Глава 4Наверное, Чарли следовало пройти мимо Перси, как мимо пустого места, как это сделал отец, когда они столкнулись в Министерстве магии. Но Чарли не смог. Он сбился с ровного шага и даже чуть-чуть отстал от отца, когда они проходили мимо Перси, да и Перси в свою очередь остановился и проводил отца взглядом, будто хотел что-то сказать… Но не решился. И немудрено: выражение лица у Артура было совершенно каменное. А у Перси – замкнутое, злое и несчастное. И Чарли не выдержал: ободряюще улыбнулся ему и кивнул. Перси не улыбнулся, но тоже кивнул в ответ. А потом они пошли в разные стороны. Чарли за отцом – в отдел. А Перси по своим рабочим делам, которые он считал настолько важными, что ради них рассорился с семьей.
Чарли до сих пор не мог понять, как это с ними случилось. В их семье просто не могло произойти такого серьезного конфликта, это было не похоже на них – ни на кого из них – так сильно ссориться и так долго помнить обиды. Сначала он вовсе не придал значения известию о том, что Перси ушел из дома и поссорился с родителями. И чем дальше заходил конфликт – тем больше Чарли удивлялся. Он даже пару раз порывался написать Перси, чтобы вразумить его… Но обычной коротенькой записочкой, какие он посылал родителям, тут было не обойтись, а на длинные письма у Чарли просто не было времени. Ни разу за два года не нашлось времени на длинное, серьезное письмо… И теперь Чарли чувствовал себя в чем-то виноватым перед братом. Перси всегда был таким странным, таким закомплексованным. В общем, совсем не таким, как все они. Будто не их породы, хоть и такой же рыжий, как все Уизли. Временами Перси казался Чарли не очень-то счастливым мальчиком. А сейчас оказался еще и выброшен из семейного гнезда. Правда, сам Чарли с девятнадцати лет жил вне дома, но у него все было иначе, да и не ощущал он себя выброшенным. А с Перси дело обстояло как-то совсем нехорошо…
Чарли решил, что непременно надо будет поговорить с Перси. Не сейчас, конечно, не следует раздражать лишний раз отца, он и так постарел за последний год, и выглядел таким измученным и утомленным, что Чарли не хотел бы причинить ему ни малейшего огорчения, а он огорчится, ему будет неловко, если Чарли остановится и заговорит с Перси – с Перси, который с отцом не здоровался! Но потом – потом надо будет зайти к нему домой и поговорить. Не читать ему нотации, а просто поговорить. Перси поступает гадко и глупо, но какие-то причины для этого у него есть. Не может не быть. И если спокойно во всем разобраться, может, проблему удастся решить и Перси помирится с родителями.
Но пока Чарли надо было на пятый этаж, в Департамент международного магического сотрудничества, куда он привез финансовые отчеты о проекте: неприятный визит, Чарли ничего не понимал в финансах, а наверняка придется о чем-то беседовать с кем-нибудь из занудливых чиновников, которые ничего не знали о зоомагическом мониторинге драконьих популяций, но зато запросто могли начать задавать вопросы, из-за которых даже директор их заповедника, академик Раду Мобеску, мог бы ощутить себя клиническим идиотом и впасть в ярость. По крайней мере, Чарли всегда злился на чиновников с их дурацкими вопросами, хоть и не умел впадать в ярость так живописно, как академик Мобеску.
А после пятого этажа нужно было еще на четвертый, в Департамент по надзору за магическими существами, отдать копию материалов для научной конференции, которая должна была начаться через четыре дня и ради которой, собственно, Чарли приехал в Лондон.
Если он доложит удачно, то степень доктора магии (специальность – магические существа и прикладная анималистика) замаячит уже совсем близко. Пора. Получить степень давно уже было нужно. Ну, если сказать правду, то по возрасту он все еще был одним из самых молодых аспирантов академика Мобеску. И в ученом мире хватало умных и знающих специалистов много старше его, которые степень еще не получили. Так что вроде бы можно и не торопиться. Нынешний доклад подводил итог трехлетним наблюдениям за охотой драконов, и он сам знал, что работа получилась качественная. Настоящая работа. Он почти не оставил белых пятен в области пищевых предпочтений европейских драконов. Кое-что оказалось полным сюрпризом даже для его гениального шефа. Ну, кто бы мог подумать, скажем, что украинские бронебрюхи, самые крупные из всех драконов, способные в громадных когтях утащить морское судно – и не из маленьких! – питаются исключительно подсолнечным жмыхом? Теперь только стало понятно, отчего они появились на Украине лишь немногим более двух столетий назад – когда там повсеместно ввели в культуру подсолнечник! И тот самый скандальный случай, когда бронебрюх уволок трехмачтовую шхуну, получил вполне логичное объяснение. Шхуна с десяток лет до прискорбного события возила преимущественно нерафинированное масло и, должно быть, пропахла им до последней заклепки. Обоняние у драконов отличное. Бедняга попался на запах…
Интересно было бы выяснить, чем питались эти громадины ДО того, как люди додумались выжимать масло из семян желтых цветочков. И где они, кстати, тогда обитали. Если предположить, что на родине подсолнечника… Слухи о громадных драконах в Америке ходили очень давно, но считались полной чепухой. Ведь всем было известно, что в Америке дракон только один – перуанский ядозуб, и самый мелкий из всех. Словом, простор для работы огромный. Что и понятно. Чем больше узнаешь, тем больше видишь того, что еще осталось неизученным.
