекс, подошедший к огромному, тлевшему угольками камину, вздрогнул и едва не вскрикнул от неожиданности. Из темного угла свернули яркие зеленые глаза, а потом на свет вальяжно выбрался огромный кот. Сперва мальчик с ужасом подумал, что это Мистер Драм, но приглядевшись, понял, что ошибся. Это был вовсе не облезлый, тощий, всегда голодный Мистер Драм, а очень сытый, толстый, довольный жизнью кошак с хвостом, похожим на ершик для чистки бутылок.
- Кис-кис, - неуверенно позвал его мальчик.
Лили захихикала:
- Так он тебе на кис-кис и отозвался. Это же не кот.
- То есть как это? – не понял Алекс, приглядываясь к животному.
Ну ведь кот! Рыжая пушистая шерсть, четыре лапы, хвост, морда – все как обычно. Хотя вот морда какая-то странная, приплюснутая, словно его прихлопнули дверью. А вообще…
«Да он же на Гарфилда похож!» - изумился мальчик, припомнив наглого котяру из магловских мультфильмов и комиксов, - «Точно, один в один!».
- Это книзль, - снисходительно пояснил Рейн, - от кота он отличается так же, ну как профессор Флинт, допустим, от горного тролля.
Алекс сделал попытку приманить книзля, предлагая молоко и печенье, но тот сидел, посверкивая своими глазищами, и словно свысока усмехался.
- Он живет в Лес, - сказал один из эльфов, опасливо обходя книзля, - сюда приходит кушать. Иногда, не часто.
- Ого, смотрите, на нем ошейник!
Лили осторожно приблизилась и очень аккуратно коснулась рукой головы книзля, почесала за ушами. Тот снисходительно принимал ее поглаживания.
Тонкая кожаная полоска охватывала упитанную шею, а на ней тускло блеснула медная бляшка, не замеченная в густой шерсти. Книзль, по-прежнему не отрывая зеленых сверкающих глаз от Алекса, небрежно стряхнул руку Лили и приблизился к мальчику. Он приглядывался и принюхивался к нему, будто стараясь вспомнить, где же видел. Алекс неуверенно протянул к нему руку и испуганно отшатнулся, потому что книзль вдруг прыгнул. Но не на него, а на каминную полку. Прохаживаясь по ней взад и вперед, он заурчал громко и басовито, точно внутри него включился моторчик, и все так же смотрел только на Алекса. Он словно приглашал подойти поближе. Алекс подошел, а книзль пододвинул к нему лапой какую-то вещицу. Красивую статуэтку, безделушку для каминных полок. Алекс присмотрелся. Маленькая фигурка, изображающая птицу с расправленными крыльями. Птичка была совсем как живая, ее перышки красиво отливали серебром. Мальчик дотронулся до нее и тут же ошеломленно отдернул руку, потому что птичка вдруг тихо засвиристела, несколько раз хлопнула крыльями, подпрыгнула в воздухе и превратилась в… предмет, очень необычный для этого места, для этой обстановки и среди этих существ! Цифровой диктофон, очень маленький и компактный, со многими функциями и компьютерной обработкой записанных файлов.
Вопрос на сто миллионов фунтов стерлингов – что делает магловский диктофон в магическом замке?
А еще на полке таинственно сверкнул синими искорками светлый кружочек, который мальчик сперва не заметил. Серебряное кольцо, украшенное стилизованной вытянутой мордой волка, глазами которого были драгоценные камни.
- Откуда это здесь? – Алекс дотронулся до кольца, а потом, осмелев, взял его в руки и повертел, рассматривая.
Ничего особенного. Кольцо как кольцо. Большое для него, красивое и необычное, ничего не скажешь.
Домовиха в переднике вытаращила глаза.
- Вы видеть?! Вы трогать?!!
- Ну да, а что? Это опасно? – мальчик осторожно положил кольцо обратно на полку.
