Глава 32Я утащил бутылку виски в спальню и упал на кровать, не раздеваясь. Отпивая прямо из горла, пытался понять, за что отец меня так ненавидел. И почему не ответил? Вопрос же был такой простой. Не понимаю. Нет, ну за что такая ненависть? Альбус, наверное, мог бы дать ответ, но он сейчас неизвестно где. И искать его лень, объявится когда-нибудь. Я никак не мог сосредоточиться на чем-то очень важном. На чем-то, что могло дать ответ на мою жизнь. Мне казалось, что если я узнаю, за что отец меня так ненавидел, то откроется какое-то невероятное знание. И злился, что не могу сосредоточиться.
Бутылка быстро опустела, очертания комнаты потускнели и расплылись. Я потерял ощущение времени, и все из-за того, что в подземелье нет окон. Я чувствовал себя узником в собственной комнате: холодное подземелье замка без окон – чем не тюрьма. А главное, сам себя тут запер с Альбусовой помощью.
Я не мог сфокусироваться на разрозненных ощущениях: звуки, образы, очертания слились. А в центре всего, словно живое существо, восседал Вопрос. Он подавлял меня, дробил сознание. Он манил своей загадочностью. Он завладел моей душой. Я забыл, кто я, и где нахожусь. Все казалось таким мелочным, ненужным, даже почти смешным, и все вращалось вокруг Вопроса. Он стал центром моего мира.
Что-то вернуло меня в детство, в самые далекие воспоминания. Мама сидит у отца на коленях и держит меня на руках. Отец колет мне щеку небритым подбородком и дует в ухо. Мама смеется, а я недоуменно смотрю по сторонам – откуда этот ветер. Странно, что я это помню. Воспоминания волнами накатывают на меня. Я тону в них. И пока я не отвечу на Вопрос, мне не выбраться.
Среди полетов сознания иногда случались вспышки просветления. Или мне только так казалось. Хорошо помню, как Люци бьет меня по щекам. Но не помню, за что. Он что-то кричит, что-то про лорда и его планы. Но я не помню, кто такой лорд и что такое планы. И почему-то мне очень не хочется отпускать Люци к этому лорду. Я пытаюсь сказать, как он мне нужен, но получается какое-то мычание. Люци, кажется, решает, что я пьян, и исчезает.
Еще я видел Эйва или, может быть, это была галлюцинация? Эйв нудно рассказывал о какой-то операции и, вроде бы, просил совет. Болен он что ли? Это у маглов операции, а у нас колдомедики и так справятся. Я довольно внятно высказал свои мысли вслух. Эйв застыл на несколько минут, хотя откуда мне знать, на сколько он застыл. Может, он несколько часов так простоял или секунд. Что такое время, когда в твоей голове сидит Вопрос, и вся твоя жизнь зависит от ответа… Когда и как исчез Эйв, я не помню, впрочем, какая разница.
Когда иссякли воспоминания и галлюцинации, и я оказался один на один с Вопросом, остался лишь ужас неизбежности. Остатки здравого смысла на задворках сознания шепотом сообщали мне, что я схожу с ума, и больше всего этого боюсь. Боюсь свихнуться и остаться тут навсегда.
Я бы обрадовался даже Амбридж, но, кажется, я никому не нужен. А тем временем страх разрастался, будоражил воображение. Я представлял, как Вопрос, устав ждать, поглотит меня вместе с моими страхами, и я бесследно исчезну. До чего только может додуматься воспаленный мозг. Что-то кололо в груди, но это казалось такой мелочью, по сравнению с перспективой стать сумасшедшим. Я развернулся лицом в подушку и шепотом попросил о помощи. Не хочу больше галлюцинаций, не хочу сходить с ума, помогите кто-нибудь! Едва слышный шум слева, матрас прогнулся, кто-то сел рядом. Происходящее вокруг доходило до меня отрывками. Галлюцинации вышли за пределы воображения и стали неотрывной частью реальности. Страшно, как же мне было страшно, до дрожи в коленках.
– Северус.
Здорово, вот только его в моих галлюцинациях не хватало.
– Пошел прочь, я в тебя не верю – пробормотал я.
– Ты спишь или пьян?
– Я сошел с ума.
– Ну, тогда все нормально, а то я уже начал беспокоиться.
