О свидетелях, которых не ждали, и женщинах, которые не отступаютЧехия, Прага,
ноябрь 2003 года
‑ Суд вызывает Михаила Бергмана!
Двери в зал распахнулись, в который раз за день. Бергман был, как всегда, не в духе: губы поджаты, лоб расчерчен тонкими морщинами. Арина подумала, что впервые видит его в чёрном, обычно он предпочитал мантии невнятного цвета – грубые и немаркие. Официальный наряд был хорош, но зельевару не шёл. Бергман занял своё место; длинные руки легли на кафедру. Перепачканные зельями пальцы нелепо смотрелись рядом с накрахмаленными манжетами.
‑ Я, Михаил Бергман, прибыл по требованию Международного Магического Суда в качестве свидетеля защиты. Клянусь говорить правду, всю правду и ничего кроме правды.
Кафедра мигнула синим. Чары Истинности – недавняя разработка российского Министерства — начали действовать.
‑ Назовите ваше место работы.
‑ Международная Школа Колдовства Дурмстранг.
‑ Назовите вашу должность.
‑ Профессор зельеварения.
‑ Расскажите о своём образовании.
‑ Я протестую! Это не относится к делу, – это адвокат. Ещё ни один его протест не был принят.
‑ Протест отклонён, ‑ равнодушно бросил судья. – В ходе следствия обнаружилось, что образование свидетелей имеет значение. Господин Бергман, прошу продолжать.
‑ Дурмстранг, русскоязычное отделение, тогда оно называлось первым. Окончил в девяностом году. Учился в Московском Магическом Университете. Имею степень в зельеварении и травологии.
Раздался резкий звук рвущейся бумаги – алчное перо секретаря прорвало пергамент. Судья недовольно покосился на ретивого помощника и снова повернулся к Бергману.
‑ Когда вы познакомились с подсудимым?
‑ В конце августа этого года.
‑ Просьба отвечать точнее.
Бергман наградил судью тяжёлым взглядом, от которого ученикам Дурмстранга становилось муторно, а директору весело.
‑ На педсовете, а он всегда проходит за неделю начала учебного года. Дату я не помню.
‑ Опишите ваши отношения.
Арина могла поклясться, что Бергман сейчас закатит глаза, но он только процедил:
‑ Деловые. Возможно, приятельские.
Полуседая журналистка, сидящая в первом ряду, сгорбилась и принялась строчить что есть силы. Рядом с ней худосочный парнишка лениво царапал на пергаменте. Толстяк с колдокамерой подпрыгивал на месте, пытался сфотографировать Бергмана в анфас, но не преуспел. Прессу разместили за невидимой перегородкой. Журналисты всё видели, всё слышали, но не могли выйти за рамки отведённого пространства. И слышно их тоже не было.
Меж тем, Бергман повторял то, что уже однажды слышал следователь Горетти: да, общались, да, нашлись общие интересы, да, долго приятелями не были.
Арина прикрыла глаза. Всё это длилось уже не один час: судья – пожилой чех в багровой мантии ‑ задавал вопросы, секретарь малевал якобы ценные записи для потомков, адвокат – лысый пронырливый тип, похожий на облагороженного домовика, ‑ вклинивался с замечаниями. Прокурор говорил мало. Он ещё молод, не старше сорока; у него тягучий голос и смазливое лицо. Такому надо было родиться женщиной, вот только взгляд – тяжёлый и пронизывающий – напоминал, кто перед тобой на самом деле.
Начинала болеть голова – плохой признак.
Список свидетелей прислали во вторник после обеда. Всего четыре фамилии: Бергман, Краснопольский, Снейп, Суворова. Прошло два дня, и вот ей пришлось давать показания против человека, которого она так и не смогла раскусить. Суд длился несколько часов, но Арина не узнала почти ничего нового. Краснопольский, которого вызвали как раз после неё, уже изнывал от скуки.
‑ Вы подозревали подсудимого в покушении на жизнь Арины Суворовой? – спокойно спрашивает судья, будто говорит о погоде на завтра.
‑ Нет.
‑ Вас что-либо настораживало в его отношениях с пострадавшей?
Бергман задумался.
‑ Нет… Нет.
‑ Вы уверены?
Бергман посмотрел на судью, как на идиота.
