ВспышкаЭтот долгий день всё никак не хочет заканчиваться. Тянется и тянется, а я, словно муха в паутине, силюсь вырваться из липкого плена. Каждый год поездка в Хогвартс превращается для меня в растянувшуюся пытку, так что я привыкла, но сегодня как-то многовато всего навалилось. Именно поэтому выбираюсь из вагона с учётом всех правил конспирации. В голове одна мысль: «Если не с Розой, то хочу быть одна!» Неужели это такой великий каприз – быть наедине с самой собой, а не с людьми, до которых нет дела? Человек одинок и это неплохо. Одиночество – абсолютная защита души. Даже если есть несколько тех, кого я считаю достойными разделить моё одиночество, то до остальных мне нет никакого дела. Глупо и жестоко, наверное, но я слишком порядочная девушка, чтобы давать пустые обещания и надежды.
- Лили, Лили! В нашей карете есть свободное место, давай с нами! – меня зовут уже во вторую карету, если и дальше стану привередничать, вообще непонятно с кем поеду. Отправиться с Розой нечего и мечтать, так что стоит присмотреться повнимательнее. Вполне приличная компания: на два курса младше меня, гриффиндорцы Квентин и Маргарет Маклагены и их одногодка, кажется, она из рода Люмине, учится на Равенкло. Подходят! Надеюсь, не будут приставать, я уже итак на взводе. Так что широко улыбаемся, улыбка – главное оружие девушки, и верим, что сегодня больше неприятностей на мою голову не выпадет. Детишки на мою улыбку отреагировали вполне предсказуемо: Квентин краснеет, что, чёрт возьми, греет моё гипертрофированное эго, а девушки мило улыбаются в ответ, тоже неплохо.
- Спасибо, а то я не знала куда податься, - решаю немного полицемерить. Наивно похлопала ресницами - у мелких ещё больше радости, оказывается, это универсальный приём в общении! Вообще чем человек старше, тем он умнее, скучнее и грустнее – сохраним ребёнка в душе. Глубоко в душе, чтобы его не обидели. – Бросили меня, забыли все.
- Как тебя могли бросить? Лили, ты же гордость Гриффиндора! Мы всегда с тобой! – Маклагены загомонили хором, такие наивные, и совсем не понимают шуток. Может, потому что они шотландцы? Макгонагал тоже со своеобразным чувством юмора.
- Ладно-ладно. Знаю я вас! Как коллоквиум по чарам, так: «Лили, не дай Гриффиндору погибнуть!», а летом письмо написать сил не хватает?
- Ну, Лили, мы писали, - в один голос затянули брат и сестра. Жалостливо затянули, да ещё и смотрят так, что я себя садисткой чувствую. Как таких не простить, тем более что на единственное письмо, что они мне всем классом написали, я так и не ответила. Эм, как-то не до того было.
Мне нравится общаться с младшими курсами. Они такие милые, так смотрят на меня, им так важно именно моё общество, а не общество дочери Гарри Поттера. За это я готова расцеловать этих наивных и пока что неиспорченных детей. Люблю их. Как-то так получилось, что я стала неофициальным куратором первого, ныне второго, курса Гриффиндора. Мне сложно сказать, с чего всё началось: может быть, я решила помочь Розе, только что ставшей старостой, или, глядя на испуганных детей, вспомнила себя на первом курсе? Причины не важны – сейчас у меня есть десять очаровательных хвостиков.
- Конечно, я могла бы вас простить за то, что вы проявили ко мне такое вопиющее невнимание, но не просто же так?
- Ну, не сейчас же, мы всё помним! Всем курсом скинемся, в смысле обдумаем своё поведение.
- Смотрите у меня, - голос строгий, а на душе весна.
Почему всё-таки такая скрытная и нехорошая, признаюсь хотя бы себе, девушка, как я, взялась за неблагодарную работу по вытиранию носов целому курсу? Мы с малышнёй организовали кружок выполнения домашнего задания. Почему котята-первокурсники в прошлом году воспылали страстью к учёбе, не знаю, а уж каким образом я стала их куратором - вообще тайна, покрытая мраком. Особенно для меня. Впрочем, учатся мои подопечные не за страх, а за совесть, такое впечатление, что шляпа совсем с ума сошла и перепутала факультеты. Первое время прилежно учащиеся гриффиндорцы ввергали факультет в шок, но со временем все смирились с моим решением вырастить из детей гениев, а не асоциальных личностей. Что ни говори, а слава моего папы имеет и положительные стороны, иногда. Редко!
- Лили, мы забыли тебя познакомить с нашей попутчицей, - ехать с второкурсниками одно удовольствие - они маленькие и мало места занимают. Не то что бы мне нужно много, но всё равно приятно, когда можно сидеть свободно. Ученицу Равенкло зовут Луизой Люмине, как по мне, так ну очень тихая девушка. Кроме того, как-то странно на меня посматривает. Хорошая такая, чем-то похожая на ангелочка с рождественских открыток.
Вообще, я попала на неудачный курс. Что мелочь, вроде Маклагенов, что Роза - милейшие существа, с которыми приятно общаться, а мне досталась настоящая ярмарка тщеславия: ни дня без проделок, ни вечера без шумной пирушки.
- Луиза, как прошли твои первые каникулы? - определённо она мне знакома. Мы, конечно, в одной школе учимся, но я не запоминаю тех, с кем не общаюсь. Пересекаться мы не могли, значит, я слышала о ней вне школы.
- Я чудесно отдохнула, мисс Поттер, - она робко улыбнулась, отчего сходство с ангелочком только усилилось.
- Не надо так официально, я такая же школьница, как и ты, а то, что папа у меня знаменитость - ничего не значит.
- Знаменитость? А, вы о дяде Гарри. Нет, что вы, то есть ты - я видела мистера Поттера много раз. Папа с ним часто встречается по работе, - Луиза совсем ребёнок: смущается, теряется в разговоре. А у меня вертится в голове: «Род Люмине… Министерство».
