Глава 29. Чужой против хищника Давайте придумаем деспота,
чтоб в душах царил он один
от возраста самого детского
и до благородных седин.
Усы ему вырастим пышные
и хищные вставим глаза.
Сапожки натянем неслышные
и проголосуем все «за»!
- Ты не можешь пойти прямо к ней! - мальчики бежали за решительно шагавшей Элис.
- Почему?
- Она ведьма! - почтение к деревенским ведьмам прививалось с младых ногтей.
- Я знаю, - для Элис было вполне очевидной следующая логическая выкладка: попросить ведьму о помощи – а кого же ещё – ведь только она умеет летать. - У неё метла, - объяснила она. - А мы не допрыгнем до… - Элис, запнувшись, остановилась и повернулась к друзьям. - Надо снять моего котёнка с дерева. Нельзя оставлять его так.
Матушки Ветровоск не было дома, когда в дверь постучались. Карцер открыл – на пороге стояла маленькая девочка.
- Ты кто? И где Старая Матушка? - требовательно спросила она.
Карцер бросил взгляд ей за спину – её приятели улепётывали со всех ног – знакомая картина мелькающих пяток.
- Я Ка… Джек, - вовремя вспомнил. - А Матушку вызвали в деревню. Там кто-то чего-то себе сломал, - объяснил он и поинтересовался: - Ты меня не боишься?
- А ты меня? - последовал ответный вопрос и очень внимательный взгляд.
- Немножко, - развеселился Карцер.
- Она пошла пешком или полетела на метле? - продолжила допрос Элис.
- А зачем она тебе? - полюбопытствовал Карцер.
- Не она, а метла, - Элис указала на рукоятку метлы на крыше.
Карцер проследил взглядом в указанном направлении до метлы, затем посмотрел на девочку с улыбкой некоторого даже восхищения.
***
Патриций Витинари откинулся на своём стуле, сложил домиком свои длинные пальцы и насмешливо взглянул поверх них на делегацию, пугливо сгрудившуюся перед его столом.
Это была вторая делегация за сегодняшний день. Первая состояла из тех горожан, что называют себя «сильные мира», и ратовали они за уби.. то есть, казнь Карцера. Аргументируя это неприемлемостью создания опасного прецедента. На что Витинари им вежливо объяснил, что при подобной огласке, которое получило дело Карцера, благоразумнее будет умолкнуть и не возникать, иначе господин Кривс нежданно-негаданно обнаружит другие… прецеденты. А господин де Словв обнародует их. И, кстати, не стоит пытаться вмешивать сюда Гильдию Убийц, они дважды на одного человека контракт не заключают. После этого «сильные мира» оскорблённо развернулись и удалились с неподобающей их общественному положению поспешностью. Да ещё и некрасиво застряли в дверях.
Вторая делегация относилась, скорее к низам общества, и значительно уступала первой по объёму, если взять не количество персон, а толщину оных. Тут просьба была обратной – создать прецедент, сохранив Карцеру жизнь. Это были пострадавшие от действий тех людей, которых убил Карцер, или свидетели, готовые подтвердить этот вред.
- Я вполне понимаю вашу просьбу, и даже сочувствую ей, - со всей доступной ему мягкостью сказал патриций. – Но не могу создавать подобного… - Витинари приостановился, вспомнив, что это не юристы, и попытался объяснить проще: - Он ведь убил стражников. А стражников убивать нельзя. Даже закон такой есть.
- А есть такой закон, чтобы наказывать тех, кто трахает детей?
- Нет, - помолчав, признал Витинари. – Ещё нет. Но такой закон будет, обещаю.
- А пока такого закона нет, вы просто… убьёте его?
- Мне очень жаль… - тихо сказал патриций.