‑ Обратите внимание на кафедру. Она всё ещё мигает синим.
‑ Прошу отвечать на вопрос, ‑ досадливо бросил тот. – Вы знали, что подсудимый имеет такое же образование, как у вас?
Бергман скривился.
‑ Он учился в Дрезденской Академии Алхимии. Это совершенно другое образование.
‑ Вы знали, что подсудимый имеет две степени – и в травологии, и в зельеварении? – терпеливо уточнил судья.
«Должно быть, тем, кто учится на судью, преподают психологию. Не иначе», ‑ лениво размышляла Суворова. Она рассматривала мантию коротко стриженой ведьмы в очках. Очки были дешёвые, в маггловской оправе, а вот мантия отливала настоящим шёлковым блеском.
Красивая мантия.
Сама Суворова не признавала роскоши и заказывала простые мягкие мантии приглушённых тонов. У неё было достаточно денег и вкуса, но во рту до сих пор горчило от старого воспоминания. Она помнила, как горели уши после разговора с Каркаровым на седьмом курсе: она ехала в Британию на Турнир Трёх Волшебников и была единственной девочкой в делегации. Наставник лично купил ей парадную мантию – чтобы не опозорила школу. «Каждый паршивый портрет будет рассматривать тебя, как фальшивый галлеон, ‑ шипел Игорь Олегович. – А каждый живой волшебник будет пробовать на зуб». С достопамятного разговора Арина возненавидела светлый шёлк и магические портреты.
– Вы знакомы с братом пострадавшей?
Вопрос судьи прозвучал громом среди ясного неба. Арина выпрямилась так резко, что наступила Краснопольскому на ногу.
С братом пострадавшей?
Бергман нехотя кивнул.
‑ Знаком.
‑ Вы знали, что в этом году он стал учеником Франца Эгберта фон Гогенхайма?
‑ Да.
‑ Вы обсуждали это с подсудимым?
‑ Да.
‑ Протестую! – вмешался адвокат.
Судья даже не посмотрел в его сторону, он листал бумаги на своём столе.
‑ Протест отклонён. Господин Бергман, опишите ваши отношения с Игорем Суворовым.
Бергман застыл.
‑ Мы вместе учились в школе, ‑ он замолчал. Повисла пауза. – Мы не ладили.
‑ Вы были врагами? – оживился адвокат Адамсона.
‑ Нет, ‑ отрезал Бергман. – Мы просто не ладили. Я был чистокровным, Суворов… магглорождённым, и мы учились в восьмидесятых. Этого было достаточно, чтобы невзлюбить друг друга. Кроме того… мы оба были достаточно честолюбивы, ‑ он помолчал. – Но в итоге Суворов оказался успешнее, несмотря на происхождение.
Краем глаза Арина отметила, как Краснопольский изучает Бергмана. Потом он кивнул каким-то своим мыслям и снова замер.
Судья откашлялся.
‑ Вы знали, что подсудимый подавал прошение об ученичестве у Франца Эгберта фон Гогенхайма?
‑ Да.
‑ Вы знали, что господин фон Гогенхайм намеревался взять в обучение двух учеников?
‑ Да.
‑ Вы знали, на какую специализацию претендовал обвиняемый?
Бергман посерел.
‑ Когда он упомянул, что хотел попасть к Мастеру, я решил, что речь идёт о травологии. Он сказал, что его обошёл какой-то… способный магглорождённый. Потом… позже, уже после нападения, я услышал, что Мастер Гогенхайм обучает чистокровного траволога из Британии, но не придал этому значения. Во-первых, с момента разговора утекло много времени, а во-вторых… ‑ он замялся.
‑ Продолжайте, ‑ ровно произнёс судья.
‑ Во-вторых, Адамсон был пьян, когда рассказывал эту историю.
К изумлению Арины, Бергман бросил в сторону бывшего коллеги почти извиняющий взгляд.
‑ Вы с кем-либо обсуждали эту тему?
‑ То, что Адамона не взяли в обучение? Нет, ‑ Бергман скривился. – Но когда прислали этого следователя… того, молодого… я понял, что дело в Суворове. Его сестра была средством вызвать его и прервать ученичество. Ради сестры Суворов пойдёт на всё. Хотя я ещё не выяснил, как именно Адамсон всё это организовал…
Конец фразы потонул в гаме. В зале поднялся шум.
