Глава 33Летиция проснулась. Солнечный зайчик танцевал у неё на щеке. Она сладко потянулась, свернулась калачиком на огромной пуховой перине. На её огромной пуховой перине. На её кровати. В её собственном доме! Боже, она до сих пор повторяла это – и не верила самой себе! Какое счастье!
…она вернулась тогда в подвальчик с полной корзиной провизии. Поначалу Летиция старалась покупать дешёвую снедь, но потом опомнилась. Нет, сегодня никакого вынужденного крохоборства! Целый кошелёк золота! Она купит всё самое вкусное! Мяса, колбасок, масла, рыбы, мёда, пшеничного хлеба, овощей, пива и вина! Она приготовит такой ужин! Она возьмёт связку лучших восковых свечей, зайдёт к угольщику, отдаст старый должок и прикажет доставить в их подвальчик пару вёдер угля. В их маленькой комнатушке тоже может быть тепло, светло и уютно. Сегодня праздник! Ганс поправился! Всё остальное может подождать…
Она торопливо спустилась по каменным стёртым ступеням и отворила дверь. Ганс уже проснулся. Он сидел на кровати, поджав ноги и обхватив руками колени. От прежнего испуга не осталось и следа – глаза мальчика горели, щёки раскраснелись – и это был приятный глазу здоровый румянец. Ганс, не отрываясь, следил за Биллом, который уселся рядом с лежанкой.
- Так, а теперь… - Билл сжал в кулак левую руку, слегка прикоснулся к ней палочкой, - Раз – и готово!
Ганс восхищённо ахнул, а Летиция поспешила захлопнуть за собой дверь – не хватало только, чтобы соседи увидели такое! На ладони Билла стоял маленький слон! Летиция знала, что такие твари существуют на самом деле и живут далеко-далеко, за морем в жарких землях. Слон поднял хобот и затрубил. Ганс захлопал в ладоши.
- Ещё! Ещё!
- Нет, Ганс, давай чуть попозже, - Билл посмотрел на Летицию и улыбнулся, - Твоя сестра принесла еды на целую роту солдат. Давай поможем ей всё это приготовить!
Ганса не надо было просить дважды – он резво вскочил с кровати. Летиция, уже успевшая поставить корзину на стол, кинулась было поддержать брата – за последнюю неделю он так сильно сдал, что едва мог ходить без посторонней помощи. Но Билл успел аккуратно придержать её за руку.
- Не волнуйтесь за мальчика. Смотрите, - тихо прошептал он ей на ухо.
С Гансом и правда было всё отлично. Позабыв о болезни (дети имеют счастливый дар быстро забывать горести и несчастья), он словно жеребёнок скакал по комнатке, разбирая покупки из корзины.
- Как ты себя чувствуешь, Ганс?
- Ой, спасибо, дядя Билл, хорошо! Есть только хочется так, что ужас просто! Летиция, Билл меня вылечил! Он мне сказал называть его по имени! Билл – настоящий колдун, представляешь, Лети?! Только это секрет, никому нельзя говорить!
- Вот именно, - с притворной суровостью пробурчала Летиция (хотя в этот самый момент она изо всех сил пыталась не заплакать от радости), - Секрет. А ты горланишь почём зря. Сейчас придёт Юрге - угольщик, так что помалкивай. А ты, - с той же напускной суровостью обратилась она к Биллу, - садись пока вон там за занавеской – ни к чему, чтобы тебя лишние глаза здесь видали.
- Вы абсолютно правы, - Билл слегка поклонился ей, но в его глазах играли весёлые огоньки, - Видишь, Ганс, всегда надо слушать старшую сестру – она у тебя плохого не посоветует.
Спровадив Юрге, Летиция затопила печь и засуетилась вокруг кухонного стола. К её удивлению, Билл вызвался помочь. Для Летиции это было в диковинку – кухни всегда были безраздельным владением женщин. Но англичанин, не слушая её возражений [И это на моей собственной кухне!], принялся ловко разделывать мясо и нарезать овощи. А когда Летиция взялась готовить колбасную похлёбку [Пальчики оближешь! Рецепт дала одна знакомая кухарка родом из Тюрингии], колдун выудил из кармана маленький кисет и всыпал в котелок щепотку какого-то порошка. На все протесты Летиции он заявил, что эту приправу он лично покупал в Вест-Индии, и что получится просто объедение.