Я почувствовал, как он легонько коснулся моего затылка и тут же убрал руку. Как-то все это слишком реалистично. Я развернулся на правый бок, оперся на согнутую руку и посмотрел на него. Вроде настоящий, улыбается. Вот такой он мне сейчас и нужен, улыбающийся и спокойный, значит, это я его придумал. Так хотел, чтобы он тут оказался, и создал призрак.
– Знаешь, какой сегодня день?
– Воскресенье, – сказал я первое, что пришло в голову.
– Понятно. А помнишь, где ты находишься?
– Хогвардс, моя спальня.
– Значит, не все еще потеряно, я думал, будет хуже. А помнишь, кто я?
– Еще бы. Только это не вы.
– А кто? – искренне удивилась галлюцинация.
– Галлюцинация, плод моего воображения, фантазия больного мозга, как вам больше нравится.
– Все мы чья-то фантазия, так что тут ты почти прав. А вот насчет того, что я – это не я, пожалуй, не соглашусь. Вот ты сейчас кого видишь?
– Альбуса Дамблдора.
– И я думаю, что я Альбус Дамблдор. Значит, все же я – это я.
Он специально? Если он плод моего воображения, значит, я сам себя запутываю. Только я бы до такого бреда не додумался. Или додумался?
– Но, если вы в моей голове, значит, это не вы.
– А почему в твоей голове я перестаю быть собой?
– Вы сами понимаете, что говорите?
– Если я галлюцинация, значит, это ты сам себя не понимаешь.
– А если не галлюцинация?
– Тогда есть ли смысл в этом разговоре?
– Какой бред, – простонал я, опускаясь на подушку.
Он рассмеялся.
– Любишь ты все усложнять.
– Было у кого учиться.
– Ехидство у тебя врожденное. Кстати, сегодня среда.
Среда?! Три дня?! Альбус словно в подтверждение моим мыслям кивнул.
– Чего-нибудь хочешь?
– Ничего не хочу, просто... Альбус, он молчал, – произнес я в подушку.
– Не понял?
– Отец молчал.
– А что ты хотел? Он вроде как мертв.
– Он так и не ответил, за что меня так ненавидел. За что? Альбус, за что?
– Не знаю, – пожал плечами Альбус, – а ты как думаешь?
– Может, он завидовал мне, что я маг, а он нет?
– А разве это так важно? Легче не станет, уж поверь.
– Для меня важно.
– Ты столько лет жил без ответа, и вот именно сейчас он тебе понадобился. Ты не воскресишь его своими вопросами.
Дамблдор не понимал. А мне почему-то было важно, чтобы он сообразил. Я перевернулся на другой бок и пристроился левой щекой к нему на колени.
– Если вы меня не поймете, я точно сойду с ума, – сообщил я ему о своих опасениях.
– Да, это будет большая потеря, – грустно произнес Альбус.
Он, едва касаясь, гладил меня по голове.
– У тебя был шок. Ты зачем-то придумал головоломку, по сути своей нерешаемую. Зачем?
– Если я найду ответ на этот вопрос, я получу ответ на свою жизнь.
– Глупости какие, – засмеялся Альбус, – если бы все было так просто. И что значит, ответ на жизнь? Тебе, Северус, о таких вещах вредно думать. Ты с ума начинаешь сходить.
– Это точно, – пробормотал я.
Запах карамели и прикосновения его руки успокаивали. С появлением Альбуса, Вопрос как-то скукожился и уполз в угол. Ужас! Какой Вопрос? За три дня я какой-то там вопрос сделал центром вселенной и чуть не лишился рассудка.
– Альбус, – выдохнул я, – у меня отец умер.
Я не видел его лица, но рука на мгновение замерла на моем затылке.
– Да, Тобиас Снейп умер.
Они все умирают, все, кого я проклинал. И мародеры умрут тоже, хотя я уже не хочу этого.
– Они все умрут.
– Кто?
Я замолчал. Лучше Альбусу не знать. Что-то, связанное с Люци и Эйвом, продолжало меня тревожить. Только я никак не мог вспомнить, что-то страшно важное. Но у Альбуса на коленях было так тепло, а я три дня не спал. И Альбус, кажется, не просто так гладил меня по голове.