Что-то кричал адвокат, прокурор – такой тихий и смазливый – рявкнул на него, оставив в стороне тягучий сладкий тон. Судья стучал молотком и приказывал всем замолчать. Волшебные палочки были только у судьи и авроров, стоящих в дверях, но они не спешили ими воспользоваться. Среди журналистов началась жуткая суматоха. Та самая дама в дешёвых очках и шёлковой мантии что-то быстро-быстро говорила, склонив голову – только сейчас Арина заметила у неё на коленях Самопишущее перо.
В висках стучало. Она чувствовала, как начинают подрагивать пальцы. Экспериментальные хроновороты никому не проходят бесследно: разработчики предупреждали, что первопроходцам будет обеспечено долгоиграющее нервное расстройство. И она, и Грейнджер заработали его в полной мере. Впрочем, Грейнджер, которая уже не Грейнджер, не знала о столь неприятном бонусе. Она хотела вернуть родителей – она их получила. А Арина хотела встретиться с Северусом Снейпом. Головная боль стала почти невыносимой.
‑ Суд вызывает Игоря Суворова!
Судья, наконец, воспользовался волшебной палочкой.
Арина почувствовала, как стройным потоком утекают силы. Она даже не повернула голову. В двух шагах от неё прошёл брат – её Гарик, который первым рассказал ей про волшебство и Дурмстранг, терпеливо помогал ей с зельями, с гордостью параноика следил за Каркаровым, научил патентовать заклинания, уговорил прекратить изучение Тёмных Искусств, нашёл компромат на Драко Малфоя и перетащил полуживого Снейпа в клинику Арманда Благородного.
Брат. Человек, из-за которого её чуть не убили.
* * *
Россия, Мурманск,
ноябрь 2003 года
«МИХАИЛ БЕРГМАН РАЗОБЛАЧАЕТ ПРЕДАТЕЛЯ!»
«УБИЙСТВО РАДИ ЗНАНИЯ: ЯН АДАМСОН ПРИГОВОРЁН К ДЕСЯТИ ГОДАМ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ»
«ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ ОТ ЧЕЛОВЕКА БЕЗ СЕРДЦА»
«ДЕЛО ТРЁХ ЗЕЛЬЕВАРОВ»
«ДИНАМИТ И НЕМНОГО МАГИИ: ТОРЖЕСТВО АЛХИМИИ!»
«ПОПЕЧИТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ ДУРМСТРАНГА: КТО УСИДИТ НА МЕСТЕ?»
«ДОРОГУ МАГГЛОРОЖДЁННЫМ! НОВЫЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ КУРС ДУРМСТРАНГА»
«ОТПЕЧАТКИ ПАЛЬЦЕВ: ТРИУМФ ПРИНЦА-ПОЛУКРОВКИ!»
Снейп дважды перечитал последний заголовок и швырнул газету на стол. Он предполагал, что дело Адамсона вызовет переполох, но никак не рассчитывал, что уже вечерние газеты будут пестреть раздутыми заголовками.
Триумф принца-полукровки.
Автором статьи был некий Смит, но от стиля пылали скулы и сжимались кулаки. Эту манеру кропать статейки Снейп знал. Пресса в зале суда держалась в сторонке – не иначе, какие-то чары – и он даже не обратил внимания, кто именно присутствовал на слушании. Теперь кусать локти было поздно: кричащая статья несомненного авторства Скитер вышла в какой-то польской газетёнке, которая не внушала доверия, но читалась охотно и большим смаком. Человеческий идиотизм поистине неистребим. Слушание было открытым и международным, значит, уже утром «Пророк» сообщит, что на кладбище за Хогвартсом есть лишний памятник.
Лишь по счастливой случайности Снейп не появился за ужином в зале. Он просто опоздал – как и все, кто присутствовал на слушании – и решил, что поест у себя. Полчаса ушло на то, чтобы переправить половину авроров в штаб-квартиру МАБ. Ещё полчаса он обсуждал с оставшимися аврорами сложившуюся ситуацию. Министерство обязывало стражей порядка некоторое время находиться в школе, постепенно отбывая, а к Новому году вовсе покинуть Дурмстранг. Уставший и сердитый, Снейп хотел было подняться к Арине, но передумал. Он не был уверен в её настроении. Сразу после слушания Суворову перехватил брат, но в школу она вернулась вместе со всеми. В итоге Снейп отправился прямиком в свой кабинет и упал в ближайшее кресло. Когда в окно стали ломиться совы, он только нахмурился и впустил птиц. Могли писать родители, попечители школы или кто-то из Министерства. Снейп не угадал: совы приносили газеты и, не требуя оплаты, убирались восвояси. Северус недолго жил в России, но поговорку насчёт сыра и мышеловки усвоил хорошо. Газеты его насторожили.