Была ли в этом заслуга таинственной приправы, или всех волнений, пережитых сегодня, или просто того, что она с братом уже не ела нормально много дней подряд – но Летиция уплетала похлёбку так, что за ушами трещало. А потом была зажаренная в кляре рыба! И овощное рагу! Ломти свежего мягкого хлеба с маслом и гречишным мёдом! Летиция и Ганс пили тёмное густое пиво, от которого становилось легко в голове, но потом сразу хотелось спать. Билл тянул красное вино, то и дело подливая себе в бокал из бутылки. Пир удался на славу! Летиция сидела на табурете, привалившись спиной к краю стола, счастливая и немного пьяная. Она не помнила, чтобы ей было так хорошо с того самого времени, когда мама и папа ещё были живы. Панцирь, который она строила вокруг себя все эти годы, начал разрушаться, и сквозь трещины медленно, несмело появились на белый свет сокровенные цветы её сердца…
- И даже не думай возражать, Летиция! – всегда такой спокойный и уравновешенный Билл сейчас разошёлся не на шутку. Он стал называть её на «ты» лишь после церемонной просьбы, заданной в самых изысканных выражениях, в ответ на которую Летиция просто пожала плечами и буркнула: «Да ради бога!» Тонкостям политеса её никогда не обучали, - В конце концов, послушай меня, как врача! Я вылечил твоего брата, но не сделал его бессмертным. Ещё год в этой затхлой сырой духоте – и болезнь может вернуться!
Летиция сердито насупилась – но крыть здесь действительно было нечем. Здоровье брата прежде всего.
- Хорошо, можешь его забирать. Но я буду навещать его! Каждый вечер!
- Помилуй, Летиция! Ты что, хочешь сказать, что остаёшься в этой каморке?
- Эй, полегче! Это мой дом! И я снимаю его за свои кровные!
- Да, конечно… прости, мне не следовало так говорить. Но послушай…
Сразу после ужина Билл приступил к серьёзному разговору. Он рассказал, что прибыл в Амстердам недавно, но собирается осесть в Нидерландах, и уже приобрёл небольшой двухэтажный домик в приличном торговом квартале. На первом этаже будет аптека, на втором – жильё. А ещё он сообщил, что хочет сделать Ганса своим помощником и «вытащить его наконец из этого рассадника болезней». Летиция слегка ошалела от таких перспектив. Из грязи в князи… а почему бы и нет?! Что ждёт Ганса здесь? Нищета и ранняя смерть. А так, аптекарь… чистая, уважаемая профессия. Но тут врождённая рассудительность и осторожность взяли верх, Летиция нахмурилась и забарабанила пальцами по столу, что было для неё признаком крайнего раздражения.
- Так, колдун, выкладывай всё начистоту! Ты моего брата спас, и я тебе по гроб жизни за это благодарна, - она хлопнула раскрытой ладонью по столешнице, подчёркивая свои слова, - А теперь ты мне расскажешь, зачем ты это сделал, и что ты собираешься делать с ним дальше! Только не надо побасенок, что спас мальца лишь от доброты душевной – люди каждый день от чахотки мрут. Почему Ганса выбрал?
Билл опустил взгляд – но тут же вновь посмотрел Летиции прямо в глаза, спокойно и твёрдо.
- Да, я не буду тебе лгать. Ты уже знаешь, я волшебник. Я вылечил твоего брата колдовством, обычный лекарь, даже самый искусный, здесь уже не помог бы. Да, в этом городе люди каждый день умирают от болезней – и я не могу помочь всем. Я выбрал твоего брата. Я нашёл его. Я искал, искал именно его.
- Что… что ты хочешь с ним сделать?!
- Я хочу научить его.
- Своему… своим штучкам? Но почему? Почему именно его?
- Да, я буду учить его магии. Но я не дам ему силы – они и так у него уже есть. Твой брат – колдун, Летиция.
- Не верю! Что за глупости! Ганс… да он и понятия ни о чём таком не имеет!
- Вот именно, Летиция. Он ни о чём не знает. В этом-то вся и опасность. Понимаешь, магия – это искусство. Ему необходимо учиться. Но у некоторых людей есть… есть особые способности. Вы называете их колдунами и ведьмами. Иногда они сами не осознают этого. Но это внутри. Оно медленно растёт, ждёт, прорывается наружу, к свету… в детстве чаще всего этого почти не заметно, но когда мальчик начинает становиться мужчиной, а девочка – женщиной, это… иногда это как взрыв, Летиция. Вот почему, нужно чтобы кто-то был рядом. Кто-то знающий. Особенно в нынешние… злые времена. Ты ведь знаешь, Летиция, они сжигают и детей.
