Глава 34Принимать важные решения, которые касаются любимых людей, всегда нелегко. Ариадна не знала, как лучше поговорить с Домиником, чтобы не задеть его чувств и самолюбия. Возможно, ей пришлось бы причинить ему боль в любом случае, но она очень хотела, чтобы дискомфорт, который доставили бы ее слова, оказался минимальным.
Эти мысли разрывали ее голову, и то, что ее довольно крепко накачивали обезболивающими препаратами, совсем ей не помогало. Поэтому она была рада видеть свою подругу этим утром.
Леа принесла кучу всякой вредной еды, которую почти сразу же изъяли доктора, что немало позабавило Ариадну. Что было еще удивительнее – Леа вовсе не расстроилась такому повороту событий, и даже повеселилась вместе с ней.
– Неужели ты не знаешь, что мне сейчас нельзя пить пиво и есть сладкое? – отсмеявшись, спросила Ариадна.
– Знаю, – уверенно кивнула Леа. – Просто мне хотелось посмотреть, как ты улыбаешься. В последнее время, я думаю, ты нечасто баловала свои лицевые мышцы такими упражнениями.
– Это уж точно, – со вздохом согласилась Ариадна.
– Ты не должна быть такой грустной. Я знаю, улыбаться, когда тебе плохо нелегко, но твой внешний вид влияет и на окружающих, а больше всего – на сына. Кстати, как он? Ты его еще не видела?
Ариадна покачала головой:
– Нет. Артур хотел его привести, но я подумала, что все эти чертовы кабеля, которые тянутся от моих рук к аппаратам, могут испугать его. Не хочу травмировать ребенка. Лучше встретиться с ним, когда уже буду выглядеть получше.
– Мудро, – одобрительно улыбнулась Леа. – А что с мистером Коббом?
– С ним никак. Я его еще не видела.
– Артур прямо как цербер сидел на цепи возле двери и никого не впускал, это я помню. Все-таки классный он у тебя мужик.
– Еще какой.
– Но все же тебе нужно поговорить с этим Коббом до того, как выйдешь отсюда. Здесь он не станет укладывать тебя в постель, потому что… ты и так лежишь.
Ариадна снова рассмеялась. Она тоже думала о том, что встреча в больнице выглядела бы более безобидно, чем еще один разговор в неформальной обстановке.
– Он сегодня придет. Если найдет время, разумеется. Артур вчера был здесь, я сказала ему, что хотела бы видеть Доминика.
– Мне вот жутко интересно, – устроившись поудобнее и сложив руки, сказала Леа – как ты умудряешься называть его то Домиником, то Коббом, но ни в коем случае не Домом? Вы ведь и так уже ближе некуда, чего церемониться?
– Я не чувствую себя близкой к нему.
– А как же ваши страстные встречи?
– Не было никаких встреч. Единственный раз, когда мы спали рядом, закончился беременностью. В ту ночь он был не в себе, по-моему, он вообще не понимал, что делает. На утро проснулся и не смог понять, как оказался на том диване. Вспоминать не хочу об этом. Никогда.
– Так вы по пьяной лавочке…
– Можно сказать и так.
– Боже правый, Бишоп, да ты у нас девочка с сюрпризом!
– Короче, суть в том, что та ночь не значила, что мы стали близки. Совсем не значила. Я никогда не чувствовала к нему того, что испытываю по отношению к Артуру. С мужем я по-настоящему сроднилась. Я спать без него не могу, понимаешь?
– Да, конечно. Это называется привычкой.
– Нет, я точно знаю, что это не привычка. Привычка у меня проверять стиральную машину и состояние холодильника, а вот разговаривать с ним – это совсем другое.
– И когда ты это поняла? Неужели под наркозом? – Леа явно забавлялась, но, в то же время, Ариадне не казалось, что ее слова не воспринимаются всерьез.
