Глава Глава 37 БарбекюОни пришли в себя в Малфой-мэноре.
Панси села на кровати, сонно щуря глаза на солнечный свет, пробивающийся сквозь тяжелые шторы. Огляделась. На прикроватной тумбочке стояли полупустые склянки, и Панси тщательно изучила их содержимое – ага, Костерост, Заживляющее, Сонное... еще какое-то, ей неизвестное... Прислушалась к своим ощущениям – ничего. Ни боли, ни усталости. Откинув одеяло, легко спрыгнула с кровати, и, шлепая босыми ногами по прохладному полу, зашла в ванную.
Зеркало не показало ничего нового, хотя...
Она дотронулась пальцами до чуть припухлых губ. Ничего, через пару дней пройдет. Покрутила головой, разглядывая свое лицо то так, то эдак. Почти прижавшись носом к стеклу, внимательно заглянула в глаза своему отражению, выискивая… сама не знала, что. Не нашла. Молча умылась и почистила зубы. Вода замочила ворот, и слизеринка решительно стащила с себя ночную рубашку. Снова повернулась к зеркалу…
Метка непривычным пятном серела на руке.
Панси никогда раньше не придавала особенного значения своей внешности, спокойно осознавая все свои достоинства и почти равнодушно принимая недостатки. Однако появлению рисунка на левом предплечье сопутствовали события, которые она не забудет до гробовой доски.
Теперь она словно взглянула на себя по-новому. Ноги как ноги. Если подняться на полупальцы, подъем становится изящно крутым, а мышцы икр еле заметно выделяются симпатичными впадинками. Втянутый живот подчеркнул округлость попы и груди, а заметно выступающие ребра придали всему телу хрупкости.
Она развернула плечи, гордо вскинула голову и немного повертелась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон.
«Я взрослая. Я Избранная! Чистокровная раба моего Лорда. Наверное, я счастлива?»
И тут ее вырвало.
Прямо на отражение, глядящее на нее чужими, злыми и несчастными глазами.
Крэбб и Гойл, перешучиваясь и топоча, поднимались в спальню Драко. Прошлая ночь перевернула всё с ног на голову, и этим двоим не терпелось утвердиться в своем новом статусе. Вчера ночью Слизеринский принц бился в муках под их Круциатусами, а значит, что его власти над ними пришел конец.
- Первое, что сделаю в Хогвартсе - напою Малфоя Оборотным по самые гланды. Превращу в такую миленькую невинную куколку, чтоб его! А потом повеселюсь хорошенько! Буду трахать, пока выть не начнет! - Крэбб явно смаковал свою месть, как роскошный ужин.
- Что, все не можешь забыть, как мы за ним в платьях таскались? – недобро хохотнул Гойл, вспоминая свои многочасовые дежурства с тяжеленными бронзовыми весами наперевес.
- Я ему все припомню! Будет знать, как нос задирать теперь! Будет знать…
Гойл промолчал.
Конечно, он тоже мог бы предъявить Малфою свой счет, однако, как не старался, жгучей ненависти к бывшему верховоде Гойл в себе не находил.
И дело даже не в том, что где-то в глубине Гойловского сознания теплилась признательность за то, что именно благодаря Драко они с Крэббом все-таки переползали с курса на курс вот уже седьмой год подряд. Да и квиддич - куда их протащил Малфой, включивший ради этой цели все свое обаяние, шантаж, подкуп, угрозы и папочкины денежки, - так бы и остался для Гойла невозможной мечтой…
Однако все вышеперечисленное всегда воспринималось "лучшими друзьями Драко Малфоя" как само собой разумеющееся.
И теперь реально замаячившая угроза потери таких привычных бонусов вселяла в душу Гойла неясную тревогу. Как же это так? А кто теперь будет ему говорить, что делать? Кто ясно и доходчиво объяснит и направит? Крэбб? Вряд ли.
Вот и сейчас думать было непривычно и тяжело. Раньше не надо было над этим заморачиваться – думал всегда Малфой. И если что непонятно – можно было спросить… Но теперь же нельзя будет просто подойти к Малфою и спросить – эй, Драко! А чо делать-то?
Мысли каменными жерновами еле ворочались в голове Гойла, пока они поднимались к Малфою.