Домовиха сжалась в комочек и замотала головой:
- Плохой, ох, плохой вещь! Они здесь давно, мы не трогать, бояться! ОНО не подпускать нас близко! ОНО, - ее дрожащий палец указывал на кольцо, - делает так, что мы не можем трогать, не можем говорить о нем. Его никто не видеть, кроме нас. Вы первый!
Все остальные дружно и испуганно закивали, подтверждая ее слова.
- Одиннадцать зима назад, - продолжала домовиха, - это принести и оставить здесь эльф-домовик. Свободный! Он была ранен, без сил, и очень спешить! А мы не понять… Вот это так и лежит уже одиннадцать зима и не пускать нас к себе. Сильная магия, чужая! У нас нет сила против нее!
Странное заявление, но, наверное, правда. На полке был такой толстый слой пыли, как будто ее не вытирали лет десять или больше. Интересно, а книзль-то не испугался…
Кольцо, которое не позволяло домовикам приблизиться, конечно, вещь интересная, только гораздо больше его заинтересовал диктофон. Домовики настороженно наблюдали за его действиями. Алекс покрутил диктофон в руках, нажал несколько кнопочек. Прибор еще работал, пошла запись. Но мальчик не успел прислушаться, о чем идет речь, как Лили и Рейн, любопытно подошедшие поближе, вдруг вытаращили глаза и попятились. Он недоуменно оглянулся и чуть не упал прямо в камин. В проеме двери кухни стояла профессор Люпин, с сурово поджатыми губами, в своей неизменной строгой черной мантии, а за ее спиной маячил с мерзкой и торжествующей ухмылкой Филч!
- Малфой, Уизли, Поттер! – четко выговаривая слова, процедила их декан, - Что. Вы. Здесь. Делаете. В. Такое. Время? Я вас спрашиваю!!!!!
Домовики испуганно пискнули, Лили и Рейн непроизвольно втянули головы в плечи, а Алекс виновато взглянул на друзей – это ведь из-за него они попали в такую передрягу!
- Это все я виноват! Они тут не при чем!
- Молчать, Малфой! Как ни прискорбно, тридцать очков с Гриффиндора. Марш за мной. Завтра с утра всем к директору.
Ноздри носа профессора Люпин трепетали от гнева, а зелено-карие глаза метали молнии и грозили ужасной расправой. Ребята, понурившись, поплелись за профессором, домовики помахали им вслед, а книзль хрипло мяукнул, словно ободряя.
Филч всю дорогу предлагал разные варианты наказаний за проступок, включая порку плетьми, подвешивание за большие пальцы ног и оставление без ужина на целый месяц, но профессор Люпин сухо поблагодарила его за бдительность и отпустила. Она сама довела ребят до их Гостиной, еще раз очень грозно напомнила, что завтра, точнее, уже сегодня их ждет директор МакГонагалл, и проследила, чтобы они прошли за портрет. Алекс спиной чувствовал ее тяжелый буравящий взгляд и вдруг представил, как говорит ей, что знает об их родстве. Нарисованная картина оптимизма не внушала, он даже поежился. Профессор Люпин не признавала его родственником, она была чужим человеком, строгим преподавателем, невзлюбившим его с первого взгляда. Что изменилось в последние часы, даже если ему стало известно, что она и его отец были кузенами? Ничего.
- Да ладно, – Лили была оптимистична, - не будет ничего! Она же уже сняла с нас очки.
- Не уверен, - покачал головой Рейн, - по-моему, она была настроена очень серьезно.
Алекс уныло пробормотал, поднимаясь по лестнице к своей спальне:
- Я же говорил, не стоило вам ходить со мной.
- Слушай, прекрати, а? Ну пошли мы вместе, и к директору тоже пойдем вместе. Не съест же нас МакГонагалл, поругает только, назначит наказания. Зато ты хоть что-то узнал о своих родителях, правда?
«Да уж, представляю, каким будет мое наказание! Люпин точно будет добиваться, чтобы меня с позором выгнали из школы. А о родителях ничего нового в той книге и не было. Все было зря…»
Наутро Алекс проснулся от того, что Лили с разбегу плюхнулась на его кровать. Вид у нее был несчастным. А аккуратно сложенная мантия-невидимка лежала на прикроватном столике Рейна. Видимо, ее вернули домовики.
