Глава 30— И ради чего я сейчас ищу приключения на свою очаровательную задницу?
— Ты? Приключения? Пф!
— То есть ты не отрицаешь, что у меня очаровательная задница?
— Прекрати немедленно!
Сириус усмехнулся и выпустил изо рта тоненькую струйку дыма, тут же подхваченную гуляющим туда-сюда сквозняком, гуляющим по коридору. Парень уселся прямо на пол, не опасаясь загваздать свой лучший парадный костюм, и затягивался уже третьей сигаретой подряд в надежде, что дым волшебным образом пробудит в нём желание радоваться жизни, чего пока что, к сожалению, так и не произошло. Не так уж и весело проходит его выпускной — сидит тут один, в нише перед дверью в кабинет завхоза, и компанию ему составляют только сигареты, да уродливо каменное сооружение, именуемое статуей Афины. Сириус и сам не понял, почему для игры в прятки с самим собой из всех уголков их огромной школы он выбрал именно этот. Потому что именно здесь они с Кэри однажды собрались проникнуть в кабинет Филча под покровом ночи? Или потому что здесь никто из его развеселых одноклассников его точно не найдёт?
— Сириус. Я не из тех, кто склеивает осколки разбитого стакана и утверждает, что он будет как новый. Я лучше возьму другой стакан. Спокойной ночи.
Блэк яростно помотал головой. Чёрт бы побрал эти воспоминания и эту девушку в целом!
Они не разговаривали два месяца. Два. И Сириус не понял, в какой момент это стало похоже на тяжёлую, сбивающую с ног болезнь. Первые несколько недель было терпимо. Даже неплохо — по крайней мере, в его душе вдруг всё успокоилось, затихло, как будто потух наконец безумный сердечный пожар. А потом хоть на стенку лезь. Острая и безысходная одержимость, и её объект совсем рядом — методично посещает занятия, болтает с подругами и даже смеется над глупыми шутками его лучшего друга. Рядом, только руку протяни. Но всё было давно кончено. Кэри, наверняка, уже потянулась к другому стакану.
Он не чувствовал ни облегчения, ни сожаления, ни чего-либо ещё в эту знаменательную ночь. Выпускной! Не этого ли они все ждали весь год? А он? Неужели именно так должно было пройти его прощание со школой? Приняв на душу стопку Огневиски ещё до начала праздника, он сбежал из утопающего в огнях Большого зала даже раньше, чем Дамблдор принялся толкать выпускную речь. Больше всего он боялся ненароком, боковым зрением, её заметить. Тогда всё, пропадёт и без того трещащее по швам самообладание. А как ему хотелось взглянуть на неё всего пару месяцев назад! Куда подевалось это желание? Почему ему было больно глядеть на неё даже когда она просто проходила мимо в коридоре, громко стуча каблуками, словно забивая по гвоздю в гроб их отношений?
— Я чувствую себя идиотом в этом костюме, — внезапно раздалось над головой Сириуса. Блэк захлебнулся дымом. — Что, предаёшься грустным мыслям о взрослой жизни?
— Джим, тебя не звали, — справившись наконец с приступом кашля, выдавил Сириус.
Друг уже опустился на корточки рядом с ним и, будучи незваным гостем, явно не переживал по этому поводу.
— Ты пропускаешь всё веселье. Одна когтевранка перебрала шампанского, взобралась на стул и принялась декламировать стихи собственного сочинения.
— Очень жаль, что я это пропустил.
— Да не жаль вообще-то. Ты же ненавидишь стихи.
— Зато обожаю поддавших когтевранок на стульях.
Поттер расхохотался и внимательно посмотрел на друга из-под стёкол очков.
— Эй! — вдруг севшим голосом позвал он, и Сириус внутренне приготовился к последующим за этим коротким окликом душевным излияниям. — Ну перестань хандрить! Подойди к Хейгл и поговори с ней. В конце-концов, девчонке тоже не сахар. Она даже не улыбнулась, когда я ей водки в сок плеснул. Непохоже ведь на неё!
