Глава 31Иногда пешка должна послужить искупительной жертвой. Начинающему игроку следует запомнить: хоть пешка и стремиться погибнуть, но делает это только при условии максимальной потери времени для противника.
Вокруг был белый туман. Такой густой, что казалось, его можно взять и скатать большой мягкий шар, похожий на огромный снежок. Раймонд протянул руку, но белое марево заструилось сквозь пальцы, закружилось перед глазами и замерло прежней непроглядной стеной. Раймонд сделал осторожный шаг вперед. И ничего не услышал, словно опустил ногу в вату. Помахал руками перед лицом, но это не помогло: ему не удалось ничего увидеть и на полфута вперед. Стало страшно. Почему-то казалось, что в этом тумане можно блуждать целую вечность без малейшей надежды на спасение.
Вдруг черное крыло разрезало эту белую стену, и мощный взмах крыльев развеял ее, как порыв ветра развеивает густой сигаретный дым.
– Кайрос? – тихо позвал Раймонд, удивленно глядя на кутха. – Почему ты здесь? Это сон?
В этом месте даже собственный голос звучал будто издалека.
– Кайрос?
Черный ворон начал отдаляться, оставляя за собой шлейф белой дымки. Раймонд испугался, что скоро птица скроется в молочном мареве и он снова останется совсем один в мире без звуков и образов. Юноша пошел за кутхом, будто по невидимой нити, с замиранием сердца высматривая черные крылья перед собой. Иногда они оказывались так далеко, что Раймонд боялся не догнать своего проводника, но каждый раз Кайрос снова оказывался рядом, рассекая туманную стену.
– Куда ты меня ведешь, Кайрос? – спросил Раймонд, но кутх ничего ему не ответил. Он продолжал следовать своему, только ему ведомому пути.
Казалось, это путешествие будет бесконечным. Да и разве может быть конец у безграничной пустоты? Но когда в душу Раймонда уже готово было пробраться отчаяние, железный кутх, расправив могучие крылья, сделал широкий круг в воздухе и словно снял с глаз пелену. Туман начал рассеиваться, открывая знакомую картину.
– В этот раз я ничего с собой не принес, – признался Раймонд и подошел к столику, за которым сидел человек в плаще.
– Я знаю, – кивнул тот, когда Раймонд сел напротив. – Но ты здесь вовсе не поэтому.
– Тогда зачем?
– Потому что ты сам просил о встрече, – ответил незнакомец и погладил ворона, севшего на его плечо.
– Я?
Раймонд перевел недоуменный взгляд с мужчины на Кайроса, который замер на плече незнакомца. Посмотрел вокруг: те же столики и потухший камин, что он видел в свои прошлые визиты в междумирье. Только в этот раз у неизвестного нет в руках ни свертка, ни младенца, а на коленях сидит ребенок – маленький, лет трех – с очень серьезными и совсем не детскими голубыми глазами.
– Но я не просил о встрече! – нахмурившись, сказал Раймонд. – Я даже не знаю, как с тобой можно связаться!
– Письма вполне достаточно, – заметил мужчина, откидывая свой капюшон.
Раймонд посмотрел в лицо своего собеседника и сразу все понял. Понял, по таким же, как у него, зеленым глазам, по черным волосам, в которых нет-нет, да и проглядывала седина, и по тонкому шраму в виде молнии на лбу.
– Гарри Поттер, – сквозь зубы выдавил Раймонд, сжимая кулаки. Удивление быстро прошло, и нахлынула непонятная злость на человека, чью роль в этой игре он чудовищно недооценил. Хотелось стереть с его лица кривую усмешку, и лишь осознание того, что он сейчас находится не в обычном, материальном мире, а в месте, про которое знает чертовски мало, сдерживало юношу.
– Кутх передал мне твое послание, – пояснил мужчина, хотя этого уже и не требовалось. – О чем же ты хотел поговорить?
– Беседа с человеком из будущего не входила в мои планы, – процедил Раймонд, исподлобья глядя на Поттера.
– Отчего же? – поинтересовался тот. – Ты ведь знал, что за кулисами стоит человек, которому известно намного больше, чем остальным. Который тебя создал.
Последние слова вызвали в Раймонде волну гнева, готовую в любой момент выплеснуться наружу. Он на мгновение прикрыл глаза, и когда снова посмотрел на мужчину перед собой, во взгляде Певерелла были только усталость и равнодушие.
– Не надо воспринимать меня как врага, – продолжал тем временем Поттер, – я всего лишь хочу помочь.