- Твой отец уже десять лет возглавляет Невыразимцев, да? - Луиза вздрогнула от моих слов, ей нужно что-то делать с собой: милая мордашка, богатый и влиятельный род, да и с головой, судя по факультету, всё в порядке, но уж больно тихая она. Похоже, род Люмине сейчас на пике могущества, ведь они не принимали участия в войнах с тёмным лордом и сохранили магов, влияние и богатство. После смерти Волдеморта глава рода Люмине смог занять одну из ключевых должностей в Министерстве.
- Вообще-то двенадцать, а до этого главой отдела был дедушка, - значит, они руководят Невыразимцами эдак со времён первой войны с лордом? Ничего себе, и всё это время соблюдают нейтралитет!
- Ух ты, а мы и не знали. Расскажешь, чем занимаются в Отделе Тайн?! – двойняшки Маклагены не смогли остаться в стороне. Секреты привлекают, а чем в точности занимаются Невыразимцы, неизвестно даже моему отцу.
- Я ничего не знаю, а что знаю, сказать не могу - это же секрет.
- Не будь занудой, расскажи хоть что-нибудь!
Луиза сразу поднялась в глазах сверстников на новую высоту - детям вообще подавай тайны, возвышенные страсти. Девочка из рода Люмине отвечает всем «требованиям» - какие сплетни скоро пойдут по школе… даже приятно, что я приложила к ним руку. Надеюсь, скоро Луиза станет очень популярной девушкой.
- Мелкие, что вы насели на девушку? Она вся засмущалась, - и правда, Луиза даже покраснела, а ведь ничего провокационного.
- Мисс Поттер, я просто мало с кем общаюсь - вот и растерялась немного от неожиданности. Всё хорошо, честно!
- Ладно-ладно, но всё-таки, как прошло лето?
- Как и положено для дочери самого таинственного человека в Министерстве…
- Причём здесь твой отец? Всё, что ты делаешь, делаешь сама, впрочем, извини - вырвалось, - Маклагены беззвучно хохочут - они отлично знают о моём пунктике. Из-за спины Луизы показываю им кулак, чем вызываю новую волну веселья. Единственная наследница рода Люмине всё больше понимает, что попала не в самую подходящую компанию, но ей с нами, кажется, нравится.
- Мисс Лили, вы говорите, что дети не отвечают за родителей, но разве друзья вашего отца не поддерживают и не заботятся о вас? Разве враги вашей семьи менее внимательны? Мы все продолжения наших родителей, - несмело улыбнулась эта фаталистка. А я вот уверена, что и сама могу найти себе если не друзей, то врагов уж точно! - Мой отец? Он хороший, отправил меня летом в Гранаду к своим старым друзьям, то есть посоветовался со мной, конечно. Так вот, о лете…
Двойняшкам, разумеется, невмоготу посидеть спокойно хотя бы пять минут: то попытаются нацарапать что-то неприличное на стенке кареты, то затеют возню друг с другом. Нет, чтобы спокойно выслушать девочку, а уж потом начать говорить. Слова Луизы о чём-то им напомнили, и они, разумеется, решили, поделиться новостью немедленно!
- Лили, Луиза, а ваши родители довольны тем, на какой факультет вы попали?
- Странный вопрос, у меня же вся семья прошла через Гриффиндор! Так что выбора не было - шляпа даже не колебалась.
- Ты хотела променять нас на другой факультет? Предательница! – Квентин, конечно, смеётся, шуточки шуточками, но:
- Вообще-то я хотела на Равенкло.
- К нам? - глаза Луизы прямо таки вспыхнули, а вот Маклагены наоборот насупились. - Если вся родня на Гриффиндоре, почему ты хотела попасть на другой факультет?
- Почему-почему, - теперь все ожидают моего ответа, даже я сама; не уверена, стоит ли рассказывать малышне о проблемах. - Мало ли что мне в голову взбрело, могу же я посумасбродничать? Чего это вы головами качаете? И вообще, расскажу вам, а потом вся школа сплетничать будет!
- Мы будем молчать! - чуть ли не хором выдали, ага, так я и поверила. Быстро дети спелись.
- Вам не сносить головы, если проболтаетесь, и это не шутка, а самая настоящая проза жизни, - я стараюсь выглядеть как можно серьёзней. Луиза, похоже, даже засомневалась, стоит ли слушать дальше, но любопытство победило. - Гриффииндор, конечно, великий факультет, гордый, овеянный славой, - все дружно кивают. - Слизерин - его противоположность, да. Такие разные, но оба этих факультета стремятся к могуществу, по разным причинам, но результат один. Что дают нам колледжи? Иллюзию, которая часто заслоняет мир, - говорить о факультетах с мелкими? Этим троим в куклы играть, а не о политике думать, ну не глупая ли я? - Гриффиндор и Слизерин, как два вербовочных пункта в затянувшейся войне. Вражда, конечно, стимулирует, но уж больно грязно, вам не кажется?
- Наша мама не хотела, чтобы мы учились в Гриффиндор, - голос Маргарет Маклаген непривычно тих. Она отвела взгляд, стесняется. В карете повисла напряжённая тишина, вообще глупо заводить такие разговоры. – Говорит, что ей не нравится система преподавания, что у нас совсем не изучают фундаментальную теорию магии. Учитель просто рассказывает, что знает, а ученик за ним копирует. За годы к этому привыкаешь и кажется, что всё так и должно быть, но мама говорит, что это неправильно и вообще: «Ещё никогда долгая гражданская война не шла на пользу государству! Удивительно, как не начался регресс». Вот.
- Да уж, критика собственного факультета - редкое явление, а тут вечер откровений в исполнении гордых гриффиндорцев, - мы с удивлением смотрим на сделавшую такой необычный вывод Луизу, а та осторожно улыбается. Похоже, от неё есть немалая польза - разряжает обстановку она просто блестяще.
- С такой точки зрения я не смотрела, а ведь и верно! Мы, храбрые гриффиндорцы, не боимся признаться даже в своих недостатках, - мои слова явно пришлись к месту, всё-таки нужно думать, с кем вести такие разговоры, но кое-что нужно выяснить. - Маргарет, ты сказала, что твоя мама была против Гриффиндора, это только её решение?
- Нет, так считает большинство в клане, - виновато улыбаются уже оба Маклагена.