Мысли о бронебрюхе помогли Чарли выдержать экзекуцию в Департаменте международного магического сотрудничества, а в Департаменте по надзору за магическими существами он столкнулся с шведским ученым Эйриком Ульссоном, который должен был выступать с докладом "Опыт наблюдения за морским змеем на больших глубинах". Эта тема очень заинтересовала Чарли. Хотя его профилем были драконы, морские змеи всегда интересовали Чарли, как ближайшие родственники морских драконов, но – в отличие от них – существа, чья разумность и магические способности до сих пор ставились под сомнение, ибо были совершенно не изучены. Если Чарли правильно помнил, этот молодой швед стал первым, кому удалось вырастить морского змея и изучать его повадки вблизи. Правда, для него не прошли даром частые превращения в кита-касатку. У тех, кто не был анимагом с детства, а начал превращаться уже будучи взрослым, часто случались всякие неприятности такого рода… Но в конце концов, наличие спинного плавника никак не мешало доктору Ульссону выступать с докладом, да и вообще быть приятным в общении парнем. Тем более, Чарли был с ним знаком не только по долгу службы: как-то случилось ему проводить экскурсию по лондонским магическим и маггловским пабам для группы иностранных ученых, среди которых был и Ульссон. Правда, никто из участников того рейда теперь старался о нем даже не вспоминать, ибо для всех это закончилось взысканиями разной степени серьезности. Не следовало им мешать огневиски со сливочным пивом, а потом добавлять маггловского джина и мартини…
Чарли разговаривал с Ульссоном, стоя в коридоре, когда к нему подлетел, трепеща крылышками, бумажный самолетик и клюнул в плечо. Внутренняя почта. Чарли подумал – от отца, но, развернув лист, увидел четкий почерк Перси: «Чарльз, нам необходимо поговорить. Жду тебя в 18.15 в «Бородатой редиске». Отцу не говори пока. Персиваль».
Чарли обрадовался. Он собирался поговорить с Перси, но думал, что ему будет сложно убедить Перси выслушать. А оказывается, Перси и сам хочет пообщаться.
В этот момент Перси прошел мимо них с Ульссоном, только хмуро кивнув, словно это не он послал самолетик. А ведь, наверное, прежде отыскал Чарли и убедился, что он не с отцом. И правда ведь глупый мальчишка. Чарли нахмурился.
— Ваш брат? – сочувственно спросил Ульссон. – Я слышал о ссоре…
— О ней, полагаю, все слышали, — сухо ответил Чарли. – А что такое «Бородатая редиска»?
— О, вы лондонец, а спрашиваете у иностранца?
— Да, я не прав…
— Однако я знаю. Это новое вегетарианское кафе. Открылось на месте той замечательной пиццерии, — светлые глаза шведа насмешливо сверкнули. — Помните, где мы три года назад заказали в качестве эксперимента пиццу по-мексикански с «настоящим огненным халапенью».
Чарли вспомнил и захохотал слишком громко для министерского коридора: да, ведь и правда началось все с пиццерии и халапенью!
— Кто ж знал, что эти халапенью окажутся настолько огненными! – тоже рассмеялся Эйрик. — Нам понадобилось столько усилий, чтобы загасить пожар… А нас не поняли и осудили!
— Так пиццерии больше нет?
— Увы. Я хотел вчера привести туда троих коллег… Но там теперь вегетарианское кафе.
— Жаль. Впрочем, я бы все равно не рискнул снова заказать ту пиццу.
— Там все пиццы были такие оригинальные… Наверное, владельцы разорились именно потому, что ни один посетитель не рискнул повторить заказ.