Не зря.
Журналисты превратили неловкую и абсурдную историю Адамсона кто в триллер, кто в фарс. Снейп прочитал шедевр Скитер, потому что знал, что ему придётся ответить на пару-тройку вопросов. Пролистал более-менее официальные издания. Остальное он счёл недостойным своего внимания.
В дверь постучали.
‑ Войдите, Андрей.
Михаляк бочком протиснулся в кабинет.
‑ Как вы узнали, что это я?
‑ У Виктора тяжёлая рука, он стучит всем кулаком. Если Арина выйдет из комнат, её атакует Краснопольский, я видел, как он вешал Сигнальные чары. Остальные вряд ли захотят навестить меня. Впрочем… ‑ он покосился на стопку мятых газет на столе. – Теперь, может, и захотят. Садитесь.
‑ Я видел вечерние новости и не поверил ни единому слову. Клара тоже.
‑ А Виктор? – Снейп вынужден был признать, что его волнует мнение Сергеева.
Заместитель улыбнулся.
‑ Виктор прочитал заголовки и сказал, что не ожидал от журналистов ничего хорошего. Он уверен, что сейчас вы проклянете любого, кто к вам сунется, и решил подождать до завтра.
‑ А вы, значит, рискнули?
‑ У вас с Виктором разный характер. Там, где он сыпет проклятьями, вы продумываете стратегию. Поэтому я просто зашёл.
Снейп криво улыбнулся и призвал поднос с чашками.
‑ Северус, ‑ осторожно позвал Михаляк. – Ян правда собирался убить Арину, чтобы получить место Игоря?
‑ Не совсем. Когда Гогенхайм проводил отбор, Адамсон оказался вторым. Ему отказали, но дали понять, что он достаточно хорош для ученичества. Просто есть кто-то более способный, ‑ Снейп отпил из чашки и вытянул ноги. – Гогенхайм был на слушании. Он в ужасе, потому что собирался пригласить Адамсона на следующий год.
Михаляк застонал.
‑ А что Ян?
‑ Он заслужил услышать это сегодня, ‑ процедил Снейп. – На его совести два покушения, и десять лет Нурменгарда – очень небольшой срок.
‑ Потому что там нет дементоров? – негромко спросил Михаляк.
Снейп промолчал. Сделал пару глотков чая и заговорил снова.
‑ Адамсон – полукровка из очень небогатой семьи. Я видел его личное дело в школьном архиве. Именно поэтому меня интересовало, откуда он взял эльфа. Исключительно поэтому я вызвал для допроса домовика последнего человека, которого хотел бы видеть в сегодняшних условиях.
‑ Миссис Уизли?
‑ Да. Она выяснила очень простую вещь. Домовик был оплатой.
Рука заместителя замерла над сахарницей.
‑ В таком случае, я не вижу смысла. Кто и что оплатил им?
‑ Вы знакомы с Теодором Берингом?
‑ Главой Попечительского совета? Разумеется.
‑ Ему угрожали. Ему и его семье. Собственно, это не имеет никакого отношения к Дурмстрангу, но Беринг – бизнесмен и магглорождённый, а занимает весьма завидное положение. Адамсона попросили припугнуть главу попечителей. А он попросил очень интересный аванс.
‑ Трибуны. Беринг сидел на трибунах, ‑ Михаляк поднял на директора печальный взгляд. – Он не думал, что мог угробить половину школы?
Снейп улыбнулся – криво и желчно.