– Нет, после. Я провела здесь кучу времени, лежа под капельницами и раздумывая о том, что со мной произошло. Это действительно странно – когда ты все время крутишься, пытаясь все успеть, а потом приходит момент, когда ты попадаешь в вакуум, где нет ничего. Тишина, мир и спокойствие. У Джо целых два отца, так что я точно знала, что он не остался на улице, но единственное, что разбавляло эту пустоту – мысли о нем. Я целые сутки почти ни о чем не думала, понимаешь? А потом, на следующий день, мысли как-то сами собой стали появляться. Просто они были… очищенными и отсортированными, что ли? Как будто они сами по себе прояснились. И все встало на свои места.
– Чудно, – без всякого энтузиазма заметила Леа. – И все же, сейчас я просто собственными ушами чувствую, что у тебя в голове шуршат мысли. Самые разные.
Ариадна пожевала нижнюю губу, думая о том, как точнее выразиться, чтобы не вызывать дополнительных вопросов.
– Я должна сказать Коббу о том, что решила.
– Раз не любишь, скажи прямо. Он тебя совратил, потом сделал вид, что ничего не помнит, а сейчас заявился, и вдруг – о чудо! – ему все нужны. И ты, и ваш сынок.
– Все совсем не так! – Ариадна почти надула губы от возмущения. – Он действительно ничего не помнил.
– Ну, раз ты его защищаешь, то значит, ты к нему не совсем равнодушна, – заключила Леа. – Нет, мне просто жутко жаль такого видного мужчину. Влюбился в тебя, натворил глупостей, а теперь страдает. Такое добро пропадает даром.
– Ничего не пропадает, – уже начиная раздражаться, нахмурилась Ариадна. – Никто его не держит, пусть ищет себе подругу, если хочет. Я была бы рада, честное слово.
– Ты просто его не видела. Пока ты тут лежала под ножами, он там умирал почти так же, как Артур. Ну, ладно, если ты все-таки до сих пор чуточку в него влюблена, то дело, конечно, понятное. Я тебя не осуждаю.
– Я не влюблена… это так, остаточный след. Тогда, три года назад, он произвел на меня такое впечатление, что у меня сон пропал. Разве такое забудешь? И даже после того, как все прошло, я не могу избавиться от волнения, когда вижу его. Все равно, что встретить первую любовь.
– Так он, получается, и есть твоя первая любовь.
– Да, точно. Но не могу же я ему это сказать!
– Это еще почему? Он, между прочим, хоть и редкий красавец, пытается развалить твою семью.
– Слушай, Леа, ты вообще – на чьей стороне?
– На твоей, детка, на твоей.
– Ты меня путаешь! У меня такое ощущение, что ты просто говоришь противоположное тому, что говорю я.
– Так и есть. Так легче понять, чего ты хочешь. А я смотрю, у тебя с этим небольшие проблемы. Уже лучше, чем было, но все равно, еще не очень хорошо. Вот мы выяснили, что ты уже не любишь Кобба, что ты сроднилась с Артуром, и теперь тебе нужно поговорить с отцом твоего сына, чтобы поставить точку в этом деле.
Ариадна кивнула. Строго говоря, все осталось так же, как и до разговора с подругой. Все это она знала еще до того, как Леа переступила порог ее палаты, но сейчас, когда эта невероятно активная женщина подвела черту под всеми ее размышлениями, Ариадна поняла, что дело становится яснее.
– Знаешь, если он тебя любит, то поймет. Банально, не убедительно, но правда. Так и есть – если любит, то примет твое решение.
Ариадна благодарно кивнула и улеглась обратно на подушки. Леа пробыла у нее еще какое-то время, а затем засобиралась уходить. Уже в дверях она столкнулась с Коббом, и, обернувшись к Ариадне, лукаво подмигнула ей.
***
Доминик неловко улыбнулся и опустил огромный букет цветов на столик возле койки.
– Я не знал, какие цветы ты любишь больше остальных. Купил розы, не знаю, как ты к ним относишься. Если не нравится, я могу…
– Оставь их, пожалуйста, – улыбнулась Ариадна, видя, что он уже протянул руку, чтобы убрать цветы со стола. – Я люблю розы, все в порядке.