- Вставайте, нас и в самом деле вызывают к МакГонагалл!
- Ух ты, а что вы натворили? – на локте приподнялся Крис.
- Ровным счетом ничего! – отрезал Рейн, - Лили, выйди, пожалуйста, нам нужно одеться.
Пока они шли к директорской горгулье, Лили все недоуменно повторяла:
- Почему тетя Нимфадора так рассердилась? Подумаешь, побродили ночью по замку! Да наверняка она, когда училась в школе, тоже нарушала кучу правил.
- Мы были НОЧЬЮ в ЗАПРЕТНОЙ СЕКЦИИ под МАНТИЕЙ-НЕВИДИМКОЙ и смотрели ЗАПРЕЩЕННЫЕ КНИГИ! – хором напомнили ей Алекс и Рейн.
- Ну и что? Не в Запретном же Лесу. К тому же о Запретной Секции она не знает.
- Лили, ты потеряла чувство реальности? Филч ей наверняка обо всем доложил. Да ты посчитай, сколько правил мы нарушили.
- Мальчики, вы оба такие занудные! В вас нет ни грамма тяги к приключениям. К старости вы будете шамкающими беззубыми стариками, которые все время ноют и причитают. Что я вообще с вами делаю?
Алекс и Рейн переглянулись и расхохотались. Лили всегда удавалось поднять им настроение. Даже сейчас, когда обычно невозмутимый Рейн выглядел взволнованным, а Алекс так вообще чувствовал себя студнем на тарелке.
Тот же пароль, горгулья вознесла их наверх. Они робко постучались и открыли дверь. К их удивлению, в кабинете не было Люпин, только директор МакГонагалл и…
- Папа! – взвизгнула Лили, бросаясь к черноволосому мужчине, - как ты здесь оказался?
- Потому что меня вызвали! - строго сказал мистер Поттер, однако крепко обнял дочь.
- Мистер Поттер, - наклонила голову МакГонагалл, глаза лукаво сверкнули за стеклами очков, - я оставлю вас. Думаю, вы сможете разобраться с детьми и внушить им, что нельзя нарушать правила нашей школы, выработанные серьезными и уважаемыми магами задолго до их, да и до нашего с вами рождения.
- Конечно, профессор МакГонагалл, - ответил мистер Поттер, и они заговорщически переглянулись.
- Итак, Лили, Рейн, Алекс, - отец Лили прошелся по кабинету, заложив руки за спину и искоса поглядывая на портреты директоров и директрис Хогвартса, - в чем дело? Почему с раннего утра мне сообщают на работу, что моя дочь, мой племянник и мой опекаемый нарушают целый свод школьных правил, ведут себя просто безобразно, непринужденно разгуливая по ночам по огромному замку, в котором немало опасных мест?
- Пап, понимаешь, мы хотели…
Рейн дернул Лили сзади за косу, а когда девочка возмущенно оглянулась, Алекс сделал страшные глаза.
- Мы просто хотели… проверить мантию-невидимку!
- Мантию-невидимку?! Лили, ты привезла ее сюда из дома?
- Да, папочка.
- Мистер Поттер, это я попросил Лили! Я же никогда не видел таких мантий!
- Мы вместе попросили! Нам захотелось…э-э-э… приключений!
- Рейни, это была моя идея!
- А еще мне захотелось посмотреть кухню и узнать, как еда попадает в Большой зал!
- И поболтать с домовиками, и еще…
Мистер Поттер со странным выражением лица слушал сбивчивые объяснения трех ребят, которые явно выгораживали друг друга.
- Все понятно. В вас вдруг взыграли неумеренное любопытство и жажда приключений, а тут под руку удачно подвернулась мантия-невидимка, которую Лили без разрешения стащила у меня, и вот получаем результат – вызов в школу.
- Примерно так, - попыталась улыбнуться его дочь, - а ты не будешь сильно ругаться?