– Альбус, не уходите, пожалуйста, – прошептал я, прежде чем заснуть.
***
Проснулся я в твердой уверенности, что Альбус ушел. Но, как ни странно, запах карамели продолжал витать в воздухе. Открыв глаза, я обнаружил, что моя голова по-прежнему у него на коленях. Он накрыл меня одеялом. Значит, спал я недолго.
– Альбус?
– М-м?
– Не бросайте меня сегодня. Я чуть с ума тут не сошел.
– Прекрати. Я тебя когда-нибудь бросал?
Бросал. Ну, или я так думал. Не важно.
В дверь кто-то постучался.
– Не хочу открывать, меня Амбридж все равно уволила.
– Сэр, откройте, пожалуйста, это Драко. Меня прислала директор.
Драко? А ему что надо? И что надо этой «жабе»?
– Я думаю, стоит открыть.
Как будто его кто-то спрашивал. Что я маленький, что ли, сам разберусь. Неохотно поднялся с кровати и приоткрыл дверь.
Драко встретил меня удивленным взглядом. Наверное, вид еще тот. Но на то он и Малфой – быстро напустил важный вид.
– Крестный, мы поймали Поттера. Профессор Амбридж приказала вас привести.
Надеюсь, Альбус не слышал. Быстрее сходить и узнать, что там с Поттером, пока Альбус не прознал.
Да, мозгов Амбридж точно не хватало. Зачем столько усилий, ради поимки каких-то детей? И вообще, мне не до нее, у меня там Альбус, мало ли что может случиться.
– Вы хотели меня видеть, директор? – равнодушно спросил я.
– Профессор Снейп, – широко улыбнулась Амбридж и встала. – Да, мне нужна еще одна бутылка веритасерума, и как можно скорее, пожалуйста.
Ага, уже бегу. Альбусу так и объясню, мол, Амбридж там вашего Поттера пытает. А больше тебе ничего не надо?
– Для допроса Поттера вы взяли последнюю. Неужели вы все использовали? Я ведь говорил, что трех капель вполне достаточно.
– Но вы можете приготовить еще?
– Разумеется. Для этого необходим полный лунный цикл. Зелье будет готово примерно через месяц.
– Через месяц? – взвизгнула Амбридж. – Месяц? Но оно нужно сегодня, Снейп! Я только что поймала Поттера в своем камине, когда он разговаривал с неизвестным лицом или лицами!
Нашла, чем удивить. Знала бы ты, у кого я сейчас на коленях спал, тебя бы вообще удар хватил.
– Вот как? – спросил я, вложив в эти слова все свое ехидство. – Это меня не удивляет. Поттер всегда имел склонность нарушать школьные правила.
И посмотрел в глаза Поттеру. То, что я там увидел, мне совсем не понравилось.
– Я желаю его допросить! – злобно повторила Амбридж. – И вы обязаны предоставить зелье! Нужно заставить его сказать правду!
– Как я уже сообщил, у меня не осталось веритасерума. Поэтому, если только в ваши намерения не входит отравить Поттера, а смею вас заверить, что в таком случае мои симпатии на вашей стороне, я ничем не могу помочь. Но учтите, большинство ядов действуют слишком быстро – у отравленного почти не остается времени на признания.
То, о чем так отчаянно думал Поттер, меня нервировало. В основном потому, что это не могло быть правдой. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Вы на испытательном сроке! – завопила Амбридж. – Вы намеренно саботируете мой приказ! Я была о вас лучшего мнения! Люциус Малфой всегда отзывался о вас одобрительно. Покиньте мой кабинет!
– Он взял Мягколапа! Они там, где оно спрятано! – завопил Поттер.
– Мягколапа? Что это, «Мягколап»? И что где спрятано? О чем он говорит, Снейп?
Какой идиот! Научили на свою голову. Теперь я не смогу сказать, что не знал. Теперь придется вмешаться.
– Не имею ни малейшего представления, – произнес я – Поттер, если бы я хотел, чтобы мне вслед орали всякую чушь, я дал бы вам лопотальный лимонад. Кстати, Крэбб, ослабь хватку. Если Лонгботтом задохнется, на меня свалятся горы нудной писанины.
