Глава 4Вся платформа погружена в сероватую дымку, и чем ближе находишься к локомотиву, тем труднее разглядеть происходящее вокруг.
Но Сириусу Блэку повезло. Он стоял в хвосте паровоза, там, где пара было меньше, и с огромным удовольствием разглядывал людей вокруг. Он никогда еще не видел столько детей и подростков в одном месте. Те, что поменьше, с воплями носились по выложенной серым камнем платформе. Дети же постарше, разбившись на небольшие кучки, общались со своими друзьями.
Тут царили простор и свобода. И Сириус всеми фибрами души стремился в этот мир, где нет вечных указов и рамок. Где нет вечных истерик матери, равнодушия отца, нытья брата.
Он никогда еще не хотел в Хогвартс так, как в этот момент. Только сейчас он понял, что там его ждет другая жизнь.
Он рванулся вперед, словно птица, выпущенная из клетки, но тут же напоролся на препятствие. Вернее был удержан этим "препятствием", а именно – когтистой ладонью матери, больно впившейся ему в плечо, и не дававшей ему отойти ни на шаг. Он повел плечами, стараясь освободиться от хватки, но лишь пискнул от боли, когда мать еще сильнее сжала ладонь и рванула руку на себя, притягивая сына ближе.
– Стой спокойно! – рявкнула она.
– А ты убери руку, – упрямо заявил мальчик.
– Ты не в том положении, чтобы ставить условия. Веди себя прилично, иначе ни в какой Хогвартс ты не поедешь.
Сириус замолчал и смиренно принялся разглядывать красный паровоз. Вскоре он уже знал каждую трещинку стоящего перед ним вагона. Тут он услышал, презрительное ворчание матери и посмотрел на предмет ее недовольства.
Это оказалась небольшая семья, остановившаяся рядом с ними. Понятно, чем они вызвали отвращение матери. Видно было, что они довольно бедные. На всех были надеты старые залатанные мантии. Мужчина был довольно высокий и статный, а женщина хрупкой и тоненькой. Их лица были покрыты тонкой сетью морщин. Но больше всего Сириуса поразил их сын. Это был невысокий худой мальчик со светло-каштановыми волосами и большими серо-зелеными глазами. Именно эти глаза и выделяли его из всех детей вокруг. В них была невероятная усталость и обреченность, несвойственная для его возраста.
Сириус заметил, что женщина плачет. Она, похоже, совсем расстроилась из-за скорой разлуки с сыном. Тогда Сириус повернулся к своей матери. Вальбурга разговаривала с какой-то женщиной, не выпуская его плеча. Не было заметно, чтобы она хоть как-то расстроилась оттого, что ее сын уезжает в школу.
Мальчик вновь повернулся к незнакомцам. Женщина уже сидела на корточках перед сыном и крепко обнимала его.
– …учись хорошо, заведи себе друзей…
Тут мальчик с грустными глазами освободился от объятий матери и тихо, но четко произнес:
– У меня не будет друзей, мама, – он добавил что-то еще, но совсем неслышно, после чего взял в руки потрепанный чемодан и зашел в вагон.
А женщина зарыдала, за что получила еще порцию негромких оскорблений в свой адрес от Вальбурги. Сириус скривился. Ему стало жаль женщину. Она выглядела такой несчастной. Ее муж помог ей подняться и, прижав к себе, направился к барьеру, ведущему на маггловский вокзал. В его глазах тоже блестели слезы.
В этот момент Сириус позавидовал тому мальчишке. У него были такие любящие родители, а у него… Орион даже не соизволил попрощаться с ним, а уж о том, чтобы проводить сына на вокзал, он даже и не задумывался.
Мальчик вновь взглянул на свою мать. Она все еще беседовала с немолодой женщиной в уродской шляпке. Возможно, это была какая-нибудь его дальняя родственница. Он уже привык, что половина чистокровных магических семей Англии состоит с ним в родстве. Тут женщина оглядела его с ног до головы и, протянув руку, потрепала его по щеке. Сириус уже был готов оттолкнуть ее ладонь, но увидел, как мать покачала головой, не сводя с сына настойчивого взгляда.
– Сириус, если я не ошибаюсь?
Мальчик кивнул в ответ, радуясь, что незнакомка, наконец, прекратила терзать его лицо.