- Не буду. Но вы должны твердо уяснить – если будет еще один такой вызов, и мне опять придется объясняться с очень сердитой профессор Люпин, наказания на все лето вам обеспечены. Причем всем троим.
- И наверное, не имеет смысла напоминать, что вы с дядей Роном тоже вели себя не совсем хорошо?
- Не имеет. Алекс, Рейн, - мистер Поттер очень внимательно посмотрел на двух мальчиков, - у меня к вам большая просьба. Пожалуйста, приглядывайте за Лили, не давайте пускаться в…кхм… несколько сомнительные и опасные авантюры. Некоторые черты ее характера заставляют меня беспокоиться. Порой она ведет себя как неразумный ребенок.
- Хорошо, мистер Поттер, - кивнул Алекс.
Отец Лили кивнул в ответ и вдруг, совершенно неожиданно, ласково взъерошил мальчику волосы и улыбнулся.
- А ты заметно подрос, Алекс. Ладно, идите, вы, наверное, еще не поели. Если Джинни узнает, что я говорил с вами до завтрака, ее хватит удар, и она сама примчится сюда проследить, чтобы вы приняли положенное количество калорий.
Лили обрела голос только в коридоре.
- Что?!?! Я веду себя как ребенок?! Ничего себе! И вы еще будете за мной присматривать!!! Только попробуйте!
- Но ведь это именно в твою светлую голову пришла идея забраться в Запретную Секцию, – ехидно прищурился Рейн, - кстати, ты опять потеряла ленту.
- Да я…, ах ты… ой! - Лили, как всегда шедшая лицом к мальчикам и спиной вперед, врезалась в Сэма Вуда с огромной стопкой книг.
- Ох, прости, Сэмми! Сейчас мы тебе поможем.
Ребята бросились подбирать книги. Алекс с удивлением увидел учебники для третьего курса.
- Сэм, ты кому это взял?
- Как кому? Себе, конечно. В трансфигурации за третий курс есть очень интересное заклятье, я его столько искал.
- Но вы же его пройдете потом, на третьем курсе.
- Ну и что? А мне хочется попробовать сейчас. Вдруг получится?
Сэм подмигнул Алексу и снова нагрузился стопкой.
- Ладно, пока. А чего это вас на завтраке не было? Лили, ты потеряла ленту? – он восхищенно уставился на блестящий черный водопад.
Лили тряхнула головой, откидывая волосы назад, и задорно улыбнулась.
- Нас вызывали к директору, а сейчас мы как раз идем на завтрак. Пока, Сэмми.
- Алекс, футбол сегодня не отменяется? – вдогонку им крикнул Сэм.
- Конечно, нет.
- Тогда встретимся!
- Только когтевранцы могут пойти в библиотеку в воскресенье утром и набрать там кучу заумных книжек. Интересно, почему Сэмми попал в Когтевран? Ведь его мама и папа были в Гриффиндоре, - задумчиво протянула Лили, оглянувшись вслед когтевранцу.
Обрадованный тем, что кузина забыла про свое возмущение, Рейн охотно подхватил тему:
- Но это же не обязательное условие. Почему бы Сэму и не учиться в Когтевране? Он же жутко умный, сама видела учебники, там даже нумерология была. И многие наши однокурсники учатся совсем не на тех факультетах, на которых учились их родители.
- Кто, например? Мы с тобой и Алекс? – Лили захихикала.
- Почему мы? Шляпа как раз отправила нас именно на родительские факультеты. Вот, например, у Эриуса мама училась в Когтевране, папа – в Пуффендуе, а он сам попал в Слизерин. У Дафны мама была в Когтевране, она – гриффиндорка. У Аиды родители были в Пуффендуе, она – в Когтевране. Таких случаев много. В детях сочетаются гены обоих родителей, и иногда получается совершенно неожиданный результат.
- Мерлин, Рейни, как ты все это помнишь?
- Потому что я не хлопаю ушами, в отличие от тебя, и читаю серьезные книги, а не девчоночьи журналы, - Рейн изобразил, с каким вниманием Лили читает свои журналы.