Я громко хлопнул дверью и остановился, как громом пораженный. Сегодня среда. Люци, Эйв, лорд, операция, среда. О, Мерлин! Это не были галлюцинации, они предупреждали меня. Все сводилось к пророчеству, к тому самому, что так охранял Альбус. Я достал зеркало и подул на него, вскоре возникло отражение Люпина.
– Люпин, проверь на месте ли Блэк?
Люпин на мгновение исчез из виду. Затем возник снова.
– Да, Сириус дома. А что?
– Неважно, – оборвал я его и сунул зеркало в карман.
Я свое дело сделал. Блэк дома, Поттер в Хогвардсе. По дороге к подземельям я решил, что пусть все будет так, как будет. Я не в силах ничего изменить, но и помогать больше не стану.
– Что там случилось? – обеспокоенно спросил Альбус.
– Кто-то ей нюхля подсунул, Амбридж как всегда рвет и мечет.
Не знаю, сколько мы просидели в тишине. Альбус бросал тревожные взгляды в мою сторону. Он волновался обо мне. А я в этот момент пытался логически рассуждать, подавив эмоции. Поттер знает, что в отделе тайн что-то есть и стремится туда попасть. Наверное, лорд подсунул ему очередное видение с Блэком. Но мальчишка забыл все, чему я его учил. Болван. Надеюсь, ему не удастся сбежать от Амбридж, ибо Альбусу я ничего не собираюсь рассказывать. Обойдешься, Поттер! Он же тут же побежит тебя спасать, а я один останусь. Больше делиться с тобой я не намерен.
– Альбус, я забыл кое-что сказать Драко. Вы подождете? – сказал я и, не дождавшись ответа, выбежал в коридор.
И тут же столкнулся с Драко.
– Мерлин! Драко, что с тобой случилось?
У Драко на лице живого места не было.
– Летучие мыши… мерзкая Уизли...
– Они сбежали?
– Да, – тихо ответил Драко, едва держась на ногах. – Сначала директор ушла с Поттером и грязнокровкой в лес, а потом его дружки обезоружили нас и сбежали.
Драко шатался, опираясь одной рукой о стену. До моих комнат ближе, но там Альбус, который ничего не должен знать. Поэтому я мысленно извинился перед мальчиком, обнял его за плечи и повел в больничное крыло. Пока я нашел Помфри, пока удостоверился, что с Драко все в порядке, пока убедился, что Поттер так и не вернулся из леса, прошло около часа.
– Северус, что происходит? – спросил Альбус, едва я только вошел.
– Ничего, – соврал я, стараясь не смотреть ему в глаза.
– Где ты был? И почему рукав в крови?
Черт! Я лихорадочно соображал, что бы такого соврать.
– Уизли напала на Драко. Мальчик опять в больничном крыле.
– Причина?
– Разве Поттеру и его дружкам нужна причина? Если вы забыли, то его отец действовал точно так же.
– Иногда я думаю, что совершил ошибку, когда попросил тебя присмотреть за Гарри. Я предполагал, что уроки окклюменции помогут тебе и ему. Но почему-то не помогли.
– Потому что Поттер ваш – болван, каких еще поискать, – сорвался я.
– Гарри еще ребенок, вспомни себя в его возрасте, – нахмурился Альбус.
– Спасибо вам, за тонкий намек.
– А разве ты в молодости не совершал опрометчивые поступки, подчиняясь велению сердца?
– Блэка я бы не побежал спасать.
Ой.
– Все никак не можешь забыть Сириусу его побег? Северус, Северус... Сириус для Гарри не просто крестный, он самый близкий ему человек. А когда дело касается близких нам людей, мы теряем голову, и наши поступки больше неподвластны логике.
Когда я испугался за Лили, я попросил помощи у Альбуса. Когда я умирал у Люци на диване, он, скрепя сердце, пропустил Альбуса с зельями. Когда Драко оказывается в больничной палате, я готов разорвать Альбуса на кусочки, но как только появляется Люци, я стараюсь его не подпускать к директору. Альбус ради меня лгал на суде и принял таким, какой я есть: злым и обиженным на всех. Каждый год он отклоняет мое заявление, но я все равно продолжаю тут работать. Он прав, эти поступки не поддаются логическому объяснению.
А сейчас Поттер пытается спасти того, кто играл… ну, ладно, пытался быть крестным. И еще не известно, что бы я сделал, если бы увидел такой сон про Люци или про Альбуса, или про Драко. Ох, что-то я не о том думаю. Или о том?