А Крэбб словно озверел – закадычный друг за одну ночь скинул с себя налет сонного тупизма, и Гойл, если не понимал - то смутно догадывался, что такая перемена лично ему, Грегори Гойлу, ничего хорошего не сулит.
Нет, все-таки наверное это плохая идея. Хотя..
На пороге Гойл замялся.
- А может, того? Ну его, а? – пробурчал он, придерживая Крэбба.
- Ты чего, труханул, а? - осклабился тот в ответ.- Нашел кого бояться! Прошло его время, при-и-инца нашего драгоценного!
Яростно закатав рукав, Крэбб ткнул пальцем в Метку.– Я с ним на равных! Нечем ему передо мной теперь выставляться - у меня своя Метка имеется!
Гойл согласно пробурчал что-то, ощупывая собственное предплечье.
- Поглядим, как он запоет! Да ты не сомневайся – он у меня теперь вот где! - перед носом Гойла оказался увесистый кулак.
Ободренный этой поддержкой, Гойл облегченно хохотнул: с Крэббом ему всегда было легче договориться.
Они с грохотом распахнули дверь в спальню, намереваясь стащить Драко с кровати, и для начала хорошенько отпинать. Однако рухнувший на пол Малфой необыкновенно быстро вскочил на ноги, нацелив на слизеринцев волшебную палочку.
Только теперь Гойл заметил, что Малфой был полностью одет – даже ботинки не снял. Опешивший Крэбб в конце концов тоже сообразил, что Драко не спал ни одной минуты, и, скорее всего, слышал их.
Повисло молчание.
Кинуться на Драко врукопашную было бы по меньшей мере глупо – оба прекрасно знали, что Малфой мгновенно размажет их по стенке легким финтом волшебной палочки.
- А-а, мои верные друзья пришли пожелать мне доброго утра? – наконец произнес Драко. - Как мило! – его хриплый голос не выражал абсолютно никаких эмоций. И это испугало приятелей больше всего - в голосе Драко не было ни язвительной иронии, ни привычного высокомерия. Ничего.
- Кажется, вы опять ничего не поняли. И опять мне нужно кое-что вам растолковать. Петрификус тоталус!
Лучшие друзья Слизеринского принца молча повалились на ковер.
Драко встал над ними, скрестив на груди руки в лучших традициях Снейпа.
- Кстати, поздравляю с Посвящением. Однако возьму на себя смелость освежить вашу память и напомнить, что я был удостоен аудиенции Темного Лорда не в первый раз, мои наивные друзья! - Слова давались ему с трудом, однако что-то заставляло Малфоя тратить свои силы на красноречие. - И если вы думали, что наличие Метки на руке уравновешивает наше положение, – Драко внимательно изучал лица поверженных, - то, увы, это не так. Фините Инкантатем!
Почесывая ушибленные места, громилы поднялись.
Драко вернулся на кровать, осторожно облокотился на подушки, морщась, словно от боли. Его палочка все также настороженно держала неудачников на прицеле.
- Непременно скажу Кэрроу, чтобы за Круциатус дали вам по десять очков. Прекрасное исполнение. Браво.
Гойл поежился – зрелище корчащегося под заклятием Драко было более чем занятным - но испытать заклинание на себе очень страшно. Может, Драко будет им мстить?
Мысли понеслись вскачь – одна мрачнее другой: да как можно было подумать, что Малфой дастся просто так? А что, если он теперь пойдет против них? А? Дурак Крэбб, куда ему справиться с Драко! А вдруг Лорд научил Малфоя таким штукам, что им пока и не снились??
Малфой молча наблюдал за реакцией слизеринцев и прекрасно видел, как побледнел Гойл, и как метнулся в сторону двери взгляд Крэбба.
Ага, ясно теперь, кто заводила. Ну-ну.
"Значит, только силу уважаешь? Осмелился на меня один раз руку поднять – и думал – все? Подожди же, я тебе устрою…" - думал Драко.
Явление закадычных дружков в его спальне, их разговор и атака были как нельзя кстати – Драко наконец-то стал приходить в себя после Хеллоуинской мистерии. Тело и душа нестерпимо болели – он так и не принял ни одного лекарства, заботливо поставленных кем-то на прикроватный столик. Еще час назад он чувствовал себя абсолютно растоптанным - но чтобы его добили собственные прихвостни? Нет! Не будет такого.