Алекс засмеялся, за ним не выдержала и прыснула Лили, а Рейн улыбнулся. Они вбежали в Большой Зал, в котором уже почти не было народа, и принялись за запоздалый завтрак, болтая о том, что говорили Крис, Джулиус и Невилл, узнав, что их с утра пораньше вызвали к МакГонагалл, о последнем квиддичном соревновании, когда Гриффиндор позорно продул Слизерину со счетом 350:50 и потерял шанс выиграть Кубок Школы в этом году, и о предстоящих экзаменах.
* * * * *
- Они очевидно и бессовестно врали.
Минерва МакГонагалл налила чашку чая из подлетевшего чайника и протянула ее Гарри Поттеру. Молочник сам приковылял с другого края стола.
- Даже не сомневаюсь. Вопрос в том, что они делали в кухне? Не думаю, что просто прогуливались по замку.
- Я тоже. Вспоминая свои школьные годы, с большой уверенностью могу утверждать, что не просто так. А зная свою непослушную дочь, вообще стопроцентно уверен, что у них была какая-то цель.
Минерва усмехнулась, а Гарри откашлялся, отпил глоток чая и, побарабанив пальцами по столу, нерешительно протянул:
- Профессор МакГонагалл, у меня к вам намечается разговор.
Минерва понимающе кивнула.
- И я даже догадываюсь, о чем. Вернее, о ком.
- Да, об Алексе, - Гарри снова прочистил горло, - что вы о нем думаете?
Минерва молчала минут пять, раздумывая и подбирая слова. Гарри уже было подумал, что она не поняла или не расслышала вопроса. Но профессор МакГонагалл наконец начала говорить, и странное было у нее лицо – одновременно напряженное и растерянное.
- Он хороший мальчик. Это первое и самое главное. У него доброе и чуткое сердце. Если хочешь знать мое отношение к нему, то могу сказать одно – я была бы рада, если бы он был моим внуком.
Гарри был удивлен, но не настолько, чтобы прерывать профессора.
- Да, и от своих слов не откажусь. Ты знаешь, что произошло вчера на уроке Нимфадоры?
- Нет, Тонкс мне ничего не говорила, слишком была увлечена криками о нашем с Роном разгильдяйстве и неправильном воспитании детей, – Гарри пожал плечами, - как будто сама не была ребенком и не училась в Хогвартсе.
Минерва кратко рассказала ему о происшествии.
- Но как это возможно, профессор? Я ни с чем подобным не сталкивался! Без маховика, только палочка и заклятье?
- Да, как ни удивительно. Я посоветовала мальчику сменить палочку, но ты же знаешь, это крайне деликатное и нелегкое дело. К тому же не маг выбирает палочку, а она его, - Минерва вздохнула, - этот случай совершенно выбил Нимфадору из колеи, растравив старые раны, и совсем не прибавил дружелюбия по отношению к Алексу. Мне очень печально наблюдать за этим, особенно если учесть, что она все-таки его родственница. И она слышать об этом не желает. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы ты не отталкивал Алекса.
На лице Гарри появилось немного смущенное и растерянное выражение. Он помолчал и тихо сказал:
- Тонкс так изменилась. Я, наверное, скоро забуду, какой она была раньше. Помните, профессор? Веселая, жизнерадостная, неуклюжая. Перебила кучу чашек и окон, разнесла в щепы груду мебели. Как стенала миссис Уизли, когда она умудрилась разбить весь волшебный столовый сервиз, подаренный им на свадьбу! А ведь все специально было зачаровано от разбивания. Я всегда задавался двумя вопросами – как только она училась в Аврориате и как умудрялась летать на метле и не врезаться во все попадающиеся препятствия? Ну там деревья, дома, трубы…
Минерва тепло улыбнулась.
- Помню. Ее очень ценил Аластор, считал, что Аврор она превосходный, а пара-тройка разнесенных в пух и прах помещений – это пустяки. А как великолепно и оригинально она меняла внешность… - она покачала головой, - сейчас Нимфадора редко использует свои способности, сознательно гасит их и уже давно. Думаю, ни к чему хорошему это не приведет.