– Прелестный мальчик. Весь в отца, как я вижу, – произнесла она скрипучим голосом и отступила на шаг, чтобы лучше его рассмотреть. – Да, вылитый Орион. Помню того еще юношей. Невероятно красивым был. Должно быть, и сейчас такой же. Хорошо, что сын в него пошел. Не обижайся, дорогуша, – обратилась она к Вальбурге, которую этот разговор уже начал раздражать, – но стоит признать, что ты красотой не отличаешься.
Вальбурга недовольно сжала губы, но ничего не сказала. Лишь в глазах сверкнули опасные огоньки.
– А, казалось бы, совсем недавно узнала, что у Блэков, наконец, появился долгожданный наследник. И вот он уже идет в Хогвартс. Время, время, что с ним сделаешь, – произнесла женщина скороговоркой и искусственно вздохнула. – Вот и мой сын уже на пятый курс переходит. Староста, отличный ученик. Гордость нашей семьи… – она замолчала и в недоумении взглянула на Вальбургу, которая только что издала непонятный фыркающий звук.
– По твоему, любезнейшая Августа, то, что твой отпрыск стал старостой Гриффиндора добавляет ему чести? Он учится с осквернителями волшебной крови, паршивыми магглолюбцами… Сдается мне, его воспитанием никто не занимался, – от этих слов женщина дернулась, будто от пощечины, а Вальбурга продолжила, наполняя каждое слово ядом. – Он не гордость, а позор вашей семьи. Совсем недавно Лонгботтомы были в почете. А что сейчас? Ваше имя служит лишь поводом для насмешек.
– Я не нуждаюсь в почтении такой семьи, как Блэк, – отрезала женщина, сверля взглядом Вальбургу. – И уж тем более в этом не нуждается мой сын. Может, он и не оправдал ожидания «благороднейших» магических семейств, – иронически произнесла Августа, – зато для меня он – идеальный сын. В отличие от вас всех он способен на великодушие и честность.
Женщина гордо вскинула голову и, резко развернувшись на каблуках, задев при этом Сириуса полами своей мантии, быстро пошла прочь от них. Мальчик, не отрываясь, следил за ней, недовольно сжав губы, пока она не скрылась за колонной. Эта женщина посмела оскорбить его семью, а значит и его самого. Чего-чего, а уж личного оскорбления он не потерпит. Да кто она такая, чтобы так отзываться о нем и его семье?
Видимо, данного мнения придерживалась и его мать, поскольку ее недовольное тихое ворчание не прекращалось еще довольно долго. Сириус давно заметил, что она всегда бурчит себе что-то под нос, не задумываясь, а может и не догадываясь, что кто-то ее слышит. Обычные мысли вслух.
* * *
Постепенно платформа пустела. Стрелка на огромных часах, висевших на одной из колонн, неуклонно приближалась к одиннадцати, а они все еще стояли на платформе. Изредка к ним подходили знакомые матери и заводили недолгий разговор. А Сириус все тоскливо глядел на заходящих в вагоны детей.
– Почему я должен стоять здесь с тобой? Скоро поезд отправится…
– Мы должны дождаться твою тетю и кузин.
– Тогда зачем мы пришли сюда так рано? Какой в этом смысл? – вызывающе спросил Сириус.
– Может ты, наконец, научишься терпению и выдержке, – парировала Вальбурга.
– Так взяла бы с собой Регулуса. Он был бы счастлив стоять на одном месте хоть целую вечность, ждать здесь с тобой и учиться терпению и выдержке. Почему ты не взяла его? – театрально возведя руки к сводам вокзала, ныл мальчик. – Ну почему? Он наверняка огорчился, что не сможет присутствовать на счастливейшем моменте в его жизни под названием «Сириус уезжает в Хогвартс».
– Помолчи, – отрезала Вальбурга, – ты отлично знаешь, что у него урок.
Сириус прекратил паясничать и уже лениво произнес:
– А смысл? Тратить деньги на преподавателя только для того, чтобы этот убедиться, что этот маленький идиот совсем безнадежен.
– Прекрати так говорить о своем родном брате!
