Глава 38Не знаю, сколько мы уже тут сидим. Неизвестно, есть ли в этом мире отсчет времени вообще. Но, как говорит страж, это уже неважно. Все прежние проблемы, по сравнению с этой, кажутся надуманными и призрачными. Меня сейчас интересуют два вопроса: кто виноват и что теперь делать. И если быть до конца честным, вопрос о том, кто виноват, пока что приоритетнее.
Я задавил в себе желание послать всех куда подальше и решил осмыслить произошедшее. Тем более что страж перестал вмешиваться в наш разговор, вернее, в наше молчание. А это могло означать лишь одно – я узнал то, что должен был узнать, значит, больше сюрпризов не будет. Но мне больше и не надо.
Дамблдор с лордом, как сговорившись, решили в кои-то веки помолчать. Лорд с неподдельным интересом рассматривал странный фонарь и воронку, иногда что-то ворча себе под нос. Дамблдор сидел, закрыв глаза и прислонившись спиной к опоре фонаря. Его безразличие к дальнейшей судьбе меня раздражало. Теперь все решаю я, и так сложно, оказывается, самому принять решение, найти наилучший выход. По логике я ненавижу их обоих. Хотя, в моем случае, о какой логике может идти речь? Лорд убил Лили и Эйва. А Дамблдор сейчас растоптал то, что я по крупинкам собирал после смерти Лили. Черт, почему так сложно?
Скорее всего, мои проблемы начались именно с того момента, когда мама задумала обмануть судьбу. Хотя, если бы она не была настолько смекалистой, я бы не родился или родился бы сквибом, и моим биологическим отцом был бы Тобиас Снейп. Прощай тогда магия, легилименция и зельеварение, здравствуй алкоголизм и туманное будущее. Я, конечно, благодарен Дамблдоровому генофонду и маминой сообразительности, но, получается, если бы я не умер, то так бы и жил в неведении. В голове не укладывается, как мама могла жить с таким человеком, как Тобиас Снейп, зная, что я не его сын. Это любовь? Или раскаяние в содеянном? К этим вопросам не суждено найти ответы – лучше забыть о прошлом и подумать, наконец, о настоящем.
Но Дамблдор, как он мог? Почему он не сказал мне правду, когда лорд исчез в первый раз? Мне бы хватило простого признания. Я тут даже во лжи его не могу обвинить, он не врал, просто слегка не договаривал. А я-то думал, чего это он напился тогда. Совесть замучила, как же. Правильно Дож говорил, нет у него совести и не было. А разве у меня есть? Тоже мне обвинитель нашелся – яблоко от яблони недалеко падает. Видимо, вопрос о том, кто виноват, так и останется риторическим.
И что теперь делать? Хотел бы я знать, о чем сейчас думает Дамблдор. А лорду, кажется, все равно, что будет дальше. Не знаю, что там с ним сделал Поттер, но лорд утратил всякий интерес к жизни. Вот если бы он у него шесть лет преподавал, тогда я бы еще понял, а так – с жиру бесится наш лорд.
Итак, лорда – к мертвым, надоел он. Тут все понятно. А Дамблдор? Если его отпустить к мертвым, то, получается, я дам ему сбежать. Уйти от той ответственности, от которой он увиливал долгое время. Ну, может быть, я и преувеличиваю, он все же меня спасал много раз и заботился… Да и вообще, что я могу от него требовать, официально он мне не отец и ничего не должен. Глупо было бы на что-то надеяться. Но улизнуть я ему не дам, чисто из вредности. И раз это моя партия, я хочу остаться в выигрыше. Так что, я остаюсь с ним. Но где? К мертвым не хочу – неинтересно. К живым? А что там делать? Дамблдор опять ввяжется в какие-нибудь интриги, а мне – снова оправдываться перед судом. А еще Поттер – он же в покое меня вряд ли оставит. Так и вижу картину: Поттер слоняется за мной везде, где только можно, и не устает переспрашивать, правда ли я любил его мать или ему показалось. Как же он упустит шанс мне насолить – наверное, уже дал интервью в «Пророк». Слюнявое такое интервью о том, как его защищал ненавистный ему сальноволосый мерзавец. Нет, и к живым нам нельзя.
– Да-а, – протянул лорд, – ты стал настолько велик, что теперь тебя ненавидит собственный сын.
– А вам какое дело?
– Не хами, Снейп, примета плохая.