- Но почему, ведь Гриффиндор сделал больше, чем все остальные факультеты, в борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть! - Луиза не вытерпела и вмешалась, должно быть, ей непривычно слышать, что кто-то против поступления своих чад на золотой факультет.
- Понимаешь, Луиза, не всё так просто. Те войны взяли много жизней, но это была борьба англичан. Зачем идти на факультет, который готовит бойцов для магической Англии, причём тут кланы? Так? – я пытаюсь успокоить второкурсников, пока их спор не разгорелся, а то наговорят друг другу всякого.
- Да, Лили…
- Торговым, ремесленным и даже военным кланам нужна сильная власть и стабильность. Министерство шатается из стороны в сторону - это не может устраивать вас. Аристократы предсказуемы, а Министерство нет, лорды богаты, а рыцари вечно нуждаются в деньгах, перы сражаются сами, а чиновники просят бойцов, так?
- Лили…
- Как мне всё это осточертело.
***
- Лили!
- Угу.
- Как ты можешь спокойно сидеть и не следить за тем, как проходит распределение? В этом году Гриффиндор всех обошёл! Мы лучшие!
- Угу.
- Ты вообще слушаешь меня?
- Ну... угу.
- В каком смысле? Ты отвечать будешь хоть что-то?
- Хорошо. Флетчер, ты зануда, - и дурак к тому же, да и вообще, не мешай девушке, я целый день не ела, а значит лёгкий, ну ладно, плотный ужин мне только на пользу. Надеюсь.
- Почему?
- Флетчер, я голодна, продрогла, устала и зла, как тысяча чертей. Кроме того, мне нет никакого дела до войн факультетов в целом и тебя в частности. И вообще, говорить с набитым ртом – моветон, а променять этот чудный чёрный пудинг на скучного тебя... И не мечтай, зануда.
- Да ладно тебе, мы лучшие! Посмотри, уверен, что и в этом году мы обгоним Равенкло и возьмём кубок школы! И в квидиче всех...
- Вот только про квидич не надо.
Церемония распределения - ярмарка тщеславия факультетов. Этакие смотрины, на которых выбирают друзей и, возможно, судьбу. У нас нет выбора большую часть жизни, но церемония распределения - время чудес. Какой бы чёрствой я ни была, но сердечко начинает учащённо биться при виде старой шляпы. Сколько надежд, разочарований и удач связано с ней, скольким она дала дорогу в мир магии. И этот светлый миг портит противный Флетчер со своим подсчётом первокурсников. «Чем больше поступает учеников в колледж, тем выше престиж...» Интересно, неужели все считают, что быть вместе с толпой – предел мечтаний?
- Лили, ты что, не понимаешь, как важно соревнование за кубки?
- Толку с этого соревнования, ты же сам сказал, что мы всё равно победим.
- Конечно, победим, мы же лучшие!
- Кубок дают за усердие в учёбе, спорте и примерное поведение?
- Ну, да.
- А мы его получим, потому что мы – самые «лучшие»?
- Да! Гриффиндор лучше всех!
Всегда с лёгкостью побеждать неправильно. Может, я хочу прилагать усилия, но разве меня спрашивают? Судя по настроению, что царит за столом Гриффиндора, тех, кто согласен со мной, немного.
- Скажи, кто сидит рядом с профессором Долгопупсом?
- Это новый преподаватель ЗОТИ и декан Слизерина - аврор Кармайкл. Уж он покажет змеям, на кого можно шипеть, а на кого нельзя. Мне папа говорил, что Кармайклы поддерживали Дамблдора. Так что этот год живём! - Флетчера поддержали нестройным гулом. В своих мечтах любой мальчишка аврор или ловец сборной Англии по квидичу. Вот только чтобы хоть чего-то добиться, нужно приложить море усилий, переступить через себя, а не надеяться, что год пройдёт легко.
- В прошлом году ты тоже так думал. Каждый раз преподавателем ЗОТИ и деканом Слизерина становится кто-то из министерских. Хоть раз вам дали послабление? - наверное, в моём голосе слишком много яда, но не терплю тех, кто витает в облаках. - Мне интересно, обычно преподают Киршнер или Стрэмптон, ещё был такой смешной коротышка Вилспик. Откуда взялся аврор слизеринец? Папа как-то говорил, что их в Аврорате попросту нет.
- Сэр Кармайкл учился на Гриффиндоре, - от слов Сильвии (или всё же Гортензии?) я вздрогнула.
- Ты что-то путаешь, декан должен быть с того же факультета, что возглавляет - это традиция, - мои соседки - и Гортензия, и Сильвия - только глупо захлопали ресницами, переглянулись и затараторили, как же, ведь такая возможность перемыть косточки и кому - преподавателю! Такие перешёптывания – стихия Гортензии и Сильвии: раскраснелись, глаза горят, я могла бы сказать, что они выглядят привлекательно, когда занимаются любимым делом. Но не скажу, ещё чего, а вот послушать стоит.
- Он такой молодой и очень перспективный, - это означает: «смазливый и богатый».
- Перевёлся к нам из-за проблем в личной жизни, - интересно, это значит «набил морду начальнику» или «затащил в койку не ту, кого следовало, точнее дочку того, кого не следовало»?
- Говорят, его принуждали жениться, - а... Теперь понятно, кого нам занесло на вакантную должность, интересно, попечительский совет и директор понимают, что вся ответственность за учениц лежит на них?
- Жутко патриархальные нравы, некая леди Диана Ллойд, первая графиня Дуйвор, потребовала брака, а дело не стоило выеденного яйца - соответствующие зелья общедоступны, раз не догадалась принять меры заранее...
Первая графиня Дуйвор?! Кстати, какие зелья, о чём это речь? Почему я чувствую себя дурой, погодите, Флетчер тоже не понимает, значит:
- Она забеременела?.. – непроизвольно вырывается у меня.
- Ну да, такая непредусмотрительность, магла думала, что её штучки здесь пройдут, но куда там! Подумаешь, беременность, мы не в средневековье живём. Сер Кармайкл так и сказал виконту Роксетер...