Они снова рассмеялись, а потом синхронно посмотрели на часы.
— Боюсь, мне пора…
— Приятно было увидеть вас, Чарльз!
Чарли подумал было зайти к отцу и все же предупредить его, что у него сейчас встреча и домой он, наверное, придет позже… Но тут же передумал. Отец ведь спросит, с кем он встречается, это естественный вопрос, а вот дальше начнутся проблемы – не врать же? – а правда отцу может быть неприятна. Хоть и не понятно, как можно до такой степени сердиться на собственного сына. Тем более – на дурашку Перси, который всегда ведь таким был… Еще когда Перси был мальчиком, Чарли казалось, что в его душе всегда пасмурно и идет дождь. Чарли чувствовал, что Перси уже появился на свет обделенным чем-то таким, самым важным, благодаря чему жизнь становится многоцветной, интересной и вкусной. И ощущал себя виноватым из-за того, что так и не смог помочь Перси измениться – пока не стало слишком поздно… Или – еще не поздно? В конце концов, Перси ведь еще совсем мальчишка! Может быть, на самом деле это все – не более чем подростковое упрямство и максимализм, а на самом деле он ужасно сожалеет обо всем, что натворил, и чувствует себя одиноким, и…
И в конце концов, последний раз они виделись два года назад, да и тогда почти не общались. А последний раз говорили друг с другом – страшно вспомнить, как давно!
Конечно, Перси ужасно обошелся с мамой. Когда Чарли вспоминал об этом, он чувствовал прилив ярости и ему хотелось как следует двинуть в надменную физиономию братца, а потом отволочь его за шиворот и бросить к ногам мамы, чтобы просил прощения… Но вряд ли мама это оценит. И к тому же Чарли все равно было ужасно жалко заблудшего брата. Они ведь все вместе, как всегда: папа с мамой, и Билл, и Фред, и Джордж, и Рон, и Джинни, и Чарли – хотя он живет далеко от них, он все-таки с ними. А Перси…
Чарли решил, что лучше отцу ничего не говорить пока. Сказать по результатам беседы. Или не говорить вовсе.
И Чарли отправился в «Бородатую редиску», размышляя, кто же умудрился так странно назвать вегетарианское кафе и что означает это название.
Перси уже ждал его. Перси никогда и никуда не опаздывал. Только за столиком кафе он сидел с таким выражением лица, какое могло бы быть у Люциуса Малфоя, попади он на маггловскую дискотеку. Чарли представил себе эту картину – и тихо фыркнул, силясь не рассмеяться. Билли как-то затащил Чарли на маггловскую дискотеку. И это осталось незабываемым воспоминанием. Надо бы рассказать Фреду и Джорджу. Возможно, среди этих их игрушек попадется такая, которая могла бы отправить Люциуса прямиком в один из этих огромных ночных клубов-ангаров, где грохочет музыка и тысячи магглов пляшут в мерцающем свете… Пожалуй, такое было бы достаточным потрясением для этой надменной сволочи. И притом – никакого вреда, просто шалость!
Чарли пересек улицу и плюхнулся за столик напротив брата.
— Привет, малыш Перси!
—Здравствуй, Чарльз, — чопорно ответил Перси.
— Что-то ты отощал и выглядишь совсем зеленым…
— Не надо, Чарли! Вот этого – не надо! – поморщился Перси.
— Чего – этого?
— Строить из себя любящую… любящего… в общем, не надо.
— Хорошо. Не буду. Строить из себя любящего. Что ты хотел?
— Поговорить. Об очень серьезных вещах.
— Говори.
— Не здесь, Чарли. Не здесь, — Перси как-то воровато оглянулся по сторонам и встал. – Пойдем, поищем не такое открытое место… Мне бы не хотелось, чтобы у нашего разговора была куча свидетелей.
— Так их и так уже куча! Ты что, прирезать меня собираешься в укромном уголке? – усмехнулся Чарли.
— Нет, Чарли. Я хочу попытаться спасти тебя… И остальных, если это вообще еще возможно.
Улыбка сползла с лица Чарли и он медленно поднялся.
— Так. Папе с мамой угрожает опасность? Что конкретно ты знаешь?
— Не здесь.
Пришлось проглотить все свои вопросы и идти за Перси – куда он его ведет, в свое новое жилище, что ли?