– Как бы ты, Том, не пытался избавиться от своих магловских корней, они то и дело проявляются. Особенно в вере во всякие приметы и пророчества, – замечает Дамблдор, не открывая глаза.
Я ухмыляюсь и получаю испепеляющий взгляд от лорда. А что толку? Запугать меня у него уже не получится. Однако что-то мы засиделись.
– Так. Где этот страж? Могу я наконец объявить свое решение?
– Валяй, – лениво произносит страж.
– Я ухожу отсюда.
– Иди.
– И забираю Дамблдора.
Альбус молчит, но я чувствую, что он занервничал. Конечно же, он думал, что сбежит от меня. Обойдется!
– Но… – возражает голос.
– Никаких но. Я принял решение.
– А куда уходите? – равнодушно интересуется лорд.
Я краем глаза слежу за Дамблдором. Он с закрытыми глазами нервно кусает губы. Наверное, представил, что будет, если мы сейчас вернемся к живым. После книги Скиттер ничего хорошего его там не ждет. Да и с Эльфиасом он разругался.
– А можно этого, безносого, убрать? Думать мешает.
– Конечно, – отвечает голос, и, начавший было возмущаться, лорд растворяется в воздухе как призрак. Хотя он, в самом деле, уже призрак. Как-то жаль его, что ли.
– Альбус, пойдем?
– Молодым так свойственна тяга к бессмысленным действиям, – заметил он, так и не соизволив на меня посмотреть.
– Валяйте, издевайтесь, сколько угодно, – не выдержал я. – Что я веду себя как ребенок, что я живу прошлым. Что еще скажете?
– Ты сам все сказал.
– Как же вы меня раздражаете! Вставайте.
– А если не встану, силой заставишь? Что если я не хочу никуда идти? Ты ведь меня даже не спросил.
– А вы меня спрашивали? Когда я жизнью рисковал ради вашего героя, когда я шпионил у лорда, когда решили скрыть, что я ваш сын.
– Как же я устал, – тихо произнес он, открыв глаза. Какой безжизненный взгляд, как тогда, в башне. – Если ты меня ненавидишь, зачем я тогда тебе нужен?
– Не меняйте тему разговора! Вы всегда так делаете.
– Хорошо, я могу и помолчать. Но, кажется, мое молчание раздражает тебя еще больше.
– Вы способны вызвать раздражение даже у человека с железными нервами, что уж говорить обо мне.
– Северус, оставь меня. Вернись к живым, начни жизнь с чистого листа…
– Хотите от меня избавиться?
– А ты не хочешь от меня избавиться?
– А зачем?
– Как же с тобой сложно, – улыбнулся Дамблдор. Раз улыбается, значит, не все так плохо.
– Как будто с вами легко.
– Ты собирался уходить…
– А вы меня не гоните. Хватит мне указывать!
– Я тебя прошу, только не начинай про то, что я тобой управлял и жить не давал так, как ты хотел.
– А разве давали?
– О, Мерлин… Мы уже говорили на эту тему миллион раз. И каждый раз ты повторяешься с завидной постоянностью. И сам не веришь в то, что говоришь.
– Вот после таких разговоров я вас ненавижу.
Альбус расхохотался, я даже вздрогнул от неожиданности. Когда говоришь человеку о своей ненависти к нему, как-то не ждешь, что его это развеселит.
– Прости, – произнес он, давясь от смеха, – но ты только что подтвердил мои слова.
– Как? – спросил я в замешательстве.
– Подумай, почему ты остался тут со мной, почему хочешь, чтобы я пошел с тобой. Только, пожалуйста, не вслух – пожалей старого, больного человека, который безмерно от всего устал.
Достал своими загадками! Почему же так сложно уйти со мной без выяснения отношений? Вот сейчас узнаю, о чем он там думает.
– Альбус, посмотрите на меня.
– И зачем? К чему эта драма? Задумал уходить – уходи.
– Хочу знать.
– Что?
– Альбус, я вам хоть чуточку нужен? Только честно.
Пауза… Затянувшаяся пауза. Где-то там идет борьба, причина которой мне совсем не понятна.
– Слишком все сложно.
– Ничего, я пойму. Объясните.
– Когда молод, кажется, что времени еще так много, что ты все еще успеешь. Ты хочешь что-то доказать, хочешь добиться недосягаемых, но весьма притягательных высот. Ты строишь идеальные и такие дерзкие планы. И все бы хорошо, но вдруг некое вмешательство извне, приводит все в беспорядочное состояние. И ты забываешь о том, что хаос есть суть бытия, тебе кажется, что это крушение всех твоих надежд…
– Я и есть то вмешательство извне? Спасибо, дальше можете не продолжать.