Интересно, они хоть понимают, что Ллойд хоть и маглы, но очень богатые маглы. Люди со связями, с положением, с традициями. Ох, лучше бы женился наш ловелас – некоторые отцы семейств так патриархальны, а некоторые маглы ещё и знают, кто такие волшебники.
- Виконт Роксетер, это разве не наследник графства Поуис? - я решила немного подправить разговор в нужную сторону.
- Ну и что?
- Ничего, просто думаю, что профессору Кармайклу придётся долго прятаться, - на меня как-то странно смотрят, моя улыбка – страшное оружие, только, боюсь, сейчас она не милая, а злая. Развелось ловеласов, завёл интрижку с маглой и думал, что может просто так сбежать? Пусть теперь помучается. Слышала я от папы, что такое графство Поуис и какого мнения тамошние волшебники о Визингамоте, а маглы о Лондоне.
- Всё равно он хороший профессор, ещё Долгопупс и Бинс классные, - хороший, по мнению Флетчера, это тот, кто: «Даёт побалдеть на уроках и не грузит домашними заданиями».
Не понимаю Макгонагал - зачем было нарушать одно из основных школьных правил и назначать выпускника Гриффиндора на должность декана Слизерина? Кто теперь будет следовать остальным законам? А значит, в этом году змей никто не сможет приструнить. Ну когда же закончится этот несчастный день?!
Наверное, мой взгляд был наполнен такой мольбой, что Роза это заметила. Она обладает каким-то шестым чувством, когда дело касается меня или Малфоя.
- Лили, ты не могла бы отвезти пару первокурсников к мадам Помфри? Понимаешь, озеро сегодня было неспокойное, и они, к тому же, переволновались. Думаю, им стоит показаться целителю, - слова Розы звучат в моей голове бравурным маршем: «Марш, марш отсюда и побыстрее!»
- Конечно. Ужин уже заканчивается, думаю, мне не стоит возвращаться. Так я прямо в гостиную пойду?
- Ладно, только не задерживайся.
***
Не знаю, что можно делать столько времени в больничном крыле: то ли мадам Помфри с возрастом стала мнительной, то ли дети пошли капризными, а может, я отвыкла от Хогвартса. Словом, я умудрилась прогулять не только отбой, но и вообще всё на свете. Тих Хогвартс ночью, двое первокурсников отлично проводят свой первый вечер в обществе зелий и квохчущей над ними школьной целительницы. Наверное, им несладко, мне, впрочем, тоже. Нет, пока что есть повод для осторожного оптимизма: никто не зудит и не пристаёт с просьбами, не нужно никому ничего доказывать. Непривычно как-то… Я, конечно, против того внимания, что на меня навалилось, но и одной быть неприятно!
- Мисс Поттер, - услышав этот голос, я поняла, что попалась, таким нехорошим тоном ко мне даже мама не обращается. Обычно, когда меня ловят после отбоя или я задерживаюсь в Хогсмите, все только умиляются и вспоминают что-нибудь из папиного прошлого. Родители натворили в школьные годы не то что на исключение – на Азкабан. На их фоне я просто святая, так что обычно мне всё сходит с рук. Есть лишь одно исключение: Слизерин и невыносимый староста этого факультета. Именно его вниманием обусловлена большая часть отработок. Отработки я ненавижу.
- Мда, и сказать нечего. Виновна, - я как могу гордо поворачиваюсь к Скорпиусу Малфою.
- Отработку назначит декан, к сожалению, баллы с Гриффиндора я снять не могу, пока, - славься тот, кто решил считать баллы при помощи «песочных» часов - минусованными баллы не могут быть по чисто физическим причинам. - Объяснений нет?
- Малфой, прекрати ломать комедию, никогда не поверю, что ты просто так патрулируешь коридоры поблизости от башни Гриффиндора. Ты, конечно же, видел, как Роза дала мне поручение, и понимаешь, что я задержалась, потому что захотела задержаться. Если бы хотела попасть в гостиную до отбоя – попала бы. Виновна. Но ведь тебе нет до этого дела? – маленькая глупенькая я. Думаю, что сейчас я похожа на котенка, шипящего на большую и умную змею. На сероглазого наглого аспида, который не воспринимает меня всерьёз. Впрочем, если бы воспринимал иначе, чем как некое странное, но забавное и, я надеюсь, симпатичное недоразумение, то отправил бы меня на тот свет, а так только смотрит как на дуру. Неприятно, но зато я могу сколько хочу шипеть на него, подкалывать и показывать всем, какая я гордая и храбрая. Такие, как Малфой, очень немногих девушек воспринимают всерьёз, нет, не так: он любых девушек воспринимает как недоразумение, временами приятное, но именно недоразумение. Впрочем, Скорпиус не завзятый шовинист – если быть достаточно настойчивой, то можно перейти из категории «девушка, к слабостям которой нужно относиться снисходительно» в «сломать независимо от последствий». Господи, почему мне кажется, что я опасно близка к границе, за которой перестану быть просто надоедливой мошкой?
- Всё время забываю, что ты и твоя кузина умные. Впрочем, неважно, - это комплимент или оскорбление? Наверное, оскорбление: молодой человек встречает в ночном коридоре одинокую леди, да, я леди, даже если подходить с точки зрения формальной генеалогии, и могу вести себя в соответствии со всеми правилами, просто не хочется. Так вот, встречает молодой человек девушку. Красивую девушку! Ночью, лунной. Ну, пусть будет лунная, всё равно окон рядом нет, чтобы проверить. И что он делает? Фу, виконт Малфой, вы низко пали в моих глазах!
- Ты вообще слушаешь?
- Ну да...
- Понятно. Ещё раз. Ты понимаешь, что подсылать ко мне четверокурсников неумно? У них же не было шансов!
- Не понимаю, о чём ты говоришь, - наверное, моё лицо выглядит достаточно ошарашенным. Я не враг себе пытаться справиться со Скорпиусом Малфоем, даже не беря в расчёт того, что мне это явно не по силам, меня же Роза линчует! - Нет, правда, если бы я хотела тебя убить, то... Словом, так глупо и прямолинейно не действовала бы.