‑ Андрей, ‑ он наклонился к заместителю. – Он был готов убить женщину, чтобы изобрести новое зелье и прославиться, и не сделал этого просто потому, что нашёл способ попроще. Он был готов обвинить в покушении школьника и отправить его в колонию при Нурменгарде, и не сделал этого просто потому, что я нашёл, кого и о чём спросить, а потом снял с палочки Поленова отпечатки пальцев. Он был готов спровоцировать любой скандал с аврорами, чтобы они не стояли рядом с его кабинетом и рядом с теплицами, но у него не получилось. У него в кабинете нашли флакон с составом, влияющим на зрение, Арине хватило бы нескольких капель, чтобы ослепнуть, но Адамсона, к счастью, арестовали до того, как он подлил это ей в чай. Мерлинова борода, вы спрашиваете меня, что его волновало!
Снейп с присвистом выдохнул и откинулся в кресле. Михаляк провёл по лбу тыльной стороной ладони, снял очки, повертел их в руках, снова надел и довольно ровно произнёс:
‑ Думаю, нам стоит оставить Милу в Дурмстранге.
Снейп смерил заместителя подозрительным взглядом, но тот продолжил как ни в чём ни бывало.
‑ Как-то за обедом она рассказывала, как в Европе борются за права домовиков. Видимо, в этом есть рациональное зерно. По крайней мере, в Англии эльф точно не становится оплатой без ведома Министерства.
‑ Вы уверены? – без особого интереса спросил Снейп.
‑ Конечно. Видите ли, там они имеют хоть какие-то права. Так что есть резон в том, чтобы Мила продолжала свою… просветительскую деятельность. В конце концов, есть ошибки, которые не стоит повторять, ‑ Михаляк бледно улыбнулся. – Северус, я пойду, расскажу Кларе, что случилось. А вам надо отдохнуть.
Есть ошибки, которые не стоит повторять.
Через четверть часа после ухода заместителя Снейп снимал Сигнальные чары с дверей профессора чар. Он постучал дважды и поднял руку в третий раз, когда дверь открылась. Снейп вошёл и утонул в непроглядной темноте. Камин не горел, люстра – тоже. Свечи Арина не признавала.
‑ Lumos.
Огонёк на конце палочки выхватил из темноты валяющийся на полу женский сапог на тонком каблуке, через пару метров – второй. Снейп поднял палочку повыше и наконец увидел Суворову. Она лежала на диване, свесив одну руку вниз, другую подложив под голову вместо подушки. Манжет официальной блузы выбился из рукава мантии и почти касался пола – женщина так и не переоделась. Половина дивана была свободна: Арина лежала, перекинув ноги через мягкий подлокотник. Длинная юбка помялась и казалась неряшливым лоскутом, а не парадной одеждой.
Снейп закрыл за собой дверь и, подсвечивая палочкой, добрался до дивана.
‑ Садись, ‑ хрипло уронила Суворова. – Ты знал.
Она не обвиняла и даже не укоряла, просто констатировала факт.
‑ Нет, ‑ Снейп сел на свободную половину дивана. – Я догадывался, но доказательств у меня не было.
‑ Ты не сказал мне.
‑ Не хотел волновать.
Во появился неприятный привкус. Ложь. На самом деле, он не сказал, потому что боялся двух вещей: утечки информации и дурацкого положения, в котором мог оказаться.
‑ Как скажешь, ‑ Арина слегка приподнялась и переложила голову с дивана на колени Снейпа. Он не знал куда деть руки и в итоге принялся перебирать пряди в растрепавшейся косе.
‑ Можно я разожгу камин?
‑ Нет, ‑ поспешно ответила Суворова и добавила. – Пожалуйста.
‑ Ты видела газеты?
‑ Домовики сложили почту на стол в кабинете. Газеты там же, можешь посмотреть.
‑ Я их уже видел. Арина, ‑ Снейп перестал тормошить волосы волшебницы. – Ты должна посмотреть прессу. Завтра тебе могут задать самые разные вопросы, и ты должна быть готова.
‑ Я буду готова. Что-то ещё?
Снейп сощурился. Он не видел выражение лица Суворовой, но подозревал, что она напряжённо смотрит куда-то в пространство, не заботясь о том, как выглядит со стороны. Она думала, и мысли были невесёлые – в этом он даже не сомневался. Было крайне соблазнительно задать ей вопрос, который мучил его уже не один месяц. Ответ случайно нашёлся на кладбище в Годриковой Впадине, но показался настолько невероятным, что Снейп отмёл его. Сейчас он был в той ситуации, когда Суворова не соврёт, а если и соврёт… это будет очевидно.
