Глава 32Немного...но надеемся, что хорошо.
Гарри огляделся – темнота. Теплая родная тьма. Вокруг – никого. Он расслабился. И улыбнулся.
Было легко.
Крамер остался далеко на земле. После избиения, он долго сидел и смотрел на Гарри страшными безумными глазами, и взгляд его был тяжел и зол. Гарри не выдержал этого ужаса. Он никогда раньше и подумать не мог, что взгляд неподвижно сидящего человека, пусть он трижды Инквизитор Верхней Германии, может так пугать именно тем, что все неподвижно. Он мог просидеть вечность, а после нескольких минут казалось, что он и вправду сидит вечность. Как Морра из сказки о Муми-тролле, обрывки которой Гарри нашел в далеком детстве в чулане, после посещения его Дадли. Дадли книжка не понравилась и он, выдрав оттуда листы, бросил к Гарри в чулан. Гарри все собрал в одно целое и часто читал, мечтая, что когда он вырастет, то обязательно приедет к Муми-троллям, они не прогонят его, они оставят его жить вместе с ними, и будут рады ему, а он будет играть со Сниффом, Муми-троллем, Снорком, Снусмумриком и искать чудные растения вместе с Хемулем…
Гарри пытался отвлечься от взгляда Крамера, успокаивая себя тем, что это был не настоящий Шпренгер, а какой-нибудь фантом, как Крамер. Если Штюрм создал фантом Крамера, он мог и двойника Шпренгера создать. Но скоро здравые мысли не выдержали испытание холодной вечностью. Гарри стало страшно. Он ходил по камере, стараясь не думать, не чувствовать взгляд Крамера, но чувствовал его везде. Он попытался ответить ему тем же взглядом, но Крамер «переиграл» Гарри. Страшно было не от того, что инквизитор мог забить его до полусмерти. Страшно было безотчетно, панически, как пугается свет, несущийся к черной дыре, в которую его непреодолимо засасывает, как боятся не смерти, как таковой, а недвижности, как боятся остаться в каком-то неизменяемом миге…
А теперь Гарри был свободен. Он потерял сознание и оказался в этой благословенной легкой тьме. Крамер был далеко внизу. И он был действительно фантомом. Отсюда, с высоты, Гарри было ясно все и легко. Конечно, Шпренгер не предавал его и не предаст. И это фантом, созданный Штюрмом, приходил к нему. Все было понятно. Как мелки были чаяния Штюрма! И всех неоинквизиторов тоже. Гарри рассмеялся.
Он - свободен и вечно жив! Никто не может лишить его смерти! Правильно когда-то говорил Яков Шпренгер - Жизнь Есть! Сколько потребовалось лет, чтобы это понять, но он понял!
- Я жив! - крикнул он в пустоту. Эха не было. Но Гарри и не ждал его. Эха и не должно было быть.
А они, мечутся, ищут, надеются, думают, что убьют его. Ха! Идиоты! Впрочем, Гарри даже было их снисходительно-жалко. Они сильны, но не понимают простых вещей.
- Молодец, - тихо произнес кто-то рядом.
Гарри обернулся и расплылся в улыбке.
- Герр Шпренгер!
Он обнял того, кого считал дедушкой. И расплакался. Да, минуту назад он был сильным, но сейчас словно кто-то выпустил весь задор. Навалилась свинцовая усталость, Да, жизнь есть, но, видимо, придется умереть, чтобы это понять.
- Ну, что случилось, Гарри? – поглаживая по голове юношу, мягко спросил Шпренгер.
- Я… устал… я пытался бороться! Но там Крамер… И мистер Шпренгер.. Я не верю им, но тяжело это… тяжело…и страшно… я ведь виноват… наверно… они правы…
- Чш… - Шпренгер успокаивающе похлопал его по спине, - Гарри, это будет тяжело. Будет больно. Я говорил им, что ты еще молод, что надо подождать, но они считают, что чем скорее, тем лучше, что времени уже прошло достаточно, что если выждать, то тебе будет больнее.
- Вы о чем, герр Шпренгер? – спросил непонимающе Гарри, в душе которого уже стало ворочаться скользкое и противное насекомое страха и неверия.
Шпренгер посмотрел ему в глаза и мягко улыбнулся. Глаза его, медленно менявшие цвет, смотрели с нежностью и состраданием.
- Я бы хотел тебя защитить, Гарри, я бы все сделал, чтобы ты не чувствовал того, что будешь. Но это надо. Поверь, мы не сделаем тебе плохо, Гарри, мы все очень тепло относимся к тебе, мы очень любим тебя.
Он прижал Гарри к себе, юноша слышал, как бьется сердце Шпренгера – тук-стук, тук-стук,- и мало-помалу успокоился. Надо так надо. Он верит им. Ушедшая сила и уверенность вернулась, а теплота к обоим Шпренгерам, Сантори и Беллармину могла затопить весь мир. Зато как они улыбнутся, когда он сделает все, что требуется! Боль? Он терпел боль и еще потерпит!
- Я смогу, герр Шпренгер, - прошептал он, - я правда смогу!
- Умница моя! – улыбнулся Шпренгер,- у нас есть еще немного времени, прежде чем тебя приведут в сознание. Что бы ты ни увидел, помни, что мы хотим тебе только добра и не бросим тебя. Я буду рядом. Если что-то пойдет не так, хотя вряд ли, я помогу.
- Спасибо, - выдохнул Гарри, - я….
-… ай! - ему на голову вылилась бадья холодной воды. Все, что болело на секунду назад, вспыхнуло болью, а потом замерло, схваченное холодом.
Он поднял голову. Над ним стоял с самодовольной ухмылкой Безер, держа в руках ведро. Рядом, прислонившись к стене, стоя спал Малфой. На руках Гарри заметил укусы. «Бедняга» - подумал он. Собравшись, встал и подошел к другу. Больше вроде никаких повреждений. Гарри усмехнулся про себя. Он ответственен за Малфоя. Вот придет к нему его жена потом и скажет: «Ты где был, пока моего мужа пытали, а? чего не уследил?!». И что он ей ответит?
- Нам идти вместе? – повернулся он к Безеру, постаравшись спросить как можно более высокомерно.
- Нет, только тебе. Этот пусть спит.
Гарри кивнул. Хорошо. Пусть поспит.
«Пока, Драко, - наклонил он голову к спящему, - ты не волнуйся, все будет как надо и даже лучше. Пока».
И пошел из камеры. За ним хвостом плелся Безер с хинной улыбкой на лице.
- Куда идти-то? - спросил Гарри.
- Прямо. Первая дверь по правую руку. Да ты не бойся, не пропустишь!
Гарри старался почувствовать ту силу, уверенность и тепло, как и совсем недавно со Шпренгером, и почти смог, но стоило ему войти и увидеть стол судей, как сердце его ухнуло вниз, а губы пересохли. Он зажмурился. Открыл глаза. Нет, все то же! Не исчезло, не пропало!
За столом судей сидели те инквизиторы, что допрашивали его, Штюрм, туда же прошел из-за спины Гарри Бёзер, рядом со Штюрмом сидели Штренгер Фатербрюдер и Штрюдель Снегг, а в центре…
В центре, холодно взирая на него, сидели Балиан Шпренгер, Инквизитор, священник деревни КрайстЧерч, Великий Инквизитор Рима кардинал Джулио Антонио Сантори и Великий Инквизитор Рима кардинал Роберт Франческо Беллармин.