- Хм, поверю на слово, ты всё-таки леди, - он интересно удивляется, вернее, изображает удивление. Ледышка. Уверена, что всё заранее рассчитал, а теперь нацепил на себя фамильную маску презрительного недоумения. Бровь приподнял, глазками бесстыжими манерно стрельнул, губы поджал в ниточку, наверняка прячет ухмылку, мантия так небрежно запахнута, что настраивает на игривые мысли. Стоит, как статуя, кажется, даже не дышит - грудь, по крайней мере, не вздымается, интересно, он за своим телом следит или это от природы? У кого пресс лучше: у него или Ала? Стоп, куда это меня понесло?! Итак, у Скорпиуса мерзкая фамильная привычка приподнимать бровь, когда он хочет показать, будто бы удивлён. Фамильная потому, что папа много раз рассказывал, что у его отца такая же. Мерзкая привычка, да, совсем-совсем не симпатичная. И вообще, Ал намного интереснее!
- Думаю, дочь такого отца заслуживает доверия, - правду говорят, что слизеринцы обожают подлые удары. Я задыхаюсь от возмущения. Правда, сам Скорпиус, кажется, не замечает моего негодования. Сейчас я ему всё выскажу! Стараясь выглядеть максимально грозно, я наступаю на него.
- Ты! Как ты смеешь?! Я такая, как есть, а не дочь Гарри Поттера! Я недостаточно хороша? Неужели мой отец - единственное моё достоинство? – Скорпиус смотрит на меня с недоумением. Такое впечатление, что он в принципе не понимает, о чём речь. Будто бы сам никогда не хотел перестать быть частью семьи, понять, чего можешь добиться своими силами! А может, вправду не задумывался? Как всё сложно! Так как сказать больше нечего, я пытаюсь влепить Скорпиусу пощёчину. Если выживу – будет что девчонкам рассказать. Он бы наклонился что ли, а то прыгать как-то несолидно. Получил бы по наглой морде, подставил вторую щёку – получил второй раз, и так по кругу. Нет, от этого эгоиста приличного поведения не дождёшься! Видимо, решил показать, как необычайно быстр и силён. Он не просто перехватывает мою руку, но и выворачивает ее так, что я падаю с жалобным писком.
- Кровь не водица, Лили Поттер, куда бы ни бежала, всё равно отныне и впредь ты дочь своего отца, - Скорпиус говорит, чуть растягивая слова, немного манерно. В спокойной обстановке над этим можно даже посмеяться, но когда тебе выкручивают руку, ставят на колени и скучающим тоном отчитывают... Равнодушно, как будто отвечают на уроке или просят дать пройти в узком коридоре. - Всё нынешнее поколение недостойно уважения, они лишь тени былого. Много о себе мнящие тени.
- Отпусти, больно!
- За что тебя уважать, Лили Поттер? За то, что ты умна, красива, честолюбива, за то, что очередной бульварный листок назвал тебя самой перспективной невестой страны? Опомнись. Тебе так мало лет, ты всего лишь кровь своего рода, - с каждым словом он всё сильнее сжимает мою руку, не понимаю, почему не кричу, наверное, гордость не позволяет.
- Я это я, и всё, хватит! Я не продолжение родителей, я достойна, да, достойна... большего, - сама не понимаю, что несу. Уже не говорю, шиплю, полузадушенная болью и гневом. Неожиданно меня и вправду отпускают.
- Вот как? А ты честолюбива, раз хочешь превзойти спасителя магического мира.
- Разве есть выбор? Либо ты взбираешься на гору...
- ... либо живёшь в её тени. Да, возможно, тебя стоит уважать, но я пока не уверен, - он вновь приближается, равнодушный, презирающий мир, сильный, да, это главное, а остальное неважно. Поневоле сжимаюсь в ожидании непонятно чего, но страхи нужно преодолевать и лучше сразу! Я отвечаю на его взгляд: яростью на равнодушие, гордыней на высокомерие, тщеславием на талант, верой на уверенность. Имеет значение только сила, сила есть возможность, а без неё ты ничего собой не представляешь. Неважно, кем ты себя считаешь, Скорпиус Малфой, моей гордости тебе не отнять, пусть даже эта гордость растет из ядовитых побегов. И он отступает, вновь отводя взгляд. Теперь сила уже на моей стороне. Пусть шиплю, растирая онемевшую руку, пускай сижу на грязном полу, но не я отвожу взгляд. Почему я так дерзка с такими, как Малфой, и не связываюсь со своими однокурсниками? Потому что момент, когда лорд Скорпиус не решается смотреть мне в глаза слаще любых побед над Гортензией и Сильвией. Поэтому я задираю сильнейшего боевого заклинателя Хогвартса, а не двух крашенных дур. Враги скажут о тебе больше, чем друзья, ведь так? Друзья склонны приукрашивать и предавать, а враги рядом с тобой и всегда честны.
- Что ты хотел сказать? Говори и убирайся. Кстати, расчётливому и умному слизеринцу следует знать: если бы я тебя и ударила, сейчас бы бегала за тобой и извинялась, а так… Неужели было так сложно потерпеть?
- Не люблю, когда меня бьют по лицу, - его взгляд выражает целую гамму эмоций: досада на себя, лёгкая насмешка надо мной, одобрение моего хитроумия и презрение за мелкие интриги. Мне тепло от осознания того, что самый страшный человек, которого я знаю, не может выдержать мой взгляд. Достижения… они не в деньгах и признаниях в любви, а в глазах тех, кто может тебя оценить. Малфой знает, кто я такая, Роза – чувствует, Ал – просто принимает меня со всеми недостатками. Малфой считает, что я лишь тень своего отца? Да что он вообще знает – из малого да вырастет великое!
- Сегодня на меня напали гриффиндорцы. Один из них кричал, что-то о тебе, - наконец Скорпиус переходит к делу, из-за которого и искал меня. - Поздравляю, ты популярна, раз ради тебя так рискуют.
- Флетчер? Хм, дурак, на дуэли у него нет шансов, - сидя на полу так удобно разговаривать с тем, кто стоит. Задирать голову мне бы пришлось в любом случае, а так я сижу, пусть и на грязном полу, а он стоит. Продолжаю растирать запястье, рука уже не болит, но нужно почаще напоминать парням, когда те виноваты! Чтобы в следующий раз думал, что делает, а не распускал руки.