– Но не мне, это же очевидно, – вскользь заметил Раймонд, разглядывая ребенка на коленях мужчины. Он сидел молча и неподвижно, внимательно слушая разговор взрослых. – Я лишь фигура на твоей доске.
– Ключевая фигура, – уточнил мужчина как можно мягче. – Хочешь узнать цели, которые я преследую?
– Ты все равно не скажешь всей правды, – покачал головой Раймонд, и по мимолетной улыбке собеседника понял, что так оно и есть. – Лучше ответь мне на другой вопрос. Что станет с кораблем Тесея, если поменять в нем все доски?
Мужчина вначале замер, а потом громко засмеялся, запрокинув голову и откинувшись назад. Мальчик на коленях Поттера посмотрел на него серьезно и, как показалось Раймонду, немного недовольно.
– Так ты догадался! – весело воскликнул Поттер, и в его голосе слышалось неподдельное восхищение. – Удивительно, я думал, при всех своих подозрениях, ты не готов все сложить в цельную картину.
– Так и было до нашей сегодняшней встречи, – признался Раймонд, на губах которого не мелькнуло даже тени улыбки. – Но теперь все встало на свои места. Почти все.
Взгляд юноши скользнул по темной макушке молчаливого ребенка, но никаких вопросов он задавать не стал.
– В будущем произошло что-то, заставившее тебя все изменить, – начал Раймонд, неотрывно глядя на мужчину. – С помощью кутха, с которым чудесным образом подружился за прожитые годы, ты отправляешь самому себе кольцо Певереллов в четырнадцатое июля девяносто шестого. В тот день, когда за тобой, Гарри Поттером, должен был прийти Дамблдор, чтобы забрать из дома родственников.
– Эта дата была не слишком важна, – пожал плечами мужчина. – Я лишь хотел, чтобы кольцо попало ко мне до начала учебного года. Новый я должен был успеть сориентироваться в окружающей обстановке, а выбранный день вполне подходил для такого замысла. Тем более что кутх обещал во всем помогать Гарри Поттеру, как бы тот ни изменился, и согласись, его подсказки помогли тебе очень быстро найти новое имя и даже наследство.
Раймонд бросил взгляд на железную птицу, гордо восседавшую на плече своего настоящего хозяина, и на душе юноши стало почему-то немного горько от этой картины.
– Кайрос отлично справился с поставленной задачей, – спокойно сказал Раймонд. – Он единственный, кто помогал мне во всем с самого начала.
– Да, удобно иметь в распоряжении птицу, способную путешествовать во времени, – довольно произнес Поттер и, поглаживая ворона, ласково добавил: – Думаю, ты по достоинству оценил то, что кутхи не только отличные почтальоны, но и прекрасные друзья.
Раймонд промолчал. Конечно, Кайрос был для него не просто посыльным, а намного большим. Существом, к которому он привязался всем сердцем.
– Что за кольцо он мне дал? – спросил Раймонд, резко меняя тему. – Почему оно так меня изменило?
Поттер хмыкнул и всем своим видом показал, что не собирается отвечать на этот вопрос.
– По преданию, один из потомков Певереллов вставил воскрешающий камень в золотое кольцо и выбил на нем знак Даров Смерти, – задумчиво произнес Раймонд, крутя на пальце свой перстень. – У меня кольцо серебряное.
Поттер ухмыльнулся, но прятать руку с золотым перстнем на пальце не стал.
– В будущем ты стал хозяином камня и решил по-своему использовать его могущество, – медленно сказал юноша, осторожно подбирая слова. – Ты сделал из него новое кольцо, куда добавил очень сложные чары, так повлиявшие на меня. Чары принятия в род – я читал о них в книге из библиотеки Блэков.
Поттер по-прежнему молчал, но склонил голову как знак того, чтобы Раймонд продолжал свой монолог.
– Однако в одном мире не может находиться два одинаковых артефакта, – нахмурившись, заметил Певерелл. – Раз кольцо из будущего попало в прошлое, значит перстень из девяносто шестого должен был вернуться к тебе… Его принес Кайрос, верно?
Вместо мужчины на вопрос Раймонда ответил сам кутх. Он внимательно посмотрел на юношу и молча кивнул.
– Именно это кольцо сейчас на тебе, – сделал вывод Раймонд, глядя на украшение. – Я же получил нечто иное, содержащее в себе знания других людей. То, что ты назвал родовой памятью.
– Ты сомневаешься в том, что я сказал тебе правду? – неожиданно спросил Поттер.
