Глава 3. После БалаДрако проснулся на рассвете с улыбкой и мыслью о том, что, пожалуй, никогда еще не был так счастлив. Всю сознательную жизнь его улыбка была похожа на маску, иногда насмешливую, порой зловещую, или же источающую лесть. Еще ни разу он не позволил себе снять эту маску и просто улыбнуться, оттого что был счастлив.
Взгляд скользнул по телу красивой обнаженной незнакомки, спящей подле него, разбудив поток воспоминаний о вчерашней ночи.
Улыбка исчезла. Драко нахмурился и склонился над девушкой, разглядывая ее лицо. Неужели зелье так сильно на него подействовало? Лестрейндж обещал довольно приятную ночь, но действительность превзошла ожидания. Зелье… Как он вчера сказал этой странной англичанке восточных кровей? Зелье сладострастия не лишает рассудка и воли, лишь раскрывает скрытые желания, обостряет чувства. Но оно не заставит почувствовать то, чего нет. А то, что было ночью, не могло быть иллюзией. Он видел тот самый Свет… Неужели зелье заставило Драко увидеть то, чего не могло быть?
Роксана пошевелилась. Драко снова опустился на кровать. Он и сам не мог понять, что побудило его притвориться спящим. Любопытство? Интуиция?
Рука непроизвольно потянулась к небольшой тумбе около кровати. Как ни странно, волшебная палочка была на привычном месте. Однако! Справиться с многолетней привычкой не способно никакое зелье.
Сжав в ладони палочку, Драко засунул руку под подушку и прикрыл глаза.
Как раз вовремя: Роксана проснулась.
* * *
Гермионе Грейнджер понадобилось около пяти секунд, чтобы понять, кто она, где и главное —
что здесь делает.
Она резко села в постели, судорожно натянув на себя простынь.
Спокойно, Гермиона, спокойно. Все, что было — это лишь действие зелья. Ничего большего. Кажется… Вспомни, зачем ты здесь. Убить Его, убить Малфоя.
Гермиона посмотрела на «спящего» и, закутавшись в простыню, тихонько встала с кровати. В голове и на душе царило смятение, но одна мысль выделялась четко: убить Драко Малфоя, она должна сделать то, зачем пришла. И помоги ей Мерлин с Морганой.
На цыпочках, стараясь не шуметь, она подошла к валявшемуся на полу платью. Н-да, платьем эту порванную ткань теперь назвать было сложно. Закрепив на груди простынь, Гермиона начала судорожно искать «заколку». Где же этот кинжал, Гриндевальд его побери!
На полу что-то блеснуло, отражаясь в лучах восходящего солнца, заглянувшего в окно комнаты. Есть!
Дрожащими руками она подняла кинжал.
— Кто ты?
Гермиона вздрогнула и резко обернулась. В ту же секунду облик турчанки начал меняться — действие оборотного зелья заканчивалось.
* * *
Драко Малфой полусидел в постели, настороженно глядя на незнакомку, с которой провел ночь.
— Я спрашиваю, кто ты?! — повысил он голос.
Момент неожиданности упущен… Или еще нет? Сейчас или никогда. Гермиона метнула кинжал, целясь прямо в сердце. Драко среагировал мгновенно, резко подавшись в сторону, но полностью увернуться от удара не смог. В тот же миг оборотное зелье полностью утратило силу: к Гермионе вернулся ее прежний облик.
Острый клинок вошел в плечо Драко, но удивление и шок, от того кто перед ним, сковывали, мешая прочувствовать боль, здраво мыслить и главное — действовать.
— Грейнджер! — прорычал он.
На лице Гермионы отразился целый коктейль эмоций: испуг, удивление, сожаление.
— Акцио кинжал! — четко произнесла она и, схватив окровавленный клинок, выскользнувший из плеча Малфоя, полоснула им по запястью.
— Петрификус Тоталус! — закричал Малфой, наконец оправившись от шока, и вскочил с кровати.
Поздно. Гермиона, не теряя ни секунды, приложила окровавленное лезвие к порезу и аппарировала.
Луч заклятья рассек воздух, врезался в стену и исчез, затерявшись в мелких осколках и каменной пыли.
— Грейнджер, — с бессильной злобой прошептал Драко, инстинктивно рукой пытаясь остановить кровь. Он упустил Грейнджер. Вновь.
* * *
В гостиничном номере стояла напряженная тишина. Невилл нервно прохаживался по комнате, временами поглядывая то на часы, то на незваного гостя. Виктор Крам спокойно сидел за столом и пил чай, мысленно строя догадки о повышенной нервозности Невилла.
Хлоп.
Перед их изумленными взорами предстала полуобнаженная Гермиона, перепачканная и истекающая кровью.
Виктор подавился уже остывшим чаем.
* * *
— Герми-и-вона! Что это? Где ты была! Что происходит?
Виктор метался по комнате, как бешеный зверь в клетке, своим возмущенным рыком не давая Гермионе прийти в себя. Невилл наблюдал за происходящим из-за стола, изредка бросая на Гемриону тревожные взгляды. Они с Крамом, похоже, поменялись местами.