- Всё-таки узнала, - удовлетворённо хмыкает Скорпиус. - Я превращу его жизнь в ад, разве тебе совсем не жалко? Парень пострадал и ещё больше получит в будущем.
- Не люблю дураков, - я смотрю ему в глаза и вижу неодобрение. Почему? - Не люблю много о себя мнящих, неспособных отвечать за свои слова, нахальных и приставучих претендентов на звание мужчины.
- Претендентов, даже так? Хм... Претендентов, хорошо сказано, но незаслуженно.
- Боишься новых дуэлей?
- Я никогда не дрался на дуэлях, вульгарные потуги севров набить друг другу морду имеют мало общего с дуэльным кодексом. Да и я – не благородный рыцарь, чтобы следовать правилам, - Малфой улыбается чему-то, доступному только ему. Разворачивается, собираясь уйти, как вдруг едва слышно произносит. - Всё-таки навести завтра своих «рыцарей», это полезно.
***
Гриффиндорская гостиная – это константа, которая существует, наверное, со времён основания Хогвартса, но при этом вещи в ней редко живут больше года. Кресла разваливаются только для того, чтобы их заменили точно такими же (с первого дня продавленными), надписи на стенах, плакаты кумиров, зачитанные до дыр книги... Гриффиндор, как и Слизерин, неизменны: Хафлпафф может позволить себе становиться удобнее, ученики Равенкло понимают, что знания суть изменений мира. Гриффиндор не хочет меняться, может это и правильно. Я видела фотоальбом родителей. Многие фотографии были сделаны именно здесь. Просмотрев за свою жизнь кучу таких фото, я могу авторитетно заявить, что ничего не изменилось: «Дьявольских Сестричек» заменили «Неприкаянные», Крама - ловец сборной Ирландии, как там его? Ничто не ново, ничто не вечно, а гостиная Гриффиндора сгорает и возрождается вновь. Всем Поттерам, видимо, суждено судьбой прожить в хаосе этого места семь долгих лет. Это такое испытание, я думаю. Испытание моей воли и способности решать споры без рукоприкладства. Вот как сейчас.
- Ну пусти, а?
- Посмотри на часы! Одна из немногих приличных девушек была, а теперь?
- Я правда провожала первокурсников к мадам Помфри.
- Рассказывай сказки. Я и не такие истории выслушивала. Ладно бы, какая-нибудь вертихвостка, но ты-то как могла! – я продолжаю препираться с портретом Полной Дамы уже довольно долго. Сначала теплилась надежда, что мои крики услышат и откроют изнутри. К сожалению, в этот раз наши полуночники решили следовать распорядку, ну или развлекаются прямо в спальнях.
- Ну откуда мне знать пароль, я только что приехала!
- Не кричи, ты всегда была такой приличной девочкой и... Забыла пароль... - плачущий портрет – это вообще мерзко, а если из-за её истерики невозможно попасть в тёплую мягкую кроватку, то мне ещё хуже, чем портрету.
***
- Лили, вставай!
- Ещё чего...
- Ты хоть знаешь, где находишься?
- Уйди, мерзкий голос совести.
- Не притворяйся!
- Встаю я, Роза, встаю. Сейчас всё будет, как ты хочешь. Только умоюсь, не хочешь же ты, чтобы твоя сестрёнка была похожа на пугало? И переоденусь. А ещё поругаю свою кузину, которая оставила бедную меня на пороге! Всыпать по первое число Толстой Даме нужно, - я протяжно зевнула, потянулась, разминая затёкшие кости, и попыталась встать. С первой попытки не получилось, но я, цепляясь за взволнованную моим самочувствием Розу, постепенно утверждаюсь на ногах.
- Я не толстая, я Полная! - в последнее время наш портрет увлеклась диетой и болезненно реагирует на замечания о своём весе. От этого у неё портится характер, а страдаем-то мы!
- Лили, ты в порядке? Вообще, где ты провела ночь? И... почему у тебя белый волос на мантии?
- А? Это, наверное, Скорпиуса, а я в душ, - мне кажется или я что-то не то ляпнула? Голова гудит, всё тело ломит - мне нужен душ, лучше ванна. Ну его, этот завтрак, кушать вообще вредно, потом бутербродами наемся, а пока в ванную, и пусть весь мир подождёт.
- Лили, что значит «Скорпиуса»?! Ты, ты с ним? Да?!
- Сестрёнка, ты о чём? Мы просто мило поболтали, он сказал, что не слишком меня презирает. Потом я душевно общалась с Толстой Леди...
- С Полной Дамой!
- ... для которой мне дали неправильный пароль. И никто, слышишь, Роза, никто, включая тебя, не открыл бедной мне дверь! Поэтому я грязная, сонная и злая, а ревность к парню, которому ты даже не призналась, это вообще. Я в душ!
***
Вежливый стук давно превратился в настойчивые, сильные удары. Впрочем, пока никто не пытается высадить дверь, бояться нечего, а на столь радикальные меры наши девушки не пойдут . В самом деле какой смысл выкидывать кого-то из ванной, если не залезешь в неё сама? Навестить дверь самостоятельно при помощи «Reparo» невозможно, мы проверяли. Так что я игнорирую крики соседок с королевским достоинством. Ванна – это не просто способ привести себя в порядок, это средство борьбы со стрессом, поэтому не стоит обращать внимание на настойчивые попытки соседок выгнать меня отсюда. Релаксирую.
- Лили, тебя Макгонагал вызывает! - голос Гортензии выводит меня из сонного оцепенения.