Воцарившуюся тишину нарушил знакомый звучный голос.
- Сердце Нимфадоры переполнено болью и горечью, но не желает излить их и открыться новой любви.
Минерва вздрогнула и обернулась к портрету профессора Дамблдора. Он кивал головой и бросал из-под очков ясные взгляды.
- Увы, это так.
- Альбус, - заметно волнуясь, спросила Минерва, - а вы, что вы думаете об Александре?
- Сыне Драко Малфоя и Гермионы Грэйнджер? Что же может сказать старый мертвый портрет о живом мальчике, который слишком верен друзьям, чтобы признаться во лжи?
- Альбус…
Гарри вдруг подумал, что портрет Дамблдора висит и у него в кабинете, и также, как и МакГонагалл, ему не приходило в голову спросить его мнения. И с резким стыдом ему подумалось, как мы быстро забываем тех, кого с нами нет, как бы ни велики и ни дороги они были. Они выпадают из нашей жизни, а мы идем дальше, и с этим ничего нельзя поделать.
- О, нет, я не осуждаю. Я просто констатирую.
- И все же, профессор Дамблдор.
Портрет улыбнулся.
- У него доброе и чуткое сердце, и это верно, Минерва. И еще в его сердечке живет любовь.
- Любовь? К кому? – Гарри с оттенком досады отметил, что Дамблдор, даже будучи портретом, сохранил манеру речи, которая иногда просто-таки бесит.
- Любовь к жизни. К искусству магии. К Хогвартсу. К своим друзьям. К тебе, Гарри. И к родителям, которых никогда не видел.
Гарри был потрясен.
- Ко мне?!
- Да, почему ты удивляешься? Ты был первым взрослым волшебником, который встретился ему в магическом мире. Ты стал его опекуном, принял в своем доме, усадил за свой стол. Для него это очень много значит. Любовь к тебе, которую он даже не осознает, мешается с благодарностью, но отнюдь не слепит глаза. А любовь к родителям – это нечто особое, ты знаешь это лучше меня. И сдается мне, она далеко поведет мальчика, будет ему путеводной звездой в бушующем море жизни.
Гарри сделал непроизвольное движение, но портрет продолжил:
- Я знаю, что ты хочешь сказать. Но любовь – это самое поразительное и таинственное чувство на земле! Если человек любит кого-то, если в его сердце горит крохотный огонек теплоты, привязанности, нежности, значит, еще не все потеряно.
- Даже если это самый отъявленный негодяй? Пожиратель Смерти Волдеморта?
Дамблдор кивнул, серьезно и глубоко.
- Даже если это Пожиратель Смерти. А ведь они не были собирательным воплощением зла, концентрированной ненавистью ко всем инакомыслящим. Не забывай, они – такие же люди, у которых были семьи, были родные и близкие, друзья и приятели. Они были нужны им. Это очень важно, Гарри, - знать, что ты кому-то нужен, со всеми своими недостатками, причудами, сложным характером и своеобразным взглядом на жизнь. Я догадываюсь, кого именно ты имеешь в виду. В сердце Северуса Снейпа жила огромная любовь, которая освещала всю его жизнь и, к сожалению, определила сделанный им выбор. Но кто может поручиться, что свет этой любви не спас его во тьме смерти?
Гарри невольно поморщился. Объяснить все происходящее на свете лишь силой любви было в духе Дамблдора, но сам он считал, что не все так просто. Разве можно оправдать предательство и подлость любовью? Кого бы не любил Северус Снейп и что бы не совершал ради своей любви, но его дела оставили глубокий, протравленный злобой и ненавистью след во многих судьбах. И это невозможно было простить.
Он встретился взглядом с профессором МакГонагалл. И вдруг почудилось, холодком пробежало по спине от внезапной вспышки-ощущения, что из карих глаз Минервы на него смотрела другая кареглазая женщина. Вернее, девушка. Смотрела умоляюще и с надеждой.
_______________________
Помнится, кто-то спрашивал про книзля? Ну как?