– Ты не можешь не признавать, что в моих словах есть толика правды, – Сириус скривил губы в усмешке, а потом вновь бросил взгляд на часы. Оставалось еще пять минут. – Хочешь ждать, так жди, а я пошел, – мальчик потянулся за своим чемоданом, но его мать резко одернула его и вновь до боли сжала его плечо.
– Убери свои руки! – яростно выкрикнул Сириус и попытался освободиться, но ничего не вышло. Вальбурга вцепилась в него мертвой хваткой. Мальчик с ненавистью взглянул на мать, но все же успокоился. И тут же услышал язвительный смешок рядом с собой.
Прямо напротив него стоял невысокий коренастый мальчишка, скорее всего, также как и Сириус собиравшийся на первый курс. Черные взлохмаченные волосы, насмешливый прищур из под очков и изогнутые в улыбке губы. Сириус уже был готов возненавидеть его за то, с каким превосходством этот мальчишка смотрит на него только из-за того, что стоит один. Тот специально указал по сторонам, демонстрируя свою полную самостоятельность и независимость.
Но вдруг лицо мальчика дернулось и изменилось. В следующую секунду всю платформу огласил громкий возглас.
– Джейми, мальчик мой! – по перрону бежала немолодая, чуть полноватая дама в сиреневой мантии, должно быть, его мать. Она подбежала к сыну и заключила его в крепкие объятия, а он досадливо принялся вырываться.
– Ну мама… – протянул он и быстро оглянулся по сторонам в страхе, что кто-то его видит. Взгляд на мгновение остановился на Сириусе, на губах которого застыла торжествующая ухмылка. Лицо мальчика скривилось, и он принялся с большим рвением высвобождаться из цепких рук матери. Впрочем, нельзя сказать, что у него это вышло, поскольку женщина еще сильнее стиснула его.
– Как же ты меня напугал, глупыш! Ох, и получил бы ты от отца, коль он не находился сейчас по делам в Министерстве. Убежать от меня, это ж надо до такого додуматься! С тобой могло что-нибудь случиться…
– Я жив и здоров, мама. Отпусти же меня, – все никак не успокаивался мальчик, – а то я опоздаю на поезд.
– Да, да, – засуетилась женщина и поспешно принялась поправлять одежду на мальчике и приглаживать его взъерошенные волосы, не забывая при этом поучать его. – Веди себя хорошо, будь паинькой, иначе вылетишь из Хогвартса и твое будущее будет загублено. Ну, прекрати вертеться, Джейми! – в отчаянии воскликнула женщина. – И слушай внимательно, что я тебе говорю. Будь прилежным учеником, всегда делай уроки…
От наблюдения за ними Сириуса отвлек манерный вкрадчивый голос, прозвучавший за его спиной.
– А Дорэа все никак не может обуздать собственного сына.
Развернувшись, он увидел тетю Друэллу, высокую и статную женщину с тонкими чертами лица и длинными светлыми волосами. Во всех ее движениях прослеживалась неизменная томность, а на лице играла легкая улыбка. Она приветственно кивнула Вальбурге и как всегда провела рукой по голове Сириуса.
– Мы несколько задержались: Нарцисса очень медлительна, – объяснила женщина, не прекращая слегка поглаживать волосы мальчика. Не сказать, что сам он был от этого в восторге, но за свои одиннадцать лет он уже смирился с этой привычкой тетушки.
– И вовсе я не медлительна! – вылезла вперед Нарцисса, которая во всем походила на мать, но только лишь внешне. Все ее попытки скопировать повадки матери постоянно проваливались, но девушка старалась изо всех сил. – Здравствуй, тетя, – она присела в легком реверансе и слегка кивнула головой. Потом выпрямилась и любезно улыбнулась кузену. Тот скривил губы в приторной улыбке и, подражая девушке, присел в неуклюжем реверансе и плавно замахал руками.
Нарцисса скривилась, а Вальбурга одним резким движением руки заставила сына выпрямиться.
– Где Андромеда? – тут же спросил он, заметив, наконец, отсутствие девушки.
– Моя любезная сестрица не соизволила подойти и поздороваться, – язвительно произнесла Нарцисса. – Ей видимо плевать на все правила приличия.
– Что за речь?! – возмутилась Друэлла. – Не подобает девушке из высшего общества употреблять в своей речи слова подобного рода.