Впрочем, вода всё равно уже остыла, в первый день не следует опаздывать, да и настроения нет, короче, я же не сумасшедшая, чтобы игнорировать директора. В очередной раз убеждаюсь, что в моём гардеробе есть два вида одежды: платья, которые нравятся моей маме, и то, что симпатично мне самой, ах да, есть ещё то, что папа подарил, не посоветовавшись с мамой, их можно при случае дарить подругам. Словом, в моём шкафу висят брюки и джемпера, обожаемые мной, платья и мантии, любимые мамой. Много платьев и мантий, я бы сказала, слишком много. А вот чудесной, удобной, но «недопустимой для девушки из приличной семьи» одежды у меня непозволительно мало. Мама как будто забыла, какой была в мои годы! Стоило бы ей напомнить, что чинное чаепитие в викторианском стиле не предел мечтаний пятнадцатилетней девушки, да и платья, «идеально подходящие» для этого, не подходят ни для чего больше. Так что мой гардероб – предмет зависти Гортензии и Сильвии и моя вечная головная боль. Вот и сегодня передо мной стоит масса вопросов. Надевать ли что-то под мантию? Понимает ли мама, что в платье я могу выйти только в Хогсмит и, даже меняя наряды во время прогулок, я всё равно не смогу показаться во всех? Знает ли она, что под мантией ничего не видно, джинсы грубые, а вон симпатичная кофточка и милые брючки... Эх, мечты-мечты.
- Лили, директор тебя ждёт!
- Я итак тороплюсь. Ну не успела я вчера разобрать вещи, что теперь сделаешь? - я виновато пожимаю плечами, продолжая искать среди кучи дизайнерских шедевров хоть что-то, в чём можно нормально ходить.
- Лили, когда ты была на первом курсе, так себя не вела. Вспомнить приятно: вежливая, аккуратная, всегда прислушивалась ко мне, - Гортензия не оставляет попыток поговорить со мной по душам. Глупая.
- Дура была. Боялась ранить и пораниться, поэтому вела себя так сковано. Сейчас совсем другое дело.
- Ты боялась?
- Да, я когда-то боялась, - иные лица выразительнее слов. Мир Гортензии базируется на трёх китах: деньги, слава, слила. Поэтому она улыбается тем, кто выше её, и ни во что не ставит тех, кого считает ниже. Глупая кукла, но её способности не знать и потому не бояться я завидую. - Гортензия, испугаться можно не только пауков и мышей. Страхи зависят от людей.
- Но ты не боишься пауков.
- Не боюсь, тут не поспоришь.
- Лили, ты меня запутала, тебя Макгонагал ждёт в больничном крыле. Представляешь, Скорпиус и Флетчер вчера дрались на дуэли из-за тебя! - Гортензия даже припрыгивает от такой сенсационной новости. Ещё бы: порочная связь, враждующие кланы, тайная любовь, ой, чувствую, к вечеру весь Хогвартс будет гудеть от новой сплетни. Может, попытаться разубедить нашу сплетницу, пока не поздно? Судя по горящему взгляду и одухотворённому лицу, шансов на это нет. Любые возражения лишь подогреют её уверенность, что «здесь что-то нечисто».
Интересно, каково оно – ходить в должности девушки Скорпиуса Малфоя? Пусть даже он сам ещё не в курсе.
***
Сплетни летят быстро. Вроде бы, ну кто может знать, что двое мальчишек подрались этой ночью? Кому какое до этого дело? Судя по красноречивым взглядам женской половины Хогвартса и по перешёптываниям, по замолкающим в моём присутствии разговорам, обычно ранним утром в коридорах не протолкнуться… Мне проще: дочь национального героя, что не столь существенно, и кузину префекта, о чём помнит каждый, не решатся толкнуть особенно грубо. Родные гриффиндорцы дисциплинированно уступают дорогу всегда, ладно, буду честной: иногда. Это не слишком облегчает жизнь, но греет самолюбие - помнят, любят меня! Ну, или боятся Розу, тут как посмотреть. Сегодня с моего пути торопятся убраться не только выпускники факультета льва, но и гордые змеи. Странное ощущение. Я сломя голову несусь по школьным коридорам, но никто из старост не попытался меня остановить, а тем более – снять баллы. Хотя мне всегда позволялось больше, чем остальным, приятно и немного обидно вдруг узнать, что девушке Скорпиуса Малфоя позволено ещё больше.
Хогвартс очень красив, когда ты идёшь по нему не спеша, всматриваешься, ищешь загадки, которые разбросаны по школе. Вот в плане удобства замок оставляет желать лучшего, но за всё, в том числе и за возможность учиться в одном из старейших учебных заведений Европы, приходится платить. Так что я проклинала глупые лестницы, исчезающие ступеньки и основателей, которые пожертвовали удобством в угоду оригинальности. Замок у них получился что надо, красивый, захватывающий, но как в нём жить, а тем более учиться? Словом, до мадам Помфри я добралась без происшествий.
- Директор? - я осторожно приоткрываю дверь. Вообще заходить в такое потенциально опасное для моей персоны место нужно предельно осторожно. Во-первых, Макгонагал вряд ли в восторге от дуэли, я, как-никак, первопричина; во-вторых, Малфой, точнее Малфои, от них лучше держаться подальше.
- Да-да, Лили, мы сейчас как раз о тебе говорили, - я стараюсь взять себя в руки, не к добру такое начало разговора. Судя по взглядам окружающих, мне удаётся произвести правильное впечатление.
***
Обычно дверь во владения мадам Помфри открывают резко и грубо, иногда наоборот - со страхом. Людям свойственно бояться боли, смерти, болезней. Эта посетительница не боится ни характерной атмосферы места, где болеют люди, ни грозных посетителей. Она входит легко, небрежно поправляет волосы, скользит взглядом по Люциусу Малфою и его внуку. Скорпиус Малфой одобрительно кивает: вчера она была не столь смела, но смела в достаточной мере. Он рассматривает эту кошку и понимает, что девчонка хороша. Настороженна, трепетна, горда, сильна и слаба этой силой, говорят, умна… Хотя всё это вторично для по-слизерински расчётливого разума – как бы ангельски хороша ни была девушка, она не станет такой же, как блестящие леди рода Малфой. Скорпиус с сожалением отводит взгляд.
- Прошу прощения, меня задержали.
- О нет, дорогая, всё в порядке. Дело в том, что вчера состоялась дуэль между мистером Флетчером и лордом Малфоем, - хотя директор и старается говорить уверенно, но видно, что семейство Малфой придерживается другой версии. Спор между такими мастерами казуистики, как директор и лорд Люциус, может продолжаться очень долго.
- Мой внук не сражался на дуэли, - видимо, уже не в первый раз Люциус «поправляет» Макгонагал.