Перси работает в Министерстве магии и на хорошем счету у тех, кого отец подозревает в содействии Упивающимся Смертью. Они могли пытаться как-то завербовать его. Или он узнал что-то случайно, подслушал или… Не важно, главное – он счел своим долгом предупредить, да иначе и быть не могло, ведь он все тот же малыш Перси, и несмотря ни на что – так уж измениться он не мог, нельзя же перестать любить своих близких, даже если тебе кажется, что они поступают неправильно… Ведь они же не перестали любить Перси, все, даже Фред с Джорджем! Может быть, этот разговор станет первым шагом к примирению!
Насколько серьезная опасность угрожает папе с мамой? Что ж, с любой опасностью они справятся, предупреждены – значит, вооружены. Сейчас главное – что Перси все-таки не так потерян для семьи, как считают папа и близнецы. Папа…
Папа мог бы, пожалуй, усомниться в нынешних намерениях Перси. Но Чарли никогда не понимал старшее поколение и то, с какой легкостью они готовы были друг друга подозревать – ближайших своих друзей, да что там друзей – даже родственников! Сириус так легко простил своим друзьям их уверенность в том, что он действительно предал Поттеров и убил всех тех магглов и Петтигрю… Чарли успел познакомиться с Сириусом Блэком в последний год его жизни, и теперь с благоговением вспоминал погибшего аврора, часто пытался прикинуть его поступки – на себя. Будь Чарли на месте Сириуса (хотя такое страшно себе даже представить) — наверное, тоже простил бы друзей. Но сам он не мог, не считал допустимым подозревать в измене своих друзей… или брата…
Однако он все-таки подозревает Перси, хоть и пытается запинать эти подозрения куда-нибудь подальше, в самый темный и грязный уголок своего сознания. Подозревает… сам того не желая. Правда, больше всего подозревает в том, что Перси интересничает, пытаясь придать важность своей информации.
Связаться с Упивающимися Перси не мог. Он для этого слишком разумен. И еще – он же все-таки Уизли. Он вообще не верит в то, что Упивающиеся снова собрались вместе и готовят переворот! Поэтому и поссорился с родителями. Он просто не верит, как и многие другие. Не верит, что его упорядоченный спокойный мирок в любой момент может рухнуть. Правда, он общается с некоторыми из них… Но все равно – он не мог!
Чарли подавил в себе желание взять Перси за левую руку и отодвинуть рукав вверх… Проверить, есть ли на нем метка.
Нет, нельзя же так! Они скоро все станут параноиками. Подозрительность Грюма заразна. Но у Грюма была тяжелая жизнь, ему можно. Хотя – подозревать родного брата никому нельзя. В прочем, Перси сам виноват – так по-дурацки себя ведет!
— Куда мы идем-то?
— Просто ищу тихое место, где можно спокойно поговорить. Но сегодня, похоже, все дружно решили выйти на улицу…
— Еще бы, вечер хороший… Да, Перси, как поживает твоя подружка? Как ее… Пенелопа?
— Не задавай мне таких вопросов, пожалуйста, — надулся Перси.
— Блюдешь честь дамы или расстались?
— Мне сейчас не до девушек…
Чарли усмехнулся. Бедный Перси! В таком возрасте интересуется не девушками, а пыльными бумагами… От него и пахнет-то пылью да чернилами. Кто из него вырастет? Профессор Снейп? Интересно, у Снейпа была когда-нибудь девушка?
Перси все-таки привел Чарли к себе домой. Воровато оглянувшись, отпер дверь квартиры.
— Ты тут живешь? А зачем было столько секретности? Почему ты не сказал, что мы просто пойдем к тебе?
— Я искал какое-нибудь другое укромное место. Ну, где можно без свидетелей поговорить… Я не хотел вести тебя сюда. Не хотел, чтобы мои соседи тебя видели.
— Так они меня и не видели.
— Мне просто повезло. А на улице сегодня столько народу…
— О чем ты хотел поговорить? Что за серьезные вещи, которые могут спасти нас всех?
— Ты уже знаешь мою позицию по отношению к деятельности наших родителей и к тому, что они поддерживают Дамбльдора сейчас, когда… — торжественно начал Перси, но Чарли его оборвал.
— Да, я знаю твою позицию, не стоит продолжать, а то у меня появится соблазн как следует тебе врезать. Он у меня уже появился. Говори, что ты узнал такого, что нужно знать нам и что может представлять угрозу для папы с мамой.
— Как я могу говорить, если ты не хочешь слушать? Если у тебя появляется соблазн мне врезать? – горько скривился Перси. – Вот, возьми это… Передай отцу. Это послание от очень серьезных людей, имеющих сейчас реальную власть и желающих дать ему последний шанс…
Перси достал из внутреннего кармана маленький квадратный сверток, упакованный в коричневую бумагу, напоминающую почтовую.