***
Карцер не испытывал уважения к мужчинам. Другое дело – женщины. Те, по крайней мере, не пытались причинить ему вреда. Правда, его опыт ограничился преимущественно общением с Матушкой Ветровоск. Что влекло за собой определённое восприятие действительности. Но Карцер привык наблюдать. Например, он заметил, что, будучи в массе своей меньше мужчин, женщины гораздо отважней. Даже такие маленькие, как Элис. Она заставила Карцера достать Матушкину метлу и полететь в горы. Он не был уверен, что метла полетит без Матушки Ветровоск. Так что он решил, что всё дело в девочке, сидящей у него за спиной. Ведь чтобы метла полетела, нужна ведьма. Или волшебник. Он волшебником не был. Значит, это она. Карцер исподтишка наблюдал за ней. Элис указывала тонкой ручкой из-за его спины куда лететь, совсем как Матушка Ветровоск, в той же властной манере.
***
Чуть в стороне от тех гор, в которых Карцер наблюдал становление новой ведьмы, на вересковой пустоши встретились две ведьмы старые.
- Только не говори, что тоже принесла картофельный салат, - резко сказала Матушка Ветровоск.
- Ну, что ты Эсме, - Нянюшка Ягг постаралась как можно незаметнее оттолкнуть ногой картофельный салат, который она всё-таки принесла. – У меня тут яблочный пирог и смородиновая наливка.
- Никакого алкоголя! - рявкнула Матушка.
- Какой алкоголь? – замурлыкала Нянюшка. – Это ж почти компот. Давай капелюшечку, а?
- Ну, разве что немного, - уступила Матушка.
***
- Ещё немножко осталось, Джек, - подбодрила Элис.
Карцер вслепую продирался сквозь колючий кустарник, а голос девочки, оставшейся на скале, направлял его. На некоторых колючках Карцер заметил клочки ткани, так что он постарался не оставить на кустах кусочки своей одежды. Наконец он оказался прямо под кошачьим трупиком. Прикасаться к нему вовсе не хотелось. Можно было перерезать шнурок, на котором висел котёнок. Но Карцеру пришла в голову другая идея: он отломил сухую ветку вместе с повешенным трупиком. И педантично собрал клочки ткани, вместе с колючками. Всё это они завернули в фартук Элис, пожертвованный для такого дела.
- Знаешь, - задумчиво глядя на маленький свёрток, сказал Карцер, - меня ведь тоже должны повесить.
Взрослый человек бы поинтересовался: за что. Но девочка спросила:
- Тебе страшно?
Карцер улыбнулся ей:
- Да.
***
После ухода посетителей, Витинари встал, чтобы подойти к окну. Барабант прибирался на столе, время от времени поглядывая на своего босса.
- Сэр, могу я задать вопрос? – спросил секретарь.
Патриций сделал приглашающий жест.
- Почему вы одним не разрешили казнь господина Карцера, а другим отказали в его помиловании? Разве одно не исключает другое?
- Видите ли, Барабант, - задумчиво промолвил правитель, - существуют законы. Наши сегодняшние посетители… - тут патриций тонко улыбнулся, - и те, и другие, хотят обойти их. Здесь я соглашусь с командором Ваймсом: чем город будет без законов?
- Но законы не всегда… честные, - возразил секретарь.
- Да… Зато у нас уйма глупых законов, - патриций вернулся за стол. – Законодательству требуются значительные обновления. И, откровенно говоря, переделки. А так же новые люди: умелые, ловкие, хитрые, смекалистые, пройдохи, находчивые, толковые… - тут Витинари замолчал, уставившись в потолок. Затем сказал: - Барабант, принесите-ка мне личные дела заключенных.
***
Изрядно угостившиеся, вернее, нагрузившиеся наливкой ведьмы прищурились на летящую в их сторону метлу.
- Ты не говорила, что он может летать, - обвиняюще произнесла Нянюшка Ягг.
- Он и не может, - буркнула Матушка, хмуро наблюдая приземляющегося Карцера.
- Элис! - воскликнула Нянюшка, увидев девочку. - Ты что здесь делаешь? Твоя мама знает, где ты?
- Элис? - Матушка попыталась сфокусировать взгляд. - Кто такая Элис?
- Дочка того Хаки, у которого ещё брат браконьер, - Нянюшка знала родословную всех ланкрцев от мала до велика.