- Да, - Летиция прикрыла лицо рукой. Она помнила. Помнила то, о чём так хотела забыть. Давно… мама и папа ещё были живы, а Ганс - совсем крохотуля… на городской площади… «очищение огнём»… девочка, маленькая, лет десять, не больше… господи, как она кричала… Летиция ещё долго вскакивала потом среди ночи, задыхаясь от невыразимых кошмаров, - Да. Они сжигают и детей.
- Ганс ещё дремлет. Но он уже на самом пороге. В нём есть зёрнышко, из которого может вырасти прекрасное дерево! Если его никто не срубит… Его способности не проявлялись из-за слабости, вызванной болезнью и недоеданием. Может оно и к лучшему. Сейчас слишком опасно. Тот, кто не знает о своём даре, не может его контролировать – обречён. Одна неосторожность – чашка, повисшая в воздухе, вместо того чтоб разбиться… затянувшаяся прямо на глазах рана… вспыхнувший от одного пожелания тепла камин – и в консисторию понесутся доносы от «добропорядочных обывателей». Кроме того, он сам может не выдержать тех изменений, которые с ним будут происходить. Он может решить, что сходит с ума, и натворить глупостей. А может… может действительно сойти с ума.
- Какой страшный дар, - прошептала Летиция, - Больше похож на проклятье. А ты не можешь его от этого избавить?
- Нет, Летиция, - Билл покачал головой и слегка улыбнулся, - Я хоть и маг – но всё же человек. А этот дар ему дала Природа. Она выбрала его. Чтобы овладеть любым искусством, нужно пролить пот, слёзы, иногда кровь. К тому же… рассуди: вот я спас Ганса. Быть может и он, когда вырастет и научится, спасёт чью-то жизнь? Сделает этот мир чуть-чуть лучше? Но за всё нужно платить, Летиция. За всё.
- А как… как ты его нашёл? Как узнал? Говорят, у колдунов и ведьм есть на теле специальные метки…
- Глупости, - Билл небрежно взмахнул рукой, - Предрассудки! Обыкновенно, дети с магическими способностями рождаются в семьях колдунов и ведьм. Да, Летиция, нас много. Не так много, как хотелось бы, особенно в последнее время, к сожалению. Но мы есть. Нас тысячи и тысячи. По всему миру. Когда-то мы жили открыто, ничего не боясь. Нас могли любить или ненавидеть – но мы вольно ходили среди маглов (так мы зовём обычных людей, Летиция, по крайней мере те из нас, кто живёт в Европе) и не скрывали своих способностей. Теперь мы вынуждены либо убегать в глушь – либо таиться, притворятся обычными. Маг или колдунья могут справиться с маглом. Даже с несколькими. Сильнейшие из нас – с целыми армиями. Но людей слишком много – а нас слишком мало. Поэтому, когда начались гонения, мы ушли в тень. Магические таланты передаются кровью, из поколения в поколение. Они усиливаются, когда скрещиваются различные ветви нашего волшебного древа. Некоторые из нас могут проследить свой род на столетия назад. Некоторые – даже на тысячелетия… по сравнению с ними, магловское дворянство – прах. Но иногда… иногда Природа наделяет Даром ребёнка родившегося в обычной семье. Никто не знает, почему. Это происходит – и всё. Раньше, родители вели маленькую ведьму или юного волшебника, когда у них проявлялись способности, к деревенскому колдуну или городскому жрецу. По нынешним временам, у одарённого ребёнка больше шансов попасть на костёр. Или в монастырь, где из него будут «изгонять сатану», пока не искалечат, умственно или телесно. Некоторые из волшебных семей ищут таких детей и дают им приют, обучают их, вводят в наш круг. Некоторые – отворачиваются в сторону. А некоторые даже думают, что, жертвуя маглорождёнными, магическое сообщество отвлекает убийц в рясах от кровных магов, откупается, что ли… Мерзавцы – вот и всё, что я могу про таких сказать. В мире существует несколько особых мест… магических школ. Там наши дети постигают мудрость Ремесла. Домашнее воспитание не может дать всего, да и дети – это всегда дети. Им нужно общество сверстников, таких же, как они – с кем можно играть, не опасаясь ежеминутно выдать свои способности, ведь малышам бывает так трудно хранить секреты… На моей Родине тоже есть такая школа. Но я… я был вынужден