– Альбус, а вы когда-нибудь совершали что-нибудь такое, о чем потом жалели?
Он так грустно вздохнул, что мне стало не по себе. Не вздох, а стон какой-то.
– Да.
– А хотели вернуть все назад?
– Хотел и сейчас хочу. Но понимаю, что нельзя. Можно было взять хроноворот, вернуться в то время и все исправить. Но время, как показывает опыт, так неустойчиво, что можно повлечь еще большие неприятности.
Или сказать ему, или оставить все на своей совести. Одно из двух. В принципе, я могу не знать, что Поттер не вернулся из леса. И Блэка проверил. Формально я свои обязанности выполнил. Но если там лорд укокошит Поттера, что я тогда скажу Альбусу? А если отпущу Альбуса, и он вдруг попадет под аваду, что я буду делать?
– Поттер видел сон, в котором лорд пытает Блэка в отделе тайн. Сейчас Поттер сбежал от Амбридж и, скорее всего, уже в Министерстве со своими друзьями. Я проверил, Блэк дома. Кажется, лорд устроил Поттеру ловушку.
– Как давно Гарри покинул Хогвардс? – взволнованно вскочил Альбус.
– Час назад, – прошептал я, закрывая лицо руками.
Мне показалось, что он сейчас меня ударит. Но нет, он достал зеркало из кармана мантии и, не обращая на меня внимания, созывал орден, сообщая каждому пункт назначения. Я понуро поплелся в спальню, стащил мятое одеяло с кровати, завернулся в него с головой и сел в угол на пол. Вот и все.
– Северус, проснись.
Я проснулся от резкого толчка в плечо. Дамблдор стоял на коленях и тряс меня за плечо.
– Простите меня, – прошептал я.
– Надеюсь, еще не поздно. Я послал всех, с кем смог связаться, в Министерство. Северус, я должен там быть.
Я крепко ухватился за его руку. Нелепое зрелище. Взрослый маг, скорчившись в углу под одеялом, пытается удержать Дамблдора. Как ребенок. А наплевать, я его туда не отпущу.
– Не уходите, пожалуйста.
Он даже не пытается освободиться, хотя мы оба знаем, что ему ничего не стоит применить петрификус или еще какую-нибудь гадость. Лишь взмах руки, и он свободен.
– Ты ведешь себя как ребенок, – улыбается он, – а еще на Гарри жаловался.
– Да плевать я хотел на вашего Поттера! Он не Лили, и как бы вы этого не хотели, совсем на нее не похож. Даже если бы он был ее копия, мне было бы плевать. Лили мертва, и все! Точка. Здесь изменить ничего нельзя!
– Зачем же ты тогда согласился работать в Хогвардсе, зачем согласился присматривать за Гарри, если не для нее?
– Уже не важно, – прошептал я.
Я и не надеялся, что он разгадает настоящую причину. Даже если я ему сейчас скажу, он не поймет.
– Северус, отпусти меня, – мягко попросил он.
– Торопитесь спасать Поттера? А как же я? Хотя, действительно, кто я такой. Идите, – я с силой оттолкнул его руку, так, что Дамблдор чуть не потерял равновесие.
Он колебался. Почему он не уходит?
– Северус, в этом мальчике наше спасение, наша надежда. Ты помнишь пророчество. Том начал войну, а Гарри должен ее закончить.
– Я понимаю, Альбус, я все понимаю.
– Отпусти меня.
– Идите, только обещайте мне, что вернетесь.
– Конечно, вернусь. Кто меня остановит? – улыбнулся Альбус, тяжело поднимаясь с пола.
***
Проснулся я от прикосновения.
– У тебя жар, а ты лежишь на полу!
Вернулся. Уставший, в пыльной мантии, но живой. Живой!
Я их последних сил встал и обнял его. Я вцепился в его плечи так, что он охнул. За эти годы он стал мне лучшим другом. Нет, не так. Это Люци лучший друг. А Альбус… он другое, он как отец. Я не имею в виду моего настоящего отца, конечно же, нет. Как мудрый дядюшка, как крестный отец. Я привязался к нему и никогда не отвяжусь, как бы я на него не ворчал.