- А, - из за наливки Матушка плохо соображала. Она сжала голову руками. - Мне нужно протрезветь… - пробормотала она. И выпрямилась. - Срочно.
Мало кто может протрезветь усилием воли. Но Матушка Ветровоск ещё и не такое могла. И когда Карцер развернул перед Матушкой трупик котёнка, она уже могла воспринимать информацию, и внимательно разглядывала шнурок и клочки ткани, застрявшие в колючках.
- Отвези девочку домой, - сказала Матушка Карцеру и кивнула Элис: - Мы похороним твоего котёнка.
- Я сама похороню его, - Элис вздёрнула подбородок таким надменным движением, что Нянюшка и Карцер переглянулись и синхронно опустили глаза, пряча улыбку. - Но можете забрать шнурок и колючки.
- Гм, - от Матушки не укрылась реакция окружающих. - Думаешь, Элис Хаки похожа на меня? - спросила она у Нянюшки, когда Карцер увёз девочку домой.
- Нет, конечно, нет, - лицо Нянюшки сморщилось. Но, наконец, она не выдержала и расхохоталась: - Да!..
- Ха-ха-ха, - кисло передразнила Матушка.
***
Обратно Карцер шел пешком, таща метлу на плече. Повсюду торчали деревья и камни. Куча деревьев и камней. Карцер всё шёл и шёл, а деревьев и камней не убывало. Наконец, он вышел к дому… который не так давно покинул.
- Привет, Джек, - Элис как раз нашла в сарае лопату. - Поможешь похоронить котёнка? А потом я тебя провожу, так уж и быть.
Нужна была совсем маленькая ямка. Элис положила свёрток с котёнком в землю, поднялась с колен и сказала:
- Надгробная речь, - и пояснила: - На похоронах всегда говорят. Моя кошка была очень хорошая, царапучая только немножко. И всегда выполняла свой долг…
- Какой долг?
- Не смейся. Она мышь поймала… ну, почти поймала. Ох, ну, хорошо. Это я поймала, в перевёрнутый горшок, а маме сказал, что это она.
- Какие ещё тайны скрывает эта могила? – загробным голосом спросил Карцер.
Элис зажмурилась.
- Она разбила кувшин с молоком.
- И ты взяла вину на себя?
- Да. А ты бы не взял?
- Вопрос ещё тот, - пробормотал Карцер, оглядываясь. У него появилось нехорошее чувство, что котёнок своей смертью отвёл от своей маленькой хозяйки нечто страшное.
***
Мужчина стоял за деревом, и делал то, что на тюремном жаргоне называлось «целиться», и в тюрьме это считалось оскорблением. А уж «целиться» в ребёнка… Карцер не думал, просто лопата в его руках с силой опустилась туда, где у мужчины находится… орудие воспроизводства, в данный момент всовывающееся из штанов.
Карцер промахнулся. Всё-таки лопата, при всех своих достоинствах, была мало манёвренным и тяжёлым оружием. Мужчина подпрыгнул и попытался бежать, но встретился с черенком лопаты и счёл за благо уткнутся в землю, скорчившись вокруг своего маленького островка боли.
Вспышки ярости, как таковой, не было. В такие моменты Карцер чувствовал лишь презрение, очень давно заменившее страх. Перевернул лопату черенком вверх, он метил в горло. И достиг бы его, будь в его руках нож или заточка. Но лопата требовала размаха…
- Нет! - воскликнула Элис. - Мы теперь знаем, что он сделал. И всем расскажем.
Подоспевшая в этот момент Матушка рывком прижала голову Карцера к своей груди, чуть не свернув ему шею, а Нянюшка выхватила у него из рук лопату.
Матушка осторожно приподняла лицо Карцера за подбородок: в глубине его глаз ангелы держали пылающие клинки.
- Ого! - негромко сказала Матушка.
- Ага! - возопила Нянюшка. - Так я и думала, что это ты Степен Пышка! Крутишься без штанов рядом с юными девами? Стыдись! Всё расскажу твоей маме!
- Не надо, - всхлипывал и корчился на земле Степен Пышка. - Только не маме!