– Нет, врать ты бы не стал, – покачал головой Раймонд, – но и раскрывать все карты тоже. Ты понимал, что родовая память слишком опасна, что она просто сведет меня с ума, как сделала это с Меморией Этерн. И поэтому усовершенствовал ритуал. Ты заключил в кольцо память только нескольких магов, которые в той или иной степени были потомками Певереллов, и связал их сознания этой ниточкой – кровью древнего рода.
– И кого же я выбрал для такой цели? – поинтересовался мужчина с неподдельным любопытством. – Есть какие-нибудь предположения?
– Есть, – с вызовом ответил Раймонд. – Поскольку они потомки Певереллов, то скорее всего чистокровные. Каждый из них глава своего рода, иначе не смогли бы участвовать в ритуале. И первым номером будешь, конечно, ты сам – Гарри Поттер, со всеми своими знаниями и опытом. Стал в будущем аврором?
– Я не видел себя в другой роли, – улыбнулся Поттер, разводя руками. – Хотя Джинни мне плешь проела, что постоянные рейды не для моих седых волос. Но потом я занял пост главы аврората, стал больше сидеть за столом, меньше подставляться под заклятья, и она потихоньку успокоилась.
– Решил, что быстрая реакция и засевшие в памяти цепочки заклятий мне не помешают, верно? – задал риторический вопрос Раймонд. – И вместе с твоей кровью ко мне пришли знания Сириуса Блэка и Волдеморта. Первый смешал свою кровь с твоей во время крещения, второй – при ритуале воскрешения, о котором говорила Гермиона.
– Неплохо, весьма неплохо, – снисходительно похвалил Поттер молодого человека. – Это все?
– Нет, ты добавил знания человека, прекрасно знакомого с традициями гоблинов. Возможно, он даже работал с ними.
– Билл Уизли, – кивнул мужчина, соглашаясь с предположением.
– Брат Рона? – вскинул бровь Раймонд.
– Самый старший. Билл работал в египетском отделении «Гринготтса» ликвидатором проклятий. Вдобавок, прекрасно знаком с древними ритуалами и заклятьями – полезные знания, не правда ли?
– Как и создание волшебных палочек, – отрезал Раймонд, наконец понявший, как ему удалось сделать хорошую палочку. – Олливандер доверил свой дневник незнакомому парню, потому что увидел во мне своего преемника. Он знал, что я справлюсь с этим, потому что видел во мне частичку самого себя.
– Меня всегда поражало, как ему это удается, – признался Поттер, машинально поглаживая мальчика, все так же безмолвно сидевшего на его коленях. – В детстве мне казалось, что у Олливандера волшебные глаза, с таким странным серебристым свечением, и они могут видеть то, что другим заметить не под силу. И знаешь, мне кажется, что твоя новая феноменальная память досталась именно от него, ведь Олливандер помнил абсолютно все палочки, которые когда-то продал. Разве это не удивительно?
– Весьма, – подтвердил Певерелл с кислым выражением лица. – Сколько всего волшебников поделилось своей кровью?
Поттер хмыкнул, и глаза Раймонда удивленно округлились от понимания.
– Семь, – сам ответил на свой вопрос юноша. – Мираж говорила, что зелье, которое я приготовил по капле крови, хватило бы на семь магов. Никакой ошибки не было, в моей крови действительно скрыта сила семи волшебников.
– Осталось еще два, – заметил Поттер, не отрицая слов собеседника. – И одного из них ты никак не оставишь в покое.
– Неужели Малфой? – снова не смог скрыть удивление Раймонд. – Мерлин, как ты вообще уговорил его участвовать в этой авантюре!
– Он сильно изменился после истории с Дамблдором, – сказал мужчина и нахмурился, словно вспомнил случай, который тревожил его даже спустя много лет. – Ты ведь знаешь, что Волдеморт приказал ему убить директора?
– Что-то смутное осталось после одного из моих видений в теле Лорда, – напряженно проговорил Раймонд. – Я помню… Помню, что я… то есть Волдеморт таким образом посмеялся над Малфоями, я… он не рассчитывал на удачное убийство. И помню, что там было еще какое-то задание…
– Помочь Пожирателям проникнуть в Хогвартс, когда это потребуется, – кивнул мужчина с самым серьезным видом. – В моем прошлом Драко с этим успешно справился. Но я рад, что он встал на нашу сторону и принял участие в этом… эксперименте. Когда ты спас девочку на Косой аллее, то использовал родовые чары Малфоев. В шестнадцатом веке этот ритуал провел далекий предок Драко, ты его несколько усовершенствовал, но суть сохранил.