Тут паровоз издал пронзительный гудок, и те ученики, кто еще оставался на платформе, мигом кинулись в вагон. Родители кричали последние слова напутствия своим детям, а те суетились и расталкивали всех на своем пути к дверям вагонов.
Сириус повернулся к матери и устремил свой взор на нее. Он ждал.
А Вальбурга молча смотрела на своего сына. Казалось на секунду с ее лица соскользнула маска равнодушия, глаза потемнели и странно заблестели. Но она быстро отвела взгляд, и уже в следующее мгновение, когда она вновь взглянула на мальчика, на ее лице играла холодная улыбка.
– До свидания, Сириус, – сухо произнесла она и похлопала его по тому плечу, которое еще совсем недавно яростно сжимала.
Мальчик кивнул и, взяв в руки чемодан, направился в вагон вслед за Нарциссой. Он уже заступил на подножку поезда, когда его вдруг окликнула мать, и он быстро развернулся в ее сторону. Вновь мучительное ожидание, чтобы услышать, наконец…
– Помни, ты – Блэк!
Не скрывая разочарования, Сириус прошел внутрь вагона. Длинный коридор и множество дверей, ведущих в купе.
– Ну здравствуй, кузен, – язвительным голосом произнесла Нарцисса. Похоже, только они одни в этом вагоне еще не заняли мест.
Мальчик устало вздохнул и оглядел кузину с головы до ног. А потом дерзко улыбнулся и положил ладони прямо на грудь девушки.
– Ты их заклинанием увеличила, не так ли? – с этими словами Сириус проделал некие ощупывающие движения пальцами, за что тут же получил по рукам. Нарцисса быстро оглянулась по сторонам, но на ее счастье коридор был пуст.
– Послушай, малыш, – зашипела она, нагнувшись к Сириусу, который был ниже ее на голову, – еще одна подобная выходка и тебе крупно не поздоровится.
– Цисси, детка, неужели это угроза? – наигранно удивился мальчик, не скрывая презрительно усмешки.
– Может ты и не заметил, но я стала старостой… – она указала пальцем на сверкающий значок, приколотый к ее голубой мантии.
– Только лишь потому, что на Слизерине больше нет ни одной девчонки-пятикурсницы, кроме тебя, – с насмешкой заметил Сириус. Кузина побагровела, а мальчик преспокойно развернулся и, подхватив свой багаж, двинулся по коридору, заглядывая в каждое купе в поиске свободного места.
– Да ты… ты… строчки писать будешь каждый день! – крикнула девушка ему вслед, но он ее проигнорировал.
* * *
Оказалось, что найти незанятое место не так то просто. Сириус уже обошел весь вагон, но ни одного свободного купе не было. Одно, правда, было занято всего двумя старшекурсниками, но они ясно дали понять, что он будет лишним.
Сириус дошел до конца вагона и перешел в следующий, таща за собой огромный чемодан, который с противным звуком громыхал об пол.
И вновь полные купе.
Испуганные первокурсники и дерзкие старшекурсники, хихикающие, галдящие, смеющиеся и кричащие дети... Столько лиц, и один ответ:
– Мест больше нет.
Усталый вздох и вновь слышится скрежет чемодана, трущегося о грязный пыльный ковер, застилающий коридор вагона.
Последнее купе этого вагона.
Даже если там будет занято он все равно зайдет. И не выйдет. Хоть яблоку будет негде упасть, все равно. И никакая похотливая парочка старшекурсников не сможет выгнать его из купе. Никто.
Он рывком открыл дверь купе. Как ни странно, оно было практически пустым, только у окна, повернувшись спиной к двери, сидел и разглядывал проплывающий мимо пейзаж светловолосый мальчик.
Сириус затащил чемодан внутрь и прикрыл за собой дверь. Щелчок замка заставил его попутчика, наконец, повернуться. Это был тот мальчик с грустными глазами, которого Сириус видел на вокзале. Но сейчас в его взгляде появилось еще и разочарование. Видно было, что он не особо рад тому, что кто-то соизволил к нему присоединиться. Он равнодушно окинул взором Сириуса и вновь устремил свой взгляд за окно.
– Ты первокурсник? – спросил Сириус, усаживаясь напротив мальчишки.
Тот повернулся и кивнул. А потом еще зачем-то проговорил вслух «Да» слегка хрипловатым, будто простуженным голосом.
