-Глава третья-Кричер быстро исполнил приказание, принес чернильницу, перо и бумаги. Нарцисса расположилась в кабинете мужа, несколько мрачной комнате, по ее мнению, - дубовая мебель, преобладание холодных тонов зеленого и коричневого, темные тяжелые портьеры. На кого-то это навевало тоску, Нарциссу же настраивало на деловой лад. Предаваться размышлениям было категорически нельзя, и тем более давать волю сердцу. Слишком много нужно сделать до того, как оплакивать сына.
Тяжело вздохнув, Нарцисса отодвинула тяжелую ткань от окна – серый спокойный свет проник в комнату. Темные, свинцово-синие облака затянули небо, и казалось, были готовы пролиться дождем.
…она меня сблосила! – маленький мальчик поднимается с земли, и сердито поглядывает на белого пони, пока его костюмчик отряхивает няня. Отталкивает ее руки, и сжав кулачки, подходит к животному. – Если ты еще лаз так сделаешь, вот,- показывает пони кулачок. – Вот, ты у меня получишь!
Еще одна попытка, и он снова летит на землю. Рассерженно засопев, и стараясь не расплакаться от обиды, он подходит к матери.
-Мама! Купи мне длугую лошадь, эта не хочет меня слушаться! – его глаза потемнели от гнева, и сейчас напоминают ей небо перед дождем.
-Попробуй заставить ее не силой, а лаской, - тихо произносит Нарцисса, дотрагиваясь до носика сына тонким пальцем. – Ведь когда папа наказывает тебя, ты упрямишься еще больше, так ведь?
-Да, - гордо говорит мальчик, и уяснив, что пони – упрямое животное, снова походит к лошадке.
-Попроси ее, - советует мама.
-Лошадь, лазлеши мне покататься на тебе, пожалуйста, – мальчик не может поверить, что такая глупость сработает. Но Нарцисса помогает сыну взобраться в седло и берет повод. – Это пликаз! – довольно добавляет малыш, снова заставляя маму улыбнуться…
Уже пару минут Нарцисса стояла, держа в руках совиный свисток, и невидящим взглядом смотрела на клубящиеся облака. Из воспоминаний ее вырвал стук в дверь. В комнату заглянул Кричер.
-Я принести свечу для хозяйки, - домовик аккуратно поставил громоздкий подсвечник на стол.
-Кричер, больше меня не беспокой.
-Хорошо, хозяйка.
Нарцисса, вздохнув, отложила свисток и села за стол.
Первое письмо предназначалось Клариссе Бёрк, главному редактору журнала «Ведьмополитен». Женщины давно дружили.
«Кларисса,
ты не могла бы прислать ко мне интервьюера? Мне неловко просить тебя о помощи, но я уверена, что ты не откажешь лучшей подруге, дорогая.
Н.М.»
Второе – одному журналисту из «Ежедневного Пророка», немолодому, родовитому, но обнищавшему сквибу, которому из-за отсутствия магических способностей приходилось писать статьи, чтобы заработать на пропитание. Он будет рад взять интервью у Нарциссы Малфой.
«Мистер Сильверспун,
приглашаю вас на пресс-конференцию, посвященную несправедливому аресту моего мужа. Буду рада ответить на все ваши вопросы.
Нарцисса Малфой.»
Примерно такие же письма Нарцисса подготовила для еще нескольких журналистов.
Она очень не хотела изливать душу посторонним, да и просто выносить свою трагедию за стены Малфой Менор, но привлечь внимание общественности было необходимо. То, что Люциуса будут судить, было очевидно. Нарцисса рассчитывала на расположение присяжных, и собиралась поработать над общественным мнением.
Манипулировать людьми проще всего через средства массовой информации, кроме того, она надеялась охватить широкий круг людей.
Люциуса нужно было вытащить легальными методами. Любая попытка подкупа или шантажа – и его заточат в Азкабан навечно.
Одна за другой, совы покидали Малфой Менор и исчезали за серой пеленой дождя.
Вскоре осталась только одна.
Нарцисса свернула свиток, и наложив водоотталкивающее заклятье, привязала его к лапке совы.
-В Аврориат.
Сова вылетела в приоткрытое окно.
«Скоро ты будешь дома, мальчик мой».