- Вот как, мистер Малфой? А что же тогда произошло между ним и мистером Флетчером?
- «Дуэль есть ритуальный поединок в присутствии свидетелей, равным оружием и, по возможности, с равными шансами», - с некоторых пор юридическое образование стало вторым по важности для Малфоев. Когда уже на протяжении трёх поколений этот род не вылезает из финансовых афёр и конфликтов с Министерством. Если бы эта семья переквалифицировалась в юристов, то недостатка клиентов не было бы. Сам вид Люциуса словно бы говорил: «Мы-то как-нибудь выкрутимся, а вы? Если убедили в своей невиновности и Тёмного Лорда, и Министерство, причём одновременно, то что нам до вас? Так есть ли смысл идти на конфликт, когда с нами можно договориться?» Лучше, чем Люциус, в законах, традициях и неофициальных правилах не разбирается никто. - Мистер Флетчер не вызвал моего внука, не оговорил условия поединка, не озаботился секундантами... Произошедшее нельзя считать дуэлью, скорее подлым нападением троих студентов факультета Гриффиндор на одного студента факультета Слизерин. Думаю, что именно такая формулировка уместна в официальных бумагах.
- Подлым?
- Как я понимаю, против остального возражений нет?
- Лорд Малфой, прекратите паясничать! Ваш внук проклял ученика - это возмутительно.
- Директор Макгонагал, серьёзных повреждений нет, этот Флетчер пострадал по своей вине. Мой внук не накладывал серьёзных проклятий, лишь те, что были необходимы для самообороны, - великий мастер выпутываться из самых невероятных переделок довольно улыбался, приятно хотя бы иногда не обманывать закон, а «помогать» его торжеству. Скорпиус ведь действительно только обездвижил Флетчера, кто же знал, что его противник упадёт и заработает сотрясение мозга? - ... таким образом, мой внук только защищался.
- Он мог «защищаться» не таким опасным образом. Всё-таки при его-то опыте в дуэлях можно не калечить других учеников, тем более тех, кто на два года младше! – Люциус улыбается наивности директора, та и вправду не понимает разницы между «возможно» и «позволено»? Это же совсем разные вещи.
- Давайте не будем касаться моральной стороны вопроса? В чём обвиняют Скорпиуса?
- Для начала, я хочу проверить, какие заклинания накладывались его палочкой. Я попрошу вас отдать обе ваши палочки, мистер Малфой.
Скорпиус не любил оставаться безоружным, для него лишиться оружия противоестественно. Он утешал себя мыслью о том, что это ненадолго, да и выбора нет - придётся терпеть. В конце концов, лорд Люциус вместе с Макгонагал уходят, продолжая наслаждаться перебранкой. В общем-то, исход был им ясен заранее, но, кажется, оба получают огромное удовольствие от ситуации. Они оба не собираются спорить на глазах учеников, так что на публике, пока идут по коридорам Хогвартса, они источают любезность, но вот потом, в кабинете директора, разразится настоящая буря. Скорпиус надеялся, что надолго это не затянется.
- Что всё-таки произошло? – Скорпиус совсем забыл, что он не один.
- Я вчера всё рассказал, или тебя интересует техническая сторона вопроса: где, как и каким способом? – они одновременно презрительно хмыкают.
- Вопросом на вопрос отвечать невежливо, особенно когда говоришь с леди, - Поттер не отводит глаз: храбрость или гордыня, чего больше в твоём взгляде?
- Где мои манеры, леди Поттер.
- Можно просто Лили.
- Не думаю, что мы достаточно знакомы, леди Поттер. Не хочу вас компрометировать, - Скорпиус шутовски кланяется, подражая маглам прошлого. Хотя, возможно, дело в том, что у него нет сил, чтобы смотреть в глаза.
- Просто Лили.
- Твоя простота и прямота чудесна.
- Спасибо за критику, но не переводи тему разговора, – Лили отвечает с такой честной миной, что Скорпиус, наконец, понимает, что над ним издеваются. Его охватывает гнев, впрочем, мгновенно погасший где-то в глубине серых глаз.
- Наш разговор становится всё забавнее, Лили. Не боишься моего интереса? - прежде чем она успевает отскочить или выхватить палочку, Скорпиус оказывается рядом. Право слово, каждый понимает в меру своей испорченности, если бы Лили использовала палочку, то контролировала бы положение, вместо этого она пытается залепить пощёчину. Скорпиус перехватывает её руку. Пару секунд они стоят молча: она пытается вырваться, а он усмехается, отлично зная, что ей это не по силам.
Скорпиус Малфой всегда сравнивает девушек с драгоценными камнями: дорогие безвкусные игрушки, среди которых иногда можно найти настоящее произведение искусства. Одни неогранённые, тусклые, как придорожная галька, но способные далеко в будущем вознаградить за усилия по своей шлифовке, он всегда презирал таких. Другие уже прошли умелые руки, сверкают, но почти у каждой изъян - крохотный издали дефект, который портит весь блеск. По-настоящему камень можно рассмотреть лишь вблизи. Лили Поттер вблизи лучше, чем с безопасного расстояния, а днём симпатичнее, чем ночью. Необычно. И глаза, будто изумруд, оправленный в гранит или гранит, украшенный драгоценными камнями. Её глаза непрерывно меняют цвет, будто в калейдоскопе.
- Я не могу позволить себе бояться, - жаль, но никакой романтики в её ответе нет. Очаровательная улыбка, прямой взгляд, стена между ней и миром, новая попытка вырвать руку. Скорпиус лишь ухмыльнулся, он недостаточно рассмотрел Лили Поттер.
В этот момент их прерывают. Двери с шумом раскрываются, с криком: «Лили, что случилось?» - врывается Роза Уизли. Надо ли говорить, что ситуация насквозь компрометирующая: стоят рядом, наедине, Скорпиус держит Лили за руку, рассветное солнце за окном, романтика, чтоб ей не ладно. В этот самый момент Лили замечает свою кузину, перестаёт вырываться и... падает на руки ошарашенного Скорпиуса. После этого раздаётся женский крик: «Ненавижу!», шум врывающихся в палату людей. Вспышка.