Несколько минут молчания, сопровождаемые лишь ритмичным постукиванием колес паровоза. И все это время Сириус разглядывал своего попутчика. Тонкие черты болезненно бледного лица, слегка вьющиеся русые волосы, белый шрам, рассекающий бровь… и невероятно грустные, слегка прищуренные от солнца глаза.
– Зачем ты так смотришь? – неожиданно спросил мальчик. В его голосе не было никаких эмоций, будто это и не вопрос вовсе.
– Как так? – облизнув кончиком языка высохшие губы и изогнув их в улыбке, поинтересовался Сириус. Он наклонил голову набок и не сводил глаз с мальчика. Тот в ответ лишь пожал плечами.
– Так… дети смотрят. Маленькие совсем. Просто пялятся. Без смущения.
– А почему я должен смущаться?! – возмутился Сириус. Его задело сравнение мальчика.
– Потому что так надо. Когда тот, на кого смотрят, это замечает, надо отвести глаза.
– Кто это сказал?
Мальчик вновь пожал плечами.
– Не знаю, но так все делают. Я заметил это еще давно…
Сириус с интересом посмотрел на него, ожидая, что тот продолжит, но в купе повисла неудобная тишина.
– Как тебя зовут?
Мальчик, мгновение назад рассматривавший пятно на полу, поднял голову и устремил на Сириуса изучающий взгляд. Прошло где-то с полминуты, прежде чем он ответил.
– Ремус Люпин…
– Ты чистокровный? – вдруг спросил Сириус.
Тот покачал головой. И вновь подтвердил свой жест словами.
– Нет… Я полукровка.
Сириус усмехнулся. Вряд ли мать обрадуется, если узнает, с кем он делил купе. Ему же было как-то неожиданно все равно. Этот мальчик с грустными глазами и хриплым голосом ему понравился. А то, что он – полукровка, даже к лучшему. Мать будет в бешенстве… если узнает, конечно.
– А меня зовут Сириус Блэк, – сказал он, чувствуя, что настроение стремительно улучшается.
– Очень приятно, – произнес Ремус, и его лицо неожиданно стало каким-то потерянным. Теперь они не просто попутчики, а знакомые.
* * *
Сириус усердно жевал шоколадную лягушку, которая усердно боролась за свою сладкую жизнь, все еще двигаясь во рту. А Ремус без особого интереса листал новенький учебник, изредка откусывая кусок от тыквенного пирога, который лежал перед ним на столе, завернутый в салфетку.
– На какой факультет ты думаешь поступить?
Ремус оторвался от книги и устремил задумчивый взгляд на темноволосого мальчика. Несколько секунд он молчал, обдумывая, казалось бы, простой вопрос. Эта его привычка сначала помолчать, прежде чем ответить, уже начинала раздражать Сириуса.
– Рэйвенкло, – заключил наконец Ремус и вновь углубился в книгу.
– А почему? – тут же спросил Сириус, нетерпеливо постукивая пальцами по гладкой поверхности пластиковой столешницы. Он уже был готов вновь услышать в ответ лишь молчание, но его попутчик ответил неожиданно быстро:
– Я учиться еду.
Что ж… исчерпывающий ответ.
Ремус аккуратно закрыл книгу и положил ее на сиденье справа от себя.
– А ты?
– Слизерин. Там училась вся моя семья. И моя кузина говорит, что мне там самое место…
Тут дверь купе распахнулась, и перед ними на пороге предстал высокий светловолосый юноша. К уже одетой школьной мантии был прикреплен значок старосты.
– Вас всего двое? Все нормально?
– А почему должно быть не нормально? – вопросом на вопрос ответил Сириус.
Юноша усмехнулся.
– Мало ли. Ходят тут всякие… – на его лице появилось выражение отвращения, но вскоре вновь показалась добродушная улыбка. – Если что, обращайтесь. Мое купе в начале этого вагона. И вы это… переоденьтесь уже. Часа через полтора уже прибудем.
Он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. И Сириус тут же недоуменно взглянул на Ремуса.
– Я не понял, зачем он заходил.
– Хотел предупредить, что скоро приедем, – просто ответил мальчик и полез в чемодан за формой.
Сириус задумчиво перевел взгляд на закрытую дверь купе, а потом тоже принялся переодеваться.