— Переживёт, я думаю, — криво улыбнулся Сириус, стряхнув пепел в чашу весов Афины.
— Да нет, Бродяга. Хватит. Ну вышла замуж девчонка в тайне от всех. В семнадцать лет. Встречаясь с тобой. Ну и что? С кем не бывает? Что же теперь, убить её за это?
Сириус одарил друга красноречивым взглядом. Поттер подавил улыбку, вызванную собственной шуткой, и ткнул друга в плечо.
— А ну подымайся. Сейчас мы пойдём и повеселимся на нашем с тобой празднике. Эта школа надолго нас запомнит. Помнишь, как мы поклялись в этом на первом курсе?
— Как такое забудешь. Тогда нас впервые поймали за чем-то непристойным.
— Мы подсунули Нюнчику скорпиона в ботинок. Достаточно непристойно, ты прав. Вставай.
Сириус недовольно скривился, но всё же послушался и поднялся на ноги, отряхнув от пыли свой тёмно-синий костюм. Джеймс неожиданно выудил из-за пазухи небольшой кусок пергамента и протянул другу.
— Но перед тем, как уйти в отрыв, Бродяга, ты сделаешь кое-что очень важное. Найдёшь кого-то очень важного и скажешь ей кое-что очень важное.
— Ничего я ей не скажу, Сохатый. Извини. Это закономерность, понимаешь? Как только наши с ней отношения исправятся до такой степени, что каждая проведённая вместе секунда кажется мне чистым счастьем, в тот же момент всё катится к чертям. Неважно, по чьей вине. Но эти любовные аттракционы не для меня. Лучше уж быть одному.
— Быть одному? — презрительно повтори Поттер. — Открою тебе секрет, Бродяга. Когда любишь кого-то, приходится мириться не только с его солнечной стороной. У каждого человека есть тени. И это повод сдаваться? Отрекаться от любви при возникновении очередной сложной задачи? Ты меня извини, но это просто смешно. Одиночество избавит тебя от боли, конечно. Но подумай о том, что ты потеряешь. Бери Карту, говорю. Не то пожалеешь потом.
Сириус колебался. Из чистого чувства упрямства он порывался продолжить спор, но осознание того, что Поттер, в принципе, прав на все сто, накатывало на него, как асфальтоукладочный каток.
— Бродяга, я твой друг. И ты должен мне верить.
Уже истлевшая сигарета упала на пол. С глухим вздохом Сириус выхватил из рук Поттера Карту Мародеров, и, встретившись с другом взглядом, протянул свободную руку.
— Спасибо, — просто сказал он, когда Поттер накрыл его ладонь своей.
Почему-то ему и не понадобилась Карта. Он словно интуитивно двинулся в её сторону, и ничуть не удивился, когда она показалась из-за угла и со всей силы врезалась в него, едва не потеряв равновесие. В изумрудно-зелёном платье, как и обещала. Он не мог отвести глаз.
— Привет, — её голос показался ему неожиданно глухим.
— Привет.
— Поздравляю.
— И я тебя.
Кэри потупила взгляд и сделала неуверенный шаг назад. Боялась вторгнуться в его личное пространство?
— Сбегаешь с вечеринки, Золушка? — улыбнувшись одними уголками губ, спросил Сириус. Ему было совсем не до шуток, и его голос дрогнул.
— Да, — Кэри смешно наморщила нос. — Моя карета ровно через десять минут превратится в тыкву, нужно спешить.
Несмотря на его тон, Кэри сразу поняла, что он говорит серьезно. Слышать его голос впервые за два месяца было настолько приятно, что у Кэри закружилась голова. А может, это пузырьки шампанского наконец-то достигли пункта назначения?
— Кэри?
— Да?
— Я не знаю, придётся ли мне пожалеть об этом. Не знаю, что делать с жизнью после тебя и не знаю, где найти силы отпустить тебя, на этот раз, навсегда. Но я люблю тебя, Кэри. И это всё, что я знаю.