— Какие серьезные люди? Перси, с кем ты связался? – встревожился Чарли.
— Просто передай это отцу. Возможно, он все-таки образумится. В противном случае… мне страшно подумать о том, что ждет всю нашу семью!
Чарли протянул руку за свертком, но вместо этого ловким движением схватил левую руку брата, заломил – так, что Перси вскрикнул, — и рывком поднял рукав… Ничего.
— Извини, малыш Перси, — пробормотал Чарли со вздохом облегчения.
— Ты спятил! Ты мне руку вывихнул! – выпалил Перси, отшатываясь назад и прижимая пострадавшую руку к груди.
— Не вывихнул. Ты преувеличиваешь. Так что это такое и кто это тебе передал?
— Отдай отцу! Это для него! Я должен был передать сам, но в Министерстве мне не удалось, он проходит мимо меня, как будто не видит… И мне неловко подойти первым. И домой идти не хочется. Мама… боюсь, устроит сцену.
— Да уж, — Чарли угрюмо посмотрел на брата. – Мама плачет каждый раз, когда думает о тебе. Сволочь ты все-таки, малыш Перси. Давай сюда!
Чарли протянул руку и Перси быстро пихнул ему сверток, словно боясь, что Чарли опять его схватит…
Чарли осмотрел сверток. Жесткий. Прямоугольный. Плоский. Узкий. Что там? Книга? Плитка шоколада? Вот уж вряд ли… Запечатан черным сургучом, но простой круглой печатью, без изображения.
— Так ты не знаешь, что здесь?
— Мне велели передать это отцу. Это последняя надежда сделать так, чтобы он образумился, и спасти нашу семью от дальнейшего увязания в интригах Дамбльдора, — ледяным голосом сказал Перси.
— Ладно. Не хочешь говорить – сам посмотрю.
— Нет! Чарли, отдай отцу!!! – Перси рванулся отнять сверток, Чарли увернулся и отошел к окну.
— Не понесу же я ему неизвестно что…
Чарли надорвал коричневую бумагу.
Внутри была плоская отполированная дощечка. Как странно. Просто дощечка без надписей.
Чарли сдвинул бумагу и прикоснулся пальцами к гладкой поверхности.
И в тот же миг ощутил рывок. Вокруг замелькали цветные пятна, а рука словно прилипла к дощечке… Портшлюс! Это был портшлюс!
Ноги с такой силой ударились о твердь, что Чарли, несмотря на всю свою спортивную подготовку и ловкость, не удержался и рухнул на колени, уронив проклятущую дощечку.
Поднял голову.
…Он стоял на коленях в плотном кольце колдунов в черных мантиях.
Колдунов, смотревших на него с недоумением едва ли не большим, чем он на них.
И почти всех он знал в лицо – пусть даже по фотографиям в газете, по фотографиям в том самом номере, где говорилось о побеге заключенных из Азкабана.
Они все были здесь.
Людовик Бэгмен.
Антонин Долохов.
Беллатрикс Лестранг.
Родольфус Лестранг.
Рабастан Лестранг.
Эйвери…
Руквуд…
Джагсон…
Это напоминало ночной кошмар.
Чарли не мог поверить, что видит их на самом деле.
Всех тех, кого он видел до сих пор только на фотографиях, всех тех, о ком он слышал столько кошмарных легенд…
И многие другие были здесь – кого не было на фотографиях в газете, с кем он был знаком и с кем только раскланивался, и кого он встречал иногда в излюбленных кафе и магазинчиках колдовской части Лондона или даже в Министерстве магии, когда случалось там бывать по делам…
И Люциус Малфой был здесь.
Люциус Малфой. Злейший враг его отца. Недоумевающе смотрел на Чарли своими бледными, прозрачными глазами…
…не больше мгновения. Им всем хватило считанных секунд для того, чтобы осознать и схватиться за палочки.
Чарли успел выхватить свою и ударить ступефаем в Руквуда, стоявшего ближе всего к нему.
Отразить обрушившиеся на него заклятья он просто не мог…
Стрелка с именем Чарли на часах в доме Уизли рывком передвинулась на черту, помеченную: «Смертельная опасность».
Но этого никто не видел.
Был чудесный июньский вечер и в доме не сиделось никому. Даже Молли сидела на скамейке под тентом и вязала свитер: для Чарли на будущую зиму. У Чарли одежда быстро выходила из строя, работа такая… И потом, из всех ее сыновей он наиболее благосклонно относился к ее вязанию. И всегда носил те вещи, которые она дарила.