– Я же говорил, что все сложно. И ты меня перебил.
– Что уж там, я все понял.
– Да ничего ты не понял! – восклицает Альбус. – Ты – это то единственное, ради чего стоило жить!
Он запинается и в ужасе зажимает рот руками. И тут до меня доходит…
– Вы хотите, чтобы я вас ненавидел… – медленно произношу я. – С ума сойти, я же чуть было не поверил.
Он отрицательно качает головой, но я ему уже не верю.
– Альбус, вы, конечно, не отец года, но…
Я останавливаюсь на полуслове. Все, что я хотел бы сказать, не передать словами. Жестами тоже. Меня начинает трясти от невысказанных эмоций. Как все оказывается просто. Запах… Запах карамели… Я ему нужен больше, чем он нужен мне. Я-то думал, что всесильный Дамблдор ничего не боится, а он оказывается тоже человек. Мысль за мыслью, целая цепочка… Знал бы он, что я тогда пережил на башне, я же чуть не поседел. И все это ради того, чтобы сейчас заливаться слезами в собственной фантазии? Хватит! Но запах карамели удерживает меня на грани безумия. А какая к черту разница? Пусть будет безумие, я же его сам сотворил.
Живые… мертвые… Куда качнется чаша весов? Что мне выбрать? Да даже не в выборе дело. Безумие и смерть – это мышеловка, сыр – это Дамблдор. Я хочу забрать «сыр» и не попасть в мышеловку.
И тут созданный мной зверь разрывает на клочки остатки сознания. Я глохну, слепну и немею одновременно. Потрясающе! Наверное, то же испытывают младенцы, когда рождаются на свет. Нужен ли я там кому-нибудь? Теперь точно знаю, что да. Когда я появлюсь, он будет рядом. Наверное, обнимет и спросит, почему я так волнуюсь, ведь ничего же не случилось. Он всегда меня ждал… несмотря ни на что… Мерлин, какой я все же идиот!
***
~~~~~~
«Здравствуй, Люци.
Надеюсь, что ты дочитаешь письмо прежде, чем падать в обморок. Если оно, конечно, вообще к тебе дойдет.
Ты представляешь? Я умер. Хотя ты, наверное, уже узнал. Хотел бы я видеть выражение твоего лица в тот момент.
Я хоть и умер, но к мертвым не пошел. А что мне там делать, лорда искать что ли? Я сдружился со стражем междумирья, как я его назвал. Интересная личность, тебе бы он понравился. Мы немного поспорили, и я решил, что не хочу пока к живым. Потом – может быть, но не сейчас. И остались мы тут, в междумирье, в фантазии Альбуса, моя для него, видите ли, мрачновата. Ну подумаешь, черный цвет. Раньше он говорил, что это самовыражение, а теперь – мрачновато.
Ах да, ты же не знаешь. Я, оказывается, Дамблдор-младший. Ужас, да? Люци? Ты там еще дышишь? Кстати, бери Драко и Нарси и перебирайтесь к нам, мы вас по дороге перехватим. А то я скучаю по нашим с тобой попойкам. Альбус теперь, видите ли, не пьет, воспитывает на личном примере. Тоже мне, наставник.
А еще мы можем по портретам ходить. Ну я-то нет, никто же мои портреты не писал, а Альбус – запросто. Ты, если письмо получишь, заведи его портрет, хоть через него пообщаемся.
Интересно, получишь ли ты мое послание? Правда Альбус уже успел утомить стража, и теперь тот на все согласен, лишь бы я только к нему Альбуса не подпускал. И даже вроде письмо обещал каким-то образом передать, но мало ли что.
Альбусу весело, он возвращаться не хочет и Дожа к нам в гости зовет. Дож пока упрямится, но я думаю, что он себе так цену набивает. Что это я пишу, ты же не знаешь Дожа. Тоже интересная личность. Вот если бы мне кто раньше сказал, что после смерти буду жить в окружении таких людей, не поверил бы. А сейчас как-то свыкся.
Люци, ты только обязательно подумай над моим предложением. И портрет купи, ну хотя бы маленький.
Твой, теперь уж навечно, преданный друг, Северус».
~~~~~~