– Ясно… – пробормотал Раймонд, не особенно вслушиваясь во все эти подробности. Его мысли занимали вещи куда более важные. – Кто седьмой?
– Виктор Крам, – не стал скрытничать Поттер. – Болгарин, талантливый волшебник и просто хороший человек. Вы еще незнакомы.
– Он хороший зельевар? – подозрительно спросил Раймонд. – Среди этих людей ведь должен быть один, кто помог мне приготовить противоядие на уроке.
– Почему же один? – хитро прищурился Поттер. – Не забывай, все мы жили в неспокойные времена, когда были распространены не только проклятья и прямые атаки, но и интриги и яды. В двадцатые годы особую популярность приобрели сложные зелья, содержащие в себе яд бумсланга. Травля была знатная… Я тогда еще не возглавлял аврорат и как раз расследовал это дело. Единственной надеждой на спасение для многих людей стало изобретение японского волшебника Хаттори, придумавшего универсальный антидот от подобных ядов. Единственный недостаток – действует подобное зелье только в первые два часа после его приготовления, а значит носить с собой бутылочку с готовым противоядием не получится.
– Сколько же раз вас травили, что вы успели набить руку на этом рецепте?
– Меня двадцать три раза, – сказал Поттер с непонятной гордостью. – Сколько досталось Драко и Виктору, я не знаю, но точно больше пяти.
Некоторое время они молчали, мысли Раймонда уносились все дальше отсюда и становились все мрачнее.
– Ты понимаешь, что натворил этим ритуалом? – наконец сказал он человеку с ребенком на руках. – Понимаешь, что теперь я вынужден хранить в себе семь сущностей, мое настроение меняется со скоростью молнии, и порой я сам не могу понять свои поступки, потому что характеры людей, образовавших мою новую личность, постоянно борются между собой?
– В этом твое преимущество, – невозмутимо ответил Поттер. – Когда тебе надо забыть о принципах, ты становишься Драко Малфоем, а когда пора вступить в бой, обращаешься к личности Гарри Поттера. Ты можешь общаться с гоблинами, как это делал Билл Уизли, и хранить секреты, подобно Олливандеру. Ты можешь кем-то пожертвовать и идти к своей цели по головам, а можешь не раздумывая кинуться на защиту слабых. Разве не в этом твоя сила?
– Нет, не в этом, – отрезал Раймонд, хмуро глядя на человека, так сурово распорядившегося собственной судьбой. Теперь уже его судьбой. – То, о чем ты говоришь, сбивает с толку и сводит с ума!
– Но ты удачно справляешься с задачей, – улыбнулся Поттер, и на этот раз его голос звучал как будто издалека. – Ты стал не просто фигурой, а игроком, идущим вперед несмотря ни на что.
Вокруг снова появился белый туман и стал подбираться к мужчине своими мягкими лапами.
– Продолжай идти, – говорил Поттер сквозь густую завесу, – уверен, ты справишься…
– Постой! У меня еще есть вопросы!
– Принеси мою вещь, – глухо донеслось из белого марева, – и тогда я отвечу на три следующих вопроса…
– Стой!
– И знаешь, – голос мужчины звучал все глуше, – мне кажется, что корабль Тесея, в котором поменяли все доски, уже никогда не будет прежним.
***
Раймонд вынырнул из сна, словно из проруби с ледяной водой. Вокруг было темно, и потребовалось время, чтобы понять, где он находится. Больничное крыло.
Недавние воспоминания вернулись к нему, подкидывая сцену быстрой дуэли с Селвином и мчащийся в левую руку яркий луч. Юноша посмотрел на свою ладонь – ни царапины, кольцо по-прежнему на пальце. Что же тогда произошло?
Раймонд сел на кровати. Вокруг было тихо – похоже, сегодня ночью он единственный пациент мадам Помфри. Хотя нет, там за ширмой должна быть Натали Макдональд, о которой так беспокоилась Гермиона. Девочка ведь до сих пор не вышла из Больничного крыла, о чем неустанно напоминала староста Гриффиндора.
За ширмой раздался тихий шорох. Раймонд не спеша встал и подошел к кровати проклятой девочки. Ему показался тихий стон – странный, больше похожий на скуление животного. Раймонд отодвинул ширму, стараясь, чтобы медсестра его не услышала. Но постель, которая оказалась перед молодым человеком, была пуста, только скомканные простыни говорили о том, что здесь все-таки лежал человек. Тихое шебуршание повторилось, и Раймонд опустил взгляд.
Из-под кровати прямо на него смотрели желтые глаза волка.