бежать оттуда. Я поссорился со многими могущественными магами, нажил себе страшных врагов. Сейчас там взяла верх партия «чистоты крови». Они презирают маглорождённых, считают их низшими существами, не допускают с ними никаких связей. Они бояться испортить свою драгоценную «голубую» кровь. Глупцы. Это путь к вырождению, путь в никуда. Во время моих путешествий я был на острове, затерянном в Океане. Я видел племя, которое невесть как туда попало в незапамятные времена – и жило там веками, без каких-либо контактов с окружающим миром. Это жалкое зрелище, поверь мне. Я думаю, Природа мудра. Она ничего не делает просто так. Она рассыпает зёрна волшебства среди маглов, чтобы поднялись новые всходы, чтобы магический мир обновлялся и шёл вперёд… Плохо только, что пока это понимают слишком немногие. Я перебрался на Континент. Я искал здесь. Я спасал детей, переправлял их к надёжным магам. Потом я понял, что это всё равно, что пытаться вычерпать море кружкой. Хотя я и сотворил специальные чары Поиска – слишком многие маленькие волшебники и ведьмы были потеряны навсегда. С несколькими единомышленниками я создал тайное общество, которое помогало спастись из рук церкви магам и тем маглам, которые искали нового знания и навлекли на себя гнев попов. Нам очень многое удалось, мы хотели сделать ещё больше – но были раскрыты из-за предательства. Очень многие погибли… Очень многие хорошие люди, и маглы, и волшебники… И я уже хотел покинуть Европу – мне было слишком горько оставаться здесь. Я хотел вернуться в те далёкие страны, где побывал в молодости. И вот я прибыл в Амстердам, чтобы найти подходящий корабль. А нашёл драгоценность, лежащую в грязи. Я почувствовал Ганса. Я видел его, словно маленький огонёк посреди безбрежной Тьмы. Этот огонёк почти погас, болезнь терзала его, я едва сумел его обнаружить самыми сильными заклинаниями. Откровенно говоря, я не ожидал такого в Голландии. Сначала католики, потом протестанты – и те, и другие одинаково фанатичны. Слишком частым гребнем прочесали эту несчастную страну. Гражданская война, восстания, резня… Магические семьи покинули этот край, отправились на поиски более гостеприимного пристанища. Многие подались за Океан. Они думают, что смогут найти там покой, - Билл грустно улыбнулся, - Боюсь, они ошибаются. Ведь туда же потянулись и самые яростные сектанты, которых отвергли даже пуритане Европы. В Новом Свете тоже запылают костры… Здесь остались несколько старых ведьм и колдунов, которые не захотели покидать родных очагов, их уже не страшит пламя аутодафе(1). Они живут в основном по маленьким сёлам, стараясь особо не привлекать к себе внимания, потихоньку лечат знахарством соседей – или помаленьку пакостят, это уж в зависимости от личных наклонностей. Маглорождённых детей с ярко выраженными способностями в этих краях я тоже раньше не видел. И вдруг – такая Сила. Ещё спящая… Заключённая в хрупком теле больного ребёнка. Летиция, твой брат может стать великим колдуном, такие рождаются раз в столетие! Из-за происхождения ему закрыт путь в школы волшебства, но я буду его учить! Я научу его всему, что знаю сам. Я прошу лишь одно – помоги мне. Оставайся с Гансом, ты нужна ему, ты для него всё – вся семья, самый родной в мире человек.
Наступила тишина. Ребёнок крепко спал, свернувшись калачиком на кровати. Девушка и мужчина сидели у стола. Пламя свечи отбрасывало на их лица причудливые тени. Наконец, Летиция смогла немного утрясти обрушившийся на неё ворох новых знаний. Великий колдун… это её-то Ганс, её маленький брат… она думала, что наилучшее возможное будущее для него – вечный подмастерье в каком-нибудь захудалом цеху. Такого же она не могла себе и вообразить. Ганс – великий колдун. Летиция почувствовала, что на её губах играет озорная улыбка – эта улыбка слишком долго не появлялась на её лице, с самого детства…
- Ну, Билл, ну ты и мастак на разговоры! Уболтал-таки, чертяка!
* * *
1. «Акт веры» - публичное сожжение колдунов и еретиков в средневековой Европе.