– Но это не самые любимые цветы верно?
– Я не разделяю цветы и люблю почти все. Но если ты хочешь знать, какие больше всего – наверное, полевые.
– Так я и знал. Промазал.
Видя его неподдельную досаду, Ариадна ободряюще улыбнулась, пытаясь скрасить неловкость.
– Я хотела с тобой поговорить.
– Я понял.
Она сделала глубокий вдох, набираясь смелости.
– Мы должны сказать Джо правду. Наверное, сейчас еще слишком рано, но мы обязательно сделаем это. Ты ни в чем не виноват, и потому я должна попытаться все исправить. Осталось только договориться с Артуром, но я думаю, здесь он не будет против.
– А что насчет нас с тобой? – Видимо, ему надоело ходить вокруг да около, и он просто решил перейти напрямую к сути.
В том, что Джо рано или поздно узнает правду, он не сомневался. Ради этого он был готов пойти на все, вплоть до судебного процесса и генетической экспертизы, если понадобится. Ему хотелось знать другое. То, что от него не зависело.
– Нас больше нет, Доминик. Сомневаюсь, что мы когда-то существовали как отдельная единица. Все вышло по ошибке, так что никто не виноват.
Доминик медленно покачал головой, и Ариадна почти почувствовала, как в нем нарастает волна возмущения. Он даже изменился в лице, не говоря уже о взгляде.
– Это не было ошибкой, что бы ты там ни думала.
– Ты ничего не помнил до какого-то времени, Доминик! Ты вообще не предполагал, что у тебя есть сын, разве нет?
– Насколько я понял, сейчас речь идет о том, что я не помнил о том, что произошло между нами в ту ночь?
– Да, – едва сдерживая слезы обиды, кивнула Ариадна.
Вспоминать о том времени все еще было очень больно.
Кобб вздохнул и опустил голову. Пришло время объяснить ей все, как есть, но любые ошибки были недопустимы, и потому он собирался с мыслями.
– Я нарочно сделал вид, что ничего не помнил, – четко выговаривая каждое слово, начал он.
– Что? – Ариадна задохнулась от нахлынувших эмоций.
– Да. Я же не думал, что после этого останется малыш. Кем я был? Вдовец, который находится на грани сумасшествия, да еще и двумя детьми в придачу. Разве я мог просить тебя ждать меня? Это было бы неправильно. Я не хотел все усложнять.
– Усложнять? – По ее щекам уже катились слезы, и ее губы дрожали.
– Прости меня, Ариадна, – прошептал он, поднимая виноватые глаза. – Прости, откуда же я мог знать, что все так обернется? Тогда я думал, что моя жизнь кончена. По правде говоря, мне казалось, что те медики вытрясут из меня всю душу с мозгами за компанию. Как я мог связывать тебя со всем этим? Я пришел к тебе, не подумав о последствиях, а потом, когда ты спала у меня на груди, я понял, что не могу калечить твою жизнь. Ты ведь такая молодая, перспективная, красивая… как я мог поступить с тобой таким образом? Зная тебя, я могу точно сказать, что будь хоть малейшая надежда, ты бы не отступила. Ты бы нянчилась даже с инвалидом, загубила бы свою карьеру и будущее. Я думал только об этом.
Ариадна закрыла лицо руками и разрыдалась, как маленькая девочка, всхлипывая и вздрагивая. Кобб бросился к ней и обхватил ее за плечи, прижимая к своей груди и ласково поглаживая по спине и волосам.
– Я виноват перед тобой, – шептал он. – Не знаю, сможешь ли ты простить меня, но я очень хочу все исправить.
Прошу прощения у моих немногочисленных, но очень дорогих и любимых читателей!
Работы невпроворот, настоящий аврал!
Но я обещаю, что не брошу этот фанфик. Может быть, у него даже будет сиквел, который уже вовсю крутится в моей голове.