- Все остается по-прежнему. Хотите померяться силой? Валяйте! Всегда к вашим услугам. Но пока не получите этого, - Драко повел палочкой, и на его лице засияла серебром Маска Пожирателя, - даже и думать не смейте бросаться на меня. Это все. Пошли вон.
С этими словами Слизеринский принц убрал палочку и спокойно повернулся к своим друзьям-недругам спиной.
Фокус с Маской прошел на ура – не прошло и десяти секунд, как громилы молча, на цыпочках, покинули его спальню, тихонько притворив за собой дверь.
Дафна не стала будить сестру. Вскочив с кровати, словно ее подбросило пружиной, она кинулась к Астории, боясь, что не увидит ее живой. Однако младшая спала, свернувшись тугим калачиком в самом углу своей кровати. Аккуратно приоткрыв одеяло, Дафна убедилась, что Метки на ней не было – впрочем, также, как синяков, царапин и прочих повреждений.
Воспоминания прошлой ночи разворачивались перед ней, словно кольца огромной змеи – крики сестры, долгие, высокие, беззвучно продолжающиеся даже после того, как отказали сорванные связки.
Крики и вой Малфоя под красными вспышками Круциатуса; страшное, перекошенное лицо Крэбба; волны дикого наслаждения, пробегающие по ее собственному непослушному телу; чье-то жаркое дыхание рядом…
Еще бы вспомнить, кто держал эти тонкие ручонки, лишая Асторию последней хрупкой защиты? Кто он – тот, не давший ей сбежать от страшной участи? Она не видела лица, скрытого Маской. Она помнила только руки – сильные и ловкие, принадлежащие кому-то молодому и выносливому…
Она знала, что будет ненавидеть эти руки всегда.
Нет, не Драко. Она видела - он сопротивлялся. За что и был незамедлительно наказан у всех на глазах... Она видела его слезы, видела, как он сдался под пытками.
Видела, что в нем нет жестокости… он пытался быть нежным. А тот, другой…
Выпустил безвольно повисшие ручонки, сорвал тяжелый фиолетовый плащ, выставив поругание ее сестры на всеобщее обозрение…
Дафна свернулась калачиком в ногах Астории. Ее трясло, как в лихорадке – головокружительной каруселью пронеслись воспоминания – ее собственный стон под чьими-то жадными горячими губами, ее жажда наслаждения и ритм барабана, толкающийся болью и похотью в ее разгоряченном теле. Вкус крови, вкус вина, запах пота и чего-то острого и горького, свист плети, обжигающей болью поясницу… Она помнила, как струилась магия с кончиков ее пальцев, как ощущение вседозволенности и торжества повергало к ее ногам угодливо сгибающихся мужчин, она помнила свои удары, ломающие ребра и челюсти тем, кто подобострастно целовал ее ноги…
И там, на каменном постаменте, стОит только немного повернуть голову - тонкие неподвижные ручонки, беспомощно придавленные фиолетовым бархатом…
Нет. Хватит того, что она будет это помнить до скончания своих дней.
Решительным шагом Дафна устремилась к своим вещам. Нашла палочку. Вернулась к сестре.
И почти неслышно произнесла «Обливэйт».
Они ужинали при свечах.
Панси, в каком-то неимоверно красивом узком платье сверкала бриллиантами и томно опускала ресницы, кокетливо отвечая на хриплые комплименты бледного Драко; пухленькая пуффендуйка обменивалась жаркими взглядами с модно стриженной когтевранкой; Дафна пыталась аккуратно разговорить недоверчивого гриффиндорца; Крэбб и Гойл, мрачно жевали и угодливо подливали вино в тонкий бокал Малфоя…
Легкая беседа, тихий смех.
И восторженные взгляды Астории, которые она бросала на свою обожаемую Паркинсон. Беззаботно, совершенно по-детски, болтая под столом тонкими голенастыми ногами.
Сытые и довольные, они вышли из Малфой-мэнора в самом приятном расположении духа: каждого на прощание одарили дорогими безделушками и солидной стопкой галеонов.
На пороге Драко помедлил: нет, не слышно больше призрачного мычания и телячьих колоколец.
Зато в воздухе явственно разливается запах хорошо прожаренного мяса.