— Успокойся, Виктор, — устало протянула она, кутаясь в простынь. Кровь, хлеставшую из запястья, Невилл остановил еще в первую минуту неожиданного появления Гермионы.
— Успокойся, значит! Успокойся?!
— Я, пожалуй, оставлю вас ненадолго, — Невилл поднялся и, бросив на Гермиону еще один встревоженный взгляд, покинул комнату.
Она облегченно вздохнула и мысленно поблагодарила всегда тактичного друга.
— Гермивон! — Крам прекрасно освоил английский, а вот с ее именем справиться так и не смог.
— Виктор, прошу тебя еще раз: успокойся.
— Где ты была? Откуда кровь? Что все это значит?
— Так нужно было…
Он неожиданно бросился в ноги подобравшейся на кровати Гермионе.
— Гермиво-о-на. Давай уедем. Уедем далеко. Я тебе говорил, у меня есть домик в горах. Мы изменим твою внешность, тебя никто не найдет. Прошу… Я не дам тебя в обиду. Мы будем счастливы.
Она лишь покачала головой.
— Это моя жизнь, моя судьба, какую бы ненависть я к ней ни питала. Я не отступлюсь, — Гермиона пристально посмотрела Виктору в глаза.
Тот отвернулся, поднялся с колен и заговорил уже совсем другим тоном:
— Представитель болгарской оппозиции хочет встретиться, если не с самой мисс Поттер, то хотя бы с ее доверенным лицом. Без этой встречи они не намерены поддерживать восстание. Я уже сказал об этом Невиллу.
— Меня они, очевидно, не считают твоим доверенным лицом, — сухо добавил он.
— Хорошо. Невилл поедет с тобой в Софию.
Виктор одарил ее укоризненным взглядом и через минуту исчез в зеленом пламени камина.
* * *
Гермиона устало закрыла глаза руками.
Скрипнула дверь. В комнату вернулся Невилл.
— Он ушел?
Гермиона кивнула. Невилл выжидающе на нее посмотрел.
— Я не смогла. Лишь ранила… — прошептала она.
Он побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Что теперь?
— Сейчас мне нужно залечь на дно. В Софию поедешь ты. Нельзя терять времени. Не все еще потеряно.
Бледный Невилл кивнул.
— Все будет хорошо, — пробормотал он и направился к двери, прекрасно понимая, что Гермионе нужно побыть одной.
— Я видела Джинни, — тихо добавила она.
Невилл вздрогнул и застыл на месте.
— Она все еще под Империусом.
Невилл, не оборачиваясь, кивнул и покинул потрепанный номер гостиницы в Варне.
* * *
Слезы текли по щекам, но Гермиона не осознавала, что плачет. Все было напрасно. Может, вся эта борьба тоже напрасна? Тогда и само существование мисс Поттер не имело смысла в этом уже давно изменившемся мире. Нет, такие мысли до добра не доведут. Ей нужны силы, чтобы жить дальше, действовать, бороться.
Итак, Малфой жив и, более того, знает, кто пытался его убить. Плохо. Очень плохо. Насколько она знала своего бывшего сокурсника, точнее того, в кого он превратился, Малфой устроит на нее настоящую охоту. И пощады не будет. Он не пощадил даже Пэнси Паркинсон, что уж говорить о грязнокровке Грейнджер?
Перед глазами неожиданно предстал образ Драко Малфоя, но не того бездушного приспешника Темного Лорда, каким его знал мир — другого. Сквозь обрывки воспоминаний она увидела его таким, каким он был ночью: сильный, но в то же время нежный. В эту ночь в глубине его всегда холодных глаз можно было увидеть тающие льдинки… и Драко улыбался.
Гермиона мысленно дала себе пощечину.
Вурдалаково зелье, будь оно не ладно!
Но зелье сладострастия не могло создать такую иллюзию. Или могло?
Все еще кутаясь в злосчастную простынь, Гермиона медленно поднялась с кровати, на которой неподвижно сидела с той минуты, как ушел Невилл, и в задумчивости подошла к столу.
Она определенно не хотела думать о том, что не только зелье виновато в случившемся.
Взгляд скользнул к чашке, оставленной на столе Виктором.
На донышке высохшие чаинки сложились в необычный рисунок, сильно напоминающий собачий оскал… Грим.
* * *
Сказать, что Драко Малфой был в ярости — значит, не сказать ничего. Он рвал и метал все, что попадалось на пути. Вдребезги был разбит старинный сервиз, принадлежавший еще его деду — Абраксасу Малфою, разнесена каменная стена в его комнате (слава Мерлину, не несущая). Парочка домашних эльфов, которым не повезло попасться на глаза хозяину, чуть не лишилась ушей.
Слава Мерлину, никто в поместье больше не рискнул совершить такую глупость, как предстать пред гневные очи Драко, не зная даже причины его ярости.
Так могло продолжаться и дальше, если бы не Знак Мрака, неожиданно с небывалой силой полыхнувший на руке и вызвавший дикую, но такую отрезвляющую боль. Темный Лорд звал его?