‑ Арина, ‑ негромко позвал он. – Зачем ты вытащила меня из Визжащей Хижины?
Суворова вздрогнула и слегка запрокинула голову. Несколько минут она молча смотрела волшебнику в лицо, потом отвернулась.
‑ Северус, тебе объяснить, что происходит, когда семнадцатилетняя девочка влюбляется во взрослого мужчину?
Снейп промолчал.
‑ Так вот я тебе объясню, ‑ Арина напряглась, щёлкнула пальцами, и в камине затрепетали язычки пламени. – Семнадцатилетняя девочка начинает старательно искать в этом мужчине всё хорошее, что в нём есть. Если девочка глупа, она находит пару различимых черт и переходит к этапу освоения новой территории. Если девочка умна, она ищет дольше и находит миллион достоинств, которыми пресловутый мужчина никогда не обладал. И тогда просто взрослый мужчина становится фигурой романтической. Так вот, ‑ невозмутимо продолжала Суворова, игнорируя испепеляющий взгляд Снейпа. – А когда у мужчины двойное прошлое, беспокойное настоящее и неясное будущее, он становится просто идеальным вариантом. Можно влюбиться надолго, совершенно безнадёжно и со всей возможной безвкусицей. Собственно, это переживают все девочки, просто в разном возрасте, ‑ удовлетворённо закончила она.
‑ Арина, твой рассказ безумно интересен, но тебе было семнадцать лет. А я тебя спрашиваю про сравнительно недавние события, ‑ сухо произнёс Снейп. Кончики ушей стало ощутимо жечь, а платок слишком плотно охватывал шею. – Кроме того, я не падок на лесть.
‑ Жалко, ‑ Арина неловко оперлась на локоть и резко села. Когда она вновь заговорила, голос звучал куда чётче и куда печальнее. – Северус, в тебе было самое главное. Совершенно незамутнённый разум. Интеллект чистой воды. Талант в зельеварении. Талант в боевой магии. Талант в ментальной магии. А потом я узнала, что ты шпион и герой в окружении романтической славы. Гарри Поттер постарался известить об этом общественность. О, вот только не надо так на меня смотреть, ‑ она поджала под себя одну ногу и уселась, как наездница в седле. – Кроме того, мой прадед всегда считал, что ты искупил свои грехи на сто лет вперёд. Я говорила тебе про список жертв Альбуса Дамблдора?
‑ Да, ‑ Снейп тряхнул головой. По лицу разливался жар. Арина сидела непозволительно близко, говорила непозволительные вещи и не собиралась останавливаться.
‑ Потом ты приехал сюда. И…
Снейп поднял ладонь.
‑ Не продолжай. Я понял.
‑ Понял он, ‑ Арина скривилась. ‑ Северус, каждый достоин нормальной жизни. Я попыталась дать тебе шанс, раз уж ты такой… рыцарь печального образа, ‑ она улыбнулась одними губами. – Я всё-таки из Дамблдоров, помнишь?
Из Дамблдоров.
‑ Право на счастье надо заслужить. И на нормальную жизнь тоже, ‑ Снейп прислонился к спинке дивана и уставился на огонь. – Думаю, мне ещё предстоит этим заняться.
‑ А я думаю, ‑ прошептала Арина ему в лицо. – Что у тебя и так было для этого достаточно времени.
Она притянула его за воротник и мягко, жарко поцеловала. Будто делала это каждый день. Будто у них не было этой убийственной разницы в возрасте. Будто у неё было на это право. Спустя минуту, отчаянно путаясь в складках арининой мантии и проклиная собственную неловкость, он почувствовал: у неё есть это право. На мгновенье он отстранился, прищурился, изучая волшебницу – раскрасневшуюся, уверенную, безумно молодую, ‑ и решился.
‑ Арина… пожалуйста. Не здесь, ‑ он неловко кивнул в сторону двери.
Женщина улыбнулась – смущённо и счастливо. Медленно развязала платок, стягивающий его шею. Снейп замер: дышать стало ещё труднее. Пальцы Арины прошлись по рукавам его рубашки, расстегнули манжеты.
‑ Идём, ‑ поколебавшись, она взяла его за руку нехотя поднялась. – У меня в спальне отличные обои. Ты оценишь.
Мантии они оставили в гостиной.
